И 20 ноября

(Екатерина[14].)

«У меня тайн нет. Я ничего не скрываю. Самое лучшее – действовать совершенно открыто».

Ему передана для редактирования книга о буддизме, в которой много пренебрежительного. Он дал заключение, что печатать нельзя. Затем и институт решил – не печатать! Позже он встретил в институте автора, тот смущенно сказал: «Это и хорошо, что не печатают».

Работает с двумя группами аспирантов.

«Собираться не надо, встречаться надо, единение необходимо».

«Многие мыслят о свободе. Внутренний человек всегда свободен. Главное – внутренний человек».

«Очень рад, что есть молодые. Не надо сразу давать книги, но – говорить, говорить».

«Пусть в искусстве и культуре проявляются искания и устремления, это – самое главное».

Михайлов после возвращения из Риги еще раз пообещал ему выставку, притом – в присутствии других. Выставка будет в конце декабря или в начале января, в Третьяковской галерее или в Музее им. Пушкина. (Следует отметить, что Михайлов, когда посетил музей в Риге и остановился перед картинами Рериха, спросил Эглита, заместителя директора: «Как, по вашему мнению, можно ли устраивать выставку?» Тот ответил утвердительно.) В скором времени будет юбилей Московской Академии художеств с выставкой произведений академиков, наверно, там будут и работы Н.К.

Интерес будто бы велик и симпатии к Н.К. большие.

Об упущенных сроках. Многое упущено, многое должно было быть иначе, теперь будет гораздо труднее, придется принести большие жертвы, чтобы достичь назначенного.

В политике теперь поворот будто бы в хорошую сторону. Может быть кратковременная «гроза».

Уход Е.И. был такой болью, что нет сил вспоминать. Ночью был приступ, приглашенный врач не пришел, сказал, что нет шофера, ей дали какие-то лекарства. На следующий день – новый приступ!

Юрий был озабочен моей болезнью. Прощаясь, сказал: «Берегите Рихарда Яковлевича!»