Заключение: конструкции будущего

Qui veut peut.
(Кто хочет, может.— франц.)

Огромная сфера экологии охватывает изучением все структуры нашей планеты, где существует жизнь. В виде эндоэкологии она проникает вплоть до микромира, а как учение об экосфере Земли и космической экзоэкологии — достигает космоса. Сложная иерархия структур жизни и систем с ее участием подчиняется длинному ряду четких закономерностей — законов, правил, принципов функционирования природы и общества. Их объективное действие не может не учитываться человечеством в своей жизни и развитии. Человек имеет внешние и внутренние ограничения реализации своих исторических потенций, однако часто не учитывает их. Это ведет к локальным и глобальным кризисам, а порой и катастрофам.
Способность людей к активному действию, а не следование закономерностям саморазвития, до сих пор была весьма ограниченной. Управляющее значение фундаментального знания было ничтожно и вписывалось в канву истории лишь как элемент технического прогресса. Человечество стремилось осуществить экономические цели, почти не обращая внимания на механизмы социальной и экологической саморегуляции, тормозившие этот процесс. Одна часть мира шла к благополучию через войны и угнетение другой своей части. Мир был необъятен, но извлекаемых ресурсов не хватало всем. Прогресс основывался на неравенстве и конкурентном первенстве. Мир людей не составлял единого целого. Природа Земли выдерживала натиск зарождавшейся цивилизации.
Это не значит, что мир не потрясали экологические кризисы, прокатывавшиеся по всей планете. Их в истории человечества было несколько. Наиболее заметные напряжения: первое истощение ресурсов промысла, приведшее к биотехнической революции; кризис перепромысла (консу-ментов, особенно крупных животных), вызвавший постепенный переход к производящему хозяйству; кризис поливного земледелия, вызвавший взрыв богарного сельского хозяйства и параллельно длительную эпоху средневековой культурной стагнации; кризис продуцентов, прежде всего лесных ресурсов для промышленности, вызвавший промышленную революцию (и наоборот, промышленная революция, вызвавшая этот кризис); и, наконец, кризис редуцентов, современного гиперзагрязнения среды жизни — результат научно-технической революции. Однако все эти экологические напряжения, кроме последнего, были относительно локальны, происходили не одновременно на всей Земле и в течение довольно длинных интервалов времени — чем позже, тем скорее, но все же в масштабе столетий.
В. И. Вернадский уже в 20-е гг. нашего века обратил внимание на то, что человечество превращается в единую мощную всесветную геологическую силу. Природа под ее давлением дрогнула и начала саморазрушаться. Вся Земля оказалась мала и беззащитна перед лицом безмерно возросшего мира людей. Разразился быстро протекающий глобальный экологический кризис, в котором объединились глобальные энергетическое и химическое загрязнения, потеря видов живого, грозящая снижением надежности экосистем, и разрушение последних из-за дисбаланса экологических компонентов и природных комплексов, ведущего к тотальному опустыниванию. Экологический кризис идет в масштабе десятилетий, и хотя разновременен в разных частях планеты, но эта разница не превышает полувека.
Ныне вслед за первым валом экологического напряжения грозит накатиться второй, еще более грозный вал в связи со вступлением развивающихся стран в индустриальную фазу прогресса. Их индустриализация абсолютно неизбежна в силу общего системогенетического закона (разд. 3.2.2), и если что и можно сделать, то это предоставить им наиболее рациональные и экологически безопасные технологии.
Современный экологический кризис имеет множество последствий. Важнейшие из них три.
1. Консолидация человечества под знаменем объективного знания, превращение науки в руководящий инструмент, в «пятую власть»*.

2. Крутой поворот к нуждам человека с постепенным пониманием, что в системно едином человечестве каждый зависит от другого, что любое подавление и неравенство аукается для всех отнюдь не благоприятными последствиями (организмическая модель организации общества).
3. Экологизация жизни стала настоятельно необходимой — в противном случае людей ждет катастрофа. И ведущий мотив экологизации — снижение давления на среду жизни — локальную и глобальную. А это возможно лишь при уменьшении числа землян, ибо сокращать их далеко еще не удовлетворенные потребности неразумно, да и невозможно. Полнее их удовлетворить тоже невозможно — нет достаточно надежного природно-ресурсного потенциала. Его дальнейшее перенапряжение опасно для всех. Оставлять людей даже в относительной нищете — недопустимо и тоже опасно по социальным и экологическим соображениям — любой нарыв грозит общим заражением организма.
Эти три следствия составляют систему с отрицательной обратной связью. Развитие первых двух ведет к решению третьей. Срыв в реализации последней цели обрекает человечество или хотя бы его цивилизацию на гибель.
Общественная экологическая буря 60—70-х гг. нашего века закончилась относительным затишьем 80-х. Где-то на окраинах, в основном в нашей стране, все еще выходит довольно много чисто алармистских книг, но в основном люди занялись конструктивной работой — чистят свои города, дома и природу вокруг них. Снижается количество вещественных (но не энергетических!) отходов, загрязненность среды жизни, шире вовлекаются вторичные ресурсы, увеличивается забота о сохранении живой природы. Первый пик экологического кризиса, поднятый развитыми странами, как я и предполагал в ряде работ 70 — 80-х гг., в 90-е гг. идет на убыль. Но поднимается вал второго пика, связанного с растущими энергетическими расходами* и с упомянутыми выше событиями в развивающихся странах. Человечеству вновь предстоит интенсивно искать пути в будущее.

«Иди туда — не знаю куда» — отнюдь не лучшая рекомендация. Она явно непригодна для мирового развития. Уже многие** пытались указать человечеству путеводные нити. Трудно быть оригинальным. Да и не нужно. Рецепты выписывают на проверенные лекарства. Общество следует законам развития, даже если пытается эти законы игнорировать. Это знал и пропагандировал еще Ф. Бэкон. И чем ярче идея крутого социального переустройства, тем она утопичнее, а попытка ее осуществления кровавей. Научные рецепты в общественном развитии, как и национальные конструкции, должны закреплять достигнутое или явно достижимое, чем рекомендовать нечто новое, но призрачное.
Так каковы же реализуемые цели человечества? Их длинный список целесообразно разбить на блоки: структуризированное целое лучше воспринимается. Первый, наиболее общий блок — стратегия экоразвития. Последующие изложены столь же лапидарно.