Пальцы скользили по раскрытой ладони, ласкали кожу, нежно, призывно

Иди же... иди же скорее в паутину моих безумных снов. Запутаемся в ней вместе. Заблудимся, потеряемся, чтобы нас больше не нашли.

- Не боюсь. - Амис поднялся с пола и, не раздумывая и уж явно не страшась заболеть, пристроился рядом с парнем, юркнув к нему под бок и уткнувшись лицом в пропахшую солью и потом шею. - Ты же помнишь, от тебя я приму, что угодно… даже смерть. Ничего не изменится в моем решении. И никто не сможет на него повлиять.

- Я не хочу, чтобы ты умирал. - Амис был приятно-прохладный, и Ирман запустил руку под его кофту, наслаждаясь прикосновением к сухой, нежной коже. - Я хочу, чтобы ты жил. И я мог видеть тебя, наслаждаться тобой, бредить... я ведь уже брежу.

- Ты считаешь меня бредом? - Амис немного запрокинул голову и посмотрел в полуприкрытые глаза парня. - Но я не бред. Я не иллюзия. Смотри... - он чуть отстранился и едва не упал с дивана, но Ирман вовремя его подхватил, вновь прижав к себе. - Ладно. Тогда чувствуй. Чувствуй меня. Ты ведь прикасаешься, а, значит, можешь почувствовать, что я настоящий.

- Прикасаться, говоришь? - Ирман осклабился. - Чувствовать? Вот так? - ладонь скользнула вверх по подрагивающему животу Амиса. Пальцы нашли сосок и несколько мгновений перекатывали его, пока парень не издал шумный вздох. - Да, думаю, я прикасаюсь правильно.

Он резко вытащил ладонь из-под кофты и, подхватив ее края, снял с Амиса, хотя и не полностью. Освободил только торс и голову, а руки оставил в плену эластичной ткани, которую накрутил на предплечья и кисти, обездвиживая их и фиксируя за головой.

Амис лежал, спокойно наблюдая за действиями парня. И лишь участившееся дыхание и набухший бугорок в штанах говорили о том, что его так же волнует вся эта ситуация.

- Я не просто брежу тобой... - тихо выдохнул Ирман, прощупывая пальцами ребра Амиса, сминая ладонью кожу вокруг его соска и покусывая его шею. - Я болен тобой. Я свихнулся на почве своей привязанности к тебе. Я сплю и вижу дивный сон. Я не хочу просыпаться. Не буди меня. Никогда меня не буди.

Будить? Зачем, если этот сон так сладок? Уж лучше и самому окунуться в него с головой. Погрузиться в его пучину, растворившись в ласковых водах мечты.

Каждое прикосновение Ирмана отзывалось в теле чувственной дрожью. Горячие ладони скользили по коже, оставляя после себя горящие следы и россыпь мурашек.

Болен? Они оба больны. Давно, неизлечимо, неизбежно. Эта болезнь - безумие. Эта болезнь - страсть. Эта болезнь - любовь. Это та болезнь, от которой не хочется излечиваться. Наоборот, ею хочется болеть. Всегда, бесконечно, вечно.

- Я люблю тебя. - Почему-то именно сейчас Ирману хотелось повторять это бесчисленное множество раз. В тот миг, когда язык, вдоволь наигравшись с соками, скользит вниз, исследуя, пробуя на вкус сладкую нежную кожу. - Люблю. - Когда живот парня начинает вздрагивать и втягиваться под чувственными поцелуями, а бедра наоборот требовательно взлетают вверх. - Люблю.

Пряжка ремня летит прочь, за ней штаны и нижнее белье. Ирман смотрит затуманенным жадным взглядом на налившийся кровью член Амиса. Все кружится перед глазами. А эта часть его так манит. Самая чувственная в нем, самая откровенная. Так и хочется облизать, пробуя на вкус, прикусить, быть может, сорвать с чуть приоткрытых губ стон, а может и крик.

Но Ирман не спешит вкушать то, что так его влечет. Гладит пальцами ягодицы парня, подбираясь к сжатой дырочке. Целует, покусывает бедро, высоко поднимая худую ногу Амиса, зализывая следы от укусов там, где их оставил.

Он еще никогда не ласкал его так. Он даже не знал, как именно нужно ласкать человека, чтобы доставить ему удовольствие. Но лишь оказавшись на грани яви и сна, он открыл для себя новый мир. Желание исследовать тело на предмет чувствительных мест подтолкнуло к безумству. Срывающиеся, глухие стоны Амиса взвинчивали все чувства до предела. Внутренние демоны просыпались. Они направляли Ирмана, диктовали, что делать, как делать...