Три свойста норм

Для норм характерны три свойства, причем все они связаны с ролью, которую нормы играют в обеспечении координации деятельности.

• Свойство неизбирательности в потреблении: использование определенной нормы одним человеком не уменьшает ее доступности для остальных. Наоборот, чем доступнее норма, тем легче скоординировать на ее основе деятельность в различных сферах.

• Свойство неисключаемости в потреблении: ни одному человеку не может быть запрещено использование нормы, даже если он не участвует (или не участвовал) в ее создании или корректировке. Норму вообще нельзя потребить индивидуально, ее потребление носит всегда совместный характер. Как мы убедились на

примере игр, касающихся выбора места встречи и места выпаса стада пастухом, использование индивидами разных норм делает взаимодействие неэффективным.

• Свойство неисчерпаемости в потреблении: использование нормы одним индивидом не уменьшает полезного эффекта от использования этой же нормы другим индивидом. Наоборот, чем шире распространена норма, тем больше полезный эффект от ее применения, ведь выбор общепринятой нормы снижает неопределенность во взаимодействиях. Например, чем больше людей выполняют требования Правил дорожного движения, тем более предсказуема и безопасна ситуация на дорогах.

Характеристика норм как общественного блага предполагает, что интерпретация и корректировка норм затруднены ввиду уже упоминавшейся ранее проблемы безбилетника. Так, все люди заинтересованы в создании на базе неформальных норм эффективной легальной системы, но никто не готов участвовать в законотворческом процессе ни непосредственно, ни косвенным образом, через возмещение части связанных с законотворчеством издержек (в форме налогов).

Институциональное развитие, точнее, его отсутствие, заключается в лучшем случае в простой легализации неформальных норм. Этот вариант предполагает закрепление неформальных норм в законе без их интерпретации и постоянной корректировки, которые связаны с высокими издержками.

Поиски альтернативы приводят к третьему, революционному варианту институционального развития, заключающемуся в попытках изменить прежде всего формальные рамки, ориентируясь на уже известные образцы. Речь идет об импорте формальных институтов, уже доказавших свою эффективность в обеспечении взаимодействий, и отхода на этой основе от тупиковой траектории институционального развития. Иначе говоря, преобразования ориентируются на достижение определенного результата, и исходные условия — существующие в обществе неформальные институты — принимаются в расчет в последнюю очередь. В отличие от генетических изменений, сопровождающих эволюцию институтов, революционные изменения можно назвать онтологическими: желаемая ситуация проецируется на общество38. Еще одно отличие от эволюционного варианта развития заключается в необходимости политической воли для осуществления революционных преобразований. Роль государства из чисто технической, сведенной к законодательной фиксации неформальных норм, превращается в главенствующую. И в данном случае неважно, какую форму принимает активное вмешательство государства — политической воли просвещенного монарха Платона, избранного в соответствии с демократической процедурой президента или парламента (рис. 14.1). Неформальные Реакция Формальные Импорт Институт- рамки рамки образец» Рис. 14.1

Революционные изменения касаются в первую очередь формальных рамок, ибо неформальные не поддаются прямому воздействию и могут быть изменены лишь индуктивно, как реакция на новые формальные рамки. На какие же образцы ориентированы изменения формальных рамок? Во-первых, институты могут строиться в соответствии с некой идеальной моделью, т. е. институты напрямую переносятся из теоретической модели на практику. Примером из российской истории является короткий период после Октябрьской революции 1917 г. (до середины 1918 г.), когда институты нового общества создавались под кальку тех, которые описывались в работах К. Маркса и Ф. Энгельса. Общество планировалось построить по принципу единого производственного кооператива, для чего требовался переход от частных раздробленных коллективов к единому кооперативу, функционирующему на основе принципов пролетарски-коммунистического снабжения и распределения39. Парадоксально, но и становление институтов рынка даже на родине Ф. Энгельса, в Англии, включало в себя элементы копирования теоретической модели, только на этот раз — А. Смита, И. Бентама и У. Таунсенда. Английский парламент образца 1800—1830-х годов, согласно К. Поланьи, воодушевленный идеями указанных авторов, обладал политической волей, необходимой для отражения в законах модели laissez-faire.

Принцип laissez-faire неестественен. Рынки, построенные на основе принципа свободной конкуренции, никогда не появились бы, если бы они развивались эволюционным образом. В конечном счете принцип laissez-faire был навязан государством40. Косвенно с этим утверждением соглашается и Д. Норт, который видит в либеральной ориентации английского парламента результат особого расклада политических сил: парламент контролировался политическими силами, интересы которых счастливым образом приняли форму создания предпосылок рынка, основанного на свободной конкуренции 4|.

Во-вторых, институты могут воспроизводить образцы, существовавшие в истории данной страны, но исчезнувшие в процессе исторической эволюции общества. Поиск исторических образцов для подражания, принимающий форму поиска утраченного «золотого века», связан с опасностью появления институциональных «атавизмов». Например, на одном из этапов рыночных реформ в Тунисе государство решило воссоздать институт гильдий, хорошо зарекомендовавший себя вплоть до начала XX в.42 Целью государства было обеспечить стабильность и подконтрольность локальных рынков, контроль качества продающихся на них товаров. Однако эксперимент по реанимации института не удался: в условиях современного рынка и конкуренции со стороны импортных товаров гарантии качества, базирующиеся на личной репутации аминов, глав гильдий, так и не смогли заработать.

В-третьих, формальные институты могут строиться по образцам, существующим в других странах. Причем речь идет как о политических (институты демократии), так и экономических (институты рынка) институтах, которые воспроизводятся в странах Африки,

Латинской Америки, Восточной Европы по образцам европейских и североамериканских стран. Французский политолог Бертран Бади посвятил свой анализ импорту политических институтов, в первую очередь — европейской модели государства, в бывшие колониальные страны. По его мнению, навязывание европейской модели государства, строящейся на основе принципов территориального единства, либерализма, совпадения нации и государства, в качестве универсальной объясняется интересами как стран-экспортеров, так и стран-импортеров. Для стран-экспортеров универсализация собственной модели государства позволяет восстановить отношения типа «патрон—клиент», восстановить свое влияние в бывших колониях. Основными же заинтересованными в импорте институтов социальными группами выступают новые политические элиты, стремящиеся сохранить и укрепить свою власть, и интеллигенция, стремящаяся преодолеть традиционализм общества43.

Проблема импорта институтов экономической власти в России весьма актуальна. По словам Т. Эггертсона: "Самый важный новый урок, который можно извлечь из … перехода [экономических систем советского типа к рынку], связан с ограниченностью наших знаний об институциональной динамике, о путях внедрения новых социальных технологий в общество, обладающее собственными сложными институтами, в особенности же о способах обеспечения новой организации экономики"^[1].

Местные технологии экономической власти, или институциональная среда и организации, вступают во взаимодействие с новыми, импортированными социальными технологиями и могут оказать решающее влияние на эффективность новых институтов, создавая тем самым проблемы определенного рода, которые не имеют существенного значения, когда на вооружение берутся физические технологии. Зачастую мало что известно о взаимной дополняемости импортированных, или новых, социальных технологий с ранее существовавшими институтами экономической власти. Эти последние могут либо подкреплять, либо, наоборот, нейтрализовывать новые структуры, как, например, в ситуации, когда страны заимствуют уставы корпораций или конституции, хорошо зарекомендовавшие себя в других регионах мира.

Поиски альтернативы приводят революционному варианту институционального развития, заключающемуся в попытках изменить прежде всего формальные рамки, ориентируясь на уже известные образцы. Речь идет об импорте формальных институтов экономической власти, уже доказавших свою эффективность в обеспечении взаимодействий, и отхода на этой основе от тупиковой траектории институционального развития. Иначе говоря, преобразования ориентируются на достижение определенного результата и исходные условия – существующие в обществе неформальные властные институты – принимаются в расчет в последнюю очередь. В отличие от генетических изменений, сопровождающих эволюцию институтов, революционные изменения можно назвать онтологическими: желаемая ситуация проецируется на общество. Еще одно отличие от эволюционного варианта развития заключается в необходимости политической воли для осуществления революционных преобразований. Роль государства из чисто технической, сведенной к законодательной фиксации неформальных норм, превращается в главенствующую.

Революционные изменения касаются в первую очередь формальных рамок, ибо неформальные не поддаются прямому воздействию и могут быть изменены лишь индуктивно, как реакция на новые формальные рамки. На какие же образцы ориентированы изменения формальных институциональных рамок? Во-первых, институты могут строиться в соответствии с некой идеальной моделью, т. е. напрямую переносятся из теоретической модели на практику. Примером из российской истории является период после Октябрьской революции 1917 г., когда институты нового общества создавались под копирку тех, которые описывались в работах К. Маркса и Ф. Энгельса. Общество планировалось построить по принципу единого производственного кооператива, для чего требовался переход от частных раздробленных коллективов к модели единой фабрики, функционирующей на основе принципов централизованного снабжения и распределения.

Получается, что импорт институтов создает хаос, который распространяется не только на политическую сферу, но и на процесс национальной самоидентификации, коллективных действий. Возможность возникновения эффектов, прямо противоположных ожидаемым, при импорте одного из наиболее признанных образцов – американской Конституции, отмечалась многими исследователями. Так, своего рода естественный эксперимент был поставлен в ходе реализации Акта о реорганизации индейских резерваций (The Indian Reorganization Act, 1930), предполагавшего распространение модели американского государства и на племена индейцев, живших до этого по собственным законам и с использованием традиционных властных структур. Результаты эксперимента далеко не однозначны – часть племен в результате деятельности в новых институциональных рамках добилась серьезного социального и экономического прогресса, а другая часть, наоборот, вошла в глубочайший кризис. Общий вывод заключается в том, что импорт институтов безусловно оказывает влияние на динамику институционального и экономического развития, но это влияние может принимать как позитивные, так и негативные формы.

Анализ уровня доверия в российском обществе позволяет

говорить о рассогласовании, неконгруэнтности неформальной

нормы и нормы, на основе которой функционирует рынок. Аналогичные

.выводы можно сделать и на основе анализа остальных

пяти параметров60. Следовательно, приходится предполагать не

конвергенцию неформальных и формальных норм в результате

импорта института рынка, а их дивергенцию, возрастающее рассогласование.

Итак, сформулируем два сценария развития событий

в случае импорта института. Во-первых, в случае конгруэнтности

формальных и неформальных норм происходит ускорение институционального

развития. Но при этом радикальной смены траектории институционального развития не происходит, ведь изначально формальные и неформальные нормы не противоречили друг другу.

Институт лишь проходит быстрее ряд этапов своего становления,

которые в случае эволюционного развития заняли значительно

больший период времени. Во-вторых, в случае неконгруэнтности

формальных и неформальных норм происходит замедление институционального

развития ввиду роста рассогласования между

формальными и неформальными нормами. Второй сценарий

тем более не предполагает, что происходит радикальная смена

траектории институционального развития

Подведем итоги. Революционный вариант, связанный с импортом

формальных институтов, тоже оказывается неспособным

радикальным образом изменить траекторию институционального

развития. В лучшем случае он ускоряет движение по этой траектории,

а в худшем — замедляет. В случае развития событий по

второму сценарию возможное решение могло бы заключаться

в смене образцов импортируемых институтов, например, американской

модели на германскую, французскую, японскую, или

наоборот. Такой подход позволил бы найти такую страну-экспортера,

чьи формальные институты конгруэнтны с неформальными

институтами страны-импортера.

34. Понятие контракта.Типы контракта.Сравнение их структур.

Институты задают общие рамки взаимодействия индивидов. Конкретные же рамки взаимодействия, совершения сделок, определены положениями контракта, или договора между непосредственными участниками взаимодействия. При заключении контракта индивиды используют в качестве данных формальные и неформальные нормы, применяя и интерпретируя их для нужд конкретной сделки. Иными словами, контракт отражает осознанный и свободный выбор индивидами целей и условий обмена, осуществляемого в заданных институциональных рамках.

Контракт – совокупность правил структурирующих во времени и пространстве обмен между 2 и более эконом. агентами по сре-вам определения обмениваемых прав и взятых обязательств и определение механизма их соблюдения.

Контракт, предполагающий несовпадение во времени моментов его заключения и исполнения, представляет собой самое обычное явление. Напомним хотя бы знаменитый принцип героев «Двенадцати стульев»: «Утром — деньги, вечером — стулья»5. Даже если все участники такой сделки ведут себя согласно нормам рыночного соглашения и, следовательно, оппортунизм исключен, никто из них не может предугадать с уверенностью развитие событий, влияющих на контракт, но не зависящих от намерений и стратегий, избранных его участниками. Норма доверия регулирует влияние намерений и стратегий сторон сделки на ее результат, но она бессильна в отношении «природных», внешних по отношению к контракту факторов. В рамках теории игр внешние по отношению к намерениям сторон контракта факторы учитываются с помощью введения в игру с двумя участниками третьего игрока, «природы».

Какие же институциональные рамки позволяют заключать контракты с учетом индивидуальных особенностей отношения людей к«естественным» (в смысле их обусловленности «природой») риску и неопределенности? Искомые институциональные рамки задаются контрактом о найме, который позволяет одной из сторон сделки

отказаться от риска, получая право на гарантированный доход вне зависимости от влияния на результаты взаимодействия «естественных» факторов. Однако при этом сторона контракта, являющаяся противником риска, отказывается от претензий на получение большего дохода в случае благоприятного стечения обстоятельств. Свое название контракт о найме получил в связи с моделью взаимодействия наемного работника и работодателя, в котором наемный работник предполагается противником риска, а работодатель— нейтральным к риску. Какими бы ни были рыночная конъюнктура и спрос на производимый наемным работником продукт, он получает фиксированное вознаграждение. Причем в самом контракте не уточняется, за выполнение каких действий наемный работник получает вознаграждение, характер этих действий выясняется по мере наступления той или иной обусловленной «естественными» факторами ситуации. Фактически контракт о найме фиксирует лишь необходимость подчинения наемного работника решениям работодателя.

Альтернативой контракту о найме является контракт о продаже.контракт о продаже может заключаться лишьпри условии, что обе его стороны нейтральны к риску и готовысмириться с той возможностью, что ожидаемые события не наступяти зафиксированные в контракте задачи окажутся неадекватнымискладывающейся ситуации.

Контракт о найме— соглашение между индивидом,нейтральным к риску» и противником риска, определяющеекруг задач, которые могут быть реализованы в будущемпо ходу выполнения контракта» При этом противник рискапередает индивиду, нейтральному к риску, право контролянад своими действиями.

Контракт о продаже – соглашение между индивидами, в одинаковой степени нейтральными к риску, определяющее круг задач, которые будут реализованы в будущем по ходу выполнения контракта.

Итак, контракт о продаже регулирует отношения между индивидами, одинаково относящимися к риску, – одинаково нейтральных к риску людей. С другой стороны, контракт о найме описывает институциональные рамки взаимодействия людей, по-разному относящихся к риску, нейтральных к риску и противников риска. Противники риска (наемные работники) добровольно отказываются в пользу нейтрально относящихся к нему (работодателей) от своего права свободного выбора стратегии действий в будущем, учитывая влияние "естественных" факторов. Происходит добровольное делегирование права контроля над определенным в контракте видом деятельности индивида. Аналогично делегированию права распоряжения ресурсом, индивид может делегировать право контроля над собственными действиями. Тем самым лишний раз подтверждается, что права собственности, определенные нами ранее как норма легализма, являются лишь подмножеством в совокупности норм, регулирующих взаимоотношения между людьми, и возникающих на их основе прав и обязанностей Делегирование индивидом контроля над своими действиями в определенных контрактом сферах деятельности лежит в основе властных отношений. Властные отношения бывают нескольких типов¹⁵:

• простые, в рамках которых контроль осуществляется именно тем индивидом, кому были делегированы права контроля, или

• сложные, когда лицо, которому делегируется контроль, получает одновременно и право передачи этого контроля третьим лицам;

• персонифицированные, когда контроль делегируется конкретному лицу, или

• позиционные, предполагающие делегирование контроля не конкретному лицу, а тому, кто занимает определенную позицию в институциональной структуре общества (в государственном аппарате, во внутрифирменной структуре и т.д.). Контроль может делегироваться и собственно институциональной структуре, государству или корпорации, и тогда контрактные отношения принимают форму закрепленного в праве разделения правомочий между индивидом и государством.

Сопоставив контракт о найме и контракт о продаже, мы теперь переходим непосредственно к обсуждению структуры контракта. Известны три базовых типа структуры контракта — классический,неоклассический и имплицитный контракты.

Классический контракт,в котором четко и исчерпывающе определены все условия взаимодействия,производен от контракта о продаже.

Имплицитный контракт, наоборот, исключает четкое определение условий взаимодействия,стороны контракта рассчитывают на их спецификациюв самом ходе реализации контракта, откуда, собственно, и происходиттермин «имплицитный (не оговоренный до конца) контракт». Такой контракт производен от контракта о найме.

Неоклассический, или гибридный, «отношенческий» контракт, объединяющий в себе элементы как контракта о продаже, так и контракта о найме. Неоклассическое контрактное право и доктрина «оправдания» позволяют сторонам контракта не придерживаться его буквы в случае наступления непредвиденных обстоятельств.

Контракт представляет собой институциональные рамки осуществления конкретных сделок. Как и любой институт, контракт не столько ограничивает взаимодействие, сколько создает для него предпосылки, что становится особенно очевидным в случае сделок с несовпадением во времени моментов их заключения и

совершения. Такого рода сделки связаны с риском возникновения не зависящих от намерений их участников обстоятельств. Люди различаются по степени восприятия риска, что и объясняет существование двух видов контрактов — контракта о продаже, регулирующего отношения между нейтральными к риску партнерами,

и контракта о найме, позволяющего взаимодействовать людям, нейтральным к риску, и противникам риска.