Среднеазиатский уголовный колорит

В восьмидесятых годах «отрава» из Афганистана шла через Ташкент. Узбеки контролировали опийную дорогу … В те годы по-настоящему организованная преступность существовала только в Средней Азии. Были тому свои исторические причины. Во-первых, вооруженная борьба с советской властью – басмачество – продолжалась здесь до конца тридцатых годов. Во-вторых, с началом Отечественной войны сюда эвакуировались не только «цивильные» граждане, но и уголовники всех категорий. В-третьих, Средняя Азия использовалась как место для депортации многих малых народов: чеченцев, балкарцев, турок-месхетинцев, корейцев … Официально Средняя Азия значилась советской, красной, со всей положенной атрибутикой. На самом деле здесь был совсем другой мир.

Среднеазиатский криминалитет отличался от российского большей гибкостью, он куда быстрее воспринимал перемены в обществе. Здесь гораздо раньше, чем в России, поняли, что лучше покупать МВД, нежели четко структурировалась: воры в законе – авторитеты – смотрящие – исполнители. Воры имели выход на высшие политические и силовые структуры – кроме КГБ. Война в Афганистане открыла южные границы СССР. Среднеазиатская наменклатура через высших криминалов начала конвертировать советские деньги в иранское и индийское золото. Подступ к ворам был невозможен из-за того, что они опирались на свои кланы. Общение с ними шло через младших представителей клана – «братишек». И то, что такой серьезный человек, как Малик, удостоил меня своим вниманием, было прямо-таки сверхъестественной удачей. Отказываться от встречи с ним представлялось в высшей степени неразумным. Но от первого впечатления зависело очень многое …

САБЛЯ БУХАРСКОГО ЭМИРА

Гастролерами из России в Алматы была «выставлена» квартира одного старого генерала. Гастролеров повязали. В списке «выставленного» значилась сабля, принадлежавшая якобы бухарскому эмиру. Мой куратор придумал гениальный ход. Ведь до суда украденные вещи находятся в МВД. Вот он и приволок мне эту саблю и постарался «записать» кражу в мой актив. Я должен был подарить редкостное оружие Малику. Тем самым я подтверждал свою репутацию и оказывал уважение «аге». Накануне – 30 декабря – мой куратор представил меня моему связисту в Ташкенте, сотруднику узбекского КГБ.

И вечером того же дня мы выехали на автобусе из Фрунзе. Утором были в Ташкенте. На вокзале меня встречали «братишки». По обычаю на туй (свадьбу) собрались только мужчины – авторитеты и смотрящие, близкие клану Малика. Каждый поднес подарок – деньги, золото. Ну, а я преподнес саблю бухарского эмира. Малику сабля очень понравилась. Меня он представил как молодого, но «путевого» человека, что было равносильно приближению к клану.

После двухдневного праздника состоялась серьезная беседа. Малика интересовало мое мнение о криминальном мире Киргизии. Он предложил мне информировать его о всех новостях. До вокзала меня довезли его «братишки». А там меня взяли менты. При досмотре мне подсунули грамм опия. Это была обычная практика, но менты не стали брать с меня откупного, что очень и очень настораживало …