их мечтах я улетала в фантастический мир — по глухому лесу за
мной гнался придуманный мною принц, который, в конце кон-
цов, догонял меня и обнимал, держа в своих сильных горячих
руках.
Когда мне было семь лет, меня некоторое время водили к
психиатру. Мать говорила, что психиатру меня показали, по-
тому что я постоянно твердила ей: «Мама, ты меня не любишь».
Позже, правда, она говорила, что меня повели к врачу, потому
что я воровала мелочь у школьной подружки, когда бывала у
нее в гостях. Врач заключил, что я отчаянно нуждаюсь в любви
и сама способна на большую любовь.
В пятом классе учительница начала поощрять мои занятия
рисованием. Мне очень нравилось изображать красками индей-
цев хопи. Я пользовалась яркими оранжевыми, бирюзовыми и
пурпурными цветами. Излюбленным сюжетом моих картин
стали женщины-индианки, державшие на руках своих детей.
Мне никогда не удавалось придавать лицам выражение. Рисо-
вание было единственным занятием, которое доставляло мне
истинное удовольствие, когда я была маленькой. Когда я заво-
|
|
евала несколько премий и наград за мои картины, родители
отдали меня в художественную школу. Это подавило и ошело-
мило меня. Меня старались научить передавать на бумаге фор-
мы и линии. У меня отняли единственную свободу, которая еше
у меня оставалась. Родители думали, что я творческая личность.
Они постоянно говорили: «Все, к чему ты прикасаешься, пре-
вращается в золото». Рисование перестало быть удовольстви-
ем, оно стало обязанностью. В моих руках появилось напряже-
ние. Они не желали делать того, что я хотела. Мне казалось, что
я должна достичь совершенства, чтобы мои родители считали
меня воплощением совершенства.
Мои родители проводили почти все свое свободное время,
строя дом. Мы, дети, должны были принимать в этих строи-
тельных работах посильное участие, чтобы почувствовать свою
«долю ответственности». Некоторые друзья нашей семьи назы-
вали наш дом «рабочей фермой». Родители ввели систему квот
и норм выработки, а мы искали любую возможность отлыни-
вать от работы. Но стоило мне вырваться на улицу и поиграть,
как меня начинало грызть чувство вины, так как всегда оказы-