Все множество «языков» на своем высшем уровне у Господа – один «язык»

Есть люди, которые могут близко стоять к этому первичному ядру языкового единства, благодаря чему им языки «даются».

Говорение на «языке» – качественно другое, чем говорение на «губе». Первичная устность сафа – это была та речь, на которой Адам говорил в раю, называл животных, сказал о любви к жене. Речь Адама Господь от человека Вавилона отнял.

Адам «стал как один из Элохим, чтобы познавать», – тогда он лишился рая; человечество Вавилона стало познавать, «чтобы создавать», – и тогда оно лишилось райской речи.

Речь Адама (Человека) ушла от бене ха-адам – «сынов человеческих», это было событие мирового значения… Даже допотопные гибборим’ы не сумели осквернить то священное первичное говорение (речь Адама). Почему говорение на «губе» Творец у допотопных не отнял, а у строителей башни отнял? Это тем более странно, что допотопная цивилизация была всемирной, а Вавилонская башня – это единичное и локальное явление. Пусть бы там и происходили изменения в речевых процессах. Чем же все человечество виновато? С другой стороны, вавилонские каменщики никак не хуже нефилим’ов и гибборим’ов, хотя бы потому, что тех нельзя было спасти, а этих можно.

Когда возникает на всей земле одно такое место – Вавилон, то нужно понимать, что это не местное явление, оно глобального масштаба. Это тот самый «рычаг», о котором сказано: «дайте мне рычаг, и я переверну всю землю».

Вавилон – это всемирная деятельность по конструированию объектов, которая призвана заместить собою мир Божий.

«Конструкция» и «образ» суть два различных направления человеческой деятельности. В некоторых предметах они могут совмещаться, но сами по себе «конструкция» и «образ» – полярны. Там, где процессы конструирования не просто выходят на первый план, а нацелены на вытеснение всякого образа – и в человеке как образе Божьем, и в производстве вещей повседневного обихода, и в обычной речи, – там повреждается и символическое мышление, и самый субстрат человеческой устности. В Вавилоне человеческая первичная речь – погибала… И ее бы убили, если бы Господь не дал человечеству множество языков.

Как бы ни были злобны «изобретатели зол» до Потопа, но их мышление было образным. Сравнительно со строителями башни, допотопные были искусники: они не тронули символического строя речи на «губе», и она была сохранена и какое-то время существовала после Потопа.

Нам, современникам последнего Вавилона, полезно знать, что Вавилон могут строить только иконоборцы. И тот язык (один из многих), на котором они говорят, чем шире расходится по земле, тем боле этот язык несет на себе печать фундаментальной деградации.

Итак, «сказал Господь: сошедшие да смесим там их язык» (Быт. 11:5, 7). На Великом Совете было решено «смесить язык». Это был божественный акт, и в нем не заключалось никакого беспорядка или разброда, смущения, смятения, произвола... Что означает «смесить язык»?

Глагол балал llb в отвлеченном значении употребляется только в данном контексте (Быт. 11:7, 9). А в конкретном значении этот глагол употребляется в таком контексте (мы его для ясности развернем): «балал – приготовить хлебное жертвоприношение путем смешения в определенной пропорции пшеничной муки и елея» [8].

Как приготовляется хлебное приношение (поскольку это касается процесса смешивания), так Господь Бог «смесил язык» – сделал замес языка, а потом уже разделил. Господь язык приготовил, смесил из некоторых пропорционально взятых элементов, получилось нечто единое, что можно разделять на части так, что в части пребудет целое, которое свято, поскольку это Бог сделал, и мирно, как хлеб и елей.