Глава 14

“HLEB-AND-SOL И РОКОВЫЕ ИСКУШЕНИЯ

Последние недели перед матчем команда Тиби-дохса тренировалась так много, что некоторые игроки от усталости засыпали в воздухе. Даже Таня, обожавшая полеты, была уверена, что после матча с невидимками ей долго не захочется сесть на контрабас.

Соловей О.Разбойник окончательно охрип от руководящих воплей и мог теперь только сипеть. Если раньше он выпускал на поле не более четырех-пяти молодых драконов, то теперь порой доводил их число до семи. Иногда Таня сама не понимала, как ухитряется уворачиваться. Должно быть, сказывалась привычка.

Вечером она возвращалась с тренировок едва живая и засыпала над нежитеведением или защитой от духов. Одна была радость — практическую магию, бессменный преподаватель которой теперь, улюлюкая, гонялся за нежитью и мазал ручки кабинета Сар-данапала вареньем, заменили на высвобождение магических сущностей.

Первую половину урока, пока Фудзий бубнил теорию, класс сонно дремал, зато, когда дело доходило до опытов, все немедленно оживлялись. Ученики рыскали по пустым классам и дальним башням, отыскивая какой-нибудь старинный предмет. В большинстве случаев он не имел скрытой сущности и заклинанию Ноуменус кантус выпулялис нечего было высвобождать, но порой происходило чудо.

Однажды случилось, что Фудзий вызволил из кривого треножника взбешенного дельфийского оракула, которого Сарданапал едва спровадил потом в Маг-щество Продрыглых Магций, где тот благополучно и застрял. А в другой раз из никчемной табуретки выпорхнула птица-сирин в жемчужной короне, с семицветным оперением и красными щеками.

Вдохновленная успехами Фудзия, Таня как-то в ангаре у Гоярына попыталась вызволить магическую сущность из футляра своего контрабаса, ноНоуменус кантус выпулялис у нее не сработал. То ли не хватило опыта, то ли внутренне ей было жалко оставаться без футляра и из-за этого искры получались недостаточно горячими. Огорченная, она рассказала о своей неудаче Фудзию, сообщив ему заодно и о Спящем Красавце, который уже дважды охотился за футляром,

— Думаете, там может оказаться трон Древни-ра? — спросила она,

—Не знаю. С этими магическими сущностями сплошная неразбериха. Редко когда угадаешь наверняка. Возможно, там трон, а возможно, просто ящерица. Так что сама решай, стоит ли ее вытаскивать! Но если хочешь, я могу тебе помочь! Если, конечно, вместо трона тебе нужен паук или ящерица, — предложил Фудзий, слегка пожимая плечами.

— Нет, не надо, — отказалась Таня.

Она даже слегка обиделась. Признаться, она рассчитывала на больший интерес. Возможно, все дело было в том, что в последние дни преподаватель магических сущностей был страшно озабочен. Все время старался подстеречь Сальери, чтобы раз и навсегда заблокировать его в потустороннем мире. Для этого, как он утверждал, нужно было произнести особое заклинание, но именно в тот миг, когда он появляется. А Сальери всегда нападал внезапно. Особенно он любил подгадывать минуты, когда Фудзий телепорти-ровал в Англию к своей засахарившейся от ожидания невесте. Таня почему-то представляла ее себе чем-то вроде Недолеченной Дамы.

А потом произошло событие, оставившее в памяти Тани неприятный осадок. За день до матча, когда они с Ванькой решили заглянуть в ангар к Гоярыну, в сумерках неожиданно наткнулись на Жикина. Тот сперва растерялся, а потом вдруг показал пальцем куда-то в сторону Тибидохса и необычайно громко, точно разговаривал с глухими, заорал:

— Вы видели! Смотрите, что там такое!

— Что видели? — Таня невольно оглянулась, но не обнаружила ничего особенного.

— Там кто-то летел! — выпалил Жора еще громче, загораживая им дорогу своей шваброй с пропеллером.

Но Ваньку непросто было провести.

— Здесь все-таки волшебный остров. Тут каждые пять минут кто-то летает. Вот и ты, Жикин, сейчас полетишь, если не отойдешь! — сказал он.

— Что ты сказал, желтая майка? — взвился Жикин, но без сознания своей правоты.

— Что слышал! Сгинь, красавчик, а то очередное свидание у тебя будет с Ягге в магпункте! — Ванька бесцеремонно отодвинул Жикина и навалился на тяжелые ворота ангара.

Недавно смазанные ворота открылись почти бесшумно, Возле драконьей поияки возился Семь-Пень-Дыр. Гоярын смотрел на него спокойно. Все-таки тот был игрок его команды, и дракон его знал. В принципе в том, что Пень решил напоить дракона, не было ничего особенного. Это было даже похвально. Странным было то, что при приближении Тани и Ваньки Пень резко отпрыгнул от поилки, дико посмотрел на них и выскочил наружу.

Таня услышала, как он заорал на Жикина:

— Громче надо было кричать! Я велел тебе никого не пускать!

— Но я громко! — вяло защищался Жора.

— Если б громко, я б услышал. У, красавчик! Глаза б мои тебя не видели!

Ванька кивнул на ворота ангара, в которых еще маячили оба темных.

— Так, значит, красавчик был на стреме. Я так почему-то сразу и подумал, — сказал Ванька. — Как ты думаешь, чего эта парочка здесь забыла?

— Ну-ка, помоги мне! — попросила Таня. Убедившись, что оба темных ушли в сторону Тиби-дохса, она отодвинула поилку и разгребла опилки.

Футляр от контрабаса был на месте. Возможно, Семь-Пень-Дыр не успел до него добраться,

Невольно ей вспомнилось, как странно Жикин и Пень вели себя у кабинета Клоппа, когда тот был превращен в младенца. Да, тут было о чем задуматься...

Таня оглядела пол ангара, но никаких следов мо-лодильных яблок не обнаружила. Значит, Пень хотел подбросить Гоярыну что-то другое. На всякий случай она осторожно, чтобы не взорваться, вылила из поилки Гоярына всю ртуть с нитроглицерином и набрала новой.

За несколько дней до матча с невидимками в Ти-бидохс начали приезжать журналисты. Находясь в состоянии предматчевого возбуждения, они бегали по школе волшебства и у всех подряд брали интервью. Сарданапал заперся у себя в кабинете. Золотой сфинкс на его дверях недружелюбно рычал на всех незнакомцев. Зато Поклеп Поклепыч, ради такого случая переселивший русалку из пруда в бочку, позировал фотографам.и пояснял журналистам разницу между любовью, страстью, одержимостью и творческим экстазом.

— Никакой разницы нет! Вот и моя русалка так же думает! Не правда ли, Милюля?

Так впервые обнаружилось, что русалку Поклепа звали Милюлей...

Малютка Клоппик тоже не был обделен вниманием. Еще бы — второе лицо Тибидохса, глава темного отделения — и вдруг такое преображение. Журналистов это невольно наводило на определенные мысли.

— Скажите, профессор, не подозреваете ли вы в покушении на себя академика Сарданапала? — наперебой спрашивали они.

Но малютка Клоппик не делал никаких сенсационных заявлений.

— Хочу к маме! — кривя ротик, вопил он. Поправлял на тонком пальчике спадавший магический перстень и пулял в журналистов никого не обжигавшими искрами.

На его крик являлась Зубодериха, брала своего бывшего шефа в охапку и, сурово глядя на журналистов, утаскивала его прочь.

— Все, Клоппик! Не буянь! Пошли поешь кулебяки, а потом на горшок! — заявляла она.

Тане тоже перепало ее полкило журналистского внимания. Они с Гробыней только что встали и собирались на завтрак, когда к ним в дверь решительно постучали. На пороге стояла Грызиана Припятская собственной магсоной. За ее плечом маячил оператор с зудильником модели “Вещий Глаз”.

— А ну-ка, девушки! Кто из вас Таня Гроттер? Ты, не правда ли? Небольшое интервью! — твердо сказала она, проходя в комнату.

Таня была усажена на табуретку рядом с Черными Шторами. Оператор немедленно нацелил на нее “Вещий Глаз”. Черные Шторы, сообразив, что тоже попадают в кадр, ехидно шевелились и спешили высветить самые компрометирующие сны.

— Три, два, один! Поехали! Таня, помнишь ли ты Ту-Кого-Нет? Ты единственная, кому довелось встретиться с ней четырежды, считая эпизод в раннем младенчестве. Какие у тебя сложились о ней личные впечатления? — щуря бельмастенький глаз, спросила Грызиана.

— Такие же, как у всех. Лучше б ее вообще не было, — сказала Таня.

— Еще вопрос. С минуты на минуту в Тибидохс прибывает легендарный Гурий Пуппер и вся команда невидимок! Ты об этом знаешь?

— Знаю, — кивнула Таня.

— Так я и предполагала! — Грызиана многозначительно воздела к потолку палец. — Вот я и подумала: у вас с Пуппером столько общего! Оба сироты, оба известные спортсмены, оба учитесь в магических школах, оба носите очки...

— Я не ношу очков! — поправила Таня. Грызиана разочарованно шевельнулась, точно охотничий пес, сделавший стойку на пустую пивную банку.

— Эээ... В самом деле не носишь? Ну неважно! Не кажется ли тебе, что люди, имеющие столько сходства, уже заранее испытывают друг к другу определенную симпатию?

Таня растерялась. Выручила ее Гробыня. Хотя выручила довольно своеобразно.

— Ерунда! Они не похожи! Мой Гурочка тонкий, Гурочка чуткий, Гурочка скромный! Из прекрасного буржуазного семейства! У Гурочки счет в банке, птичка в клетке и полный шкаф плащей-невидимок! А Танька просто хамка тибидохская! Даже очков и тех у нее нету, один дурацкий контрабас! — ревниво завопила она со своей кровати.

Спутник Грызианы — оператор — немедленно направил на Склепову “Вещий Глаз”.

— А как же сходство? — удивилась Грызиана.

— Разве это сходство! Вот у меня оба деда были лыжники, оба лысые, оба подполковники милиции и оба женились на блондинках! Не хило, а? — похвасталась Склепова,

Грызиана не нашлась, что возразить, и только захлопала ресницами. Гробыня1лежду тем разошлась и, воздев к потолку нос, пафосно произнесла:

— А у меня вот скоро помолвка!

— С кем? — насторожилась Грызиана.

Ответить Склепова не успела. Внезапно зудиль-ник у оператора замигал и, вырвавшись, унесся куда-то.

— Кто-то произнес Грааль Гардарика! Невидимки уже здесь! — крикнул оператор, бросаясь за своим “Вещим Глазом”.

В тот же миг ураган подхватил оператора и Гры-зиану, закружил их и унес на стены. Гробыня и Таня бросились следом, хотя и не с такой поспешностью.

На стенах была уже вся школа, и все смотрели не на облака, а вниз — на лестницу, по которой поднимались прибывшие невидимки, Драконюхи уже вовсю возились с Кенг-Кингом, успокаивая его после перелета и стараясь увести в ангар. Гоярын ревел. Его ангар трясся, из щелей валил дым.

К Тане пробились Баб-Ягун и Ванька Валялкин и подсадили ее на зубец стены, откуда было видно гораздо лучше.

— Ого, а вот и Пуппер собственной магсоной! Охраны, охраны-то сколько! Я прям балдею! — воскликнул Ягун.

На стены, озираясь и словно надеясь отыскать кого-то, поднимался Гурий Пуппер. Справа и слева от него, зорко глядя по сторонам, шли гуррехранители

Прун и Гореанна из фэн-клуба. Обоим было на вид лет по семнадцать. Прун держал особый отзеркали-вающий магию щит, а Гореанна целилась во все стороны из сглаздамата.

За Пруном и Гореанной тесной группой двигались какие-то странные личности с прилизанными волосами, собранными сзади в хвостики.

— А это что за болотные хмыри? — спросил Баб-Ягун. Он оставил Таню с Ванькой и пробился к Гры-зиане Припятской, с которой был неплохо знаком.

— Сам ты хмырь, Ягун! Это известные магнитезе-ры. Вот только что они тут делают в таком количестве? — удивилась Грызиана.

— Может, охраняют от запуков?

— Магнитезеры-то? Это не их работа, для этого существуют гуррехранители! Магнитезеров используют, когда нужно внушить какую-то мысль. Или отвлечь от чего-то. Хотела бы я знать, зачем они вертятся рядом с Пуппером? Наверняка это связано с его тайной влюбленностью, — сказала Грызиана, задумчиво втягивая носом воздух,

— А почему его не зомбируют? Чик-чик — и никаких страстей! — сказал Ягун. Грызиана расхохоталась,

— Как почему? Да он тогда в драконбол играть разучится! Упадет с метлы во время матча или испугается дракона — вообрази себе только такое! Да и потом, не всякую любовную магию можно снять. Ослабить или забыть на время — дело другое. Для того магните-зеров и держат.

В этот момент, вынырнув из сизой тучки, к Гурию спикировала какая-то крылатая дамочка и принялась что-то нашептывать ему на ухо. Гореанне она не слишком понравилась, и она на всякий случай прицелилась в дамочку из сглаздамата.

— А это еще кто? — спросил Баб-Ягун.

— Как кто? Ну, ты темень! Известная персона! Маг-вокатка из издательства, которое издает календарики с Пуппером! Мечтает поссорить Гурия Пуппера с Таней Гроттер. Вообрази: эта наглая Танька смеет быть сиротой и учиться в волшебной школе! — пояснила Грызиана.

— Кошмар! А что, сиротой быть нельзя? — спросил Ягун. — Я вот тоже сирота и тоже учусь в волшебной школе!

— В самом деле? Ну, тогда и к тебе придерутся, — пообещала Грызиана. — Три разнополые сиротки на квадратный магометр — это уже подозрительно! Эксперт по сироткам профессор Флянг обязательно возьмет это себе на карандашик! Ты слышал, он недавно написал новую гениальную работу — “Как отличить мальчика от девочки. Тома 1—7”. Я была на презентации! Монументальный труд, что и говорить! Кстати, тоже в этом издательстве вышло...

В этот момент Гурий Пуппер с досадой отмахнулся от назойливой дамочки и, случайно разглядев на зубце Таню, страстно посмотрел на нее, Это не укрылось от толпы магнитезеров. Они кинусь к Гурию и набросили ему на голову невидимый плащ. Прун прикрыл его противомагическим щитом. Гореанна, утратив чувство реальности, палила поверх голов из сглаздамата.

Гробыня, отлично понявшая, на кого посмотрел Пуппер, изнывала от ревности. В суматохе кто-то сшиб с ног малютку Клоппика, и тот с перепугу заорал дурным голосом.

Лишь четверть часа спустя Сарданапал и Поклеп Поклеп ыч с трудом навели порядок и, кое-как успокоив гостей, пригласили всех в Зал Двух Стихий на обед.

Невидимки и их свита вели себя неуверенно. Они пили только профильтрованную воду, глотали витамины из коробочек и проверяли всякую ложку супа индикатором магии. Что касается Пуппера, то он пил исключительно бульон из термоса, который невидимки привезли с собой из Англии.

Пуппер тосковал, без желания отвечал на вопросы журналистов и все старался кого-то высмотреть.

Гробыня вновь сунулась было с хлебом-солью, но соль всю ссыпали в поисках яда, а хлеб, когда Прун просвечивал его детектором сглазов, превратился в

кривоногого мопса. Зато Склепова достигла главного — попалась Пупперу на глаза,

Увидев ее, Гурий вздрогнул, неловко улыбнулся и начал было подниматься, но был перехвачен двумя магнитезерами.

— М-м-м... Странное дело... Жаль, мой магфиоз-ный купидончик всадил в него только две стрелы! Мне кажется, Пуппер влюблен в нас обеих! Но Гроттерше ничего не светит! А встанет на пути — придется скинуть ее с контрабаса во время матча! — пробурчала себе под нос Гробыня.

* * *

Ночь перед матчем выдалась беспокойной. По коридору, топая, ходили циклопы, охраняя покой гостей. Между ног у циклопов короткими перебежками шастали журналисты. По-пластунски переползали коварные корреспонденты “Сплетен и бреден” и “Безлунного магомольца”, охотящиеся за сенсациями.

Гробыня ворожила, стараясь усилить действие ку-пидоньих стрел, и досадовала, что магнитезеры все блокируют еще на подлете.

Баб-Ягун возился со своим пылесом. Он то надраивал его до зеркального блеска, то бегал к Милюле просить чешую, то раздобывал у бабуси какой-то особенный майонез, то перевязывал с места на место талисманы. Попутно он до дыр залистал каталог драконбольных товаров, досадуя, что у него совсем не осталось дырок от бубликов, чтобы заказать очень нужный противоожоговый крем, втрое усиливающий защитное действие упырьей желчи.

“У невидимок-то небось все самое пупперское. И плащики, и липучки для мячей, и очки с прибамба-сами. Недаром у них богатенький Гурий в команде!” — со вздохом размышлял Ягун,

Таня и Ванька Валялкин еще с вечера улизнули в ангар, захватив с собой Ванькин обрывок скатерти-самобранки. Здесь они неплохо поужинали и расположились прямо у бока Гоярына. Драконий бок был приятно теплым, но не обжигающим, хотя где-то внутри под складчатой кожей и бушевало пламя. Гоя-рын чутко дремал, вытянув длинную шею к воротам ангара. Изредка, когда снаружи доносились какие-нибудь звуки, он начинал клокотать и выпускал из ноздрей струйки пара.

— Беспокоится... Кенг-Кинга чует. Как бы они завтра не сцепились! — сказала Таня.

— Не должны, защита не допустит. А вот огнем друг друга обстрелять — это они могут... — со знанием дела заметил Ванька.

— Помнишь, было время, Гоярын никого к себе не подпускал? А когда я достала шип у него из шеи, он стал намного добрее, — вспомнила Таня.

Ванька резко поднялся. С лежавшей у него на коленях скатерти посыпались огурцы и котлеты.

— Я ведь тоже был тогда с Медузией и Клоппом. Третьим негодяем, который хотел вернуть власть Той-Кого-Нет! — сказал он.

— Перестань! Вы с Медузией и даже Клопп были не виноваты. Чума вас зомбировала, А ты вел себя отлично! Сумел освободиться от зомбирования и спасти меня. Сарданапал потом говорил, что вообще не знал других таких случаев.

Ванька подошел к Гоярыну. Казалось, он не может оторвать взгляда от складок на его коже.

— Мне было совсем несложно это сделать. Несложно освободиться, — произнес он.

— Почему? — непонимающе спросила Таня. Ванька молчал,

— Почему? Ты скажи: почему? Я пойму! — настойчиво повторила Таня.

Внезапно Ванька резко наклонился, быстро поцеловал ее в щеку и выскочил из ангара.

Потрясенная, растерянная, Таня осталась в ангаре. Она никак не могла разобраться в своих чувствах. Все ее мысли вдруг спутались, но вместе с тем в чем-то главном были неожиданно ясными. Ванька любит ее!

В жизни у Тани было не слишком много счастливых минут, но это была одна из них. По лицу ее текли слезы. Она не вытирала их, но на случай, если кто-то войдет, уткнулась лбом в бок дракону.

— Ванька, Ванечка!.. Какой там Гурий? Пуппер отдыхает... — негромко сказала она.

Гоярын чуть повернул шею, приоткрыл один глаз и непонимающе уставился на нее, пытаясь понять, с кем она разговаривает и откуда взялись капли на его боку. “Ох уж эти маги! Ведут себя точь-в-точь как ло-пухоиды!” — должно быть, подумал он.

Хотя Таня имела в виду нечто другое, в данный момент Гурий и правда отдыхал. Тренер предписал ему выспаться перед матчем, а Гурий уважительно относился к его советам и вообще к спортивному режиму. Свернувшись калачиком, Пуппер лежал под антимикробным одеялом фирмы “Бразерс, фазерс энд мазере” и видел во сне то Таню на контрабасе, то Гро-быню Склепову с трубой от пылесоса наперевес. Под мышкой Гробыня держала кошмарный русский “hieb-and-sol” с дымящимся, как у динамита, фитилем. Так было почти до самого утра. На рассвете же сладкий сон Пуппера был прерван.

Один из репортеров “Шаман-ньюс” проник-таки в его комнату через окно, надеясь взять интервью и потаенно заснять, как Гурий будет чистить зубы, но был рассекречен и навылет сглажен из сглаздамата бдительной Гореанной...

Глава 15