Стр. 58

Станиславский был в этом вопросе еще более категоричен:

Если воображение играет для артистов такую важную роль, то что же делать тем, у кого его нет? — робко спросил Шустов. — На­до развивать его или уходить со сцены»'.

Поэтому развитие воображения, фантазии в театральных учеб­ных заведениях должно занимать особое место. Делать упражне­ния на воображение актерам надо всю их творческую жизнь, ибо предела его развитию не существует.

Приведу несколько упражнений на развитие фантазии.

Упражнение I. Вызвать в своей фантазии, в своем видении какого-либо человека просто так, без всякой цели, без всякой зада­чи— дело почти безнадежное. Поэтому вначале студенту предла­гается вспомнить какое-либо место большого скопления народа: улицу (лучше конкретно —какая), вокзал (какой), поезд, автобус, троллейбус, ресторан, учреждение... В процессе такого уточнения неожиданно начнут возникать в воображении те или иные люди. О них надо рассказать, все время фантазируя и оправдывая их по­ведение, внешний вид и стремясь по возможности проникнуть (или, скорее, предугадать) в их внутренний мир.

Упражнение II. Просим студента рассказать какой-либо случай из его жизни. Драматический, комедийный — все равно ка­кой. При этом нужно обратить внимание на людей, действующих в рассказе.

От линии действия рассказа сами собой начнут рождаться виде­ния людей; и тут важно нафантазировать, описать этих людей: их одежду, привычки, походку, манеру смотреть, держать голову и т. д. Постепенно, увлекаясь, студент — часто неожиданно для се­бя— подойдет к показу этого человека. Надо очень осторожно, не прерывая его рассказа, стимулировать этот показ. Большая опас­ность здесь и вообще в такого рода упражнениях — это увлечение студентов чисто внешним показом, оторванным от внутренней сути человека, иными словами — копирование. Если это случится, надо тут же прекратить показ и просить студента продолжать рассказ.

Упражнение III. Рассказать студентам какой-либо эпизод из своей жизни. Ваше волнение во время рассказа перейдет к сту­дентам, им тоже захочется что-то рассказать. При этом надо натал­кивать рассказчика на описание людей, участвующих в его рас­сказе.

На уроке второго курса я рассказал ребятам о только что виден­ном мною случае: около магазина «Синтетика» стояла немолодая женщина, окруженная толпой, и громко охала. Лицо ее выражало ужас. Она судорожно перебирала все в сумке и в карманах. Мне сказали, что у нее вытащили кошелек с деньгами. Случай не такой уж, к сожалению, редкий. Студенты наперебой старались рассказать аналогичные виденные ими случаи. Я выбрал студентку Люду Б. и попросил ее рассказать. Она вспомнила, что прошлым летом, уезжая отдыхать на юг, она видела на Курском вокзале примерно

¹ Станиславский К. С. Собр. соч., т. 2, с. 73.

такой же случай. Около вагона соседнего поезда, недавно пришед­шего в Москву, стояла женщина с бледным лицом и у всех прохо­жих спрашивала, не видали ли они коричневый чемодан, перевя­занный ремнем. Ее явно обокрали. Я попросил Люду описать одежду этой женщины. Она описала. Я спросил: а как она стояла? Люда вышла на середину комнаты и показала нам. Ей особенно запомнились руки этой женщины, которые та почему-то часто при­кладывала ко рту. Рассказывая, Люда показала, как это делала женщина. Лицо студентки раскраснелось, глаза блестели. Ее рас­сказ-показ не оставил спокойной ее душу, она сочувствовала этой женщине, сама волновалась. Это, конечно, не было даже близким к проникновению в образ женщины, но это было стремлением пере­нести на себя ее чувства. При этом Люда оставалась «сама собой», чувства были ее, и все-таки она уже начала становиться «другой».

Упражнение IV. «Оправдание поз». Ранее мы выяснили, что существует самая тесная связь между характером и характер­ностью. А что, если, даже не наблюдая другого человека, произ­вольно изменить у самого себя, скажем, походку или манеру смот­реть, жестикулировать? И понаблюдать за собой: изменит ли это мой внутренний мир? Не целиком, разумеется, а хотя бы чуть-чуть? Практика показывает: да, изменит.

Живой человек — это гармоническое единство, где внешнее и внутреннее находится в строгом равновесии. Можно ли изменить в человеке, скажем, его психологию, оставив неизменными проявле­ния его характера, его действия? Конечно, нет! Но несомненно и обратное: изменение внешних проявлений человека ведет к изме­нению его нсихики.

Материалом актерского искусства не может быть только тело актера или только его душа, говорил П. В. Симонов. Душа и тело вместе, в неразрывном единстве своем (диалектическом), составля­ют одновременно и творца и материал.

На основе такой неразрывной связи характера и характерности, родилось упражнение «Оправдание поз». Это упражнение про­водится на втором и последующих курсах, хотя оно напоминает упражнения первого курса. Но на первом курсе нужно было исхо­дить из собственного характера, а здесь это оправдание должно идти от какого-то другого характера.

Студенты ходят в классе по кругу. Неожиданно педагог хлопает в ладоши, и студенты должны моментально принять какую-нибудь позу. Дается время на обдумывание, чтобы они могли решить, ка­кой это по характеру человек и почему он принял именно такую по­зу. Иными словами, какой характер (намек на него) подсказывает положение их тела.

Такие упражнения мы проводили много раз и на разных кур­сах. Опишем, как это упражнение протекало в Удмуртской студии.

Один студент, Вася У., после хлолка остановился, приподнял го­лову, отставил несколько напряженную правую ногу. Мы дали ему время на обдумывание. После этого он, точно нехотя, пошел, чуть хромая на правую ногу. Посадка головы, взгляд — все говорило о