Боевые друзья

Друзья по жизни были,
Бойцы по фронту слыли.
Их души в небо взмыли,
Когда под пули плыли.

Собой их Керчь накрыла
В том грозном сорок первом.
Тела и кровь остыли,
Мгновенно смолкли нервы,

Не выдержав напора
Разрывов бомб и стали.
Волна сокрыла взоры,
На свете их не стало…

2012

РАЗВЕ МОЖНО ЗАБЫТЬ
(из беседы бабушки с внуками, сыном и невесткой)

Вот и встретились все за семейным столом
В долгожданный и радостный час,
Посидеть и послушать о прошлом, былом
Нашей бабушки Клавы рассказ:

- Разве можно забыть дым родного села,
Нас тянуло на уличный свет.
Я весёлой, румяной и стройной была,
Как заря, восемнадцати лет.

Двух сестрёнок растила без отдыха, сна –
Это был материнский завет.
В окна, двери призывно стучала весна,
Есть ли в доме невесты, иль нет?

Появился жених, помню, вот как сейчас,
Стать женою меня попросил.
Я согласье дала, видно пробил мой час,
До утра ворковали вдвоём у перил.

Павел умным, красивым был, смелым бойцом
В первый день он ушёл на войну.
Только в письмах и снах был недолго отцом –
Не пришлось быть отцом наяву.

В сорок первом он пал, застонала земля,
Принимая в объятья свои.
Я не помнила ночи, не помнила дня,
Всё смешалось войною в крови.

Сколько дней и ночей пролетело без сна,
Только слёзы, и сын на руках
Рос, крепчал и мужал, он надежда одна,
Был дороже мне всех на века.

Пробивался с упорством и в жизни нашёл
Тот завещанный путь от отца,
По которому честно и прямо пошёл,
От него ваши бьются сердца.

Вы простите меня, нету больше мне сил
Вспоминать всё, что было тогда.
Как мой сын на работу обед мне носил,
Убирался по дому, не ныл никогда.

И ушли навсегда те тревожные дни,
А сегодня душа расцвела.
Разговор, голоса слышу ваши одни,
Вижу добрые ваши дела.

Вот спасибо, сынок, что ты любишь семью,
Что живёшь для детей, не на час.
Извини, что не так, что совсем я не пью,
Я от счастья пьяна, видя вас.

Впечатлений приятных желаю я вам,
Днём и ночью, и даже во сне.
Берегите друг друга и счастливы там
Будьте также, пишите лишь мне.

Вам открою секрет, вот бокалы полны,
Выпьем, чтобы в душе не держать -
Сорок пять лет ждала я всё мужа с войны,
А три года сумею вас ждать.

- Что ж, спасибо, родная, за то, что ты есть,
Я горжусь — настоящая мать.
Разве можно забыть всё, что сделано, счесть,
Так позволь тебя крепко обнять.

1986

О ВЛАДИМИРЕ СЕМЁНОВИЧЕ ВЫСОЦКОМ
(из поэмы «Невысказанные тосты в Татьянин день»)

Мне Муза шепчет: День рожденья,
Татьянин день и день его.
Я преклоняюсь на колени
За дочь свою и за него…

Ему б исполнилось три года
Плюс пятьдесят добавь моих…
Но он живёт, он – сын народа,
Российский корень, яркий миг.

Живёт во мне, хоть я – Песоцкий,
Для всех Татьян он божий гранд.
Родной и близкий наш Высоцкий,
Писатель, бард и музыкант.

Живёт он в тех, кому понятен
Завуалированный стих.
А негодяям неприятен,
И ненавистен он для них.

Не замечать его старались,
Закрыть все двери, в мыслях страх.
Принизить, затереть пытались,
Но потерпели полный крах.

Он пел с любовью и сердечно,
Хрипел душой про весь разврат.
Тебя я помнить буду вечно,
Добавлю лишь, безмерно рад.

Что рос с тобой, как лист на дубе,
Твои пел песни на Дону,
В Ростове, Питере, на Кубе,
Когда взлетал и шёл ко дну.

Порой меня и смерть касалась,
Гремели громы над главой.
Но совесть чистою осталась,
Володи песен бил прибой…

25 января – 01 февраля 1991

ПРОСТИ, АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ!
(из цикла «Приметы и вехи – 2000»)

Россия, стань и возвышайся! -
Так Пушкин пламенно сказал.
Жульё цветёт и разгильдяйство,
И зло никто не наказал.

Забыты долг, любовь к Отчизне,
В почёте доллар и кредит.
А люд простой от этой жизни
Имеет тот же жалкий вид.

Встают дворцы на голом месте,
Точь в точь почти, как ты воспел.
И лет, возможно, через двести
Всё будет так, как ты хотел.

Мне гордость грудь не распирает,
Но честь к оружию зовёт.
И на дуэль всё вызывает -
Кого, сам Бог не разберёт.

Всё продаётся в жизни нашей,
Летит всё прахом в тарары.
Уже не сеем и не пашем,
Земля засохла от жары.

Наелись «бёдрышек от Буша»,
Ларьки забиты барахлом.
А как хотелось бы покушать
Родной севрюги, да с пивком.

Нет, разносолы недоступны
Простому смертному пока.
Дворцы и замки неприступны,
Там господа пьяны слегка.

Дуэль-разборки стали модны,
Средь бела дня – грабёж, разбой.
Долг Родине? – Служить не годны,
И поредел армейский строй.

Прости, родной, своих потомков,
Не все достойные тебя.
Среди развала и обломков
Мы не нашли ещё себя.

1990-2000

РУССКИЕ ПРИДУТ!
(из цикла “Приметы и вехи – 2000»)

Я предан России, а нужен кому? -
Лишь матери, сыну и дочке,
Жене непременно, и всё потому,
Что лучше вино сохраняется в бочке.

Как бочка, храню я семейный очаг,
Секрет долголетия, хмели и страсти.
Мой дом недоступен для всяких варяг,
Открыт для друзей, нужен власти.

Советская власть что могла, забрала,
Сначала у деда – всё к ряду,
А мне партбилет, обещанья дала.
Ну, как же с ней рядом я сяду?

На службу принёс ей холодный свой ум,
Горячее сердце и чистые руки.
Отвергла меня и тысячи дум
Погибли в зачатье и муке.

Учился в труде, защитился, и смог
Достойным юристом стать в жизни.
Бродило вино, но очаг мой был строг,
Ведь в целом служил я Отчизне.

Летели года, поменялась и власть,
Настала пора президентов.
При них грабят больше, и негде упасть
И яблоку от претендентов.

И каждый чиновник стремится урвать
И взять, чтобы внукам хватило.
Но как же Россию нам отстоять,
Как то при Петре Первом было?

Обвалы ЦБ, а кредиты берут,
Газ, нефть за границу сбывают.
Сегодня же кровное наше крадут,
Богатства России таят.

Эксперты твердят, что так рынок велит,
А хаос кругом творится.
Но где же хозяин и кто запретит,
И чем же мы будем гордиться?

Я верю, что скоро победа придёт,
На страже России встанет
Не «новый русский», а русский народ,
И жизнь достойнее станет.

1990-2000

СТОН ПОЦЕЛУЯ
(из цикла «Приметы и вехи – 2000»)

Познав природный мы закон,
Горим в огне любви святой.
Скажи ты мне, рассудок мой,
Что есть ли в жизни внеземной,
Что слаще поцелуя стон?

Лечу стремглав я на врага,
Пронзаю грудь его стрелой.
Скажи ты мне, рассудок мой,
Зачем несусь я в этот бой,
Моя ль мне жизнь не дорога?

Нет радости превыше той,
Чем детский поцелуй при встрече.
Ты за него несёшься в бой,
Пронзаешь смело грудь стрелой,
И, жаждя поцелуя стон,
Благодаришь земной закон
И дар теряешь речи.
1981-1985