Зомби: Свинья в Москве

СВИНЬЯ. Парнокопытное нежвачное животное семейства свиней. Произошла от кабана. Разводят ради мяса, сала, кожи. Плодовитость 6-12 поросят. (СЭС).

Утром 13 июня сего года, в разгар московского «рок-фестиваля» в Горбушке, в Москву на левый сэйшн прибывал Свинья. Этот факт, понятно, являлся антитезой Горбушке, и стайка столичных менеджеров-экстремистов нервически металась по Ленинградскому вокзалу. Произошло роковое. Искомый поезд пришёл, изверг лавину транзитных мешочников, а Свинью не принёс.

Назревала драма. В междугородный телефон по-детски рыдали мужественные, смелые люди, прошедшие в жизни сквозь многое. Холодный Питер безучастно свидетельствовал о свершившемся в срок выезде гастролёров. С чьих-то уст срывались скомканные ругательства. В карманах, набитых револьверами и шприцами, искали валидол.

Полтора часа спустя натасканные бандитские глаза горемык узрели группу неуверенных лиц, озиравшихся в поисках криминальной помощи подле бюста В.И. Ленина. Над ней возвышалось крупное существо мягких очертаний, описанное в эпиграфе. Лицо его излучало скорбь. Встречающие, напротив, просветлели и кинулись обниматься. Щёлкали камеры, произносились горячие слова.

На севере столицы очередной девственный ДК судорожно готовился стать обесчещенным, а тем временем корифеи левого конвоя, превозмогая невзгоды пути, доставляли легендарную панк-бригаду на перевалочный флэт в противоположном конце города. Мчался вагон метро, стояли пожилые женщины. Барабанщик коллектива Валера Морозов повёл мутными очами алко-навта, вынул сосуд и засосал — с лихостью возрастного гусара. Возникло замешательство. Возлюбленная Жени Титова — стройная брюнетка с собольими бровями — брезгливо отвернулась. Администратор группы Птер — толстый и розоватый — взволнованно зажестикулировал, пытаясь прекратить эпатаж жителей колыбели трезвости.

Подземное бухание сошло любимцам фортуны с рук, а час спустя заинтригованная квартира одинокой интеллигентки в Южном Измайлове распахнула перед ними гостеприимные двери. «Душ есть? Хочу в ванну!!!» — с порога заорал Свинья.

И всё же он был не страшен, а скорее мил — большой, беззащитный, с тонкими белыми руками. Какая-то неизъяснимая мягкость красной нитью пронизывала всё его существо. Но апофеозом этой линии в группе являлся, бесспорно, гитарист Дима Шишляк (сценический псевдоним Ослик) — истинная аллегория безобидности. Тихий, в очках, с неизменной мягкой и ласковой улыбкой, он чем-то смахивал на застенчивого чешского школьника-провинциала.

Полной противоположностью ему являлся Валера Морозов, внешне неразличимый с весёлым стареющим забулдыгой, неизменным завсегдатаем заштатных пивных. Он бывал неуправляем и буен. Он схватил Птера за ноги и принялся его завлекательно стаскивать с хозяйского дивана, обломав последнему две ножки. Он раздевался донага и смущал фаллосом интеллигентную хозяйку квартиры. Он пытался совратить её и целовал в нежную ямочку напротив локтя. В общем, он был физиологически опасен, и за ним следили.

Басист Женя Титов несколько выбивался из стиля. Если Свин, Ослик и Валера Морозов являли собой русское панк-разгильдяйство, то Женя уклонялся в сторону модного западнического панка. Он особо не проявлял себя и был мрачен: его возлюбленная поносила Москву, качала права и пыталась плеснуть обидевшему её Птеру в будку щами. Кроме того, ей пообещали «Ванду» с «Балатоном», а завезли в болото. В конце концов один из столичных конвоиров сжалился и увез её в неизвестном направлении.

Близился концерт, и измождённая компания тронулась в новое путешествие. Кроме погибшего дивана, оставляемому флэту был нанесён следующий скромный ущерб:

1. в ванной вылакали пару флаконов лосьона;

2. Валерой Морозовым в порыве страсти была оцарапана злосчастная хозяйка;

3. в толчке кто-то подтёрся куском висевшего там красивого плаката, рекламирующего гастроли Сергея Сарычева и группы «Альфа» в городе Липецке.

В долгожданном ДК музыкантов загнали в артистическую уборную. Усталый Свинья лёг на стул и уснул. Тихий Ослик вырвался на свободу, слонялся по пустынным окрестностям клуба и пил кефир. Стойкая ритм-секция рвала струны на неподключенном басу и лупила палками по пыльному стулу, лягая в такт ногою.

Настроили аппарат, запустили народ. В паре со Свиньей вторым отделением играли бонзы московского концептуализма — «Среднерусская возвышенность», в зал наряду с обывателями и специально подписанной тусовкой крутейшего панка Москвы чудоюдовца Хэнка хлынули, благоухая, пожилые дамы и модные мужчины в дымчатых очках.

И, наконец, легендарные «Автоматические Удовлетворители» пошли на сцену. Свинья круто вышел с огромной живой овчаркой — и это хорошо смотрелось: оба такие большие, серые, заросшие шерстью, сочетающие в себе клыкастость и доброту. Затем группа грянула. Свинья запел.

Надо сказать, по сравнению с безбожным дебошем, учинённым на Ленинградском фестивале, московский концерт АУ проходил на редкость культурно. Группа почему-то оказалась достаточно трезва, лишь Валера Морозов пару раз рыгнул, подходя к установке. Все играли чётко, аккуратно попадая в такт. Провода не отрубались. Свин только лишь собирался встать на уши, как, будучи настигнут своей наставшей партией, неуклюже топал назад к микрофону и успевал в срок. Дух уральской вольницы попытался было воскресить Птер, вылетевший на сцену мясистым тореадором с красным полотнищем в руках, но страстные фаны АУ поймали его за конец и стащили в зал.

Концептуалистская тусовка принимала Свинью на ура. Во время исполнения хита «Рейган-провокатор» вскакивали матёрые бородатые диссиденты, брызгали слюной и истерично аплодировали — как кадеты Родзянко на заседании Государственной Думы. Светские львицы краснели, перемигивались и нервно колыхали пышными бюстами. Сзади умеренно вопили панки.

Навеки в сердцах посетивших сейшн останутся замечательные строки Свиньи из композиции, кажется, «Кот»:

ГОРБАЧЁВ МОГУЧИЙ РАЗГОНЯЕТ ТУЧИ,НУ А Я ДОЖДЯ — ДОЖДЯ ХОЧУ!!!

И тем не менее, на редкость светлое и безоблачное ощущение оставил у нас так внезапно посетивший Москву эпохальный, легендарный, восставший фениксом из пепла патриарх и крестоносец панк-рока Свободной России доблестный Андрюша Свин.

Устий Гинцминц (Сергей Гурьев)
Зомби, №10, 1987