Июня 1891 года, 11 часов 22 минуты

Двери накрепко заприте,

Ушки пальцами заткните,

Прекратите охи, ахи,

Ведь лакрима чует страхи.

Вмиг заплачет, закричит

И предстанет вам в ночи.

Нохтландская колыбельная. Куплет первый

Дар речи вернулся к Софии, лишь когда Вересса негромко произнесла:

– Очень рада знакомству.

– Так вы – Вересса?! – воскликнула девочка, пожалуй, слишком громко. – Картолог?..

– Ну да, – недоуменно улыбнулась та.

У Софии пошла кругом голова. Она потянулась к столу – опереться.

– Тебе плохо? – подхватила ее Вересса.

– Вы… вы… мой дядя… – пытаясь собраться с мыслями, кое-как выговорила София. – Мой дядя прислал меня, чтобы я вас разыскала. Я из Бостона… приехала… Мой дядя – Шадрак Элли. Вы знаете, где он?

Теперь уже Вересса изумленно округлила глаза, не в силах вымолвить ни слова.

– Вот это неожиданность, – еле слышно прошептала она затем. – Сколько лет я не слышала этого имени…

София даже губу прикусила. Какое разочарование! Она-то надеялась – стоит только разыскать Верессу, и сразу станет ясно, что стряслось с Шадраком и как его выручить. Рука сама собой стиснула катушку серебряных ниток…

«Зачем же вы, Судьбы, напрямую вывели меня к Верессе, если она не может найти Шадрака?»

– Идем, – мягко произнесла Вересса. – Сядем поговорим. Нам надо все обсудить!

Взяв Софию за плечо, она повела ее на кухню.

Мартин и Барр последовали за ними. Мужчины остались стоять на пороге, София и Вересса расположились за длинным столом.

– А теперь, – сказала Вересса, – выкладывай все по порядку. Начиная с того, что произошло непосредственно перед тем, как твой дядя отправил тебя ко мне.

Кивнув, София принялась рассказывать и объяснять. Она запиналась, гадая, много ли известно Верессе о стеклянных картах, железнодорожных линиях и еще о всяком-разном. Вересса несколько раз прерывала девочку, задавала вопросы. Сперва ее заинтересовала история миссис Клэй про лакриму, потом – подробности торга с Монтенем. Большей частью она слушала молча и очень внимательно, ободряя Софию пожатием руки, когда рассказ делался путаным или сложным. Когда девочка закончила, Вересса задумалась на несколько мгновений. Потом спросила:

– Можно взглянуть на записки Шадрака и на карту?

Она быстро прочла оба листка, рассмотрела стеклянную пластинку на свет… И с тяжелым вздохом опустила ее обратно на стол.

– Предначертанного не отменишь, но не думала я, что все произойдет именно так, – проговорила она. И взглянула на отца: – Прости, папа, об этом я тебе не рассказывала, так что не удивляйся… – Она опустила глаза. – У меня имелась веская причина помалкивать…

Мартин так и сел. В буквальном смысле. Слова дочери изумили его явно больше, чем гибридная ипомея.

Коснувшись пальцем стеклянной карты, Вересса содрогнулась, словно увидела на гладкой поверхности чужое отражение.

– Эта карта мне знакома, – тихо промолвила она. – Мы с Шадраком вместе ее нашли… много лет назад. Иногда я думаю – лучше бы этого не случилось. – Она покачала головой. – Послушайте, как все было…