Блестящий переводчик С. Д. Николаев

"Приехал Сергей Дмитриевич", -- сказала мне Мария Александровна во время одного из моих посещений ясной Поляны. И она уточнила, как среди этого океана ржи можно отыскать затерявшийся домик, который сняла его семья на время летнего отпуска. Я ещё не был знаком с Николаевым, но его великолепный перевод Генри Джорджа⁽⁹⁾ прочёл с энтузиазмом, а через общих друзей мы хорошо знали друг друга.

На следующий день после полудня я пошёл навестить нового (и такого интересного) друга.

Ветхий заброшенный домишко, стоявший посреди поля, казался необитаемым. Заросший густой травой двор был пустынен. Приблизившись к открытой двери, я остановился у порога и стал осматриваться. На земляном полу спиной ко мне перед большим диваном сидел человек и что-то быстро писал карандашом на небольших листках. Два мальчика сидели на его плечах, а девочка, громко плача, пыталась стащить их оттуда. Пишущий совершенно не обращал внимания на них и быстро заполнял буквами листки один за другим. На диване перед ним лежала открытая книга, а рядом на полу -- огромный английский словарь. Толщина словаря равнялась его ширине, и он казался похожим на куб. Ямолча смотрел на простую, но необычную манеру работы.

Наконец дети заметили меня, и оба мальчика свалились с плеч отца. Большой сильный мужчина с приятной светлой наружностью северянина поднялся мне навстречу. Лицо его обрамляла чёрная борода.

-- Неужели -- Лебрен? -- весело произнёс он, пожимая мою руку.

-- Он самый, ответил я улыбаясь.

И с этой встречи глубокая, очень интересная дружба связала меня с ним и его семьёй. Я гостил у них в Москве, они приезжали ко мне на Кавказ. Талантливый переводчик, он посылал мне все свои новые книги, всегда подписывая их словами, выражавшими дружеское и уважительное ко мне отношение.

Вся семья Николаева была вегетарианцами. Кроме того, все они были принципиальными противниками насилия и пламенными джорджистами. Мать, Мария Дмитриевна, опубликовала шестьсот рецептов вегетарианских блюд. Семья представляла собой как бы клуб толстовцев-идеалистов. Кроме отличной, здоровой и очень дешевой пищи, они продавали подборки книг, и тоже по небольшой цене. Вечерами часто организовывали встречи и

доклады. В отличие от большинства подобных идеалистических предприятий, их ресторан долгое время оставался жизнеспособным. Он пережил войну 1914 года, революцию и гражданскую войну. Советы в течение многих лет терпели его, и только сталинский режим, в конце концов, ликвидировал этот центр.

Николаев был суровым и честным джорджистом. Он имел в Москве дом, доход с которого был единственным средством существования его семьи. Как образованнейший экономист, он тщательно подсчитывал земельную ренту, которую приносила только одна земля, без учёта строений, расположенных на ней. И эту полученную прибыль он аккуратно использовал для издания недорогих переводов книг Генри Джорджа.

За эти очень недорогие издания для народа он также не брал гонорар. Таким образом, пламенные статьи и речи великого американского социолога против приватизации земли на нашей планете достигли уже границ просыпающейся России. Английский язык Николаев выучил без преподавателя по своему собственному методу. Метод этот заключается в том, что следует покупать не учебник, а только наиболее полный словарь и полную грамматику и тотчас начинать письменно переводить с английского что-нибудь очень важное или интересное, ничего не запоминая, а только очень внимательно сверяясь со словарём и грамматикой. Сначала перевод нужно обязательно переписывать дважды, в две разные тетради; в первую -- дословный перевод, а во вторую -- стилизованный. В третью тетрадь записываются слова, но никогда не надо пытаться их запоминать! Но в словаре надо обязательно прочитать все значения данного слова. Мой друг уточнил, что редко случается искать в словаре одно и тоже слово дважды. Когда слово переписываешь, то оно запоминается автоматически.

Своих детей он также обучал по этому необычному методу. Четыре очаровательных ребёнка спали в классной комнате на четырёх досках, которые они каждый вечер кла-

ли на невысокие четырёхногие козлы. Поверх досок стелился толстый белый войлок. На нём они и наслаждались сном в рубашках и кальсонах, а по примеру Марка Аврелия укрывались собственными плащами. Простыней и подушек не было. Если оказывался гость, то рядом всегда было свободное место! Я не раз ночевал у них зимой в Москве на этих спальных подмостках рядом с детьми.

В качестве достойных для чтения книг родители предлагали детям в подлиннике самые необходимые: Брема, Киплинга, Томпсона, известного путешественника, исследователя Центральной Азии (в 1836 г.) Германа Вамбери и т.д., и т.д.

В результате такого воспитания и обучения формировалась сильная, умная и образованная молодёжь, готовая к любой полезной деятельности. Старший из детей аккуратно коллекционировал минералы. В последствие он стал профессором математики и геологии, его уважали рабочие. Второй сын прекрасно работал на юге Советского Союза, обрабатывая землю, используя сельскохозяйственную технику. Родители и дети всегда сердечно относились ко мне.

Николаев перевёл все произведения Генри Джорджа. Лишь толстенная "Political Economy" осталась переведённой только наполовину. Когда в 1918 году солдаты десятимиллионной русской армии начали покидать фронт, экономист и переводчик Николаев не смог избежать величайшего искушения, которое не раз губило почти все стремления человечества к подлинному прогрессу. С риском для жизни он начал читать лекции вооружённым до зубов, озлобленным солдатам, тысячами проезжавшим через Москву, о том, какую огромную пользу даёт свободный товарообмен и один единственный налог на трудовые доходы, которые даёт каждое конкретное предприятие. Я посылал ему, не надеясь на успех, письма, в которых умолял его оставить эту бесполезную затею и закончить, наконец, перевод книги, т.е. выполнить ту работу, в которой его никто не может заменить. Но мои

мольбы остались не услышанными. Джорджист не убедил солдат, а книга осталась непереведенной на русский язык. Я потерял из виду эту удивительную семью в 1926 году.