Смерть догмы

Идея о том, что гены являются хранилищем человеческих характеристик, известна под названием основной догмы. Основную догму предложил на обсуждение один из первооткрывателей двойной спирали ДНК Фрэнсис Крик. Он впервые использовал этот термин в своей речи в 1953 году и вновь употребил его в статье в журнале «Nature», озаглавленной «Основная догма молекулярной биологии»¹⁸. Догма оказалась настолько влиятельной, что все факты, противоречащие ей, просто игнорировались как некие аномалии, поскольку генетический детерминизм их объяснить не мог¹⁹.

Например, одна из проблем, связанных с этой догмой, заключается в том, что количества генов, находящихся в хромосоме

человека, явно недостаточно, чтобы содержать в себе всю необходимую для создания тела и управления им информацию. Генов явно недостаточно даже для того, чтобы закодировать только структуру (не говоря уже о функциях) хотя бы одного такого сложного органа, как головной мозг. Это количество слишком мало, чтобы отвечать за огромное количество нейронных контактов в наших телах²⁰. Два именитых профессора так выразились по этому поводу: «Если вспомнить о том, что информация, содержащаяся в человеческом геноме, должна охватывать развитие всех структур тела, в том числе головного мозга, то это явно не тот объем информации, который необходим для детального кодирования структуры любого из важных модулей головного мозга, не говоря уже о структуре мозга в целом»-¹.

Проект «Геном человека» изначально был ориентирован на составление каталога всех генов человеческого тела. В начале 1990-х годов исследователи рассчитывали найти не менее 120 тысяч генов, поскольку это тот минимум, которого должно было хватить для кодирования всех характеристик такого сложного организма, как человек. Наши тела производят более 100 тысяч белков, которые являются строительными блоками клеток. Для поддержания жизни все эти 100 тысяч строительных блоков нужно собрать с исключительной точностью. ІІа старте проект «Геном человека» руководствовался гипотезой о том, что для синтеза каждого из этих 100 тысяч белков должен быть свой отдельный ген, плюс еще 200 тысяч регуляторных генов, которые должны дирижировать сложным танцем сборки белков.

Чем дальше продвигалась работа над проектом, тем стремительнее уменьшалось предполагаемое число существующих генов. Когда проект завершился составлением каталога, выяснилось, что геном человека состоит лишь из 23 (588 генов. Огромный симфонический оркестр генов, который надеялись обнаружить ученые, уменьшился до размеров струнного квартета. Незначительное количество генов породило ряд вопросов: если вся информация, необходимая для построения и поддержания человеческого тела — или хотя бы одного большого его инструмента, например головного мозга, — не содержится в генах, то откуда она берется? И кто дирижирует сложным тайцем сборки разнообразных систем органов? Поэтому основной фокус исследований переместился с составления каталога генов на размышления о том, как они работают в контексте организма, то есть «в состоянии системной кооперации, где каждая часть в курсе того, что делают все остальные; каждый атом, молекула, клетка и ткань способны участвовать в неком запланированном действии»²².

Отсутствие достаточного объема информации в генах для строительства тела и управления им — это всего лишь одно из слабых мест основной догмы. Второе слабое место — это то, что гены можно активизировать и дезактивизировать условиями среды как внутри, так и вне клетки. Сейчас ученые узнают все больше о процессах, которые включают и выключают гены, и о тех факторах, которые активизируют гены. У нас на твердом диске может храниться масса информации, но в каждый конкретный момент мы используем лишь ее часть. И мы способны менять данные, просматривая, например, электронное письмо и изменяя его, прежде чем отослать другу: Один из факторов, который влияет па то, какие именно гены будут активизироваться, — это наш опыт. Этот факт абсолютно несовместим с генетическим детерминизмом.

Однако наш опыт сам по себе — это всего лишь часть общей картины. Мы берем факты и опыт, а затем приписываем им некий смысл. Этот приписываемый смысл — ментальный, эмоциональный и духовный — так же важен для активизации генов, как и сами факты. В настоящее время мы постепенно узнаем, что гены взаимодействуют с сознанием. Мысли и чувства включают и выключают совокупности генов. Ученые открыли, что в хромосомах присутствует фиксированный набор генов, но какие именно гены окажутся активизированными — это в значительной степени зависит от наших субъективных ощущений и от того, как мы переработаем их.

Эмоции и поведение формируют мозг, потому что стимулируют формирование нейронных цепочек, которые либо подкрепляют старые модели, либо создают новые. Подобно тому как в процессе усиления транспортного движения дорога становится шире, когда в нашем сознании рождается поток мыслей на какую-то одну тему, когда мы многократно повторяем какое-нибудь действие, возрастает число нейронов, которые необходимы телу' для распределения этой информации. Подобно тому как мышцы растут по мере увеличения нагрузки, увеличивается размер нервных узлов, если эти нейронные цепочки постоянно используются. Поэтому наши мысли, качество нашего сознания, увеличивают поток информации, идущий по определенным нейронным путям. По мнению Эрнеста Росси, «мы могли бы сказать, что значение непрерывно модулируется сложным динамичным полем молекул-посредников, которые постоянно перестраивают и синтезируют заново вечно меняющиеся модели нейронных путей»²³. По словам другого пионера теоретической науки, «убеждения становятся биологией» в нашей гормональной, нервной, генной и электромагнитной системах, а также в сложных взаимодействиях между ними²⁴.