Цветовая окраска английского алфавита

Однако независимо от того, какие из полученных данных наиболее близки к «национальной системе», следует сделать один важный вывод: какой бы текст на русском, английском или любом другом языке мы не подвергли бы анализу по методике А.П. Журавлева (еще раз подчеркнем, что в экспериментах Л.П. Прокофьевой использовалась видоизмененная процедура А.П. Журавлева), в результате этот текст, будь то поэзия, проза, учебник по грамматике или математике, обязательно обнаружит фонетическое значение – либо по шкале цвета, либо по любой из 25 (19) шкал, использованных А.П. Журавлевым. И при желании всегда можно найти гармонию между смысловым содержанием текста и его фонетическим значением. Из этого следует только одно: методика, которую мы условно называем методикой А.П. Журавлева, менее пригодна для фоносемантического анализа текста, чем методика Фонадя / Эртеля. Она оказывается наиболее эффективной для изучения фонетического значения стихотворного текста при условии, что результаты автоматического анализа сопровождаются и проверяются с помощью аудиторского анализа.

Методика Фонадя/Эртеля приспособлена, как показано выше, для решения более широкого круга задач.

Вернемся еще раз к этой методике. Она, как показано выше, допускает два основных процедурных варианта: 1) экспериментатор подвергает анализу частоту встречаемости всех фонетических единиц в каждой из двух противопоставленных групп текстов и находит те единицы, частоты которых превышены в первой и во второй группе; 2) экспериментатор исследует в каждой группе текстов частоты только тех единиц, которые по данным психометрических измерений (например, по шкале силы или оценки) соответствуют шкале, по которой противопоставлены группы текстов («динамичные-нединамичные тексты»). Только второй процедурный вариант обеспечивает экспериментатору выполнение подлинно фоносемантического анализа текста, т.е. такого анализа, целью которого является поиск звуко-смысловых ассоциаций, основанных на символических значениях звуков.

Это не значит, что первый вариант должен быть полностью исключен из практики фоносемантического анализа текста. Его использование требует от экспериментатора дополнительного анализа попавших «в финал» звуков. Если, например, «ласковыми» звуками, как у Фонадя, оказались l, m, n, то необходимо сопоставить эти данные объективного звукосимволизма с данными субъективного звукосимволизма. Как видно из табл. 6 (см. часть 1), звуки l, m, n, действительно, сосредоточены в различных языках на полюсе шкалы «приятный». Но если в числе фаворитов в той или иной группе текстов оказываются звуки, не соответствующие заданной шкале, они не могут приниматься во внимание как звуки с определенным символическим значением. Их следует отнести к звукам с функциональным значением в данном языке (о терминах «иконическое» и «функциональное» значение см. в разделе 12.1, часть 1). При группировке текстов по шкалам вовсе не обязательно использовать нефундаментальные шкалы («ласковый-грубый»; «веселый-грустный» и т.д.), поскольку в психолингвистике давно установлено, что все множество шкал сводится к трем основным: шкала оценки («приятный-неприятный»), шкала силы («слабый-сильный») и шкала активности («медленый-быстрый», «активный-пассивный»). В некоторых экспериментах С. Эртель объединил даже 2 последних шкалы в одну «динамичный-нединамичный». Практика показывает, что объединение текстов по такой шкале, например, как «минорный-мажорный» (см. Найдеш 1998) в конечном итоге переформулируется в шкалу «неприятный-приятный», т.к. в «минорных» текстах превалирует /r/, а в «мажорных» – /l/. Такое распределение соответствует шкале «неприятный-приятный», а не, например, шкале «веселый/грустный» (ср. выше данные Л.О. Лебле), т.к. в русском языке (по данным А.П. Журавлева /r/ имеет значение «веселый» (2,6). Итак, можно рекомендовать исследователям фоносемантических свойств текстов группировать тексты по трем или даже двум основным шкалам – шкале оценки и шкале динамики. Если тексты сгруппированы правильно, в динамичных текстах следует ожидать превышения частот «сильных» и «активных» звуков, а в нединамичных – «слабых» и «медленных».

В практике фоносемантического анализа могут встретиться однако и такие процедурные варианты, когда тексты не группируются по осгудовским шкалам. В тексте могут выявиться несколько частотных или даже один сверхчастотный звук. Так, например, И.Ю. Павловская, основываясь на проведенных ею экспериментах, полагает, что в тексте целесообразно выделять один или несколько ключевых звуков. Таким ключевым звуком в некоторых текстах, исследованных И.Ю. Павловский, оказался звук w, входящий в состав англ. слова wild (на ключевое слово bells в поэме Э. По указывает также Л. Лебле – с. 87). Такой вывод созвучен с нашей гипотезой о том, что наличие в звучании слова хотя бы одного звука (особенно ударных гласных), соответствующего семантике этого слова, дает испытуемому основание считать, что слово обладает фонетической мотивированностью (см. Левицкий 1994: 34). Очевидно, тот же механизм действует и при оценке испытуемыми текста: «если в тексте невозможно выделить ключевой звук или звуки, то аудиторы не в силах правильно уловить фоносемантическую символику текста» (Павловская 2001: 137). Можно согласиться, таким образом, с тем, что наличие в слове или тексте какого-либо звука, соответствующего содержательной стороне той или иной единицы языка или речи (слово, предложение, стихотворная строфа, небольшой текст), может оказаться решающим фактором в восприятии этой единицы языка или речи как «фонетически мотивированной». И все же экспериментатор должен избегать слишком поспешных и прямолинейных выводов. Н.Л. Львова обнаружила сверхчастое употребление в английской публицистике начального сочетания pr. При использовании методики Л.П. Прокофьевой следовало бы сделать вывод, что текст окрашен в красный цвет (именно так по ее данным окрашена английская публицистика – см. Прокофьева 2007: 174). При использовании методики И.Ю. Павловской следовало бы сделать вывод, что исследованный Н.Л. Львовой текст «неприятный», т.к. «ключевой» звукокомплекс pr оценивается аудиторами И.Ю. Павловской как «неприятный» (см. Павловская 2001: 110). Все дело, однако, в том, что в тексте, о котором идет речь, очень часто встречается слово president … Так при чем же здесь звуковой символизм?

Выводы

1. При исследовании символических и эмоциально-эксперес­сивных свойств слова следует чётко различать понятия “фонети­ческая мотивированность”, “фонетическое значение”, “коннотатив­ное значение”.

2. Хотя фонетическая мотивированость слова тесно связана с его коннотативным значением, оба явления не идентичны. Коннота­тивное значение создаётся в значительной степени за счёт фонетической мотивированности слова, причём для одних семанти­ческих подклассов фонетическая мотивированность является основным компонентом коннотации, для других – звукосимволи­чес­кие ингредиенты составляют лишь сравнительно небольшую часть в коннотативном значении слова или отсутствует в нём вообще.

3. Если под фонетическим значением слова понимать суммарную оценку символики звуков, которые входят в состав его звучания, а под фонетической мотивированностью – соответствие звучания слова его значению, то ФЗ и ФМ одного и того же слова могут не совпадать или даже резко отличаться друг от друга. Несовпадение обоих параметров слова ещё раз даёт основание полагать, что символическое значение приписывается слову говорящими по определённым правилам, которые в силу физичес­ких (акустических и артикуляционных) свойств звуков могут носить межнациональный характер.

4. Фонетическая мотивированность слова может оказать воздействие на эволюцию его формы или содержания. Однако действие этого фактора следует рассматривать в тесной взаимо­связи с действием других процессов и явлений языка, в частности, с действием семантической мотивированности слова.

5. Не исключено, что функционирование так называемого подвижного ие. s и происхождение ие. расширителей обусловлено действием звукового символизма.

6. Поскольку любой текст (научный, публицистический, прозаический, поэтический) написан на определенную тему, в нем используется определенная лексика; следствием этого является тот факт, что любые тексты будут отличаться друг от друга частотой использованных в них звуков (букв), а, значит, и своим «фонетическим значением». Это не значит, однако, что автор текста сознательно или подсознательно подбирает в тексте слова с определенной символикой звуков. Превышение в тексте частоты тех или иных звуков далеко не во всех случаях связано с действием звукового символизма.