Глава 7

Дмитрий ужасно перепугался, мгновенно бросившись к тому месту, где исчезла Мария. Пока Дмитрий бежал, он молил Бога, чтобы с ней все было в порядке. Когда он приблизился к тому месту, где пропала Мария, то он ничего не увидел. Ни Марии, ни дыры, в которую она попала, не было нигде видно.

- Маша, Маша! - начал он громко кричать, упав на колени, ища хотя бы крохотный след ямы. - Ты меня слышишь? Скажи что-нибудь.

Как тщательно не искал Дмитрий любую зацепку, ему не удавалось ничего разыскать. Вокруг была трава, не топтаная. Дмитрий был сконфужен. Такого по канонам физики не бывает.

- Машенька, милая, отзовись! - От страха у Дмитрия голос звучал очень хрипло. - Что с тобой, родная? Пожалуйста, Господи, помоги мне ее найти!

Соколов припомнил, как в детстве чего-то очень боялся, то сжимал сильно губы и кулаки. Он думал, что перерос этот недостаток еще в подростковом возрасте, но как оказывается, ничего бесследно не исчезает. Так и сейчас он сжал до боли губы и стиснул кулаки так сильно, что у него посинели жилы. Дмитрий ударил кулаком по траве, потом еще раз и еще раз. Он так вошел во вкус, что минуты три калошматил то место, в которое провалилась Мария, отчего на этом месте вместо травы виднелась черная земля.

- Как такое может быть? - спрашивал он сам себя. - Какая-то мистика! Не может человек провалиться под землю бесследно. Такого просто не бывает!

Он уже потерял всякую надежду на то, что найдет Марию. Поэтому он собрался в палаточный городок звать помощь. Как вдруг он заметил что-то странное. Цветок одуванчика был спрятан под землей, только зеленые листья торчали среди травы и других одуванчиков. Дмитрий нагнулся и попытался вытащить цветок, но только его оборвал. Цветок так и остался под землей.

- Здесь должна была быть дыра, - предположил он. – Но когда она закрылась, то и утащила с собой под землю и цветок. Значит, где-то здесь и есть вход вовнутрь. Только как его открыть?

Соколов поднялся с колен и стал прыгать на этом участке. Он даже не ожидал, что провалится под землю так же, как это произошло с Марией. Падал он не долго. И при этом у него ничего не хрустнуло. Сознание он также не терял. Хотя, конечно, он ушиб пара ребер при падении. А так у него больше ничего не болело. Вокруг было темно и сыро, а также очень холодно. Дмитрий присел и стал искать зажигалку в кармане.

- Маша, ты здесь? – спросил он, вытащив зажигалку. – Скажи что-нибудь.

Сердце Соколова гулко стучало во тьме и тишине. Он мысленно молил Бога, чтобы при зажигании зажигалки он не увидел бездыханное тело Марии.

- Машенька, если ты здесь, скажи что-нибудь. Не бойся. Это я, Дима.

Но ответа не последовало. Тогда он набрался храбрости и черкнул зажигалкой. Осмотрев внимательно место его заточения, он понял, что очутился в пещере, созданной самой матушкой-природой. Все здесь было покрыто каким-то странным минералом. Но долго размышлять над каким именно он не стал, а вместо этого стал искать Марию. К счастью ее бездыханного тела он здесь не нашел. Он поднял голову вверх, чтобы обнаружить какие-то следы прохода между этим подземным миром и внешним. Но ничего такого он не смог найти. Вокруг все было покрыто каким-то минералом, то ли мрамором, то ли еще чем-то неизвестным Дмитрию. Но более непонятным и даже мистическим для него было то, как он и Мария сюда попали. Ведь здесь не было никаких следов прохода оттуда сюда. Матушка-природа сама не могла над таким чудом потрудиться. Здесь непременно поработали руки человека или еще кого-то, - неизвестного самому человеку. Это был какой-то механизм, неизвестный не только Дмитрию, но и человечеству. Его нужно будет исследовать позже, а сейчас для Соколова главное было - найти Марию.

Оставив пять камней на месте падения, чтобы потом найти сюда дорогу, Дмитрий направился в туннель, соединяющий остальные части пещеры с этой секцией. Он защепил пиджак на пуговицы, чтобы было теплее.

- Маша! Если ты слышишь, отзовись! - Время от времени кричал Соколов, проходя еще один поворот. - Это я, Дима. - Он пробыл в пещере не меньше получаса, но ответа он так и не услышал. У него уже почти кончился газ в зажигалке, поэтому он экономил свет, запаливая только на прямых участках, хорошенько изучив до того промежуток дороги.

С каждым поворотом становилось все холодней и холодней. На стенах кроме шаров минералов стали проступать иней, паморозь, а еще позже Дима увидел толстый шар льда.

- Где же ты, Маша? - От отчаяния Дмитрий присел, опершись об обледеневшую стенку. Он понимал, что нельзя было останавливаться, а тем более приседать, чтобы не замерзнуть на смерть, но у него больше не было сил и веры в успех его поисков. - Сколько будет тянуться эта пещера? Когда я увижу свет в конце туннеля?

Неужели он так и закончит свою жизнь, так и не нашев свою любовь - Марию? Ему было так плохо, что просто не хотелось дальше бороться за свое никчемное существование. Диме припомнилась первая встреча его с Марией. Он тогда же ее впервые и поцеловал, считая это просто продолжением после смерти, настоящим раем. Это было столь прекрасным, а воспоминания столь сладостными, что Диме не хотелось возвращаться в холодное, одинокое и жестокое настоящее. В том мире не было места для него и для Марии, а в мире снов они были вместе.

У Дмитрия уже не было сил ворошить даже пальцами рук из-за обморожения, как вдруг он услышал какой-то звук. Он насторожился, прислушиваясь, однако ничего снова не услышал.

- Почудилось, - тихо произнес Соколов.

Но отчетливый женский плач заставил его молниеносно встать на ноги и броситься в сторону исходящего звука. Он так быстро бежал, что удары сердца гулом отдавались у него в ушах. Ему было трудно дышать из-за тяжелого воздуха и мороза. Когда плач стал настолько отчетливым, что казалось девушка находиться где-то рядом, Дмитрий стал продвигаться медленнее, зажег при этом зажигалку. Он миновал еще два проема и только на третьем увидел Марию, лежащую на холодном полу. У Соколова с глаз потекли слезы радости. Он готов был расцеловать Бога за это, если бы у него было тело. Но увидев в каком плачевном состоянии оказалась девушка, желание у Дмитрия поубавилось. Мария настолько замерзла, что у нее не было сил даже дрожать. Чтобы хоть как-то согреться, она скрутилась калачиком, как маленький котенок, время от времени всхлипывая от ужаса, страха и холода.

- Машулька… - все, что и смог с себя выдавить Дмитрий, присев рядом с девушкой. Горький ком стал ему поперек горла, не давая вымолвить больше ни слова.

Измученная девушка приоткрыла глаза и посмотрела на явившегося гостя. У нее был такой потухший взгляд, что Соколов испугался за ее душевное состояние. Провести во тьме столько времени, да еще в таких условиях, при этом в одиночку – сведет с ума любого.

- Родная, ты больше не одна, - сказал хриплым голосом Соколов. Он впервые в жизни готов был расплакаться, как девчонка, но все-таки мужская натура сдержала поток слез, при этом только голос выдавал его чувства. – Теперь все будет хорошо.

Он только собрался снять пиджак, чтобы укутать им девушку, как неприятности снова посыпались на него. И его последние слова показались Дмитрию ужасной неправдой. Дело в том, что запас газа в зажигалке кончился, и свет вокруг них потух, окутывая их темнотой. Хотя и Дмитрий ужасно расстроился, но он быстренько снял с себя пиджак и в полутьме приблизился к Марии.

- Милая, ты можешь немного привстать? – спросил он, прикоснувшись к руке девушки. Она у нее была холоднее, чем у мертвеца. Это повергло Диму в оцепенение. Он молниеносно решил, что она умерла. – Не умирай, Мария! – завопил Дмитрий что было силы, обняв обледеневшее тело девушки. – Не умирай, пожалуйста, - повторил он только уже тихо и еле слышно. Дмитрий крепко обнимал Марию за плечи, при этом его щека прикасалась ее щеки.

- Я же слышал чей-то женский плач, - сказал Дмитрий сам себе. – Неужели мне почудилось?

У него больше не было сил пребывать в неведении, поэтому он решил проверить бьется ли у нее сердце. Дмитрий направил руку в то место, где оно должно было быть, но нечаянно прикоснулся вместо него женской груди. Молниеносно кровь его заиграла по венам, и его ладонь сомкнулась вокруг мягкой округлости.

- Руку убери, придурок, - еле слышно сказала Мария. – Хоть я и умираю, но еще сумею постоять за свою честь. – Однако она было настолько истощена и еще ее тело окоченело от жуткого холода, поэтому она даже не могла пошевелить рукой. А ей так хотелось дать в морду этому самодовольному болвану за его наглые и пошлые приставания.

Дмитрий мгновенно убрал руку, обрадовавшись, что девушка оказалась живой.

- Слава Богу, ты жива! – Соколов снова прикоснулся руки девушки. Однако на этот раз Мария сумела поворошить рукой. Она крепкой хваткой вцепилась за что-то мягкое. Это оказался пиджак. – Не бойся. Я просто пытаюсь тебя согреть.

- Это теперь так называется! – съязвила Мария. – Умно и находчиво!

Только после этих слов к Дмитрию дошло, что она имела на уме. Ему стало так за себя стыдно, что казалось, щеки у него горели ярким пламенем.

- Прости, я не нарочно, - извинился он. – Я хотел послушать, бьется ли твое сердце.

- У меня вывихнута лодыжка, - сказала Мария слабым голосом. – И снова жутко болит. И еще я боюсь темноты с детства. До жути боюсь. – Голос Марии ставал все мягче и мягче, пока не перешел в плач. – А здесь так темно! Мне страшно!

Дмитрий без раздумий прижался к плачущей девушке. Она не сопротивлялась, просто еще громче расплакалась.

- Я не хочу умирать! Мне страшно умирать.

- Ты не умрешь, - попытался Дмитрий ее успокоить. – От вывиха еще никто не умирал.

- При чем здесь это. Отсюда нет выхода! Мы не сможем отсюда выбраться. Ты понимаешь?

Только сейчас Дима понял, что она имела в виду. Что-то у него от холода стали мозги тормозить!

- Не волнуйся. Мы найдем отсюда выход.

- Очень я в этом сомневаюсь. Я уже брожу здесь, мне так кажется, целую вечность, но выхода я так и не нашла.

- Давай, сперва ты оденешь мой пиджак, - попытался Дмитрий отвлечь девушку от грустных мыслей, - а уже потом мы подумаем, как отсюда выбираться.

Мария послушно позволила Дмитрию одеть на нее его сюртук. Ей сразу же стало теплее.