Заключение

Великодушие предполагает благоразумие, но не то ложное благоразумие, которое постоянно рекомендует проявлять осторожность перед лицом великих дел. По этому поводу Гарригу-Лагранж говорит: «Благоразумие, которое руководствуется принципом “не предпринимай ничего”, – это благоразумие трусливых душ. Сказав: лучшее иногда враг хорошего, оно затем заявляет, что лучшее часто враг хорошего»[40]. Ложное благоразумие («давайте не переусердствуем») – это посредственность под маской добродетели.

К сожалению, некоторые люди имеют туманные представления о великодушии. В конце 1990-х гг. мы с группой друзей начали реализовывать программу помощи людям, находящимся в бедственном положении в России, в основном в Москве, Подмосковье и Санкт-Петербурге. Ежегодно около тридцати студентов из России и различных европейских стран занимаются ремонтом квартир бедных и пожилых людей, восстановлением церквей, разрушенных коммунистами, и т. д.

Студенты много работают, отдыхая только в конце недели, когда они, например, играют в футбол с заключенными детских колоний. Мы поставили своей целью не разрешать те или иные социальные проблемы, а попытаться пробудить великодушие в молодежи. Помогая бедным, мы помогаем нашим студентам выйти за пределы самих себя. Они учатся работать в команде, учатся дружбе, радости отдавать себя без остатка, осознают важность социальной солидарности. Речь идет о проекте, сконцентрированном на благе и дающего, и получающего.

Реакция местного населения была чрезвычайно положительна. Люди были благодарны и изумлены душевной щедростью русских и иностранных студентов. Но немногие – главным образом интеллектуалы – отреагировали негативно.

По их словам, было бы лучше, чтобы собранные для проекта средства использовались какой-нибудь неправительственной организацией, занимающейся филантропической деятельностью, или раздавались непосредственно бедным. Может быть, и так. Но тогда это была бы другая программа с другими целями.

Критики этого проекта не понимают воспитательного значения предоставленной молодежи возможности возрастать в щедрости, не понимают необходимости привить им осознание ценности личной жертвы во имя других.

Великодушие – это не сумасшествие. «Возвышенная, исполненная широты душа, открытая для всех, обладает великодушием. И ограниченность ей не присуща, и нет в ней ни скаредности, ни эгоистических расчетов, ни корысти. Благородная душа посвящает свои силы без остатка тому делу, которое этого заслуживает, – поэтому она может отдать себя целиком. Но только отдавать для великодушного слишком мало – он отдается сам»[41].