Глава 22

На следующий вечер в семь двадцать, наконец покончив с работой и объяснив расстроенным подругам, что произошло у нас с Мэттом, я сидела в «Метком броске», нервно барабаня пальцами по стойке бара. В пабе оказалось гораздо меньше народа, чем я думала; наверное, я попала в затишье — уже закончился «счастливый час», когда тут, наверное, яблоку негде упасть, а до ночной программы с диджеем и танцполом оставалось еще почти три часа. Сейчас людей было раз-два и обчелся: я, еще несколько человек моего возраста на табуретах у барной стойки, какие-то парни, играющие в дартс в дальнем углу, и бармен, неторопливо протирающий бокалы.

Я оделась с небрежным шиком в любимые обтягивающие джинсы «Робинс», черную футболку «Эми Танжерин» с вышитым розовыми нитками китайским иероглифом, означающим «счастье», и серебристые туфли на шпильках, а в уши вдела большие серебристые серьги-кольца. После работы я успела вымыть и уложить волосы, а заодно подправить макияж, что добавило мне уверенности в себе перед таинственным незнакомцем.

Как я ни умоляла, Молли отказалась делиться подробностями о нем, только добавила, что у него русые волосы, ростом он чуть выше среднего, а улыбка точно свела бы ее с ума, если бы она встречалась с мужчинами. Я уже не знала, как на это реагировать. Она мне даже имени его не сообщила, заверила лишь, что он сам меня найдет.

Медленно тянулись минуты, а я сидела как на иголках и никак не могла успокоиться. Таинственный незнакомец должен был прийти к половине восьмого, часы показывали семь тридцать одну, и я начала сердиться — глупо, конечно, одна минута опозданием не считается. Хотя зря я сюда пришла. Меньше всего на свете мне хотелось сейчас мучиться на очередном свидании. Лучше бы сидела дома и дулась на всех и вся. Еще один удар судьбы я просто не вынесу, особенно если это будет неудачное свидание вслепую.

— Харпер?

Мои размышления прервал бархатистый баритон, и я обернулась, чтобы посмотреть на появившегося наконец таинственного незнакомца.

И тут у меня глаза на лоб полезли от удивления.

— Не может быть! — Я потрясла головой, надеясь прогнать видение. Передо мной стоял Шон. Всезнайка Шон, сантехник. — А вы-то что здесь делаете?

Замечательно. Только этого не хватало. В каждой бочке затычка, сейчас он мне все свидание испортит своим доморощенным психоанализом.

— То же самое хотел спросить у вас, — ответил он, очевидно, не замечая моего испепеляющего взгляда. — Вообще-то это мой бар.

— Вы его что, купили? — огрызнулась я.

Он басовито рассмеялся.

— Да нет, просто частенько сюда захаживаю. Тут водится разливной «Мерфи». Помните?

— Ну да, как же, ваш драгоценный «Мерфи», — пробурчала я.

Кстати, интересно, это пиво имеет какое-то отношение к своему знаменитому тезке, закону Мерфи? Другого объяснения тому, что этот сантехник постоянно мозолит мне глаза, особенно когда у меня и так все идет кувырком, я не нахожу. Ладно еще, когда он из-за путаницы с полотенцами никак не мог забыть дорогу к моей квартире. Но сейчас-то что? Похоже, высшие силы не нашли ничего забавнее, чем плюхнуть его на соседний барный табурет как раз тогда, когда я вся на нервах дожидаюсь неведомого кавалера. И почему мне совсем не смешно?

— Все еще сердитесь за тот разговор? — с легкой улыбкой спросил Шон.

— По-моему, моя личная жизнь вас не касается, — сухо обронила я.

— Само собой. А позвольте узнать, почему вы здесь сидите в гордом одиночестве?

Я закатила глаза. Ведь только что просила не лезть в мою личную жизнь!

— Решили выбраться в паб на ночь глядя?

— Нет, — отрезала я. — Меня пригласили на свидание, если уж вам так надо знать.

— Да что вы говорите? — воскликнул он. — И кто же этот счастливчик?

— К вашему сведению, — высокомерно проинформировала я, — у меня встреча с очень обаятельным и симпатичным студентом юридического, примерно моего возраста. Ясно? Придет с минуты на минуту. Сами увидите.

Но минуты шли, и я уже начала сомневаться, что этот идеал мужчины, которого мне сосватала Молли, вообще появится.

— Похоже, ваш спутник — мужчина хоть куда, — подмигнул Шон.

— Разумеется. Хотя ваше мнение мне совершенно безразлично.

— Кто бы сомневался. Однако мне приятно видеть, что вы решили сменить круг поисков.

— Что? — нахмурилась я.

— В смысле, удостоили вниманием простого студента, — одобрительно кивая, пояснил он. — Вы движетесь в правильном направлении, мисс Харпер Робертс. Настроились на перемены.

— Спасибо, — пробурчала я, надеясь на этом закончить разговор, но, к своему огорчению, понимая, что Шон прав. Как всегда. Я вывернула шею в попытке посмотреть, не спешит ли ко мне с радостной улыбкой какой-нибудь симпатичный светловолосый парень, похожий на будущего юриста. Нет, кажется, сегодня не мой день. Я сгорбилась на табурете и со вздохом повернулась к Шону. — Еще что-то хотели?

Сама себе противна. Но что делать, я же не хочу, чтобы он до утра стоял у меня над душой. Тем более когда с каждой секундой становится очевиднее, что потенциальный потрясающий кавалер меня продинамил. Пора заканчивать со свиданиями, видимо, я свое отгуляла. Чем дальше, тем хуже.

— А вы не спросите, почему я тут сижу в гордом одиночестве?

Шон улыбнулся шире, и на щеках появились отчетливые ямочки.

— Так и быть, спрошу. — Может, так он быстрее уйдет, если с ним не спорить. — Что же вы тут сидите в гордом одиночестве? — почти не передразнивая, поинтересовалась я.

— Одна девушка из моей институтской группы отправила меня на свидание со своей начальницей, — без запинки ответил Шон, лукаво блеснув глазами. — Вы не знаете, тут нигде поблизости не наблюдается одинокой тридцатипятилетней женщины-юриста?

Я чуть язык не проглотила. Во рту внезапно пересохло, а барный табурет покачнулся.

— Что? — прохрипела я.

— Моя подруга Молли. Мы с ней учимся в одной группе на вечернем отделении юридического. Так вот, она мне рассказала про свою замечательную начальницу, которая почему-то вбила себе в голову, что не нравится мужчинам.

Я не отрываясь смотрела на него.

— Так это вас мне Молли сосватала? — Медленно-медленно все вставало на свои места. Он действительно обаятелен и дружелюбен, хотя в своем желании помочь иногда переходит допустимые границы. Он сам сказал, что работа женщины для него значения не имеет. У него действительно чудесная улыбка, хотя мне и становится не до нее, когда он заставляет меня задуматься о замучивших меня проблемах. — Нет, не может быть. Она сказала, что ее знакомый — бывший бухгалтер.

— Харпер, вам надо научиться не встречать по одежке. В Нью-Йоркском университете я учусь только полтора месяца. Я для того и переехал в Штаты. Буду специализироваться в налоговом праве, потому что по основному образованию я бухгалтер. Я разве не говорил, что в Ирландии занимался аудитом?

— Нет, — пробормотала я.

— Наверное, к слову не пришлось. Ну, в общем, надо было что-то менять, уехать из Корка, это-то я вроде говорил? И вот я тут, учусь в Нью-Йоркском университете. Только за учебу платить тяжеловато, поэтому и перебиваюсь пока на диване у приятеля, а в свободное время подрабатываю. Несколько лет придется погорбатиться, но летом, думаю, удастся поднакопить, тогда с осени переведусь на дневное.

Я молча смотрела на него, и вдруг у меня закралось подозрение.

— Так это, значит, ваша идея, да? Хотели преподать мне урок, жизни меня научить?

Все сходится. Да, я боялась идти на это свидание, но все равно где-то в глубине души теплилась надежда, что все будет хорошо. И тут откуда ни возьмись появляется Шон, который определенно хочет наставить меня на путь истинный. Спасибо, не надо. Без меня.

Шон удивился.

— Да нет. Я вообще-то не знал, что вы начальница Молли. У меня нет обыкновения травить одногруппникам байки про испорченные унитазы. Просто несколько недель назад я кое-что Молли посоветовал насчет ее подруги, вот и зашел у нас разговор про любовь, личную жизнь и все такое. Наверное, поэтому она и не постеснялась попросить меня встретиться с начальницей.

— Понятия не имея, что мы уже знакомы? — скептически переспросила я.

— Ни малейшего, — подтвердил Шон. — Клянусь могилой матушки. Она мне даже имени вашего не называла, пока я не согласился.

— А когда назвала, вы что подумали? — осторожно поинтересовалась я. — Небось хотели взять обещание назад, а потом решили, что оно и к лучшему? Докажете мне свою правоту, думали вы, да?

— Вовсе нет. — Шон в недоумении смотрел на меня. — Я пришел, потому что так мне захотелось. А Молли я сказал, что вас знаю. И еще сказал, что вы мне нравитесь.

— Что?! — воскликнула я. — Я же вам постоянно грубила.

— Да, но лишь потому, что я сам совал нос куда не просят, — возразил Шон. — По мне, вы ни в чем не виноваты.

— Даже если так, особым гостеприимством я тоже не отличилась, — неохотно пробормотала я.

Какое-то время я молча смотрела на Шона. Мысли путались. Я никогда не рассматривала таких, как он, в качестве подходящей кандидатуры для завязывания отношений — даже если он мне показался симпатичным, как тогда, в первую нашу встречу. Шон прав, я не рассматривала его как личность, он всегда был для меня просто сантехником. Мне не приходило в голову взглянуть пошире. В своей предвзятости я видела в нем только мастера по починке унитазов, не думая, что он может оказаться умным, добрым, что с ним можно пойти на свидание, в конце концов. Я так запуталась в своих комплексах, постоянно пытаясь понять, как меня расценивают мужчины и насколько их испугает моя высокооплачиваемая работа, что начала автоматически исключать всех, кто, как мне казалось, отвернется от меня обязательно. И дело вовсе не в том, что я считала ниже своего достоинства встречаться с человеком менее престижной профессии. Я просто не хотела еще раз пережить тот же кошмар, что и с Питером, когда разница в нашем материальном положении станет слишком разительной.

Я вспомнила Джил — теперь она расплачивается за то, что поспешила заключить брак с мужчиной, вроде бы отвечавшим ее надуманным требованиям, но не удосужилась узнать его получше. Я вспомнила Эмми — мы ведь с ней одного возраста, однако в отличие от меня она совершенно не переживает по поводу своей личной жизни — это я вечно ною, что закончу свои дни в одиночестве. Я вспомнила Мег — она любит свою работу, но своего мужа, обычного, между прочим, электрика, любит еще больше. И наконец я вспомнила Молли и все те трудности, которые ей приходится преодолевать.

И тут мне стало ясно как день, что пора менять установку. Я все перевернула с ног на голову, все решения принимала под влиянием разрыва с Питером, заранее полагая, что остальные мужчины такие же. Выбирая тех, кто и вправду недалеко от него ушел, я за последние три года только укрепилась в своих мрачных подозрениях, все глубже и глубже увязая в трясине неуверенности в себе. И наверное, Шон был прав, когда на прошлой неделе заявил, что проблема большей частью во мне самой. Пытаясь разобраться в неудачах, я, наоборот, сама себя загнала в ловушку.

Наконец я вспомнила про Шона, который с неизменной улыбкой ждал моего ответа. Он смотрел на меня своими большими голубыми глазами, рыжие волосы взъерошены, на носу горстка веснушек — надо же, а я и не заметила. Глубокие ямочки на щеках, широкие плечи и, как совершенно правильно сказала Молли, абсолютно неотразимая улыбка. Я покраснела, впервые осознав, какой он на самом деле симпатичный. Мне понадобится время, чтобы перестроиться и перестать думать в том ключе, в каком я привыкла думать за эти три года, начать относиться к людям с открытой душой, а не ощетиниваться чуть что. Ладно, прямо сейчас и начну.

— Ну, так и будем сидеть? — улыбнулась я Шону. — Вы, кажется, приглашали меня на свидание?

Его улыбка стала еще шире, а голубые глаза лукаво блеснули.

— Надо же, мисс Харпер Робертс, — он шутливо подтолкнул меня локтем, — я уж думал, вы никогда не спросите.

Приятно, когда о тебе мечтают, но еще приятнее, когда тебя принимают такой, какая ты есть.

Мэрилин Монро, самая знаменитая в мире блондинка, 1955 г.

ЭПИЛОГ

Два с половиной месяца спустя

Бывает так, что в жизни все вдруг идет на лад. Облака расходятся, проглядывает солнце, и природа оживает. То, что раньше никак не удавалось понять, раскрывается будто на ладони, мелкие неурядицы исчезают, а впереди сплошная радость.

К сожалению, у меня получилось по-другому. Как всегда. Зато на гонорар от статьи про операцию «Блондинка», которую я написала для Мег, удалось купить две пары восхитительных туфель — в них я потом и прыгала из огня да в полымя. Одна из этих пар сейчас на мне: сделанные под зебру «Маноло» с ремешком сзади, на почти трехдюймовом каблуке и с черным бантиком, украшающим крошечную дырочку на носке. Туфли обошлись в целых 565 долларов, но они того стоили. За вторую пару «Маноло» — черные креповые без пятки, на носике украшение из кристаллов в виде колечка, двухдюймовый каблучок — пришлось выложить 656 долларов, и у меня осталось едва ли 200, чтобы сводить подруг в ресторан, — сегодня вечером и пойдем.

У нас есть что праздновать. На прошлой неделе Мег повысили зарплату, а это огромное достижение, поскольку в ее малобюджетной редакции такое большая редкость. Эмми наконец получила роль в настоящем художественном фильме. Всего две реплики, да и съемки займут лишь два дня, зато она играет бывшую девушку Коула Брэннона, а еще в фильме снимаются Джордж Клуни и Мэттью Макконахи — и вообще, говорят, кассовые сборы ожидаются запредельные. С того момента, как ее пригласили на съемки, Эмми больше ни о чем говорить не может.

У Молли, которую я позвала с нами, тоже есть чем похвастаться: она закончила семестр на «отлично», а в следующем я уговорила ее записаться на три курса, а не на два. И обещала, что, если понадобится, нагрузку на работе я ей уменьшу.

Но главное, что мы сегодня празднуем, — Джил наконец-то развелась с Алеком. Я была рядом с ней, когда в окружении толпы юристов она подписала документы, расторгнув брак раз и навсегда. Мне было сложно представить, как она себя поведет после. Разрыдается? Пожалеет о том, что сделала? Уйдет в себя? Начнет испытывать страх перед одиночеством?

Но когда все разошлись, она с улыбкой повернулась ко мне.

— Кажется, пора выкинуть мамулины правила куда подальше и начать все сначала.

— Тебе его не хватает? — спросила я мягко.

Конечно, она поступила правильно, но наверняка ей сейчас тяжело.

Джил склонила голову набок, прислушиваясь к себе. Потом улыбнулась.

— Нет. Мне не хватает того, кого я себе придумала. А настоящего у меня и не было, правда?

И вот я сижу с тремя лучшими подругами и секретаршей — которая уже тоже почти подруга — в «Пипе», ресторане, где подают испанские тапас; мы улыбаемся и хохочем за столом, ломящимся от невероятного количества закусок и огромных кувшинов с сангрией. Вот она — радость жизни. Подруги для меня как сестры, и мне приятно сознавать, что у них все хорошо. По-моему, еще никогда в жизни мы не были так счастливы одновременно. Всегда у кого-то что-то обязательно не ладилось. А тут, в этот прекрасный миг мы все довольны жизнью и двигаемся в нужном направлении. Все замечательно, и это несказанно нас радует.

Правда, с Шоном я уже не встречаюсь. Мы провели вместе полтора месяца, и нам было хорошо. Молли оказалась права: моя ответственная высокооплачиваемая работа его нисколько не пугала, и он поддерживал меня во всех начинаниях. Поскольку интересы у нас были общие и мы с пониманием относились к сильной загруженности друг друга, обид, как с Питером, который не мог смириться с тем, что я задерживаюсь в офисе, у нас с Шоном не возникало.

Не хватало романтики. Мы здорово подружились, но той искорки, которая проскакивает между людьми, которые действительно любят друг друга, не было. Когда мы наконец оказались в постели, решив через месяц, что пора, все вышло как-то вяло. Я всегда была рада видеть Шона, однако сердце не трепетало и не выскакивало из груди; значит, он не тот человек, с кем мне суждено пережить бурю страсти. Через полтора месяца у нас состоялся откровенный разговор и выяснилось, что он чувствует примерно то же самое. Мы расстались друзьями и с тех пор тепло общаемся. Между прочим, он подсадил меня на свое любимое пиво «Мерфи», так что раз в неделю мы встречаемся в «Метком броске» — поиграть в дартс и, по выражению Шона, «пропустить пинту-другую».

Наверное, я жалела, что с Шоном у нас не срослось. Он один из самых замечательных людей, которых я когда-либо встречала, и у нас действительно много общего. Я благодарна ему за то, что он помог мне понять главное: нельзя довольствоваться малым. А ведь так оно и получилось бы, если бы я решила остаться с человеком, который не был любовью всей моей жизни. Хорошая вышла бы концовка для статьи, если бы выяснилось, что мой идеал все это время был рядом — только руку протяни.

Однако искусственные хеппи-энды мне не нужны. Да, мне тридцать пять, и чем дальше, тем труднее мне найти своего мужчину, потому что планку я поднимаю все выше и выше, а выбор постоянно сужается. А мне еще сложнее, ведь многих и в самом деле отпугивают моя работа и успех, а значит, выбирать почти не из кого. Но Шон, хоть мы с ним и расстались, успел доказать мне, что есть и другие — те, кто готов полюбить меня саму, не меряясь интеллектуальными способностями, деловой хваткой и доходами. И если я смогу разглядеть их, пойду на риск, несмотря на неизбежные неудачи и разрывы, которые, конечно, еще будут в моей жизни, я обязательно найду того, кто мне нужен. И мне не придется ради него менять образ жизни, уходить с работы, становиться домохозяйкой. Нет, ничего плохого в таких переменах нет, но это уже буду не я. Мои планы на будущее выглядят иначе. И мне не придется снижать планку, чтобы кому-то стало проще. Теперь я это точно знаю.

Я никогда не стану пустоголовой куклой или глупо хихикающей гламурной красоткой, готовой прыгнуть в постель к любому, кто поманит пальцем. Многие мужчины были бы счастливы заполучить именно такую. Да и мне было бы гораздо легче найти кавалера, стань я одной из них. Но я — другая. Я — это я. И впервые за три года я говорю это с гордостью. Впервые за три года я смотрю на себя своими глазами, а не глазами бывшего парня или кого-то из тех, кто бросил меня, так и не успев по-настоящему узнать.

— Пора произнести тост, — прервала мои размышления Мег, приподнявшаяся с кувшином в руке. — Кому долить сангрии?

Наполнив наши бокалы, она подняла свой. Мы последовали ее примеру.

— За дружбу. Девчонки, нам повезло, что мы у нас есть.

Улыбаясь и кивая, мы дружно чокнулись.

— За фильм Эмми, — подмигнула Джил, и мы снова зазвенели бокалами.

— За то, что Джил удалось избавиться от этого придурка, — предложила Эмми, ободряюще взглянув на Джил.

Джил улыбнулась, и мы снова сдвинули бокалы.

— За вас всех, — тихо сказала Молли. — У меня никогда не было таких подруг. И спасибо за то, что пригласили отпраздновать с вами.

Мы чокнулись еще раз, и девочки замолчали, глядя на меня в ожидании.

Я не сразу решилась, но потом пожала плечами.

— За операцию «Блондинка». За самое бредовое, что я сделала в жизни. Все-таки она нас кое-чему научила.

Рассмеявшись, мы в последний раз дружно чокнулись, а потом вернулись к закускам, радостно болтая. Нацепив на вилку финик в беконе на листике цикория, начиненный голубым сыром и грецким орехом, я окинула взглядом всех нас, собравшихся за этим столом. Вот жизнь, которой я живу. У меня есть любимая работа, вновь обретаемое самоуважение и лучшие в мире друзья. Появится у меня спутник или нет, я все равно буду счастлива. Я — это я. Со всеми своими слабостями и недостатками, со всем тем, что я не прочь в себе изменить, со всем тем, что мне надо сделать, чтобы стать лучше, — и я рада, что вот такая я есть.

Ведь если подумать, никем другим я быть не хочу.