Традиционный воскресный завтрак

<DIV> </DIV> <DIV> </DIV> <DIV> О господи, где я, блин, нахожусь? Где, блядь... я не знаю этой комнаты... думай, Дэви, напряги мозги. У меня не хватает слюны, чтоб оторвать язык от нёба. Что за хуйня. Что за ёбаная... что за... больше никогда... </DIV><DIV> ОХ, БЛЯ-ЯДЬ... НЕТ... пожалуйста. Нет, сука, НЕТ... </DIV><DIV> Пожалуйста. </DIV><DIV> Только не со мной. Пожалуйста. Конечно, нет. Конечно, да. </DIV><DIV> Да. Я проснулся в чужой кровати, в чужой комнате, по уши в собственном дерьме. Я обоссался. Обблевался. И обосрался. Голова, на хуй, гудит, а в животе рок-концерт. Вся кровать залита дерьмом, сплошное ебучее дерьмо. </DIV><DIV> Я убираю нижнюю простыню, потом снимаю пододеяльник и сворачиваю всё вместе: в середине плещется едкий ядовитый коктейль. Узел туго затянут, нигде не протекает. Я переворачиваю матрас, чтобы спрятать мокрое пятно, и иду в туалет. Становлюсь под душ и смываю дерьмо с груди, с ляжек и с жопы. Теперь я знаю, где я: у Гэйлиной мамы. </DIV><DIV> Ебать-копать! </DIV><DIV> У Гэйлиной мамаши. Как я сюда попал? Кто мне сюда привёл? В комнате я видел, что мои шмотки аккуратно сложены. Бог ты мой. </DIV><DIV> Кто меня, бля, раздел? </DIV><DIV> Попробую вспомнить. Сегодня воскресенье. Вчера была суббота. Полуфинал в Хэмпдене. Ещё до матча я уже был никакой. Я решил, что у нас нет никаких шансов: в Хэмпдене ни в жизнь не сделаешь "старую фирму" - зрители и судьи стоят горой за официальные клубы. И вместо того, чтобы напрягаться по этому поводу, я решил просто оторваться и устроить себе классный оттяг. Да уж, оторвался на славу. Даже не помню, попал я на игру или нет. Помню, как на Дюк-стрит сел на марксменский автобус вместе с лейтскими ребятами - Томми, Рентсом и их корешками. Мозгоёбы, бля. Я хорошо помню, как мы выползли из бара в Рутерглене и потащились на матч: "спид", "кислота", план и целая гора бухла - батл водки, который я выжрал перед тем, как мы встретились в баре, потом сели на автобус, потом опять вернулись в бар... </DIV><DIV> Откуда взялась Гэйл, сказать трудно. Бляха. Я снова лёг в кровать, матрас и одеяло холодили без простыней. Через пару часов в дверь постучала Гэйл. Мы встречаемся с ней уже пять недель, но секса у нас ещё не было. Гэйл сказала, что не хочет строить наши отношения на физической основе, иначе они так и останутся сугубо физическими. Она вычитала это в "Космополитене" и хотела проверить эту теорию на практике. Так что уже недель пять яйца у меня были величиной с дыню. Наверно, во всей этой моче, говне и блевотине было немало спермы. </DIV><DIV> - Хороши вы были вчера, Дэвид Митчелл, - сказала она с осуждением. Она действительно расстроена или только делает вид? Поди разбери. Потом: - А что с простынями? - Вправду расстроена. </DIV><DIV> - Гм, небольшая авария, Гэйл. </DIV><DIV> - Ладно, ничего страшного. Спускайся вниз. Мы как раз собрались завтракать. </DIV><DIV> Она вышла, а я устало оделся и ощупью сполз по лестнице, стараясь остаться незамеченным. Узел прихватил с собой, чтобы забрать его домой и постирать. </DIV><DIV> Гэйлины папики сидели за кухонным столом. Когда я услышал запахи традиционного воскресного завтрака, готовившегося на плите, меня затошнило. В животе всё перевернулось. </DIV><DIV> - Мда, вчера у нас кто-то перебрал, - сказала Гэйлина мама, но, к моему счастью, просто беззлобно поддразнивая. </DIV><DIV> Я опять покраснел от стеснения. Сидевший за столом мистер Хьюстон попытался замять это дело. </DIV><DIV> - Ну надо же когда-нибудь расслабиться, - заметил он ободряюще. </DIV><DIV> - Точнее, надо бы когда-нибудь остепениться, - сказала Гэйл и тут же поняла, что совершила ошибку, когда я незаметно взглянул на неё исподлобья. Небольшая зависимость мне бы не помешала. Риск - благородное дело, бля... </DIV><DIV> - Э, миссис Хьюстон, - я показал на простыни, связанные узлом и лежавшие у моих ног на кухонном полу. -...Я тут немного испачкал простыню и пододеяльник. Я возьму их домой и постираю, а завтра принесу. </DIV><DIV> - Не беспокойся, сынок. Я сейчас же брошу их в стиральную машину. Сиди и завтракай. </DIV><DIV> - Нет, но, э... я их сильно испачкал, - засмущался я. - Я лучше заберу их домой. </DIV><DIV> - Какая лапушка, - засмеялся мистер Хьюстон. </DIV><DIV> - Да нет же, сиди и кушай, сынок, а я о них позабочусь, - миссис Хьюстон подкралась ко мне и внезапно ухватилась за узел. Кухня была её территорией, и ей нельзя было перечить. Я притянул узел к груди, но миссис Хьюстон оказалась проворной, как чёрт, и невероятно сильной. Она крепко вцепилась в простыни и потянула их на себя. </DIV><DIV> Узел развязался, и на пол обрушился зловонный поток жидкого говна, алкогольной блевотины и пенистой мочи. Миссис Хьюстон замерла на несколько секунд, а потом побежала к раковине: её вырвало. </DIV><DIV> Очки, лицо и белую рубашку мистера Хьюстона усеяли коричневые пятна. Капли забрызгали покрытый линолеумом стол и еду. Казалось, будто мистер Хьюстон испачкался разбавленным соусом для чипсов. На жёлтую блузку Гэйл тоже село несколько пятен. </DIV><DIV> Еппонский бог. </DIV><DIV> - Боже милостивый... боже мой... - твердил мистер Хьюстон, пока миссис Хьюстон травила, а я предпринимал трогательные попытки вытереть грязь теми же самыми простынями. </DIV><DIV> Гэйл пронзила меня взглядом, полным ненависти и отвращения. Я понял, что нашим отношениям - конец. Я уже никогда не затащу её в постель. Но впервые в жизни это меня не волновало. Я только хотел поскорее отсюда смыться. </DIV><DIV> </DIV> <DIV> </DIV> <DIV> </DIV> <DIV> </DIV> <DIV> Торчковая дилемма № 65</DIV> <DIV> </DIV> <DIV> </DIV> <DIV> Внезапно похолодало; охуенный колотун. Свечка почти догорела. Единственный свет исходит из телека. Что-то чёрно-белое... но телек же чёрно-белый, значит, он может показывать только чёрно-белое... вот если бы он был цветным, тогда было бы по-другому... наверное. </DIV><DIV> Меня знобит, но если я двигаюсь, становится ещё холоднее, потому что я понимаю, что это, на хуй, всё, что я могу реально сделать, для того чтобы согреться. Если не шевелиться, то можно, по крайней мере, успокоить себя тем, что у тебя есть шанс согреться, когда начнёшь двигаться или включишь обогреватель. Главное - оставаться совершенно неподвижным. Это куда проще, чем ползти по полу, чтобы включить этот ёбаный обогреватель. </DIV><DIV> В комнате кто-то есть. Наверно, это Картошка. В темноте трудно говорить. </DIV><DIV> - Картоха... Картошка... </DIV><DIV> Ни слова. </DIV><DIV> - Охуенный дубарь, чувак. </DIV><DIV> Картошка, если это действительно он, молчит. Может, он умер, но скорее всего, нет, потому что я вижу: глаза у него открыты. Но мне поебать. </DIV><DIV> </DIV> <DIV> </DIV> <DIV> </DIV> <DIV> </DIV>