Рис. 24. Объекты сравнения. Сравнивались чашка А с чашкой Б, чашка А с кружкой, чашка А с кастрюлей
ПАРА
J. ПАРА |
I ПАРА
'' 'I
fl ПАРА |
P и с. 25. Объекты сравнения. Срав- ыивались линейка А с линейкой Б, линейка А с угольником, линейка А со столовым ножом
и т. д. В подростковом возрасте глухие дети тоже приходят к более обобщенным сравнениям по функциональным признакам. Добавим, что обобщенное сравнение воспринимаемых объектов по их функциональным признакам выполняет в старших классах роль фона, на котором развертывается подробное сравнение предметов по их внешним признакам.
О трудностях у глухих школьников при выявлении сходства предъявленных предметов
В ранее упомянутых исследованиях М. В. Зверевой (1949) и Ж. И. Шиф (1940, 1941) изучались особенности сравнения слышащими и глухими детьми в разной мере сходных между собой реальных предметов. Все эксперименты проводились индивидуально.
В исследовании М. В. Зверевой участвовали по 30 учеников I, III и V классов школы глухих и массовой школы. Дети, обучавшиеся в одном классе, были разделены на три группы по 10 человек; входившие в состав первой группы сравнивали два несколько отличавшихся друг от друга пузырька от лекарства, две линейки, две чашки. Входившие в состав второй группы сравнивали менее похожие пары предметов: пузырек с бутылочкой, линейку с угольником, чашку с кружкой. Третья группа детей сравнивала еще более отличающиеся предметы: пузырек и чернильницу, линейку и нож, чашку и кастрюлю. В этих же трех сериях экспериментов участвовали взрослые (рис. 24 и 25).
После показа каждой пары предметов испытуемого спрашивали, похожи сравниваемые объекты или непохожи. Все группы учащихся I класса массовой школы только в 2% случаев признали сравниваемые предметы сходными. К III классу они счи-
тали их сходными в 49% случаев, в V классе сходство было признано в 66% случаев. Все без исключения взрослые назвали показанные им пары объектов сходными.
Глухие школьники не только в I классе (в 97% случаев), но и в III классе (в 93% случаев) осмысляли сравниваемые объекты как различные. К V классу у детей появились колебания относительно того, считать ли объекты похожими или разными, и, несмотря на то что в 55% случаев они считали объекты различными, готовность признать их сходными возросла. Это свидетельствует о том, что умение осмыслить сходство объектов развилось.
Признав сравниваемые объекты различными, ученики I и III классов школы глухих отмечали признаки, по которым эти предметы отличались друг от друга. Иногда самостоятельно, а иногда по предложению экспериментатора они указывали также черты сходства сравниваемых предметов, но это не изменяло их суждения о том, что предметы различны.
,. Сравнивая два пузырька от лекарства, ученик III класса Костя Б. говорит: «Бутылка —бутылка. Непохожи. Маленькая— большая. Узкая — широкая. Горлышко — горлышко — похожи. Круглый — прямоугольный — нет. Стекло — стекло — похожи». На повторный вопрос экспериментатора, похожи ли пузырьки, отвечает: «Нет, горлышки похожи».
Но ученики V класса, вначале признавшие сравниваемые предметы непохожими, произведя их соотносительный анализ, нередко изменяли свою первоначальную точку зрения. Отвечая на повторно заданный основной вопрос, они колебались, высказывали сомнения относительно того, похожи или различны сравниваемые предметы. Леня И., ученик V класса, сравнивая чашки, говорит: «Чашки другие — меньше, больше. Цветы (рисунок) другие. Круглые — похожи». Затем он измеряет окружность чашки и сообщает: «Похожи». Показывает на ручки чашек и говорит: «Похожи». На повторный вопрос говорит: «Другие и похоже». В начале сравнения только в 27% случаев предметы были признаны и похожими, и различными, к концу сравнения —в 45% случаев.
Сообщенные факты свидетельствуют о трудностях, которые испытывают глухие дети младшего школьного возраста в признании объектов сходными. Различие объектов воспринимается ими непосредственно. Выявление сходства требует опосредствованного познания этих объектов, их соотносительного анализа. Глухие дети овладевают этим видом познавательной деятельности медленнее и позднее, чем слышащие.
Трудности, которые испытывают глухие дети в выявлении сходства сравниваемых предметов, отмечены и в исследованиях Ж. И. Шиф (1940, 1941). В первой серии опытов надо было сравнить чашку и кружку, яблоко и грушу, воробья и синицу, бабочку и стрекозу; ученикам III и VII классов школы глухих и ученикам I и III классов массовой школы предлагали сообщать только о
сходстве сравниваемых объектов — собственно, подводили к тому, что объекты сходны. И все-таки глухие ученики III класса сразу же говорили в большинстве случаев, что объекты непохожи, выделяли черты их отличия и лишь медленно, под воздействием экспериментатора, выделяли сходные признаки. Трудности для этих детей возросли при проведении второй серии опытов, где сравнивались объекты, значительно отличавшиеся друг от друга: чашка и кастрюля, яблоко и огурец, воробей и белка, бабочка и жук.
Между тем слышащих детей, обучавшихся в III классе, выявление сходства объектов и во второй серии особенно не затруднило.
Что касается глухих детей, участвовавших в этих экспериментах, то у них умение выделить и осмыслить сходство предъявляемых предметов значительно возрастает к VII классу.
И. М. Соловьев (1953, 1966) убедительно показал, что основания, по которым объекты могут быть признаны сходными, очень многообразны. Поэтому и характеристика сходства многообразна. В одних случаях объекты признаются сходными потому, что обладают тождественными признаками (например, чашка и кружка похожи, потому что они одинакового цвета); другую группу составляют высказывания о сходных признаках (например, у чашки и кружки похожи ручки, у воробья и синицы похожи хвосты). К третьей группе могут быть отнесены высказывания о том, что у сравниваемых предметов имеются общие признаки (например, чашка и кружка похожи, потому что у них есть дно, стенки, ручки; воробей и синица похожи, потому что у них есть голова, туловище, две ноги, хвосты). Четвертую группу составляют высказывания о том, что общие для обоих предметов признаки обладают различными особенностями (например, чашка и кастрюля похожи, потому что у них есть ручки, но у чашки ручка круглая, а у кастрюли длинная; воробей и синица похожи, потому что у них есть хвосты, но у воробья короткий, а у синицы длиннее и т. д.).
Выделено еще несколько групп высказываний о сходстве. М. В. Зверева (1949, 1953) показала, как благодаря обучению на разных этапах развития нормальных и аномальных детей изменяются их высказывания о сходстве сравниваемых предметов, в разной мере сходных между собой. У учеников I класса массовой школы, выделявших черты сходства объектов, преобладали высказывания о тождестве их признаков. Значительно реже встречались высказывания о наличии у сравниваемых объектов общих признаков; почти не было высказываний об особенностях этих общих признаков. У учеников III класса преобладали уже высказывания о наличии общих признаков сравниваемых предметов, второе место принадлежали высказываниям о своеобразии этих признаков, а высказывания о тождестве признаков занимают незначительное место в характеристике сходства объек-
тов. Это значит, что к середине младшего школьного возраста осмысление сходства объектов значительно развивается, что дети усматривают его в общности строения и функций объектов. Уже в этом возрасте появляется и в дальнейшем развивается новый уровень осмысления отношений сходства: дети считают сходными такие объекты, общие признаки которых обладают значительным своеобразием. Так, бабочка и жук признаются сходными в силу того, что они обладают одинаковым строением тела при своеобразии каждой из частей тела; на этом же основании признается сходство воробья и белки и т. д. Взрослые, характеризуя сходство объектов, пользуются преимущественно этим последним способом его констатации.
Особенности глухих детей вырисовываются при сопоставлении их со слышащими. Уже было показано, что объекты, которые слышащие дети в младшем школьном возрасте признают сходными, глухие дети нередко считают различными. Глухие ученики I класса только тождественные признаки считают симптомом сходства предметов. Так, сравнивая пузырек с бутылочкой, они считали их различными из-за того, что горлышко у пузырька короче, чем у бутылки, что стекло, из которого сделана бутылочка, имело зеленоватый оттенок, и т. д. Лишь в нескольких случаях, отметив наличие у сравниваемых предметов общих признаков, они признавали эти предметы сходными. А так как тождественных признаков у предметов было мало, то осмысление этих предметов как сходных встречалось редко. Начиная с I класса на предметных уроках, предлагая глухим детям сравнивать ботанические и зоологические объекты, их учат выделять наличие у объектов общих частей, отмечать сходство в строении объектов. Обученные этому способу познания сходства, ученики III класса школы глухих в условиях эксперимента иногда говорили о сходстве в строении яблока и груши, бабочки и стрекозы, воробья и синицы. Этим способом выявления сходства дети пользовались, хотя не столь часто, при сравнении менее сходных объектов, таких, как яблоко и огурец, бабочка и жук, воробей и белка.
Слышащие дети широко и без затруднений пользуются этим способом выявления сходства объектов. Глухих детей он затрудняет и лишь постепенно, к VI, VII классам, становится самостоятельным средством осмысления сходства предметов.
Естественно, что к осмыслению сходства как своеобразия общих признаков сравниваемых предметов глухие дети приходят еще позднее. Слышащие школьники уже в III классе, после того как они сообщили о сходстве в строении тела, например, синицы и воробья, рассказывали об особенностях ох органов. Это были отличия в величине, форме и цвете головы, крыльев, хвоста, которые рассматривались на фоне сходства в строении их тела и делали характеристику сходства конкретной и содержательной. Глухим детям, обучавшимся в III классе, не удавался обычно
такой поворот мысли. В своеобразии общих для сравниваемых объектов признаков они видели только доказательство различия этих объектов. Поэтому, когда глухие учащиеся рассказали о сходстве объектов, они в отличие от слышащих отмечали только наличие общих признаков объектов, не касаясь их своеобразия. Это показано в табл. 6.
Таблица 6
Легкая серия* | Трудная серия | |||
Наличие | Своеобразие | Наличие об- | Своеобразие | |
Учащиеся III класса | признаков, | щих призна- | признаков, | |
имеющихся | ков у срав- | имеющихся | ||
сравнивае- | у обоих объ- | ниваемых | у обоих объ- | |
мых объектов | ектов | объектов | ектов | |
Слышащие | ||||
Глухие | ||||
* Под легкой серией подразумевается сравнение более сходных объектов: чашки и кружки, яблока и груши, воробья и синицы, бабочки и стрекозы; под трудной серпе й— сравнение чашки с кастрюлей, яблока с огурцом, воробья с белкой, бабочки с жуком.
Трудность перехода от установления сходства как наличия общих признаков сравниваемых предметов к выявлению своеобразия этих признаков представляет собой трудность соотнесения одних и тех же признаков под двумя различными углами зрения. Можно высказать предположение, что подвижность процессов мышления, перестраивающегося под воздействием речи, замедлена у глухих детей младшего школьного возраста и развивается постепенно, по мере обучения. К VII классу различия между глухими и слышащими несколько сглаживаются. Учащиеся VII класса не только отмечают своеобразие признаков, общих для обоих объектов, но и описывают его с большей тщательностью и подробностью, чем слышащие дети.
Осмысление сходства как сложного отношения объектов друг к другу изменяется с возрастом и в значительной мере зависит от того, в каких условиях оно происходит и какие признаки служат основанием для высказываний о сходстве объектов.
Одним из средств, облегчающих выделение сходства двух объектов, является включение в их сравнение третьего объекта, менее сходного с каждым из двух сравниваемых, чем они между собой. Это было экспериментально показано Э. Клапаредом (1917) на сравнении названных ребенку представляемых предметов. В одной из серий опытов на сравнение воспринимаемых объектов, когда глухие дети, сравнивая яблоко и грушу, говорили, что они различны, присоединяли к этой паре огурец и спрашивали, на что похоже яблоко больше: на грушу или на огурец? Ока-
залось, что черты сходства яблока и груши выделялись полнее, чем до этого, благодаря отличию их обоих от огурца. Другим экспериментальным приемом было последовательное сравнение одного объекта со все менее сходными с ним объектами. Такое исследование было проведено с учащимися VII класса школы глухих, которые сравнивали раньше двух бабочек, затем бабочку с жуком, с воробьем и, наконец, с белкой. При сравнении наиболее близких объектов, принадлежавших к одному семейству, учащиеся признавали их сходными, отмечали, что они похожи тем, что у них одинаковое строение тела, и сразу же сообщали о своеобразии каждой из частей тела, не снимая при этом своего мнения об их сходстве; сравнение при этом было очень подробным и конкретным. При сравнении менее сходных объектов преобладали высказывания о наличии общих признаков в строении тела, но указаний на своеобразие частей тела не было. В этих случаях учащиеся особенно часто привлекали «функциональные» признаки, т. е. имевшиеся у них знания об объектах, сопоставляя сведения, раньше не вступавшие в связь друг с другом.
Изучение особенностей сравнения реальных объектов слышащими и глухими детьми показало, насколько справедливо высказывание К. Д. Ушинского о том, что познанию предметов содействует их сравнение с наиболее близкими и наиболее несходными: в каждом из этих случаев сравнения подчеркиваются иные, новые стороны сравниваемых объектов, ранее не выделенные, а это значит, что объекты познаются все полнее. Особо отметим значимость включения третьего объекта в сравнение пары воспринимаемых объектов для педагогической работы.
Особенности установления глухими детьми различия сравниваемых объектов
В предыдущих параграфах постоянно указывалось, что, сравнивая предметы, глухие дети, обучающиеся в I классе, редко говорят о том, что они сходны, и, напротив, часто говорят, что они различны.
Производя соотносительный анализ признаков даже очень сходных сравниваемых предметов, дети почти всегда считают различными те их признаки, которые не тождественны, противопоставляют даже небольшие различия в их величине, форме, окраске и на этом основании говорят, что сравниваемые предметы различны. Так, несколько отличающиеся по величине пузырек и бутылочка характеризуются как «маленький» — «большая». По мере того как развивается осмысление сходства объектов, противопоставление такого рода встречается реже. Появляется новая характеристика признаков предметов: «выше — ниже», «темнее— светлее». Научившись производить соотносительный анализ предметов, ученики III класса начинают констатировать, что у одного из сравниваемых предметов отсутствует признак, который нали-
.чествует у другого, например: «У белки есть уши, а у воробья нет — непохожи». Такого рода способ установления различий распространяется не только на воспринимаемые, но и на припоминаемые «функциональные» признаки объектов. На этом этапе глухие дети еще считают своеобразные черты признаков, имеющихся у обоих сравниваемых объектов, симптом их различия, поэтому у них так распространены высказывания о различии объекта. К подростковому возрасту этот подход преодолевается. Различия устанавливаются по существенным признакам, действительно отличающим сравниваемые объекты друг от друга; такими являются отличия в строении этих объектов, во внешних и функциональных свойствах объектов в целом.
Характеристика различия, крайне широкая и недифференцированная у глухих детей в начале младшего школьного возраста, становится гораздо более дифференцированной к среднему школьному возрасту. Благодаря тому что развивается осмысление сходства объектов, к старшему школьному возрасту признание сравниваемых объектов раличными уменьшается, а их осмысление как сходных при учете всего их своеобразия возрастает.
Сравнение представляемых объектов
О сравнении представляемых предметов (или мысленном сравнении) говорят в тех случаях, когда подлежащие сравнению объекты названы, а не предъявлены, когда их необходимо припомнить, представивши себе, и сравнить.
Такого рода сравнениями обычно пользуются при повторении материала по географии, естествознанию для его уточнения, систематизации и обобщения.
Сведения об особенностях мысленного сравнения объектов получены в исследовании, в котором участвовали слышащие и глухие дети, обучавшиеся в III классе, и ученики VII класса школы глухих. Им предлагали мысленно сравнить те же объекты, которые другие группы учащихся этих же классов сравнивали в условиях восприятия этих объектов (1-я серия — чашка и кружка, бабочка и стрекоза, яблоко и груша, воробей и синица. 2-я серия — чашка и кастрюля, бабочка и жук, яблоко и огурец, воробей и белка). Задача требовала выявления сходства объектов (Ж. И. Шиф, 1940).
У слышащих детей, обучающихся в III классе, мысленное сравнение объектов количественно несколько беднее, чем сравнение воспринимаемых объектов; число высказываний составляет в этом случае 84% от их высказываний при сравнении воспринимаемых объектов. Сравнивая представляемые предметы с целью выявления их сходства, если это были предметы неживой природы, дети рассказывали преимущественно об их использовании. Если это были объекты, принадлежащие к живв-му миру, говорили об их жизнедеятельности, но мало оравнива»
ли их строение. И наоборот, устанавливая сходство воспринимаемых предметов, выделяли их строение, свойства предметов в целом и свойства их частей, лишь в относительно небольшой мере привлекались припоминаемые функциональные свойства предметов. Следовательно, сравнение припоминаемых объектов при выявлении их сходства отличается от сравнения воспринимаемых объектов не только количественно, но и по существу. Каждый из этих видов сравнения выполняет свою роль в учебной работе детей младшего школьного возраста, мобилизуя разные их возможности и разные слои их опыта.
Общим для выявления сходства воспринимаемых и припоминаемых объектов является преобладание высказываний, в которых констатируется наличие определенных общих признаков у сравниваемых предметов. При мысленном сравнении это высказывания о наличии общих функциональных свойств; при сравнении воспринимаемых объектов это высказывания об общности строения, о наличии общих частей у сравниваемых предметов. Приведем пример, типичный для сравнения представляемых объектов учениками III класса массовой школы: «Воробей и синица похожи: летают, гнезда вьют, яйца кладут, птенцов выводят, зимой не улетают. Маленькие они, темненькие. Клювы и крылья у них есть. Хвосты жесткие».
При мысленном выявлении сходства проявилась возможность довольно подвижно и гибко сравнивать функциональные свойства объектов: «Воробей по земле прыгает, белка по веткам прыгает — похожи. Воробей зернышками питается; белка из орехов зерна вынимает — тоже зерна ест. И воробей, и белка пищу себе ищут. Этим они тоже похожи».
Привлекает внимание, что при мысленном выделении сходства происходит «приноравливание» внешних свойств, характеризующих объекты в целом, друг к другу. Так, сравнивая яблоко с огурцом, ребенок задумывается и вместо первоначального образа желто-красного яблока вовлекает в сравнение образ неспелого, зеленою яблока: «Огурец зеленый, я яблоки бывают зеленые, когда они еще не поспели — тогда они похожи». При сравнении чашки с кастрюлей первоначальный образ фарфоровой чашки сменяется образом алюминиевой чашки, и тогда оказывается, что они могут быть похожи и тем, что сделаны из одинакового материала, и тем, что их на огонь можно ставить. Приноравливание свойств объектов друг к другу в условиях их мысленного сравнения в целях выявления сходства показывает, что в ходе сравнения происходит смена образа одного, а иногда и обоих сравниваемых предметов. Сравнение пары предметов перерастает в сравнение двух групп однородных предметов, что, несомненно, положительно влияет на развитие гибкости и подвижности мышления школьников.
Напоминаем, что, сравнивая воспринимаемые объекты, учащиеся III класса массовой школы признавали объекты сходными
не только при наличии у них общих признаков, но и в том случае, если их общие признаки обладали своеобразными чертами, которые они рассматривали как признак сходства объектов (например, некоторые различия между клювом синицы и воробья, формой их хвоста и т. д.). Но этот новый подход к пониманию сходства объектов еще не проявился в более сложной деятельности, какой является мысленное сравнение.
Сравнение представляемых объектов оказалось доступным для учеников III класса школы глухих, начавших обучаться речи лишь в школе. Это значит, что словесная речь уже стала орудием их мышления, т. е. способствовала соотносительному анализу актуализированных представлений объектов.
Но при мысленном сравнении объектов отставание глухих детей от их слышащих сверстников проявилось гораздо сильнее, чем при сравнении воспринимаемых объектов. Высказывания глухих при выявлении сходства представляемых объектов составляли лишь 40% их высказываний о сходстве этих же объектов в условиях их восприятия (у слышащих '84%). Следовательно, сравнение представляемых объектов еще вызывает у глухих детей значительные трудности, но самая возможность выполнять эту операцию уже появляется, а это значительный успех в их развитии. Встречающиеся трудности преодолеваются на протяжении подросткового возраста. У учеников VII класса школы глухих больше высказываний о сходстве представляемых объектов, чем у слышащих детей в конце младшего школьного возраста.
Покажем, как устанавливают глухие сходство представляемых объектов. Высказывания о том, что объекты одинаковы, похожи, без их раскрытия и подтверждения встречались при мысленном сравнении у глухих детей, обучающихся в III классе, чаще, чем при сравнении воспринимаемых объектов. Ученики III класса очень редко пользовались родовым обозначением, объединявшим сравниваемые объекты (птицы, насекомые и др.). Ученики VII класса часто пользовались этого рода мотивировкой сходства.
Раскрытие сходства представляемых предметов шло по тем же признакам, что и у слышащих, но у глухих детей особенности этого рода сравнения проявились гораздо резче. В своих высказываниях о сходстве объектов глухие дети в 70% случаев ссылались на наличие у сравниваемых объектов общих функциональных свойств (слышащие в 52% случаев), лишь в 30% случаев глухие дети говорили о наличии общих свойств, присущих сравниваемым объектам в целом, или о наличии у них общих частей. И наоборот, сравнивая воспринимаемые объекты, глухие школьники этого же возраста в 68% случаев говорили об общности их строения, о наличии у них общих частей или внешних свойств, а в 32% случаев отмечали сходство функциональных свойств.
Сравнение в представлении в отличие от сравнения воспринимаемых объектов не содействует выделению их «морфологиче-
ского» сходства, но помогает актуализации знаний детей о функциональных свойствах объектов.
Необходимо отметить, что глухие дети в отличие от своих слышащих сверстников не проявляли активных поисков сходства путем описанного выше «приноравливания» образов сравниваемых объектов друг другу. Они не искали сходных для обоих объектов функциональных проявлений, если они не были обычны и не очевидны. Это говорит о меньшей подвижности и гибкости их мыслительной деятельности, чем у слышащих детей того же
возраста.
Глухие дети делают к VII классу значительные успехи в выявлении сходства объектов при их мысленном сравнении. Значительно чаще, чем во второй половине младшего школьного возраста, они говорят о сходстве как наличии общих частей и общих внешних свойств у сравниваемых предметов. Около половины их высказываний о сходстве содержит указание на своеобразие признаков частей и функциональных свойств, что является зна-} чительным успехом в познании сходства как сложного отношения объектов.
У глухих учеников VII класса при мысленном сравнении объектов проявляется та же подвижность мыслительной деятель-; ности, которая была отмечена у слышащих детей младшего
( |
школьного возраста и отсутствовала у их глухих сверстников. Производя мысленное сравнение пары объектов, глухие ученики VII класса, стремясь найти их сходство, актуализировали различные образы этих объектов. Мысленное сравнение пары объектов перерастало в сравнение двух групп объектов, что содействовало одновременно расширению и уточнению знаний об объектах.
Сообщенные сведения показали направление, в котором развивается сравнение представляемых объектов, и его роль для развития и систематизации знаний глухого школьника.
Сравнение, как и анализ, развивая мышление глухих детей, служит вместе с тем развитию их речи. У учеников III класса отмечено недифференцированное, широкое значение слов, обозначающих материал, из которого сделаны предметы. Так, железными называли любые металлические предметы, а 'стеклянными — и стеклянные, и фарфоровые. Недостаточное отграничение сходных свойств друг от друга проявлялось в том, что высокому противопоставляли маленький, широкому — тонкий, румяному — не блестящий. Вместе с тем имелся несомненный недостаток в нужных словах, который проявился прежде всего в использовании отрицательных определений. Так, словам железный и стек-, лянный противопоставляли отрицательные определения «не железный», «не стеклянный». То же отрицательное определение дети давали некоторым свойствам, характеризующим предметы. Так, один ученик III класса, сравнивая яблоко и грушу, говорит: «Груша сладкая, яблоко нет. Яблоко твердое, груша нет». Сравнивая яблоко и огурец, другой ученик III класса говорит: «Ябло-
ко — шар, огурец — не шар, другое». Трудность привлечения слов определенной категории проявилась в том, что свойство одного из сравниваемых предметов определялось посредством прилагательного, а для описания соответствующего ему свойства сравниваемого с ним объекта обрисовывали ситуацию, в которой это свойство проявлялось. Так, при сравнении чашки и кружки ребенок говорил: «Кружка крепкая; чашка упала, чашка разбилась— разные».
К VII классу в словаре и грамматическом строе высказываний детей, касающихся сходства предметов и их различий, можно увидеть значительные изменения. Ученики III класса использовали ограниченное количество локальных названий цвета и неточно определяли окраску сравниваемых предметов. Для опре». деления величины привлекали противопоставления (антонимы), скупо обрисовывали форму предметов. Ученики VII класса гораздо разнообразнее и тоньше описывали цвет сравниваемых предметов, отмечали его оттенки и особенности («желто-красное яблоко», «коричневатая груша», «рыжий с коричневым хвост белки»), подробно характеризовали форму предметов. Кроме того, они рассказывали об осязательных свойствах предметов, их запахе и вкусе. Для сравнения, выполняемого учащимися VII класса, характерны тс обобщенность, и стремление оттенить своеобразие объектов. Так, они говорили: «Вкус яблока и груши похож, но яблоко кислее», «Яблоки и груши бывают кислые, сладкие и кисло-сладкие», «Яблоки и груши бывают различной формы: круглые, продолговатые, овальные. Груши тоже такие бывают, но у груши есть своя форма тоже».
Изменяется и грамматический строй высказывания: сопоставляя свойства, учащиеся VII класса пользовались степенями сравнения имен прилагательных. При мысленном сравнении объектов, когда в сравнение пары названных объектов вовлекались разные их.образы, появились такие обороты речи, как «бывают», «могут быть» («Чашка может быть эмалированная, как кастрюля»).
У учеников III класса сравнение нередко реализовалось в виде двух следующих друг за другом простых нераспространенных предложений: «Яблоко желтое. Груша желтая». Имелись у них предложения с однородными подлежащими и определениями, свидетельствовавшие об обобщении в процессе мысленного сравнения: «Яблоки и груши желтые», «Яблоки и груши желтые, зеленые, коричневые, розовые».
У учащихся VII класса преобладали предложения с двумя группами однородных членов. Иногда имелись сложносочиненные предложения: «Чашки всегда фарфоровые. Кружки почти всегда железные, но иногда они бывают фарфоровые». В тех случаях, когда учащиеся, стремясь найти сходство объектов, искали возможности «приноровить» их друг к другу, эта сложная мыслительная деятельность реализовалась в сложноподчинен^
ных предложениях, условных по своему содержанию: «Если яблоко долго лежит, оно делается мягким, как груша».
Многие из языковых средств усваиваются глухими детьми в процессе сравнения. Они закрепляются и совершенствуются при выполнении этого вида умственной деятельности, играющей существенную роль в развитии мышления. К. Д. Ушинский, подчеркивая важнейшую роль сравнения в мыслительной деятельности, писал: «...сравнение есть основа всякого понимания и всякого мышления. Все в мире мы узнаем не иначе, как через сравнение, и если бы нам представился какой-нибудь новый предмет, которого мы не могли бы ни к чему приравнять и ни от чего отличить (если бы такой предмет был возможен), то мы не могли бы составить об этом предмете ни одной мысли и не могли бы сказать о нем ни одного слова» (1939, стр. 436).
Сравнение в разных его видах должно широко использоваться как дидактический прием при обучении, методика применения сравнений требует дальнейшей серьезной разработки.
3. Абстракция
Абстракция в игровой деятельности
Абстракция, или отвлечение, — один из компонентов таких сложных видов деятельности, как игра дошкольников, выполнение учебной деятельности школьниками. Известно, что уже в игре детей младшего дошкольного возраста завернутый в салфеточку деревянный брусочек может выполнять роль куклы, палочка может в одних случаях служить ложечкой, чтобы поить куклу чаем, в других — термометром, кубик — куском хлеба, а крышка стола — крышей устраиваемой под ним комнаты.
Для того чтобы в игровой ситуации использовать длинную палочку в роли термометра, надо акцентировать в ней и в термометре соответствующие друг другу признаки (длину, ширину и толщину) и отвлечь их от всех прочих признаков этих двух предметов. Воображение, позволяющее обращаться в условиях игры с деревянной палочкой как с градусником, развивается на базе абстракции, выполняемой в действии, средствами наглядного мышления. Переименование палочки в термометр в условиях игры предполагает осуществление абстракции.
Более позднее развитие игры у глухих детей, чем у их слышащих сверстников, в известной мере связано с задержкой развития у глухих абстрагирующей деятельности.
Нами были сделаны некоторые подступы к изучению особенностей абстракции у глухих детей 6—7 лет в условиях предложенной им игры. Эксперимент строился так: дети должны были «напоить кукол чаем и уложить их спать». Куклы были рассажены на игрушечных креслицах вокруг столика, на котором стояли чашечки; их было меньше, чем кукол. Для того чтобы у каждой
12 Заюаз 1708
куклы была своя чашечка, следовало воспользоваться в качестве чашек иными находившимися тут же предметами: пластмассовой цилиндрической коробочкой со снимающейся крышкой, чайницей (с крышкой), наперстком, электрическим роликом и ракушкой моллюска. Самостоятельно никто из детей, участвовавших в исследовании, не сделал этого. Убеждая детей, что куклы, у которых нет чашек, обижены и плачут, педагог постепенно преодолел нежелание детей заменить отсутствующие чашки иными предметами и добился того, что пять из восьми детей, участвовавших в игре, воспользовались некоторыми из предложенных вещей, акцентируя в них пригодность выполнять функции чашки и отвлекаясь от других их особенностей. Трудность отвлечения была одним из препятствий переосмысливания знакомых предметов, затрудняла их использование в игре в качестве чашек. Дети категорически отказывались пользоваться в качестве чашек наперстком, пластмассовой коробочкой, мотивируя отказ тем, что в пластмассовую коробочку надо положить какие-нибудь вещи, а не пить из нее, а наперсток надо надеть на палец, когда шьешь. Между тем электрическим роликом, назначение которого не было им знакомо, они пользовались для этой цели охотнее. Иначе говоря, если не надо было выполнять отвлечения, переосмысливание объектов достигалось быстрее.
Когда дети «напоили» кукол, им предложили уложить их спать. Кроваток для кукол не хватало, но было много креслиц. Соединив их попарно, легко было сделать из них кроватку для кукол. Слышащие дошкольники немедленно стали на этот путь.
Глухие дети упорно показывали, что в кресло следует посадить куклу и придвинуть к столику. Даже после того как экспериментатор сдвигал кресла, показывая, как сделать из них кровать, дети воспроизводили это неохотно, утверждая, что это плохо и что в креслах спать не полагается, что нужно достать настоящую кровать.
Тот факт, что незнакомые объекты легче использовались в новом назначении, чем знакомые, показывает, как трудно отвлекаться глухим детям от основного функционального назначения предметов, и в известной мере объясняет задержки в развертывании их игровой деятельности. Не только глухие дошкольники, но и глухие школьники легче использовали во время игры в качестве заменителей незнакомые им объекты, чем знакомые.
Акцентирование одних сторон и свойств объектов и отвлечение от других, т. е. расшатывание их взаимосвязи в объекте как целом, затрудняет глухих детей. В описанных экспериментах можно было подметить, что, когда в игровой ситуации детям надо было воспользоваться какими-то объектами как заменителями других, т. е. в случаях «мнимого» их использования, труднее всего было отвлечься от прямого назначения, труднее даже, чем от формы и тем более величины объектов.
же 10 предъявленных им объектов (пластмассовая коробочка, деревянная чайница, пузырек из-под одеколона, наперсток, электрический ролик, раковина моллюска, плоский камень, ножницы, ручка, карандаш) они должны были сперва отобрать заменителей для отсутствовавшей в наборе кружки, затем молотка и, наконец, пробки — рис. 26. (И. М. Соловьев, Ж. И. Шиф, 1962). Трудности акцентирования в каждом из трех случаев в соответствии с требованиями задачи в одном и том же объекте разных сторон и свойств и трудности отвлечения всякий раз от иных особенностей этого объекта свидетельствовали о недоразвитии операции абстракции.
В работе с глухими дошкольниками и внешкольной работе со школьниками следует побуждать детей заменять предметы, в данный момент у них не имеющиеся, нужные им для игр, занятий или практической деятельности другими, как знакомыми, так и незнакомыми детям предметами, которые по определенным свойствам пригодны для того, чтобы быть заменителями отсутствующих. Это будет содействовать развитию абстракции, играющей столь значительную роль в общем развитии.
Абстракция в учебной, деятельности
Изучение особенностей анализа объектов показало, что глухие дети младшего школьного возраста испытывали трудности при абстрагировании выделяемого признака объекта от остальных его признаков. И при сравнении объектов проявились трудности абстракции. Признать бабочку и стрекозу сходными из-за того, что у них одинаковое строение тела, удавалось лишь в результате сложной интеллектуальной деятельности, один из компонентов которой — отвлечение от конкретных свойств каждой из частей тела этих насекомых. Глухие длительно отмечали их различие, не усматривали сходства.
Позднее и медленное овладение речью задерживает развитие абстракции у глухих детей. Успехи, достигаемые в овладении языком на протяжении младшего школьного возраста, содействуют значительному развитию мышления. Так, при усвоении материалов по естествознанию глухие ученики III класса уже могут осуществить абстракцию сходства, требующую выявления общности в строении представителей животного мира, потому что овладели словами, служащими называнию частей тела животных, и словами, обозначающими свойства этих частей тела, что помогает выполнить мысленное отвлечение частей тела и их свойств друг от друга. Но абстрагирование очень многообразно, различно по степени сложности и развивается постепенно.
На примере одного исследования, в котором изучались разграничения друг от друга взаимосвязанных свойств, покажем, как трудно глухим детям абстрагировать такие взаимосвязанные свойства, как прозрачный и бесцветный
180 |
(Ж- И. Шиф, 1968). С этими свойствами дети знакомились на предметных уроках в младших классах, когда рассматривали воду и стекло, запоминали названия этих свойств. Рассказывая о воде и стекле, они употребляли оба эти слова.
Эксперимент проводился с учениками IV класса массовой школы и учащимися IV и VII классов школы глухих. Дети должны были выделить прозрачные предметы из.набора, в состав которого входили: стакан с чаем, стакан со слабым раствором марганцовокислого калия, стакан с водой, кусок слюды, куски бесцветного, темно-зеленого, желтого, красного и светло-зеленого стекла. Ученики IV класса массовой школы не допускали ошибок при решении этой задачи. Глухие дети, обучавшиеся в IV классе, считали прозрачными воду, бесцветное стекло, слюду. Некоторые из них прибавили еще светло-зеленое и желтое стекло. Чай, раствор марганцовокислого калия, красное и темно-зеленое стекло они прозрачными не считали. Акцентирование прозрачности не удавалось глухим детям в тех случаях, когда прозрачные объекты были интенсивно окрашены. Вместе с тем, утверждая, что слюда прозрачна, дети с новой стороны показывали, что прозрачность и бесцветностть они не разграничивали, а смешивали или отождествляли их.
Понятие прозрачный сузилось по своему объему до понятия бесцветной прозрачности, утратив при этом основное свое содержание — то, что прозрачными называются объекты любого цвета, сквозь которые видно. Слабостью абстракции объяснялось неправильное значение этих двух слов, и, хотя дети владели словами «бесцветный» и «прозрачный», они пользовались ими ошибочно. В случаях, когда глухие учащиеся IV класса причисляли к прозрачным предметам светло-зеленое и желтое стекло, можно было видеть первые успехи в отвлечении, разграничении этих взаимосвязанных свойств друг от друга. К VII классу глухие дети лишь в единичных случаях не признавали прозрачными темно-зеленое и красное стекла, что свидетельствовало о развитии абстрагирования.
Имеющиеся материалы позволяют наметить вехи отношений, складывающихся у глухих детей, между развитием абстракции и использованием речи при выполнении этой интеллектуальной операции. Элементарные формы наглядной абстракции развиваются в деятельности детей и подготовляют усвоение соответствующих слов. Овладение языком, в свою очередь, при условии правильного обучения содействует дальнейшему развитию абстракции. Но наблюдаются случаи, подобные рассмотренному выше, когда накопление словаря, не опираясь на абстракцию, не содействует перестройке привычного способа осмысления предметов и их признаков. В этих случаях слова не выполняют функции орудия развития мышления глухих детей.
4. Наглядное обобщение
Особенности наглядного обобщения
у глухих детей в раннем детстве и в дошкольном возрасте
Наблюдения за глухими детьми в возрасте двух-трех лет и за педагогической работой, которая проводится с ними в семье и в специальных детских учреждениях, не оставляют сомнения в том, что они, как и слышащие дети, правильно обобщают однородные предметы, отличающиеся теми или иными свойствами. Они правильно обобщают в быту разные по своим свойствам предметы одежды, посуду, мебель и т. д. Это проявляется в адекватном характере деятельности, выполняемой с предметами.
В игровой и учебной работе дети правильно обобщают игрушки и учебные пособия. Выделив глаза, нос, рот, волосы у куклы, показывают их у себя, у других детей, у учительницы. При обучении глухих детей 2—3 лет речи им показывают однородные предметы и действия и называют их. Сообщенное название дети переносят на предметы и действия этого же рода, обладающие несколько иными свойствами и особенностями. Переносят их также на изображение этих предметов и действий и т. д.
На примере одного экспериментального исследования (Ж. И. Шиф, 1962) покажем основные направления в развитии наглядных обобщений у не владевших речью глухих детей начиная с раннего детства. Это исследование было посвящено изучению того, как эти дети обобщают предметы по цвету и как группируют оттенки цвета. 25 цветных карандашей красного, синего, фиолетового, оранжевого и коричневого цвета, представленные темными и светлыми оттенками, аккуратно лежали на детском столике в случайной последовательности на листе белой бумаги (рис. 27). Экспериментатор ставил на стол стакан, вынимал из «разноцветного коврика» красный карандаш,вкладывал его в стакан и жестом предлагал ребенку положить туда такие же карандаши.
Дети двух с половиной и трех лет перекладывали со стола в бокал все карандаши подряд. С трудом они начинали понимать, что нужно отбирать карандаши по цвету, только если это проделывали вместе с ними. Отбор ко второму образцу — к карандашу синего цвета — проходил у этих детей обычно успешнее: сказывалась роль обучения выполнению первого задания. Однако, начав отбирать по цвету, дети часто утрачивали принцип отбора и вкладывали в стакан карандаши любого цвета. Оставляя в стороне случаи, когда дети отходили от выполнения задачи, можно отметить, что в возрасте от двух лет пяти месяцев до трех лет трех месяцев дети подбирали к красному образцу в среднем 11 карандашей из 25, тогда как в наборе имелось лишь четыре красных карандаша. Объединяли карандаши красного, розового,
Рис. 27. Подбор карандашей по оттенкам цвета,
оранжевого и коричневого цвета; к синему образцу они отбирали в среднем восемь карандашей синего, голубого, фиолетового и иногда коричневого цвета. Отбор был широким: объединялись карандаши нескольких смежных по спектру цветов, в известной мере сходные между собой.
Деятельность глухих детей очень близка к тому, что известно о слышащих трехлетках, с которыми аналогичная работа велась на цветных табличках. Обе группы детей вначале стремились манипулировать или играть предложенным материалом. Отбирать по цвету и слышащие, и глухие дети начинали с трудом и осуществляли широкий отбор различных оттенков двух-трех •смежных по спектру сходных цветов. Ни у тех, ни у других не было попыток сличать отбираемые оттенки с образцом или искать близкое сходство с ним. Следует отметить, что во всех случаях и слышащие, и глухие дети раннего возраста отграничивали цвета «теплой» части спектра от цветов его «холодной» части и не •объединяли их. Они выделяли общее в красных и оранжевых оттенках, с одной стороны, в синих и фиолетовых — с другой, что соответствует объективной природе этих цветовых тонов и одновременно свидетельствует о недостаточном дифференцировании красных оттенков от оранжевых, синих от фиолетовых.
У глухих детей 4 лет была тенденция отбирать вначале карандаши, наиболее похожие на образец, потом менее сходные с ним. Выбирая карандаш, подносили ето к образцу, сличали с ним. Но их обобщение оставалось по-прежнему столь же широким, как у трехлетних.
У слышащих детей 4 лет избирательный характер отбора был выражен сильнее, чем у глухих; прибавим, что их обобщение было несколько уже по объему, преобладали оттенки того же цвета, что образец, и смежные с ним. В этом отношении они начинали опережать своих глухих сверстников.
У глухих детей происходят существенные изменения в характере обобщения к 5 годам. Подбор к красному образцу начинался обычно с того, что ребенок внимательно искал наиболее похожий на него карандаш, по нескольку раз переводя взор от образца к карандашам, среди которых надо было отбирать. Почти все из участвовавших в эксперименте детей отбирали к красному образцу один-два карандаша того же цвета, близкие к нему по светлоте и насыщенности; их обобщение было вначале дифференцированным и узким. Лишь после небольшой паузы они добирали остальные карандаши красного цвета, а затем, в строгой последовательности, карандаши оранжевого, розового' и, редко, коричневого цвета. Их деятельность распадалась на две части, была, так сказать, двухактна. Вначале они выполняли узкие обобщения оттенков того цвета, который был представлен образцом, затем — родственных цветов. Такая последовательность придавала отбору системность и отличалась от широкого, бессистемного обобщения детей более раннего возраста. У глухих детей б и 7 лет первые этапы обобщения цвета оказались еще более узкими и дифференцированными, но характер последующего ши-рокого обобщения остался таким же, как у детей-пятилеток.
Сравнивая глухих детей в возрасте 5—7 лет с их слышащими сверстниками, легко было увидеть, что для тех и других характерно было сужение обобщения по объему и дифференцирование его по содержанию, что проявилось в обобщении оттенков только одного цвета, а не нескольких смежных цветов.
На протяжении дошкольного возраста у глухих детей происходит усложнение характера обобщения. Глухие дети 2,5—3 и даже 4 лет владели лишь одним способом обобщения цвета, недифференцированным по содержанию и потому широким по объему. У небольшой части глухих 4 лет и у всех детей 5 лет обобщение состоит из двух взаимосвязанных фаз или ступеней. На первой ступени они выполняют узкие по объему дифференцированные обобщения, отбирая оттенки того же цвета, что и образец, близкие к нему по светлоте. На второй ступени их обобщения расширяются по объему, так как дети обобщают полноцветные оттенки смежных цветов, а не отделяют их друг от друга, не относят к разным категориям.
184 •
У слышащих детей начиная с 5—6 лет наряду с узким обобщением оттенков одного цвета повляется широкое обобщение, которое принципиально отличается от широкого обобщения у глухих тем, что его объем ограничен оттенками одного цвета — одной категории, почему его можно назвать категориальным обобщением. Начиная с 5—6 лет слышащие дети все реже обобщают оттенки смежных цветов, но все шире и полнее обобщают различные по светлоте и насыщенности оттенки одного цвета. Этой ступени обобщения у глухих детей не пришлось наблюдать до тех пор, пока они не начинали пользоваться речью. Наличие трех ступеней обобщения—симптом развития наглядного мышления, свидетельствующий об усложнении и обогащении обобщающей деятельности детей. Эти прогрессивные возможности развития оказываются в известной мере задержанными у глухих детей.
Роль речи в развитии наглядных обобщений глухого ребенка
Наблюдения и экспериментальные исследования показали, что правильное узкое обобщение имелось у глухих детей 5 лет, совершенно не владевших названиями цвета, и у тех, кто пользовался словом красный (для обозначения красных и оранжевых тонов) и словом синий (для обозначения синих и фиолетовых). Хотя дети называли смежные цвета одинаково, но, осуществляя узкое обобщение, они не отбирали к красному образцу оранжевых, а к синему фиолетовых оттенков.
На ряде фактов можно доказать, что развитие узкого наглядного обобщения цвета связано с успехами практической познавательной деятельности глухих детей. Оно не зависит от усвоения названия цвета, но, напротив, служит основанием успешного овладения ими, а также ограничивает неправомерно широкое использование приобретенных названий.
Отсутствие речи весьма ощутимо сказывается на возможности глухих детей выполнять категориальные обобщения цвета. Для обозначения цвета слышащие пользуются словами разной меры общности, т. е. и названиями отдельных цветов, и обозначениями темный и светлый (более широкими по объему и содержанию, чем названия отдельных цветов). Сочетание их друг с другом позволяет уточнить, т. е. более специфично назвать каждый оттенок цвета и вместе с тем подводит к обобщению: слово красный является общим компонентом названия многообразных темно-красных и светло-красных оттенков, т.е. помогает выделить общее в р аз личном. Когда слышащий ребенок овладевает указанной выше системой обозначения цвета, у него появляется средство преодолеть ошибочное обобщение сходных смежных цветов, которое уступает место категориальному обобщению. Этот процесс начинается у слышащих детей
с 5 лет и раньше и завершается в большинстве случаев к концу дошкольного возраста.
У глухих детей развитие категориальных обобщений задерживается отсутствием той системы словесных обозначений, которая помогает слышащему дошкольнику преодолеть обобщение смежных цветов. Постепенное развитие узких наглядных обобщений цвета у глухих детей является необходимым, но недостаточным условием формирования категориальных обобщений. Противоречивые отношения между появлением узких обобщений и тем, что глухие дети по-прежнему производят широкие обобщения оттенков смежных цветов и не осуществляют категориальных обобщений оттенков одного цвета, обостряются на протяжении дошкольного возраста. Это свидетельствует о задержках, которые происходят в развитии глухих детей, если обучение, в частности обучение речи, не поспевает за их развитием.
Если глухих детей начинают обучать речи только в школе, возможность развития их категориальных обобщений цвета задерживается на 5—6 лет и дети начинают осуществлять их только во II—III классе, когда научаются пользоваться такой системой обозначения цвета, как светло-желтый, темно-зеленый и т. д.
Владение отдельными названиями даже многих цветов недостаточно для возникновения категориальных обобщений. Для этого требуется владение словами разной меры общности в их взаимосвязи. Нельзя также думать, будто овладение первыми компонентами системы иерархических обозначений, присущей языку, сразу перестраивает закрепленные длительным опытом наглядные обобщения глухих. Перестройка происходит тем медленнее, чем сильнее закреплены наглядные обобщения. Позднее обучение речи сильно задерживает развитие категориальных обобщений глухих детей, у которых узкие обобщения успешно развиваются и «без языка». Поэтому раннее приобщение глухих детей к речи имеет принципиально важное значение для общего хода их умственного развития.
На примере развития обобщения цвета было показано направление, в котором происходит развитие наглядного обобщения у глухих детей, показано, что является общим у них и у слышащих, и то особенное, что характеризует только глухих детей.
1. Для слышащих и глухих детей 2—3 лет характерно широ
кое по объему обобщение. Это относится не только к обобщениям
по цвету, но и к обобщению предметов и непомерно широкому
использованию их названий.
2. Благодаря успехам в познавательной деятельности у детей
к 4,5—5 годам обобщения сужаются по объему.
Развитие наглядного обобщения цвета заключается в переходе от широкого, недифференцированного обобщения к узкому, дифференцированному обобщению, опирающемуся на сли-
чение. Это направление в развитии обобщения характерно для обеих групп детей; глухие лишь незначительно отстают от слышащих.
Те же особенности проявляются и в группировке предметов, и в характере использования заученных детьми слов. Происходит уточнение и обогащение словаря детей, их не удовлетворяет одинаковое называние сходных объектов.
3. Успехи в развитии наглядных обобщений связаны с развитием практической, умственной и речевой деятельности детей. У слышащих детей начиная с пятилетнего возраста благодаря влиянию языка на осуществление обобщения появляется категориальное обобщение оттенков одного цвета. У глухих детей имеется задержка в появлении категориальных обобщений, связанная с их речевым недоразвитием. Своевременным и умело организованным обучением речи она может быть у них сглажена.
Мы рассматривали столь подробно обобщение цвета, так как видим в нем упрощенную модель наглядного обобщения вообще. Те же основные тенденции наблюдаются и при классификации и обобщении предметов. Категориальное обобщение предметов представляет для глухих детей известные трудности, хотя узкие «предметные» обобщения они осуществляют рано, до того
как овладевают речью.
Особенности овладения многообразной системой обобщения предметов, присущей языку и чрезвычайно развивающей мыслительную деятельность глухих детей, будут освещены в связи с вопросом об усвоении значений слов.
5. Разноаспектный анализ и обобщение предметов
Мы уже сообщали, что у глухих детей наблюдаются значительные трудности в изменении привычного восприятия объекта, ■если, например, от них требуется воспринять предмет в качестве заменителя другого предмета (И. М. Соловьев, Ж- И. Шиф, 1962; Ж. И. Шиф, 1949, 1961). Дошкольники должны были использовать предложенные им предметы в игре в роли заменителей отсутствующих игрушек, дети младшего школьного возраста — предметы домашнего обихода в роли заменителей других предметов. Слышащие дети не испытывали при этом затруднений. Выделив анализом признаки названного им предмета в воспринимаемом предмете, они охотно его переименовывали и принимали в новой роли. Глухие, напротив, тяготились этим предложением, их надо было учить выполнению этой деятельности. Условное новое название предмета в соответствии с новой функцией, которую он должен был выполнять, вызывало у них протест. Есть ■основания считать, что трудности разноаспектного анализа и обобщения предметов тормозят развитие игровой деятельности, творческого воображения, мышления глухих детей (Г. Л. Выгодская, 1964; М. М. Нудельман, 1957).
Сообщенные нами факты, касающиеся трудностей, которые испытывают глухие при выполнении анализа и обобщения одних и тех же объектов под разными углами зрения, перекликаются с материалами, которые изложил П. Олерон в своей интересной работе «Понятийное мышление и речь» (P. Oleron, 1951). Он проводил с глухими и слышащими подростками эксперименты, требовавшие «множественной классификации» предъявленных предметов. Одни и те же объекты надо было объединить последовательно под тремя разными углами зрения: бруски — по форме (круг, квадрат, треугольник), высоте (2,4 или б мм) и количеству углублений (один, два или три) на верхней поверхности бруска, изображения предметов (дерево, собака, кувшин) — по предметному признаку, цвету (синий, желтый, красный) и количеству изображенных предметов (один, два или три).
Выполнение задачи вызывало у глухих подростков 15—16 лет подавленность: им трудно было отказаться от первого примененного способа классификации. По мере смены критериев, которыми надо было воспользоваться для анализа, трудности глухих возрастали. Вместе с тем слышащие подростки без труда справились с задачей. П. Олерон полагает, что глухим трудно избавиться от способов познания, опирающихся на данные восприятия. Развивая свою мысль, он говорит о том, что в описываемых экспериментах недоразвитие речи затрудняет расчленение и выделение признаков предметов, которые в их восприятии слиты, плотно примыкают друг к другу.
П. Олерон считает, что отсутствие языка задерживает их интеллектуальную активность, формирование категорий и тормозит создание «системы привычек» (установок), благодаря которым субъект оказывается вовлеченным в переход от перцептивного плана в понятийный. Он отмечает, что называние признака предмета определенным словом помогает этому признаку проявиться (этим в значительной мере определяется легкость перехода слышащих подростков к новому принципу классификации), говорит, что, для того чтобы достигнуть логического уровня и удержаться на нем, надо «купаться в языке», быть «насыщенным» им. Глухие же приобретают речь в искусственных условиях; ее резкое недоразвитие приводит к тому, что медленно преодолевается привычный подход к объекту, затрудняется переход к рассмотрению того же объекта под другим углом зрения, в чем П. Олерон видит существенное определение понятийного мышления.
Трудности, которые встречает глухой ребенок при выделении отдельных признаков предметов из совокупности, вызванные недоразвитием речи, были показаны советскими исследователями в начале 40-х годов, когда мы изучали особенности сравнения воспринимаемых предметов глухими школьниками (И. М. Соловьев, 1940; Ж. И. Шиф, 1940 а, 1941). Тогда же была показана трудность соотносительного рассмотрения «в уме» выделен-
ных признаков, в чем с особой остротой проявилось влияние речевого недоразвития глухого. Позднее (40—60-е годы) были показаны специфические интеллектуальные трудности, которые испытывают глухие дети, поставленные перед необходимостью ак> центировать в особых условиях те признаки, которые делают предмет пригодным к выполнению новой роли, новых функций, но не характерны для него при обычных условиях восприятия.
Исследования показывают, что трудности многостороннего восприятия, анализа и обобщения объектов вызваны недоразвитием речи, трудностями овладения системой языковых обозначений. Следствие этого — недоразвитие у глухих понятийного мышления и некоторые недостатки наглядного мышления.
6. Обобщение действий
Глухие дети усваивают названия действий с большим трудом, чем названия предметов. Это известно из сурдопедагогической практики и из ряда исследований по вопросам развития речи у глухих детей. Так, по данным Р. М. Боскис (1963), в письменной речи глухих учащихся II и IV классов встречается почти в 2 раза меньше глаголов, чем существительных. Долгое время учащиеся смешивают значения глаголов, сходных по буквенным сочетаниям; особенно трудно дается распознавание глаголов, различающихся только приставками. Нередко используются глаголы, недостаточно точно характеризующие нужное действие.
Эти факты обусловлены по крайней мере двумя причинами. Во-первых, дети затрудняются в различении порой близко сходного звуко-буквенного состава глагола. И во-вторых, что еще более существенно, дети часто испытывают большие трудности в обобщении тех реальных действий, которые обозначаются тем или иным глаголом. Мимико-жестовая речь может оказать детям лишь небольшую помощь в обобщении реальных действий, поскольку она бедна обозначениями действий (хотя многие предметы и обозначаются посредством привычных движений с ними). В словаре речевых жестов, составленном И. Ф. Гейлыманом (1957), приводится приблизительно в 7 раз меньше жестов, соответствующих глаголам, чем жестов-существительных.
Обобщение действий, даже самых простых, совершаемых с окружающими нас предметами— объективно более сложная задача, чем обобщение самих предметов. Предметы относительно неизменяемы, они могут быть многократно восприняты хотя и в разных ракурсах, но при сохранении их целостности. Некоторые предметы могут быть разделены на части и составлены из I частей вновь, следовательно, практически проанализированы и просинтезированы, что помогает потом совершать мысленный анализ и синтез подобных им других предметов. В свою очередь, как известно, анализ и синтез предметов создает возможности их сравнения и далее обобщения.
Что же касается простых предметных действий, то обязательным компонентом, их составляющим, является движение, с помощью которого совершаются те или иные изменения в предметах. Таким образом, действие характеризуется со своей внешней, объективной стороны, во-первых, движением и, во-вторых, изменениями в предметах, возникающими в результате движения (для простых действий это часто изменение пространственных отношений между предметами). В отличие от предметов движение постоянно изменяется, возникает и исчезает. Результат же движения обычно менее отчетливо воспринимается, чем сам предмет, с которым производилось движение. Все это и создает большие трудности анализа действий, сравнения их и на этой основе обобщения, чем при выполнении тех же мыслительных операций применительно к предметам.
Эти объективные трудности обобщения действий обычно недостаточно учитываются при обучении глухих детей. В результате глухие дети более отстают от слышащих сверстников в обобщении действий, чем предметов.
Отмеченное обстоятельство очень существенно, так как оно
препятствует усвоению глаголов, выполняющих весьвда важную
роль в словесном высказывании. '
Т. В. Розанова специально исследовала возможности глухих детей охарактеризовать то или иное действие с предметами, сравнить действия между собой и обобщить их. Исследование выполнялось по методике, предложенной И. М. Соловьевым.
Взрослый (экспериментатор) показывал глухому ребенку, младшему школьнику, простое действие с предметами и просил сказать, что он сделал. Экспериментатор в течение опыта демонстрировал ребенку четыре действия с предметами:
1. На столе перед ребенком находились две группы кубиков,
справа и слева от центра, причем в одной группе было пять ку
биков, а в другой — четыре. Экспериментатор двумя руками
■сдвигал обе группы кубиков в одну общую группу.
2. Кубики размещались на столе так же, как в первом зада
нии. Однако действия экспериментатора были несколько иными.
Он брал по одному кубику справа и слева и переставлял их в
центр стола, постепенно присоединяя одни кубики к другим так,
что они выстраивались в один ряд.
3. В центре стола лежали восемь одинаковых карандашей,
рядом и параллельно друг другу. Экспериментатор одновремен
но двумя руками разъединял карандаши на две группы по четы
ре карандаша и отодвигал их в стороны.
4. На тех же местах, что и кубики в первом и втором задани
ях, размещались матрешки (всего матрешек было семь, и они
вкладывались одна в другую). Слева стояла самая большая
матрешка и три другие через одну по величине, справа—осталь
ные матрешки. Матрешки стояли