Правительства выполняют множество политических, социальных и илономических функций, однако особая потребность в широком участии государства в социально-экономическом процессе обычно упира-Iгея в неподготовленность государственного сектора к выполнению fcinwx задач. Вместе с тем обо всем этом профессиональные наблюдатели хорошо знают, и излишне останавливаться на констатации известных фиктов.
Следует учесть полемику вокруг неадекватности государственно-щжтристской модели как таковой. «Помимо традиционной функции ведения войны современные государства добавили к своим функциям в нюху меркантилизма, перед Французской революцией, экономическую политику. В послевоенный период государства начали ассоциироваться i культурными общностями, названными нациями, и по мере укрепле-
-----77-----
ния суверенитета, признающими законным понятие «народ как нация». Государства постепенно брали на себя все более широкие социальные обязанности в заботе о благосостоянии своих народов. В результате образовалось средоточие власти: государство получило высший приоритет не только в политике, но также и в экономической, культурной и социальной стратегии» (Taylor, 1996, 1919}. Критика государственно-центристской ориентации теории отмечает, что она: 1) абсолютизирует юридический аспект принципа суверенитета; 2) расширяет содержание суверенного статуса; 3) признает, что государство олицетворяет собой наивысшую степень гражданской идентичности и лояльности; 4) рассматривает государства как единообразную и единственную форму политической организации; 5) разделяет государственный и частный сектора в абстракции; 6) рассматривает и аналитически трактует государства антропоморфно как унифицированные субъекты (Фергюсон, 1998, 202),
Таким образом, фактом оказалось, что идеализация государства далека от реалий жизни, хотя и не всякая практика является критерием эффективности. Скептическая позиция сводится к тому, что: 1) государство не монолитно, а характеризуется множественностью центров выработки политики, каждый из которых руководствуется своими представлениями об общественных интересах; 2) государственная политика не всегда может быть последовательной в пространственном (центр-местные власти; центр-подразделения) и временном аспектах; 3) политика может определяться корыстью госчиновников и групп давления; 4) те, кто принимает решения, не всегда представляют себе, как работает экономика; 5) существуют проблемы исполнения решений; 6) принятые решения необратимы (Тащи, 1998, 57); 7) подвергается сомнению тезис господствующей теории, объясняющей возрастание, формирование и распространение официальных бюрократических организаций с помощью функциональных терминов, когда целесообразные бюрократические структуры наиболее продуктивны, а эффективность координации отношений, усложняющихся под воздействием расширения рынков и технологических изменений, определяется разделением труда и ответственности на пути бюрократической институционализации.
Все аргументы против госинтервенционизма можно свести к следующему тезису: дело не в том, что работникам и администрации не достает побудительных мотивов для производства нужных продуктов правильными способами, — даже если бы они были святыми, они не смогли бы сделать этого из-за недостатка соответствующей информации (Бриттан, 1998, 59). В целом обсуждение подобных проблем требует места, поэтому можно предложить лексикографическое решение: государство стало не столько поддерживать и дополнять рынок, сколько конкурировать с ним и подменять его.
-----78-----