В любой миг вечности

произнеси мое имя – оно всегда ответит на твой призыв!

Сердце моё принадлежит солнцу сияния твоего!

Теперь следовало одеть магические перстни, волшебные брасмлеты, тяжёлое ритуальное ожерелье –менат, неподъёмные церемониальные сандалии и всевозможные амулеты. И самый главный из них- Анх:

- О, иероглиф мудрёный!

Кто же ты: тайна, иль бред?

Только лишь я, посвящённый

Знаю на это ответ:

Бред ты для взора невежды.

Глупость для глаз простеца.

Чтят тебя светлые вежды,

Знают благие сердца.

-шептал иерофант.

Одевая великолепную синюю митру Кепреш, он громко читал:

-О царственный Урей, венчающий гордо

Сиянием солнца главу божества!

О, пламень Амона, о страж неподкупный!

Защитник кумиров, хранитель жрецов!

Поём твою силу, о змий благородный!

Блюститель суровый законов Маат!

Бегут твоей силы и лжец, и грабитель,

Насильник и варвар боится тебя!!!

Начиналось богослужение.

И, под возносящие ввысь душу аккорды множества арф, в гипостильном зале появился Гормахис, сопровождаемый другими жрецами. По устланному лепестками лотосов пути он торжественно прошёл среди собравшихся вельмож и властителей, кропя их святой водою, символизирующей живоносное молоко из груди Великой Чарами Изиды:

- Да правит миром чистота сердец,

Да торжествует всюду знанье истин!

Приникни к правде, помня свой конец!

Устам правдивых не страшна могила,

Язык нельстивый - душу сохранит!

Творящих свет- никто не победит!

Достигнув врат святилища, часть процессии -низшие жрецы и жрицы- остановилась и осталась в гипостиле, и лишь немногие посвящённые чинно вошли во внутрь.

Врата за ними закрыли.

- А ты что не пошла?- тихо спросил Бертрери Имхотеп. - Ты же верховная жрица?

- Если я пойду, то ты упадёшь.

- Действительно, факт…Твоя забота так мне дорога…

- Замолчи, и перестань пялиться вон на ту грудь, иначе будет ещё дороже…

Остальные тоже молились.

А внутри святилища, мерно двигая кадильницей и овевая тонким кружевом благоуханного фимиама, Гормахис почтил огромные золотые статуи богов:

ибисоголового Тота, бога знаний и письменности:

- Визирь богов, ты- мудрости создатель!

Порою, сложно истину понять

Тому виной -не книга, а читатель

Спешащий богом поскорее стать.

Лишь яд найдёт в вине нетерпеливый

Пропустит всё, на хмель меняя вкус.

Но совладав с крикливой тишиною

Приняв учёбу долгих, нудных лет

Я для себя бессмертие открою

Поняв тобою данный нам завет.

Весёлого бога плодородия, вечновозбуждённого Мина:

- Неустанный вожделения податель!

Одиночество ты сделал волшебством:

Сам себе ты и подруга, и приятель!

Похотливый сладострастия учитель!

Освящающий совокупленья зной!

Целомудрия святой уничтожитель!

Дай познать науку самонаслажденья!

Научи искусству единенья тел!

И на ложе нас избавь от пораженья!

Среброликого повелителя Времени и Луны, Лекаря богов, отрока Хонсу:

- Прекрасный юностью правитель звёздной ночи!

Богини царственной прелестное дитя!

Неизреченного тобою рады очи!

О, локон мальчика из века в век носящий!

Любую хворь ты исцеляешь без труда!

Пугает смерть тебя превозносящий!

Ты отмеряешь времена царям и нищим!

Ты знаешь первый и последний сердца стук!

Твоею милостью теряем мы и ищем!

и, разумеется, свою ненаглядную, Великую Возлюбленную всего сущего, Хатор:

- Как сложно новый гимн тебе составить!

Тебя тысячелетиями чтут.

Какой ещё хвалой тебя прославить?

Богиня с мириадами имён!

Безмолвен я, хотя и вдохновлён.

Но сладкий ветер до меня доносит

Волшебный аромат твоих садов

Устам излиться песней сердце просит.

Я потягаюсь с древнею хвалой

Всех превзойдёт язык искусный мой!

Внемли, Служанка солнечного света:

Я жизнь свою в твой гимн пресуществлю!

И есть ли песнь прекраснее, чем эта?

Гормахис привёз идолам главного храма Антариты баснословно богатые дары: искусные ожерелья и роскошные диадемы; яркие, редких цветов, тонкой выделки, ткани; тонны отборного ладана, мегалитры ароматических масел и, самое ценное, производимые лишь в Нутжерте благовония куфи -любимый наркотик богов.

Пока двести жрецов располагали сокровища у стоп статуй, иерофант, поддерживаемый хором аскетов и оркестром евнухов, среди экстатичного танца нагих жриц, пел:

-Восславим благочестно мир бессмертных,

Усердное моленье вознеся!

Не в текстах заклинаний суеверных

А сердце на алтарь их принеся!

Их милость и правление прославим,

Их суд и прорицания почтим!

Да будут их благословенья с нами!

Се, мы -им жертва, и для них -горим!

* * *

Многострадальные беженцы - атониты подъехали к укрепленному лагерю генерала Урсы.

Генерал, сияя золочеными доспехами, в сопровождении знаменосца и свиты из семи старших офицеров, выехал им навстречу.

Помог Искребле сползти с коня.

Помог верблюду не погибнуть, в цвете лет, под жирной, грушеобразной тушей Акера.

- Вся слава Господу Атону, ваше величество! -несмотря на то, что Урса всю жизнь провел в походах и казармах, его галантные манеры, будь он не атонитом, а хотя -бы безбожником, пришлись бы по душе самой богине церемоний, вечноживущей Сешат.- Я бесконечно рад нашему личному знакомству, моя царица!

- Я именно таким и представляла прославленного героя: ястребиный взгляд, торс льва, шлем с пятидесяти двумя рогами…-улыбнулась гадюка.

- Эти рога подарил мне пророк, за уничтожение в Иллинии артели скульпторов. А это -мой подарок вам.

Так молвил он и преподнес Искребле необъятный букет зеленых роз.

- Как это мило!- Искрёбла вдохнула запах цветов. - Какой приятный подарок! Вы так любезны, генерал! Акер, взгляни! Вдохни эти чудные цветы! Какой изысканный аромат!

Торговец, приблизив нос к цветам, вдохнул с такой силой, что половина букета моментально облетела.

- Ваше величество делает меня несказанно счастливым, столь высоко оценив мою скромный дар…-поклонился военачальник.

Искребла кокетливо хихикнула и продолжала нахваливать и цветы, и дарителя, и милость Атона, и благословение Эхнатона, и ещё несла всякий флиртовый бред, совершенно ни к месту окрашенный религиозными извращениями…

Тем временем, пока царица рассыпалась в благодарностях за элегантный веник, Акер позеленел.

Закачался.

И, едва сохраняя равновесие, задышал громко и часто, как рожающая тройню бегемотиха.

- Акер, что с тобой? -царица зашептала: -Ты чего позеленел-то? Если от ревности, так успокойся…я лишь вежлива с ним, и ничего более…Кстати, твоя ревность приятнее любого комплимента, которые я слышала от тебя за последний год…

- Какая, нахрен, ревность!- жадно глотая воздух и, тем не менее, задыхаясь, прохрипел он. -У меня аллергический шок…

* * *

Наступил наиболее важный момент нынешнего богослужения -проповедь, и, покинув святилище, Гормахис вернулся в гипостильный зал.

Взошел на кафедру.

Милостиво дозволил вдохновению и знаниям послужить своему величию:

- Сиятельная королева, дамы и господа, соотечественники, ваши преосвященства и все присутствующие!!!

С точки зрения вечности учит нас смотреть на этот мир мудрость. С точки зрения вечности видна торжествующая непобедимая сила любви. С точки зрения вечности открывается истинное величие человека: его призвание к творчеству.

Задумайтесь: Творец вселенной не нуждался в дополнении, он самодостаточен. Но именно его Любовь, которую он вечно несет в себе, и Сила, которой он преисполнен, заставили его сотворить вселенную, чтобы дать радость бытия не только ему, но и великому множеству.

Математически, религия-это процесс динамической, все возрастающей связи относительного с абсолютным.

Вы скажите, что мир полон страданий??? Но именно через страдание, научаясь любить, сострадать, сопереживать, творить -человек становится достойным вечности, как и боги.

Материальный мир - школа познания, что ведет нас к совершенной вечности, исполненной истины, любви и красоты. Об этом вещает дивно устроенная природа, проповедует музыка, пророчествует поэзия, и к этому готовится наш разум, готовится всё наше существо.

Этот мир сотворен, чтобы мы в нем стали богами: как отец дает своему сыну навыки в ремесле, искусстве и желает, что бы сын радовал взор отца произведениями своего труда, как мать радуется, когда её чадо, которому она давало молоко в его детские годы, способно накормить её, в старости, плодами своего умения!!!

Вот то, что действительно есть чудо, которое столь противно тем, кто объявляет детей бога его рабами, а его самого -недалеким тираном, млеющим от бесконечной лести и жадно жаждущим покорности и унижения от своих творений, создавшего мир, чтобы деспотически красоваться тем, что он -абсолют, а всё остальное -его прихоть!!!

Тут мне пора умолкнуть.

Как бы не был я красноречив, плоды истинного творчества, древние и новые произведения искусства намного красноречивее меня: посмотрите на красоты и великолепие этого храма! Внимайте его гимнам, дорожите, как самой великой драгоценностью, возможность услышать не моё хвалёное краснобайство, а голос красоты, дарующий нашему уму истину, а нашей душе- желание делить с другим открытое нам блаженство: эти чудные фрески и обворожительные статуи, изящная архитектура и фантастические орнаменты - вот мудрейшие учителя и терпеливейшие воспитатели, зовущие нас стать добродетельными творцами и творцами добродетели!

Да, вот за что атониты жаждут не столько нашей крови, сколько вожделеют услышать стоны и увидеть мучения наших статуй, смерть книг, немоту гимнов, руины храмов! За то, что камни сии- живые! За то, что идолы эти, не могущие себя сдвинуть с места, способны сдвинуть с места самую безногую душу, дав ей крылья!!!

Так бой атонитам! Благословение всем, кто взирает на вселенную с точки зрения вечности!!! АСТ ХАТОР НУТЖЕРТ!!!

Визирь умолк, уверенно ожидая, что и в самом деле научит аудиторию слышать голос изображений и видеть картины, что живописует музыка.

Где-то случайно прошуршал систр…

Пламя ярче осветило краски и очертания росписей…

И, под восторженные рукоплескания, он сошел с кафедры.

Жрец-распорядитель обрядов вновь подал ему кадило.

Оно подозрительно громко шипело и чавкало, словно внутри поспевал бифштекс.

Гормахис приоткрыл сосуд, зачерпнул с подноса добрую горсть ладана, всыпал в кадило, закрыл…

Взмахнул…и…

- Трррррррррррррррахххххххххххх-та-ра-раххххххххххххххххххххх!!!-соперничая по мощи со сверхновой, кадило взорвалось.

* * *

Талантами мага Рахотеп явно не блистал.

Впрочем, Гормахис утверждал, что единственное, чем блистает Рахотеп -это праздничное облачение.

- ПТА - СОКАР - ОСИРЭ - ХУ! -в бесплодном совокуплении с божественной реальностью завывал жрец.

Весь день, свергнув многолетнюю тиранию сна, он тщетно пытался вызвать визиря, или хотя бы связаться с ним.

Ему безуспешно помогали пятьсот тридцать девять жрецов, поднося нужные для магических обрядов вещи: скипетры, амулеты, папирусные свитки, водку, закуску…

Держа в руках «Великую Книгу Исходящего к Свету», Рахотеп осторожно, более со страхом, нежели с благоговением, речитативом произносил заклинания:

- АНХ-УАДЖЕТ-ХУ-СИА! НЕЧЕРТ-ХЕМ-АМЕНТЕ-ХЕ!

Он уже задыхался от благовонных курений, слезящимся глазам тяжело было разбирать древние иероглифы.

- УСИРЭ-ПТА-РА-АМУН-СОКАР! СЕШЕД-ХАТОР-ДЖЕХУТИ-МУТ!

Храмовые танцовщицы, войдя в транс, танцевали до изнеможения, а некоторые-до вывихов бедер и ног, для окроплений и возлияний ушла вся святая вода, сгорели сотни свеч, в лампадах закончилось масло.

- Может, и вправду проще крикнуть погромче? -съязвил Баалтуп.

* * *

Первое, что сразу стало понятно, когда черный дым несколько развеялся и едкий запах гари ослаб настолько, что уже не въедался в глаза -что жертв и разрушений нет.

Однако, вид у обалдевшего от взрыва Гормахиса стоит того, что бы быть детально запечатленным в нашем строго документальном и помешанном на реализме повествовании, как назидательный пример грядущим поколениям историков.

Начнем с одеяния…хм, точнее, с его остатками - полусгоревшей митры, опаленных кусков мантии из шкуры леопарда и задравшейся до ушей набедренной повязки.

Продолжим, благоговейно созерцая почерневший от сажи благостный лик, с вылупленными, как у жабы во время родовых схваток, глазами; узрим насмерть замотавшуюся на правом запястье цепь от кадильницы и пылающий, как маяк, указующий путь к вратам спасения души, верх церемониального кедрового жезла.

Медитируем…молимся в тишине…за весь мир…за каждого из нас…тут разрешаю вставить ваши личные прошения…

И молитвенно воспомянем глаголы вечной мудрости, что праведно изрекли уста святые:

- Служить богам- ужасное занятье:

Незримых взору петь и почитать,

Но чаще злое, жуткое проклятье,

Чем милость с благодатью, получать!