Это ведь и есть он. Тот мальчишка, это он

- Что, не любил? - сквозь шум крови в ушах пробился взволнованный и, кажется, испуганный голос.

- Любил, - ответил Ирман. - Конечно же, я тебя любил. Странный вопрос после всего, что между нами произошло.

- Между нами и, правда, произошло как-то уж слишком много. - Амис попытался выдавить из себя улыбку, да вот только не получилось. Удивление на лице парня было таким очевидным, таким... отчужденным, что на мгновение сердце даже биться перестало. Да и сейчас как-то уж слишком лениво и боязно отбивало свой ритм. - Я пойду, сделаю кофе. - Амис сжал и так измятую салфетку в руке и поднялся с пола. Почему-то хотелось побыть одному. Хотелось спрятать обиду, больно уколовшую сердце. Именно от этих невыносимо синих и таких холодных сейчас глаз ему безудержно захотелось скрыться.

Ирман сидел и с недоумением смотрел на парня, сжимая в руках пухлые тетрадки с потертыми обложками. Амис встал и ушел в ту часть квартиры, которая была определена под кухню. И у него при этом было такое лицо, что Ирману стало не по себе.

Что случилось? Что он уже успел натворить?

"Ты любил того, кто это написал?"

"Ты любил?.."

"...любил?.."

- Я любил. Почему ты мне не веришь?! - он вскочил с пола и, бросив тетрадки в коробку, хотел было подойти к Амису. Но так и не сдвинулся с места, глядя на выпавшую из одной из них потрепанную временем бумажную птицу, у которой было помято крыло.

Сердце сделало кувырок и ухнуло в желудок. Кровь вскипела, насыщаясь адреналином. Ирман медленно наклонился и подхватил оригами с пола, завороженно глядя на него, как на какое-то чудо.

- Это мое. - Сипло сказал он, поднимая птицу вверх и разглядывая ее на свет тусклой люстры. Старенькая, измятая, измученная временем, она выглядела одинокой и больной. Брошенной когда-то, и теперь уже никому не нужной. Даже тому, кто однажды взял ее себе на память.

- Да ведь и тебя никто не любил. - Беззвучно, одними губами проговорил парень, чувствуя, как гнев вскипает в душе. Глаза полыхнули яростным огнем, и он посмотрел на Амиса, который застыл у плиты, сжимая в руках так и не поставленный на огонь чайник.

Голос Ирмана неожиданно изменился. Словно за спиной сейчас был не взрослый парень, почти мужчина, а тот самый милый и очаровательный ребенок, верящий в чудеса и жаждущий счастья и смеха.

Амис так и замер, а потом развернулся. Резко, стремительно, и все для того, чтобы тут же отступить назад на пару шагов, когда вместо Ирмана свой взгляд на него устремил кто-то, кого Амис точно не знал.

Это было глупо. Это было совсем неправильно, но первое, о чем Амис подумал, это что Ирмана в этой комнате нет. А человек, стоящий напротив, всего лишь очень-очень хорошая подделка. Двойник. Манекен. Да кто угодно, но не Ирман. Потому что у Ирмана всегда были синие глаза. А этот смотрел на него черными.

- Кто ты? - немыслимо глупый вопрос сам сорвался с губ, и Амис вновь отступил, теперь вжавшись спиной в холодильник. - Кто?

- Что значит, "кто"? - Ирман спрятал оригами в карман и сделал шаг по направлению к Амису, но тот лишь сильнее сжал пальцы на чайнике, словно готовился нанести им удар. - Не смеши меня. Ты не успеешь его швырнуть, а если успеешь, то не попадешь.