2015-08-12
181
Столь распространённая в настоящее время неврастения обычно поддаётся излечению внушением, систематически применяемым согласно данным мною выше указаниям. Я с радостью могу констатировать, что способствовал исцелению очень большого числа неврастеников, которым никакое другое лечение не помогало. Один из них провёл даже целый месяц в специальном лечебном заведении в Люксембурге, что также не принесло ему ни малейшего облегчения. У меня он через шесть недель вполне выздоровел — он и сейчас ещё счастливейший человек в мире, хотя когда-то в течение очень долгого времени считал себя самым несчастным.
Рецидива болезни ему опасаться нечего, так как я научил его самостоятельному применению сознательного самовнушения и он в совершенстве усвоил этот метод.
Но если внушение оказывает чрезвычайно благоприятное действие при лечении душевных и физических недугов, то разве не гораздо более ценные услуги оно могло бы оказать ещё обществу, если бы превращало в порядочных и честных людей тех несчастных детей, которые населяют исправительные заведения, а потом регулярно пополняют собой кадры преступников?
Пусть не говорят мне, что это немыслимо. Это вполне возможно, и я постараюсь это вам доказать.
Приведу сейчас для примера два чрезвычайно характерных случая. Но предварительно я считаю нужным сделать небольшое отступление. Чтобы нагляднее уяснить, какое действие имеет внушение при устранении моральных дефектов, я должен прибегнуть к помощи сравнения. Представим себе, что наш мозг — доска, куда вбито множество гвоздей, соответствующих нашим мыслям, привычкам и инстинктам, которые направляют все наши поступки. Замечая у человека дурную привычку, дурной инстинкт, короче говоря, дурной гвоздь, мы берём вместо него хороший, соответствующий благой мысли, благой привычке, благому инстинкту, ставим его прямо остриём на голову дурного гвоздя и ударяем по нему молотком — иными словами, делаем внушение. Новый гвоздь проникает при этом, положим, на 1 мм вглубь доски — это значит, что старый на такое же расстояние вытесняется наружу. С каждым новым ударом новый гвоздь будет всё больше вытеснять старый, пока тот не выйдет совсем из доски и новый не займёт целиком его место. Как только такая замена совершится, человек подчинится ей всецело. Одиннадцатилетний мальчик М. из Труа страдал непроизвольным мочеиспусканием: с ним и ночью и днём случалось то, что бывает только у самых маленьких детей. Кроме того, он был ещё клептоманом и невероятно лгал. По просьбе матери я стал делать внушения. После первого сеанса неприятные явления днём прекратились, ночью же ещё продолжались. Мало-помалу, однако, они случались всё реже и реже, а спустя несколько месяцев мальчик избавился от них совершенно. Наряду с этим ослабела и клептомания, и через полгода он совсем перестал красть.
Восемнадцатилетний брат этого мальчика питал к своему третьему брату совершенно невероятную ненависть. Стоило ему выпить немного лишнего, как у него появлялось желание броситься на брата с ножом и убить. Он был убеждён, что рано или поздно сделает это, и в то же самое время представлял себе, как вслед за убийством кинется с рыданиями к трупу своей жертвы. Я применил и к нему внушение. У него результат был поразительный. Он исцелился с первого же сеанса. Его ненависть к брату совершенно исчезла. Они стали лучшими друзьями и старались во всём угождать друг другу.
Я долгое время следил за этим юношей. Он выздоровел раз и навсегда.
Раз при помощи внушения достигаются такие прекрасные результаты, то не более ли целесообразно — а на мой взгляд, и необходимо — применять этот метод в исправительных заведениях? Я твёрдо уверен, что ежедневным применением внушения к порочным детям можно было бы больше половины из них вернуть на путь истинный. Какую огромную услугу можно было бы оказать обществу превращением этих нравственно опустившихся элементов в здоровых и совершенно нормальных граждан.
Мне возразят, может быть, что в применении внушения таится немалая опасность, что им можно пользоваться также и во зло. Это возражение совершенно неосновательно. Во-первых, практическое применение внушения должно быть поручено солидным и добросовестным людям — хотя бы врачам, обслуживающим исправительные заведения. Во-вторых, разве тот, кто захотел бы использовать внушение в каких-либо злых целях, стал бы спрашивать разрешение на это?
Но если бы даже внушение и таило в себе какую-либо опасность (что я отрицаю), то я спрошу лишь у тех, кто боится его: разве есть вокруг нас вообще что бы то ни было, что не было бы сопряжено с тою или иною опасностью? Разве не опасен пар? Или порох? Железные дороги, пароходы, электричество, автомобили, аэропланы? Или хотя бы те яды, которые мы, врачи и фармацевты, даём каждый день бесконечно малыми дозами и которые способны в одно мгновение убить больного, если по рассеянности мы ошибёмся хотя бы на йоту?
