Последние цветы

Группы и колонии идеалистов по всей стране создавались и распадались непрерывно. Одна такая большая земледельческая колония просуществовала более тридцати лет, до наступления радикальных реформ.

Колонии распадались, и большая часть бывших колонистов, в прошлом горожан, снова возвращалась в города. Но самое способное самоотверженное меньшинство оставалось при земле тем или иным способом объединялось с землепашцами. Таким образом, в те времена, когда я здесь поселился, в этих местах жили около тридцати семей, связанных дружбой и общими идеями.

Тайком от царской полиции мы часто собирались вместе, особенно в зимние вечера. Я много читал крестьянам. Все запрещённые произведения, которые я получал из Ясной, сразу же переписывались и распространялись. Кроме того, мы немного изучали историю и читали основные произведения Викт о ра Гюго, Энкмана-Шатриана и прекрасные избранные произведения, издаваемые "Посредником". Сектанты пели свои псалмы. Всем я нравился. Я писал Толстому, что с этой стороны жизнь для меня весьма приятна. Ответы Мастера были очаровательны, как цветы.

Спасибо, дорогой дружок, за письмо. Только меня немного пугает, что вам так хорошо. И как бы ни было вам сейчас хорошо, позаботьтесь, однако, в душе о возможном чёрном дне, сохраняйте в себе духовный уголок, чтобы по Эпиктету⁽¹⁶⁾ было куда укрыться для поддержки в случае гибели того, что сегодня вас радует. Но отношения ваши с окружающими сегодня -- прекрасные. Цените и берегите их больше всего.

Я вас помню и люблю

Сам я совершенно занят уроками с детьми. Одновременно я правлю "Евангелие" и "Цикл чтения для детей". Я недоволен тем, что получается, но, однако, не теряю надежды.

Братски, отечески целую вас. Привет матери. О, я очень беспокоюсь о членах Одесской коммуны. Это ужасно, когда люди разочаровываются в самом святом. Чтобы этого не случилось, нужно чтобы всегда происходила внутренняя духовная работа, а без неё всё, конечно, будет проходить вяло.

Л. Толстой

Колония одесситов, на которую был намёк в письме, состояла, примерно, из пятнадцати горожан различных профессий: техники, почтовые служащие, банковские работники, мужчины, женщины, дети. Они объединились, чтобы обрабатывать землю и совместно вести хозяйство. Как обычно, через несколько месяцев они друг с другом перессорились, и возделывать участок остались только двое или трое.

Однажды в газетах появилось странное известие о пожаре в Ясной Поляне. Обеспокоенный, я телеграфировал Марии Львовне и написал отцу (Льву Николаевичу Толстому, примеч. переводчика). Он тотчас ответил.

Я не горел, дорогой мой друг, и как всегда, был рад получить ваше письмо. Но я болею гриппом и очень ослаб, настолько, что в течение трех недель ничего не мог делать. Сейчас я немного ожил (на короткое время).

За этот период накопилось столько писем, что сегодня я писал, писал и не смог закончить всё. Однако я не захотел оставить ваше письмо без ответа. Хотя и не скажу сам ничего особенного, но я вас люблю, и на душе у меня очень хорошо. Если я ещё проживу в таком же состоянии, как сейчас, я не сделаю всей той радующей меня работы, которую желал бы сделать, но из которой не сумею выполнить и сотой части.

Целую вас. Мое почтение и наилучшие пожелания матери.

Л. Толстой

Хотел дописать ещё несколько слов, дорогой Lebrun, но письмо уже отправил. А потому вкладываю эту записку в посылку (с моей рукописью о Герцене).

Я хочу сказать вам, чтобы вы не огорчались о том, что ваша жизнь не согласуется с вашей программой. Главное дело -- это очистить себя от всей телесной унаследованной грязи, и это возможно и необходимо сделать при любых внешних обстоятельствах. И это единственное, в чём мы нуждаемся. Внешние проявления жизни должны быть только следствием этой нашей самопросветительской работы. Не удовлетворяет и смущает нас только то, что внутренняя работа по самоусовершенствованию вся в нашей власти и кажется нам постоянной, но приведение в порядок внешней стороны нашей жизни связано с последствиями организации жизни других людей, а поэтому кажется нам самой важной.

Именно это я и хотел сказать вам. Только тогда имеют право жаловаться на плохие стороны нашей жизни, когда мы соберём все свои силы к внутренней работе, и как только мы приложим все наши силы, внешняя сторона жизни сообразуется по нашим желаниям, а то что не сообразуется, перестанет нас волновать.

Л. Толстой