Удачники 15 страница

Ребенок, рождающийся после смерти близких родственников, не обязательно становится замещающим ребенком. Иногда наоборот, это знак, что жизнь возвращается, и семья переживает радость с рождением ребенка-восстановителя. И здесь уместно привести пример с маленьким Зигмундом Фрейдом, который воспитывался как единственный обожаемый сын. Он родился через 3 месяца после смерти своего деда Шломо Фрейда (1856 г.). Но даже печаль, вызванная смертью его маленького брата Юлия, родившегося позже (1857–1858 гг.) и двадцатилетнего дяди — тоже Юлия, брата матери (в том же 1858 г.), не изменила его места любимца.

3. Фрейд был старшим мальчиком в семье, в третьем браке своего отца. В год рождения Зигмунда его старшие братья покидают Австрию и уезжают в Англию. Фрейд оказывается единственным биологическим сыном своей матери и единственным близким сыном своего отца. Затем рождаются 5 дочерей и последний, младший сын, который был на 10 лет младше. Таким образом, он старший и единственный мальчик в семье. Сам Фрейд подтверждает, что он был замещающим ребенком. Он замещал матери умершего брата и рос за себя и за него, он замещал отцу сыновей, которые, уехав, нечасто общались с отцом. И он был носителем амбициозных семейных ожиданий, которые он реализовал, став знаменитым. Такое замещение — ключ к судьбе (А. Я. Варга, 2001)!

Основные Родительские послания, предписания и атрибуции дают родители. Уместно вспомнить эффект «горячей картофелины», когда родители перебрасывают новорожденным детям свои родовые предписания и страхи, принимают волшебное детское решение: «перебросив проклятье тебе, я освобождаюсь сам». Мемуары японского романиста Кенжи Нагаками хорошо иллюстрируют это явление. «Когда умер брат, я испытал сильное чувство облегчения… Но его смерть меня преследовала, она без конца возвращалась в моих романах, одновременно с моим чувством вины за ту радость, которую я испытал тогда. Я долго думал, что умру в 24 года — в этом возрасте покончил с собой мой брат. Эта дата приближалась, но у меня родился сын. И он занял место моего покойного брата. Тогда я понял, что не умру». Отец перебросил «картофелину» сыну. Испуганное, фрустрированное эго-состояние Ребенка отца посылает сценарное предписание сыну, освобождая себя от страха и вины. Хочется верить, что сын в дальнейшем принял решение не следовать родительскому «подарку».

Мать, так же как и отец, — один из главных источников передачи сценарных посланий. Однако окончательное сценарное решение — верить или не верить этому — принимает сам ребенок.

Сказки и детские игры в формировании сценариев

В формировании сценариев большое значение имеют сказки и детские игры.

Сказки заставляют ребенка верить: чтобы стать счастливым, нужно изрядно пострадать, претерпеть лишения и, может быть, даже совершить подвиги.

Когда ребенок еще беспомощен, сказки дают ощущение волшебной власти над миром. А магические, сказочные решения позволяют не потерять надежду в безнадежных, казалось бы, ситуациях.

Сказочный мир, в отличие от реального может быть совершенным. И очень важно, что сегодня наши народные и авторские сказки дополняются сказками других народов.

В наших сказках много доброты, искренности. В них побеждают самые честные и порядочные люди. Отрицательные образы не отличаются особой жестокостью и кровожадностью.

Правда, в наших сказках никто, включая главных героев, не утруждает себя систематическим, каждодневным трудом, не достигает успеха в жизни путем накопления благ от каждодневного труда. В наших сказках много бедных, и они не очень-то настроены избавляться от своей бедности. Люди богатые, накапливающие материальные блага, являются отрицательными героями. В наших сказках мало фигурируют деньги. Их роль весьма ограничена. В этом смысле «самый богатый в мире селезень Скрудж Мак-Дак» студии Диснея хорошо дополняет наш фольклор.

Психологом И. Морозовской проведен анализ современных историй и сказок, рассчитанных на детей до восьми лет. Оказалось, что в североамериканской культуре семь из десяти персонажей являются удачниками. В русской же — один или два из десяти. Примером полного удачника может служить разве кот Матроскин из книги «Трое из Простоквашино».

Теперь перейдем к анализу одной известной западноевропейской сказки.

Сказка о Красной Шапочке

Эта сказка известна детям почти во всем мире и уже несколько сот лет говорит их воображению что-то очень важное.

В прочтении сказок важен Марсианский взгляд. Приводим пример из книги Э. Берна «Что мы говорим, сказав „Здравствуйте“?» (1971 г.) о марсианском прочтении этой сказки.

«Жила-была прелестная маленькая девочка, звали ее Красная Шапочка, и однажды мама послала ее в лес отнести бабушке пирожок. По дороге она встретила соблазнителя-Волка, которому она показалась лакомым кусочком. И он посоветовал ей вместо того, чтобы идти с серьезным видом — резвиться, петь и рвать цветочки. Сам он тем временем отправился к домику бабушки и съел старую леди. Когда подошла Красная Шапочка, он заявил, что он и есть ее бабушка, и предложил лечь с ним рядом. Так она и сделала. И сразу же обнаружила в его внешности много странностей, которые заставили ее усомниться, действительно ли это старая леди. Сначала он попытался успокоить ее, а потом съел (точнее, проглотил, не разжевывая). Пришел охотник и освободил ее, вспоров волку брюхо, а заодно выпустил и бабушку. После этого Красная Шапочка радостно помогла охотнику набить волчье брюхо камнями. В некоторых вариантах Красная Шапочка зовет на помощь, и охотник убивает волка ударом топора, в последнюю минуту спасая ее от злодея, собиравшегося ее съесть».

Здесь имеется традиционная сцена соблазнения невинной девочки, которая любит собирать цветочки, ловким зверем, обманувшим ее. Зверь любит кушать деток, но кончает тем, что его брюхо набивают камнями. Красная Шапочка отправляется с поручением, попадает в беду, встретив на пути Волка, и обретает друга-спасителя.

У марсианина эта история вызывает несколько любопытных вопросов. Он все принимает на веру, включая говорящего волка, хотя он ни разу такого не встречал. Марсианину важно докопаться до сути и понять, как же устроены эти люди, что с ними происходят такие странные вещи?

Итак, вот его мысли по этому поводу:

«Однажды мама Красной Шапочки послала ее в лес отнести еду бабушке, и по дороге девочка встретила Волка.

Что же это за мать, пославшая маленькую девочку в лес, где водятся волки? Почему она не отнесла пирог сама или не пошла вместе с Красной Шапочкой? Если бабушка была такой беспомощной, то почему мать бросила ее одну в далекой избушке?

Но если уж Красной Шапочке было необходимо идти, как могла мать не предупредить ее, что нельзя останавливаться поболтать с Волком? История ясно показывает, что Красной Шапочке никогда не говорили, что это опасно. Ни одна мать не может быть настолько глупа, так что, похоже, мать мало интересовало, что случится с Красной Шапочкой, и, возможно, она даже хотела избавиться от дочери.

Ни одна девочка тоже не может быть так глупа, как могла Красная Шапочка, глядя на глаза, уши, лапы и зубы Волка, все же думать, что он — ее бабушка? Почему она не убежала без оглядки?

К тому же она оказалась злой девочкой, поскольку помогала собирать камни, чтобы набить Волку брюхо. Любая более или менее разумная девочка, поговорив с Волком, конечно, не остановилась бы собирать цветочки, а сказала бы себе: „Этот сукин сын собирается сожрать мою бабушку, нужно скорее звать на помощь“.

Даже охотник и бабушка не остались вне подозрений.

Если теперь мы рассмотрим персонажей этой истории как живых людей, имеющих каждый свой сценарий, мы увидим, как точно складываются их характеры с Марсианской точки зрения.

1. Мать определенно старается „случайно“ отделаться от дочери или, по крайней мере, получить возможность говорить: „Ну, до чего же ужасно, в наши дни уже и в парк не выйдешь без того, чтобы какой-нибудь волк…“ и т.д.

2. Волк вместо того, чтобы довольствоваться кроликами и им подобными, явно переоценивает свои силы и должен знать, что кончит плохо, значит, сам напрашивается на неприятности. Он явно читал в юности Ницше или ему подобных (если он способен говорить и завязывать чепец, почему бы ему не уметь читать), и его девиз звучит примерно так: „Живи в опасности и умри с блеском!“

3. Бабушка живет одна и не запирает дверь, значит она ждет каких-нибудь интересных событий, чего-то, что не случилось бы, живи она с родственниками. Может быть, потому она и не съехалась с ними и не перебралась поближе. Возможно, она была еще достаточно молода, чтобы ждать приключений — ведь Красная Шапочка еще маленькая девочка.

4. Охотник является явным Спасителем, который с увлечением уничтожает своих врагов с помощью маленьких хорошеньких девочек: явно подростковый сценарий.

5. Красная Шапочка совершенно определенно говорит волку, где он может снова ее встретить, и даже забирается к нему в постель. Она явно играет в игру „Чужая вина“ и кончает дело к собственному удовольствию.

Главное в этой истории то, что все в ней ищут действия почти любой ценой. Если за настоящую цену принять окончательную расплату, вся история становится ловушкой для бедолаги-Волка, которого заставили вообразить себя умнее всех, используя в качестве наживки Красную Шапочку.

Пожалуй, мораль этой сказки не в том, что маленькие девочки должны держаться дальше от волков, а в том, что это бедным волкам следует остерегаться шастающих по лесу невинных маленьких девочек с их коварными бабушками. Здесь же встает интересный вопрос: „Чем занималась мать, на целый день избавившись от Красной Шапочки?“

Чтобы все это не казалось циничным или несерьезным, давайте рассмотрим Красную Шапочку в настоящей жизни. Главным здесь будет вопрос о том, какой выросла Красная Шапочка с такой матерью и после такого приключения?

Вот характеристики реальной Красной Шапочки:

1. Мать часто посылала ее с поручениями.

2. Ее соблазнил дед, но она не сказала об этом своей матери. Если бы она сказала, то ее бы назвали лгуньей. Иногда она делала вид, что слишком глупа, чтобы понять происходящее.

3. Сама она редко помогает людям, но любит организовывать помощь и всегда ищет такие возможности.

4. Повзрослев, она продолжает ходить с поручениями. Она часто идет торопливо или бредет, как маленькая девочка, а не ходит с чувством собственного достоинства.

5. Она ждет какого-то существенного события, а тем временем скучает, потому что встречаются ей только волчата, на которых она смотрит сверху вниз.

6. Ей нравится набивать волчье брюхо камнями и проводить эквивалентные, более обычные процедуры.

7. Пока еще не ясно, являются ли для нее мужчина-психиатр спасителем или просто милым несексуальным дедушкой, с которым ей уютно и немножко печально и на ком она останавливается за неимением лучшего.

8. Она смеется и соглашается, когда он говорит ей, что она напоминает Красную Шапочку.

9. Как ни странно, у нее почти всегда есть красное пальто или что-то красное из верхней одежды.

Нужно отметить, что мать и родители матери должны соответствовать сценарию Красной Шапочки.

Счастливый конец этой истории тоже подозрителен и в настоящей жизни не встречается. Сказки рассказываются родителями, желающими добра, и счастливые концы бывают результатом вмешательства благосклонного, но лживого Родительского состояния личности; сказки, придуманные самими детьми, более реалистичны и совсем не обязательно хорошо кончаются; на самом деле они примечательно мрачны».

Вот так Э. Берн, используя Марсианский подход, рассказал сказку о Красной Шапочке.

Значение ролевых игр в формировании сценариев

Так же как сказки, для формирования сценария важны и детские игры. Какие роли определяют окружающие ребенку в ролевых и спортивных играх. Какие роли он сам охотно выбирает и выполняет.

Данные выборы и чувства, возникающие в играх, могут оказывать значительное влияние на формирование сценария.

Приведу в пример двух пациентов.

Первый из них — Андрей Андреевич, 48 лет. Обратился по поводу часто повышающегося артериального давления крови. Вернее, обратилась жена, и только затем пришел он сам.

На протяжении всей трудовой жизни пациент жестко ориентирован на карьеру. Он успешно достигает все новых административных высот, работая в государственных учреждениях.

Часто испытывает тревогу, боится испортить карьеру, лишиться места. Подозрителен к сотрудникам. Избавляется от всякого, кто может составить конкуренцию. Некоторые из уволенных им сотрудников успешно делают карьеру в других государственных учреждениях. И получают еще больше возможностей претендовать на место Андрея Андреевича.

В процессе обследования выяснилось, что гипертонические расстройства носят психосоматический характер. Их обострения вызываются явными или мнимыми угрозами карьере.

В дальнейшем оказалось, что еще в дошкольном и младшем школьном возрасте во всех играх он обязательно стремился быть лидером, главным, заводилой. За эти роли всегда боролся до победы. В процессе борьбы или после ее завершения изгонял всех соперников. В последующем они иногда возвращались и «свергали» его. Достигали этого обычно с помощью протекции и покровительства старших братьев или друзей. Так случалось несколько раз. Он запоминал эти эпизоды из своего детства.

А вот один случай, который Андрей Андреевич помнит особенно ясно. Тогда Андрюша выиграл борьбу за место капитана сборной команды четвертых классов по футболу. Под его руководством команда расчистила поляну под футбольное поле, сделала ворота, начала тренировки. Он занял место своего главного соперника — центрального нападающего. И совершенно неожиданно на третью тренировку пришел старшеклассник, капитан команды всей школы, в сопровождении изгнанного соперника. Капитану школьной команды понравилось поле, понравилась команда, и не понравился только капитан команды. И капитан школьной команды сказал, что теперь он сам будет тренировать и защищать команду четвертых классов. Капитаном будет изгнанный соперник Андрея. А Андрюше он сказал: «Пошел прочь, дерьмо, малявка!»

С тех пор Андрей прочно усвоил две идеи: важно не достигать такого результата, чтобы у тебя его желали отнять более сильные, и важно прочно и надежно избавляться от соперников. Впрочем, сформулировать эти глубоко укоренившиеся в нем идеи он смог через несколько десятилетий, достигнув зрелости.

Так он и поступает в течение всей своей успешной карьеры. Вот только артериальное давление все чаще поднимается и мешает ему работать и бороться с соперниками. А их становится все больше. И они ждут своего часа, когда можно будет сказать: «Пошел прочь, дерьмо…» А ведь у Андрея Андреевича ничего, кроме работы, и нет. И даже финансовой независимости он себе и своей семье не обеспечил. «Не дождетесь», — часто шепчет он, сжимая зубы. И тут же начинает слышать тяжелые удары крови в висках. И чувствовать себя стареющим волком, окруженным стаей более молодых и сильных соперников.

Второй пациент — Дима, 14 лет. Он получал терапию, пребывая в специальной школе для несовершеннолетних правонарушителей. В этом заведении он отличался от других подростков, его не любили и тайно били. Отличался он по стилю поведения, а главное — по причине попадания в школу. В окружении воришек, хулиганов и прогульщиков он сильно выделялся. В возрасте 12 лет он убил 10-летнего мальчика, который согласился с ним играть. Увел его на пустырь. Ударил камнем и, когда мальчик упал, «как фашист, бросал в него маленькие камушки, пока тот продолжал дышать».

Дома Дима был свободен, предоставлен самому себе. Жил с мамой, которая много работала и редко бывала дома. Сверстникам он не нравился, и в игры его обычно не принимали. И только когда нужен был исполнитель самой непрестижной роли, например, капиталиста, кулака, палача, фашиста, иностранного шпиона, предателя и никто не соглашался, тогда вспоминали о Диме. Он соглашался, когда ему что-нибудь давали в придачу. Иногда ничего не давали, зато по своей игровой роли он мог «пытать и мучить» захваченных им пленников.

Эта возможность «пытать и мучить, вызывать страх и даже ужас», эта полная власть над другим человеком его все больше привлекала. Впрочем, его по-прежнему не принимали на другие роли. Только теперь он уже охотно соглашался на свои непрестижные для других детей роли. И ему уже не нравилось, когда не давали полную волю в «пытках». Тогда он стал приглашать для игр более младших мальчиков. Причем теперь уже активно выбирал для себя роли, связанные с мучением жертвы и полной властью над ней. В эти минуты он входил в какое-то особое состояние и как бы забывался. Ему трудно было прекратить начатые мучения. Так он и убил, как бы незаметно для себя. Впрочем, особенно и не раскаивался. И более охотно говорил о том, как бы он отомстил своим обидчикам в спецшколе. В это время он улыбался и был явно доволен собой.

Так роли, которые ребенок сам выбирает или ему навязывают в ролевых детских играх, могут оказывать существенное влияние на формирование неосознаваемого плана жизни человека, а могут и полностью определять жизненный сценарий. Для воплощения сценария в жизнь каждому человеку необходимы другие люди, играющие определенные значимые роли в его сценарии.

Необходимые персонажи сценария

Сценарные решения принимаются в соответствии с возможностями ребенка познать реальность, проникнуть в нее. На основе этой информации, исходя из чувств и переживаний, принимаются важнейшие решения на всю жизнь. Уверенность на фоне хорошего настроения приводит к оптимистическим решениям. Страх и тревога на фоне подавленного настроения вызывают пессимистические решения.

Сценарий зачастую базируется на родительском программировании. Оно дает жизни цель, позволяет структурировать время.

Важно отметить, что ребенок большинство поступков совершает не для себя, а для кого-то другого. Этими другими часто являются родители или друзья.

В последующие годы, особенно в зрелом возрасте, мы многократно проигрываем стратегии, избранные нами в детстве. Важных для нас людей мы неосознанно идентифицируем с фигурами из прошлого.

Мы по нескольку раз совершаем одни и те же ошибки и просчеты. Многократно пытаемся разрешить основной нерешенный вопрос: «Как добиться безусловной любви и внимания всех людей?»

Итак, сценарий нашей жизни уже написан нами. Мы приступили к его написанию, едва родившись. А некоторым из нас при рождении вручили уже готовый сценарий. К четырем-пяти годам мы определили основные моменты его содержания. К семи-девяти годам внесли в сценарий все существенные детали. До двенадцати-четырнадцати лет занимались его редактированием, добавляя в некоторые места отдельные фрагменты. В юношеском возрасте усовершенствовали свой сценарий, наложив его на реальность нашей жизни. В молодом возрасте активно готовились к основному представлению, проигрывая весь сценарий или его важные фрагменты. В зрелом возрасте могло состояться основное представление нашего сценария. А в пожилом мы будем доживать, завершив свой сценарий.

Здесь приведен хоть и самый частый, но далеко не единственный жизненный путь. В течение жизни каждый человек несколько раз переписывает свой сценарий. Причем основной сюжет зачастую остается, а вот действия могут меняться.

Как принято считать в классическом транзактном анализе, сценарий может много раз проверяться, переписываться, репетироваться, прежде чем он будет готов к генеральному драматическому представлению.

Несомненно то, что в нашем сценарии есть герои и героини, злодеи и злодейки; необходимые и второстепенные персонажи; основная тема и отдельные сюжетные линии.

Каждый ищет себе людей, нужных в качестве персонажей в его сценарии. Сценарий жизни может быть комичным или трагичным, восхитительным, скучным, вдохновляющим или позорным. Сценарий человека может походить на сентиментальную драму, на фантастическое приключение, трагедию или сагу, на фарс или роман, на веселую комедию или скучную пьесу. Такую пьесу, которая надоела актерам и нагоняет сон на зрителей. Он может быть в различной степени конструктивным, деструктивным или непродуктивным — тупиковым, никуда не ведущим.

Станем зрителями нашей собственной пьесы. Захочется ли нам аплодировать, плакать, свистеть, смеяться или просто уйти спать? А может быть, мы почувствуем себя обманутыми и попытаемся попросить назад наши деньги за билеты. Или еще как-нибудь по-другому проявим себя?

Решение важнейшей задачи — осознать неосознаваемый план жизни, жизненный сценарий — удается далеко не всем. Его можно получить в результате длительного самоанализа, прозрения или психотерапии.

Такое осознание обычно ведет к желанию внести изменения. Это работа часто болезненная и требующая больших усилий. Кто-то пожелает изменить отдельные фрагменты сценария. Другие — переписать его полностью. Тогда как третьи — выйти из сценария и жить, постоянно принимая все новые, автономные решения.

«Качели жизни»

Анализируя сценарии, мы обычно пользуемся представлениями о «качелях жизни».

«Качели жизни» — это метафорическое наименование типичного для каждого человека явления в социальной жизни, когда, достигнув вершины одного социального периода, мы переходим в другой и оказываемся в самой низкой его точке. Покажем это на примере.

Мы в самой старшей группе детского сада. Мы знаем, что можно, а что нельзя, какие наказания за какие провинности обязательно последуют, и каких можно избежать. Мы сильнее всех физически, и у нас самые крепкие связи среди сверстников и персонала. Мы наверху «качелей жизни».

И вот мы приходим в школу и оказываемся самыми маленькими. Такими, что даже на переменах в коридор нас не выпускают, так как бегущие мимо старшеклассники могут сбить и не заметить! Мы стремительно несемся вниз на «качелях жизни» и очень быстро оказываемся в низшей точке. Теперь нам предстоит длинный и непростой подъем.

Мы в конце обучения в выпускном классе. Наши «качели жизни» снова в верхней точке…

Может быть, кому-то из нас покажется, что так будет всегда. Это только желание. И для его выполнения нужно жить в искусственно сконструированном мире. Между тем, внешний мир полон неожиданностей.

Еще много раз мы будем оказываться наверху и внизу качелей жизни. И, уже выходя на финишную прямую, когда мы станем, как принято называть в англоязычных странах, старшими гражданами (или, как это принято говорить у нас, выйдем на пенсию в пожилом возрасте), тогда с удивлением для себя можем обнаружить, что «качели жизни» вновь в самой низкой точке. И есть все возможности подниматься на новую вершину.

Старые и новые сценарии жизни

В наше время ломаются многие старые сценарии, складываются новые. Недавние победители терпят поражения и становятся неудачниками. Прежде никому не известные люди — неожиданно знаменитыми. То, что недавно расценивалось как уголовное преступление, сегодня является наиболее престижной и уважаемой деятельностью. Так, частная предпринимательская деятельность раньше наказывалась, теперь относится к наиболее престижной группе профессий. Более того, с ней связаны надежды на процветание нашей страны.

Многие люди живут без сценариев. Они должны постоянно принимать автономные самостоятельные решения.

Ведь смена жизненного уклада общества, приводящая к разрушению устоявшихся традиций, может переживаться некоторыми людьми как долгожданное освобождение, а многими — как «культуральный шок».

Сегодня, когда старые ожидания и традиции отброшены, возникают новые сценарии. Этот процесс чаще болезненный, реже приятный. И он крайне важен для прогресса личности, семьи, всего общества в целом.

Приведем пример рождения нового сценария. Опишем Татьяну, наблюдающуюся нами уже 33 года. Теперь ей 58 лет. Она пенсионерка, в прошлом врач.

Татьяна родилась третьим, самым младшим в семье ребенком. Родители — простые люди, занимались сельскохозяйственным трудом. Это были скрытные люди, стремившиеся не выносить сор из избы.

Мама мечтала, чтобы дети хорошо учились, получили высшее образование и жили в городе. Эта незаметная и часто грустная женщина содержала дом в порядке и во всем подчинялась отцу.

Отец был властным, своевольным, грубым. Он хотел сына.

Первого ребенка они назвали Верой. Отец принял первенца-дочь хорошо. Считал ее будущей нянькой и ожидал сына. Второго ребенка назвали Надежда. Отец отнесся к ее рождению с некоторым напряжением. Вскоре после рождения второго ребенка началась война, и отец был призван на фронт.

Самым важным событием в жизни этой традиционной сибирской семьи было то, что глава семьи вернулся домой с фронта инвалидом. В госпитале ему ампутировали обе ноги. Эта высокая ампутация привела к тому, что он с трудом мог перемещаться. Большую часть времени проводил на кровати.

Будучи человеком стеничным и упорным, он все же настоял на рождении наследника. Говорил, что жена будет рожать, пока не родит сына.

Родилась девочка, которую назвали Татьяна. Это имя может переводиться как устанавливающая, определяющая, назначающая. Только реализовывать себя, согласно своему имени, она будет в далеком будущем. А пока эта миниатюрная и очень ладная крошка с изящной фигуркой и забавным личиком вызывала злобу отца. Ее вина состояла в том, что она не мальчик. Татьяна оказалась самым младшим ребенком в семье.

Отец постоянно лечился. В семье только и говорили о его здоровье. Самыми авторитетными для семьи людьми стали медицинские работники. Отец подолгу собирался поехать в районный центр к врачу. Затем его увозили. И привозили назад в хорошем или плохом настроении.

Врачи были далеко. А в их селе был единственный медицинский работник — фельдшер. Отец все больше выпивал. Мать прятала от него спиртное высоко, на шкафу, под потолком. Тогда отец ставил лавку, ведро, тазик, на тазик кастрюлю и доставал бутылку. Пьяным он был шумным и грубым. Татьяну не любил и часто бранил ее.

Семья с маленькими детьми без мужчины-кормильца жила трудно. И когда нужно было разрешить какие-то важные проблемы: починить дом, заготовить дрова на зиму, вспахать огород — отец переставал вставать с постели. Приглашали фельдшера. Она выслушивала жалобы отца, шла в правление колхоза и договаривалась о помощи семье инвалида.

Отцу сразу же становилось лучше. Он вновь начинал пить и дебоширить. Припугнуть и утихомирить его можно было, только пообещав пожаловаться врачам в районе — ведь они, в его представлении, могли лишить его группы инвалидности. Мать в такие дни плакала и причитала, обращаясь к дочерям: «Хочу, чтобы вы выучились, жили в городе, а мужья ваши не пили».

Старшая сестра, получив неполное среднее образование, переехала в районный центр, где работала и училась. Она стала инженером, успешно вышла замуж, родила двух мальчиков, поселилась с семьей в закрытом военном городке.

Средняя сестра стала врачом. Она вышла замуж за преуспевающего комсомольского работника, родила сына и дочь и переезжала с мужем из города в город, где он занимал заметные посты в советско-партийной номенклатуре. В той и другой семье родители и дети были здоровы до зрелого возраста. Мужья алкоголем не злоупотребляли.

По-другому сложилась жизнь Татьяны. В школе она училась очень старательно. Только вот способностей часто не хватало. Поэтому начиная с четвертого класса она начала пропускать учебные дни по болезни, именно когда проводились контрольные по нелюбимым ею предметам. Старшие сестры, отличницы учебы, стремились помочь ей, занимались с нею, защищали ее интересы.

По мере отъезда сестер отец становился все более невыносим. Всячески демонстрировал отрицательное отношение к младшей дочери. Именно она была виновата в том, что ему плохо. А ее чувство очень большой вины и страх перед отцом постепенно перерастали в ненависть. И Татьяна решила уехать из семьи.

Она поступила в медицинское училище. В училище готовили медицинских сестер и фельдшеров. На фельдшерском отделении учиться было труднее и дольше. Татьяна поступила именно туда. Учиться было трудно. На практике в лечебных учреждениях каждый больной мужчина напоминал ей отца.

Она распределилась в пригород большого города. Работала фельдшером, жила в общежитии. У нее было совсем мало друзей, и молодые люди не очень-то обращали на нее внимание. Так продолжалось два года.

Отпуск Татьяна проводила у родителей в деревне. Отец вел себя по-прежнему буйно и непримиримо. Только теперь он был в руках Татьяны. Она лечила его импортными лекарствами, привезенными из города. Отцу становилось лучше, затем у него возникали осложнения, проявлялись побочные действия лекарств. И он все больше нуждался в помощи Татьяны. Ей нравилась ее все возрастающая власть.

Тот отпуск привел к еще одному важнейшему событию в ее жизни. В своей деревне она встретила Толика. Молодой человек отслужил в армии, теперь учился в институте в городе, где работала Татьяна, и общежития их были по соседству. Удивительно, как они не встретились до сих пор. Ведь ему, сельскому парню, было совсем одиноко в большом городе, в престижном учебном заведении.

Они начали встречаться. Толик оказался очень способным, добродушным, здоровым, работящим и самостоятельным молодым человеком, и Татьяна очень боялась потерять его. Вскоре они поженились. Свадьба была скромная, студенческая, как у всех. Ночью, когда все разошлись и Татьяна легла в постель, она увидела тень приближающейся фигуры мужа. Собрав всю свою ненависть к отцу, она с презрением сказала: «А ты-то куда лезешь, в семейных трусах, и ноги худущие, как спички!»