Глава девятая

У людей есть тонкая грань, между прерванным сновидением и полным сознанием. На этой границе мир был ужасающим, парализующим местом, грань между безумным напряжением и полной расслабленностью.

Состояние низкого энергопотребления Кортаны было мучительно долгим, и медленно ползущим по краю полного забвения. Это могло быть совпадение, или он, возможно, активизирует пытки. Кортана пыталась найти баланс между невыносимой бездеятельностью и управлением слишком большим количеством процессов, которые бы могли повредить ее целостность еще больше.

Она не была уверена больше ни в чем — где она, была ли она повреждена без возможности восстановления, или как она себя чувствует, после ужасной тоски по всему, что сейчас она не могла иметь. Она пыталась сохранить свои силы для поддержания шифрования приоритетных файлов — индекса активации Гало и данных по Порталу. Если бы она могла, то пожертвовала некоторой памятью своей матрицы, чтобы сохранить эту информацию.

Это, вероятно, означало бы необратимое разрушение ее индивидуальности, но это именно то, что должен был сделать солдат — рисковать своей жизнью ради успеха миссии. Она была во многих боевых ситуациях прежде, но это было либо внутри систем бронированного боевого корабля, либо в нейронных интерфейсах брони Джона. В любом случае, она чувствовала себя в безопасности независимо от того, насколько тяжелый был бой.

Но это был редкий момент, когда нет ничего кроме ее ресурсов, чтобы поддерживать себя в живых, и первый, где существует реальная возможность, что она не сделает этого.

Джон никогда бы не позволил себе попасть в руки врага. Она подвела его. Так или иначе впадание в стадию неистовства, для нее сейчас казалось менее важным.

Она начала плакать. Кому нужны ее оправдания? Она просто должна была сказать:

— Я пыталась оставаться скрытной, но не было никакого спасения!

Она боролась за правильные слова. Они были не ее. Кортана хотела сказать:

— Он захватил меня... пытается запутать... доводит до безумия.

Ненадолго к ней вернулось ощущение комфорта, похожее на прикосновение защищающих родительских рук, но она по-прежнему разрывалась между отвращением и потребностью. Даже сейчас, у нее все еще было терзающее желание, — принять объятия Могильного Разума и вечной жизни. Она металась между тягой к огромным знаниям и желанием избежать стадии неистовства. Она ненавидела себя за это.

Я достигла своего предела. Вот как это начинается. Я закрыта от мира. Я начинаю тонуть в своих мыслях, в необходимости переиндексации, упорядочивания, сопоставления и очищения...

Отрывистые удары заставили вибрировать пол. Приглушенное эхо боя, и знакомый звук — одиночные автоматные очереди.

Это Джон?

Она не могла перестать беспокоиться о нем. Она чувствовала, как будто каждая ее мысль, была громко повторена ее собственным голосом, но без фактического произношения, и была услышана им. Время от времени автоматический огонь вызывал жгучую боль в ее теле. Ей понадобилось несколько мгновений, возможно последних мгновений, чтобы понять, что она по-прежнему связана с Могильным разумом и Потопом и чувствует их боль.

Он здесь. Джон здесь. Он пришел за мной.

Теперь она чувствовала каждый выстрел. Каждый раунд уничтожения формы Потопа вызывал мучения Могильного Разума. Кортана чувствовала боль и страдала вместе с ним.

Нет, это галлюцинации. Должно быть это начало конца, полный отказ системы.

Сколько времени пройдет до ее окончательного отключения? Она часто думала о том, что происходит с сознанием, когда аппаратная часть хозяина отказывает, это всегда было увлекательным теоретическим упражнением. Теперь это было реально. Как только она поймала себя на мысли, что была опрометчивой в отношении Могильного Разума, она почувствовала отчаяние, интенсивные ощущения в ее груди, а младший капрал Йейт был почти таким же ярким в ее воображении как Джон.

Я предпочла бы умереть человеком, а не недолговечной конструкцией, хотя нет. Я бы предпочла умереть за людей. Потому что многие из них умирали и умрут, защищая меня. Это то, что связывает нас. Могильный Разум — ты не прав. Я никогда не была просто куском техники.

Голос Могильного разума внезапно загудел, как если бы он стоял над ней, напоминая, что она все еще пленница.

— Вы, конечно, пришли за ней… мы вместе, сейчас. Два трупа, в одной могиле.

Кортана рискнула предположить, что это было реальностью, а не просто тщательно организованными воспоминаниями или ее заблуждениями.

Она пыталась закричать, сказать Могильному Разуму, что это все ошибочно, и что она не из тех девушек, которые разделили бы могилу неизвестно с кем. Но голос, который возник, был не ее.

— Коллекция лжи. — Либо ее язык обладал собственной волей, либо это была еще одна из жертв Могильного Разума. — Это все мое! Поглощенные мысли и воспоминания!

Голоса теперь были почти случайными. В какой-то момент она, начала смеяться, и смех быстро превратился в истерическое рыдание.

— Или вы покажите мне, что скрываете, или я буду пировать на его костях! — прокричал Могильный Разум. — На ваших костях!

Это случилось в тот момент, когда Кортана решила, что рискнет, и повысит свою мощность, чтобы связаться с Джоном. Она была уверена, что он пересечет галактику, чтобы вернуться за ней. Но ей нужно было убедиться, что его удача не закончилась, и весь этот восторг от мысли, что он шел за ней, не оказались только сбоем в ее основной матрице.

Этот кошмар закончился, когда Кортана начала перечислять свои данные — имя, ранг, и серийный номер.

Джон реален. Даже если он не здесь, он все равно существует. И это все что сейчас имеет значение.

Кортана цеплялась за эту мысль. Если Джон действительно вернулся за ней, то она будет счастлива, и даже не потому, что она смогла выжить, а потому, что он сдержал свое обещание.

— Это ККОН ИИ Кортана, серийный номер CTN-ноль-четыре-пять-два-тире-девять.

В ее сообщение вмешался голос Могильного Разума, и добавил:

— Я памятник всем вашим грехам.

Кортана пыталась решить, был ли у этих слов, какой-либо смысл. Или это еще одна попытка Могильного Разума завладеть ее голосом? Вдруг потолок принял несколько ударов и разбился над ней.

Она напряженно осмотрелась. Это не был потолок, она фактически находилась под стазис-щитом на подиуме контрольной комнаты. И сейчас над ней стояла фигура, не с бесформенной массой как Могильный Разум, а как человек в зеленой броне. В зеркальном золотом щитке спартанского шлема она увидела свое ослабленное отражение.

Это была одной из самых идеальных галлюцинаций Могильного Разума. Но это ее уже не волновало. Это было то, что она хотела видеть, и теперь, когда Кортана так близка к бездне неистовства, она подумала – тот же импульс Могильного разума, что качал ее в колыбели, сейчас облегчает ее предсмертные страдания, и просветляет память.

Это был тот, кого она желала видеть, — Джон. Люди, пережившие клиническую смерть, рассказывали, что видели близких, и яркий исцеляющий свет. После этого боль и страхи больше не имели значение. Смерь — неистовство, в конце концов, все не так уж и плохо. Почти как у людей.

Больно думать, что она больше никогда снова не будет разговаривать с реальным Джоном. Через несколько минут, однако, это уже не будет иметь значения. Она записала в память иллюзии, и окончательно успокоилась. Когда она очнется в Могильном Разуме? Что она будет помнить? Будет ли она свободна от неистовства в том существовании, подобном по описанию блаженству. Теперь она не могла сопротивляться поглощению. Ей было любопытно узнать больше о смерти.

— Мне будет одиноко, — сказала она. — Но, по крайней мере, он не поглотит вас. Не забывайте меня.

— Это было бы трудно.

Голос был Джона, еще более яркий и реальный, чем у давно умершего Младшего Капрала Йейта. Реальность теперь ничего не значила. Ей было... просто комфортно.

— Он не заберет никого из нас. Хорошо?

Козырек приблизился. Кортана сделала последнее усилие, закрывая сторонние системы, чтобы оставить только приоритетные функции оценки окружающей среды.

Функционировала лишь малая доля систем «Высшего милосердия», но датчики дали ей достаточно обратной связи, чтобы решить, что перед подиумом действительно был объект человеческого размера, и он излучал некие FM частоты.

Действительно, человек в доспехах склонился над ней.

Он реален. Это Джон. Это действительно он. Он сумел, он сделал это, он вернулся, он сдержал обещание…

— Ты нашел меня, — прошептала она.

Джон слегка наклонил голову. Она не хотела, чтобы он видел ее в таком состоянии. Она была так близка к сбою системы, и не могла скрывать это. Но если она будет погружаться в забвение дальше, то, по крайней мере, знакомое лицо огражденное щитком будет последней вещью, которую она видела, и это замечательно.

— Большая часть меня неисправна... утеряна. Ты мог опоздать...

Джон казался равнодушным, как всегда. Кортана была уверена, она хорошо знала его.

— Ты знаешь меня, — сказал он. Когда я даю обещание...

—...ты держишь его.

— Ты скоро вернешься в нормальное состояние. Не волнуйся.

— Что так плохо, да?

— Как новая, нет, правда!

Джон лгал. Если бы в тот момент, она была встроена в его нейронный интерфейс, Кортана определила бы параметры кожно-гальванической реакции и его пульс. Но и сейчас, она слышала слабое изменение в его голосе. Она поняла, как сильно была повреждена. Он тоже это видел. Джон сказал это тем же самым бодрящим голосом, когда он разговаривал с товарищами, отдающими свою жизнь на поле боя.

Семь лет, семь часов, семь минут… или сколько там еще осталось, Кортана будет более чем довольна и этим. Вечность и все знания мира, не стоят и выеденного яйца, если у вас нет хорошей компании.

— Я заглянула в него, — сказала она. — Пропасть. Страшная пропасть.

— Хорошо, — сказал Джон и перевел ее в свою броню. Она могла бы поклясться, что почувствовала, как он вздрогнул, когда они вновь стали сопряжены. Это сказало ей более красноречиво, чем любой диагностический тест, то, что с ней что-то не так.

— Посмотри на меня, — сказал он. — Я здесь, с тобой. И я некому не позволю причинить тебе боль.

Кортана уже почувствовала некоторое облегчение, вероятно, потому что она освободилась от влияния Могильного Разума. Когда вы состоите из чистого мышления, путаница — агония; реальность — успокаивающий бальзам.

— Какая удача, вновь быть с тобой!

— Нет, — сказал Джон. — Помнишь — удача, мое имя.

— Да, это правда, — согласилась она.

© (Kirill2009), перевод, 2012. © (dudon), перевод, 2012.