Маша подпевает Татьяне

И одни счастье ищут, а другие нашли.

Ну, а мне повезло. У меня тоже счастье.

Актерское счастье, не простое, моё.

Актерское счастье – это сотни жизней,

Голоса на галерке и софитов огни.

Только где-то за рампой улыбается Гамлет,

И чудак Сирано нам читает стихи.

АННА. Никому не нужное тряпьё и наивная песня, давно вышедшая из употребления. Это всё, что осталось от нас прежних.

ТАТЬЯНА. Ну, а если кто спросит,

Не начнешь ли сначала?

Может быть ты пойдешь по дороге иной?

АННА (Пытаясь прервать песню). Девочки, во Франции…

ТАТЬЯНА. Я в ответ улыбнусь.

Что ж, давай всё сначала!

Только, знаешь, не надо дороги иной!

АННА. Тань, хватит уже солировать, ты ж мои реплики заглушаешь.

ТАТЬЯНА. А ты не налезай на партнера. Партнеру надо внимать! Кто так говорил?

АННА. Станиславский.

ТАТЬЯНА. Эка, куда хватила.

АННА. Тогда Немирович-Данченко. Эх, девчонки, знавала я одного Данченко. В Киеве дело было. Это был такой Данченко. Орел, а не Данчен…

ТАТЬЯНА. (Перебивая.) Охолони… Серьёзно, Ань, давай про орла потом. (Маше.) Что, неужели и ты не помнишь?

МАША. Почему?

АННА. А-а, я поняла, про кого ты говоришь. Про Александра Ивановича ЧерешЕнко. О-у, какой неожиданный сюрприз! Неужели и он к нам может прийти?!

МАША. Нет.

АННА. Как? Татьяна сказала, что Александр Иванович…

ТАТЬЯНА. …говорил, что партнеру надо вни-и-мать.

АННА. Ладно, ладно. Я внимаю. Пой.

ТАТЬЯНА. Бродит счастье по свету… Ну тебя, весь настрой сбила!

АННА. Девочки, первые годы во Франции я о вас чаще, чем о родителях думала.

МАША. А во вторые годы?

АННА. И во вторые, и в пятые-двадцатые. Ах, мои милые, я всегда помнила о вас.

МАША. Отчего же ты не писала? Я о тебе столько лет ничегошеньки не знала.

АННА. Париж закрутил, а потом я в Ниццу переехала, а там…В мягких муровах у нас – песни, резвость всякий час, так что голову вскружило… И о совке я позабыла. Напрочь.

МАША. А ты почему ни разу о себе не напомнила?

ТАТЬЯНА. Всё по той же причине. Эх, Машка, если б ты знала, как прекрасна Америка! Как свободно и красиво там живут люди. Сколько же ты потеряла, что не была в Америке! Мне тебя жаль.

МАША. У нас, Танечка, люди тоже неплохо жить стали.

ТАТЬЯНА. Вижу, вижу …

МАША. Это я днями перевезу, а потом ремонт сделаю. Я уж и с малярами договорилась, но они деньги вперед попросили. А у меня правило - вначале работа, а деньги…

АННА. Не продолжай, всё понятно. Завтра я всё устрою.

МАША. Спасибо, но не надо.

ТАТЬЯНА. Перестань. У Анюты денег… И потом, наша троица опять вместе. Мы тебе поможем. Уж, мы порядочек здесь у вас наведем.

АННА. Не смущайся и, главное, осознай, отныне ты опять не одна.

ТАТЬЯНА. Мы вернулись и теперь у тебя всё будет о’кей. Что? Не веришь? А вот мы прямо сейчас и начнем.

АННА. Не-ет. Сейчас я сяду. У меня ноги-и... (Хочет сесть на трон).

МАША. Не садись, он вот-вот развалится. Ой! Я от радости совсем голову потеряла. Надо же стол накрыть. Девочки, а вы помните, как после премьер мы пировали здесь? Сейчас я картошечку поставлю, чтобы было совсем, как раньше.