Ности больше нет, исчезло и невротическое поведение — ис-

Чезло, так как оно было всего лишь прикрытием реальной по-

Требности. Это может показаться чудом, да и мне самой так

Кажется до сих пор, но это чувство стало реальным. Мало-по-

Малу, чем больше я начинала чувствовать, тем меньше мне при-

Ходилось актерствовать и лицедействовать. Чем больше (во вре-

Мя психотерапевтических сеансов) я позволяю себе почувство-

Вать себя ребенком, которому нужна материнская и отцовская

Любовь, тем больше я освобождаюсь от этой потребности —

Освобождаюсь, чтобы быть взрослой, одинокой, отчужденной,

Свободной для радости общения с другими людьми, вольной

Дарить другим свободу быть самими собой, и свободной знать,

Что никогда не получу того, что мне надо от моих родителей, и

Что никто и никогда не сможет заполнить для меня эту про-

Пасть.

Есть еще одна разница между первичной терапией и боль-

Шинством современных психотерапевтических лечений. Есте-

Ственно, это разница в методе. Еще одно основное отличие,

Артур Янов

Отличие, имевшее большое значение для меня, это разница в

Личности и роли самого психотерапевта. Перенос, который мы

Совершаем, ставя психотерапевта на место мамы и папы, дела-

Ется сам собой, точно также как он происходит и в жизни, так

Как нужда в родительской любви не удовлетворяется. Следова-

Тельно, психотерапевт не должен брать на себя роль папы или

Мамы, чтобы заставить пациента ощутить чувство. Б самом деле,

Принимая на себя роль хороших или плохих родителей (вместо

Того, чтобы быть реальной личностью), психотерапевт надува-

Ет пациента точно также, как его всю жизнь надували родите-

Ли. Следовательно, психотерапевт должен быть истинным, ре-

Альным в отношении с пациентом. Только в этом случае боль-

Ной не будет кривляться перед ним и лгать.

Моим первым психотерапевтом была женщина, очень ми-

Лая и приятная дама. Она пыталась помочь мне понять мое

«плохое» поведение. Она также старалась придать в моих гла-

Зах смысл моему бессмысленному домашнему существованию.

Вот я сидела перед ней — девочка шестнадцати лет, посещаю-

Щая школу ровно половину положенного времени, девочка с

Разведенными родителями, с отцом, который пытался с ее по-

Мощью восстановить свой разрушенный брак, с матерью, ко-

Торая жила с женщиной. Я и моя сестра жили тогда с матерью.

Все это не имело в моих глазах ни малейшего смысла, и теперь

Я могу с большим удовлетворением констатировать, что это мое

Убеждение было абсолютно верным. Огромное облегчение со-

Знавать, что моя борьба против творившегося вокруг безумия,