Неоэволюционизм: общие направления

Выше были представлены те исходные допущения и представления о детерминантах эволюции, которые составляют общую концептуальную базу неоэволюцио- низма. Его сторонники не стали радикально пересматривать теоретические основания классических идей, но занялись эмпирической проверкой гипотез о социальном и культурном развитии. Эволюция культуры при этом рассматривается как категория, объединяющая в последовательный процесс необратимые изменения, связанные с организационным усложнением социокультурной жизни и сохраняющиеся в гло- бальном масштабе. В то же время сами изменения, порождающие эволюционные универсалии, совсем необязательно обусловливают развитие. Культурная единица (система) как объект эволюционного анализа. Дальнейшее изучение связей между биологической и социокультурной эволюцией обусловило поиск таксономических социокультурных единиц, сопоставимых с концептами вида, подвида, популяции. К ним сегодня относятся человечество в целом, этносы, социо-культурные группы, которые принято обозначать как «экосоциокультурные системы» или «культурные единицы». Впервые систематическим образом понятие экосистемы в культурной антропологии начал применять К. Гиртц. С этого времени терминология из общей теории систем распространилась на неоэволюционизм, что было характерно в 1960-х гг. для всех социальных наук. Социокультурные системы описываются в терминах трех измерений (подсистем): популяция, окружение, культура и механизмы их взаимодействия (Дж. Стюарт, М. Салинс). Механизмы эволюции культурной единицы (системы). Считается, что структур- ная устойчивость или изменчивость системы зависит от условий ее существования и характера связей с окружением. Принято выделять три идеально-типических состояния системы, определяемых характером происходящих в ней процессов. Во- первых, объединение элементов системы, присоединение к ним новых извне, возникновение новых функциональных единиц за счет внутренней дифференциации. Это состояние называют ростом, если имеется в виду приращение однокачественных элементов, и развитием, если речь идет об умножении разнокачественных единиц с последующей интеграцией и повышением уровня организации. Во-вторых, установившиеся, стабильные внутренние и внешние связи. Такое состояние называется равновесным, гомеостатическим. В-третьих, процессы дезинтеграции и дедифференциации, приводящие систему из более сложного в более простое состояние.

Динамика отношений системы с окружением обеспечивается эффективным действием механизмов «отрицательной» и «положительной» обратной связи. Первые ослабляют (в пределе — нейтрализуют) влияние негативных факторов, вторые — усиливают воздействие позитивных. Другой комплекс механизмов эволюции о пределяется принципом минимума диссипации энергии или минимизации энтропии (И. Пригожин). Все эти представления были обобщены в рамках культурно-экологического на- правления, где с позиций общей теории систем изучается взаимодействие людей с природным и социальным окружением, закономерные связи между физическими и социокультурными переменными.

Экологическая антропология Предметное поле исследований определяется тремя основными темами: адапта- ционные механизмы в отношениях людей с окружением; энергетический обмен между обществом и средой; сравнительно-культурный анализ эволюционных уни- версалий. Для экологической антропологии центральной задачей стало изучение факторов, обусловливающих процессы жизнеобеспечения. Уже в 1970-х гг. появились многочисленные монографии, статьи, учебные пособия на эту тему; начал издаваться спе- циализированный журнал «Human ecology». Основоположниками этой области познания принято считать М. Салинса, работающего в области экологической антропологии; М. Харриса, автора концепции культурного материализма; Дж. Стюарта, систематизировавшего идеи многолинейной культурной эволюции. Экологическая антропология характеризуется акцентом на изучение механизмов взаимодействия различных социокультурных систем с природным окружением; факторов, определяющих их сравнительную эволюционную значимость. Для обозначения последней здесь используется термин «адаптация». Он указывает на дина- мические связи человеческого сообщества с меняющимися условиями, обеспечивающие его выживание и благополучие как целого. Это понятие вовсе не предполагает пассивного подчинения людей давлениям среды. Для этого существует специальный термин — «приспособление». Адаптация подразумевает как следование людей импе- ративам средовых воздействий, так и изменение элементов окружения в соответствии с их нуждами. Общая и специфическая эволюция. Дж. Стюарт и М. Салинс с самого начала исходили из допущения, что источник порождения и поддержания особенностей каждой отдельной культуры следует искать в области решений проблем, порождаемых взаи- модействием с окружением. Этим определяются закономерности так называемой специфической эволюции, т. е. развития отдельных культур. В результате межкультурных контактов и обменов происходит отбор и распространение адаптационных культурных черт, на базе которых складывается глобальный процесс, обозначаемый как общая эволюция. Культурная эволюция рассматривается как процесс, продолжающий биологическое развитие человека как вида другими средствами: разработка образцов совмест- ного существования людей и их воздействия на среду, знаковых систем, моделей социализации и т. п. Поскольку эти средства не являются врожденными и обусловлены неодинаковостью жизненных условий и прошлого опыта популяций, культуры обретают специфические черты. Изучение и сравнение различных форм адаптации социальных систем к окружению, выделение из них эволюционных универсалий и привело к разграничению понятий общей и специфичной эволюции, помогающему ориентироваться в многообразии культурных явлений и процессов. Адаптация и эволюция. Эти идеи нашли дальнейшее развитие. Так стало понятным, что не все специфические культурные черты приспособительного характера можно считать эволюционными. К последним по определению относятся лишь те, что связаны с усложнением социокультурной системы и ее переходом на более высокий организационный уровень. В то же время дедифференциация, дезорганизация могут оказаться адаптационно целесообразными для системы, но отнюдь не ведут к ее эволюции. Таким образом, концепции общей и специфической эволюции увеличили познавательный потенциал эволюционной теории. Появилась точка отсчета для анализа культурных форм в их непосред ственной зависимости от окружения, а также возможность придавать самодовлеющую значимость культурной изменчивости и многообразию и не считать множественность культурных форм «отклонениями» или «пережитками» по отношению к эволюционным эталонам. Идеи культурного релятивизма и культурного прогресса нашли здесь примирение. Кроме того, на смену подходу, где популяция во взаимодействии с окружением априорно рассматривалась как системная целостность, приходит другой, где центром системообразования ста- новится индивидуальное поведение, из которого выводятся образцы взаимодействия, свойственные отдельным культурным группам. Оценка воздействия общества на окружение складывается из дифференциального рассмотрения влияния каждого из активно действующих элементов.

Культурная единица в исследовании специфичной эволюции. Проблема этничности Этнос представляет собой наиболее показательный пример построения социо-культурной единицы, предназначенной для изучения специфичной эволюции, осо- бенно в контексте отношений между традиционалистскими и модернизационными тенденциями в современном мире. Этническая группа. В исследованиях, посвященных формированию этнических групп в контексте модернизационных процессов, рассматриваются мобилизационные факторы, усиливающие, по словам С. Хантингтона, стремление людей к этнической идентификации и формированию этнических движений и групп, направленное на сохранение культурной самобытности в условиях глобализации. Важное место в этой связи занимает выявление механизмов интеграции разрозненных носителей этни- ческих характеристик в социокультурную систему. В частности, изучаются процессы формирования и функционирования политических элит, харизматического ли- дерства, символических выражений этноидеологии. Рассматриваются специфичные для разных групп механизмы ускорения или торможения модернизационных процессов. Значимым механизмом, стимулирующим распространение культурных инноваций в обществе или группе, считается добровольное заимствование. Он рассматривается как обусловливающий в основном общую эволюцию, в данном случае распро- странение модернизационных процессов. Механизмы, препятствующие такому распространению, связаны с конфликтами между консервативными и реформистскими, этноцентрически и демократически ориентированными объединениями. В случае значительного отставания этнической единицы от глобальных модернизационных тенденций она остается неинтегрированной в контекст соответствующих преобразований. В этом случае изучаются факторы и механизмы, обусловливающие развитие одних и деградацию других этнических регионов и групп. Реальные исторические процессы опровергли идеологемы некоторых эволю- ционистов (например, К. Маркса и его последователей) о неизбежности преодоления национально-культурных различий и формирования транснационального мирового сообщества. Такие взгляды господствовали вплоть до 1960-х гг., однако в 1970-х гг. стало очевидным, что не только в модернизирующихся, но и в модернизированных странах этническая идентификация вовсе не ослабляется, но усиливается, а этномо- билизация составляет важный аспект современной политической жизни, источник социальных напряжений и конфликтов. Этническая группа, как следует из работ С. Хантингтона, Н. Глейзера, Д. Мойнихана и др., считается значимой динамической социокультурной единицей, генезис и развитие которой, в отличие от исторических спекуляций, могут быть прослежены и документально проверены по крайней мере в пределах одного-двух веков.

От других социокультурных единиц — социальный класс, группа интересов, гендерная категория — этническое объединение отличается рядом особенностей. Во-первых, их члены руководствуются интересами прошлого и будущего и потому долговременными социокультурными устремлениями, сохраняя традиционные черты культуры. Во-вторых, такая группа значительно более полифункциональна, чем другие, и удовлетворяет многообразные чаяния ее представителей, принадлежащих к разным классам, поколениям, гендерным категориям. В-третьих, принадлежность к ней подразумевает возможности личностной самореализации, значительно большие, чем в других группах. Этническая идентификация. Этническая идентичность в рамках каждой культуры — величина переменная и ситуативно обусловленная. Подобно классовой, она часто становится основой идеологии, а группы, порождающие и поддерживающие ее, возглавляют этноцентристские движения. Этнос, следовательно, является сегодня одной из наиболее заметных культурных единиц, которая рассматривается как целостность во взаимодействии с окружением и другими единицами. Она относится к людям, разделяющим определенные идентификационные признаки, традиционно передаваемые от поколения к поколению: – выраженность этноспецифичных черт; – осознание и высокая ценность обладания такими чертами, принадлежности к этнической группе; – наличие определенной организационной структуры, институционально под- держивающей лиц с общей этнической идентичностью. Особенностью такого рода характеристик, как отмечал Т. Парсонс, состоит в их аскриптивности — приобретении путем культурного наследования, а не за счет лич- ностных достижений. В то же время речь идет об общности не кровнородственных связей, но культурных особенностей, которые в антропологии принято называть этнической категорией. Она представляет собой устойчивую культурную черту, сохраняющуюся в обществе вне зависимости от степени интегрированности и социальной активности этнических групп. Таким образом, в дополнение к демографическим, классовым, гендерным признакам этнические черты составляют важную базу для «естественной» и для научной дифференциации человеческих сообществ. Формирование этнической группы. Доказанная концепция этногенеза в культур- ной антропологии отсутствует. Поэтому относительно ранних стадий формирования этнических групп и этнической категории существуют многочисленные точки зрения, которые в конечном итоге сводятся к двум основным ориентациям: примордиальной и культурно-детерминистской (конструктивистской). В первом случае считается, что формирование этноса основывается на общности предков, принадлежности к одной расе и эволюционирует на этих эндогенных (внутренних для популяционного ядра) предпосылках. Во втором случае этносы рассматриваются как ситуативно обусловленные экокультурные образования, организационные конструкты, сложившиеся для совместного решения определенного набора социально значимых проблем, вокруг чего и складываются характерные для сообщества «культурные темы» и соответствующие им институты. Спор ведется также и относительно будущего этнической формы дифференциации человечества. Те, кто считает приверженцев этноидентификации носителями пережитков более ранних стадий культурной эволюции, полагают, что со временем такая форма станет анахронизмом и исчезнет. Те же, кто рассматривает этносы как аналитическую социокультурную единицу, считают, что в процессе культурной эволюции они будут модифицироваться, но сохранять свою функцию дифференциации человеческой популяции. Концепция культурного этногенеза проверяется и уточняется при изучении современных процессов, связанных с этническим самоопределением. При этом одни сторонники этнической идентификации группируются для получения экономической и политической автономии от крупномасштабной социально-политической системы, к которой они принадлежат. Для ряда групп, особенно небольших по составу, более характерно стремление не столько к политическому или экономическому, сколько к культурному самоопределению. Есть группы, объединяющиеся по этническому признаку для более полной интеграции в рамки «основной» культуры (например, группы мигрантов). С точки зрения культурной эволюции важно принимать во внимание, в каких формах, насколько интенсивно и с какими локальными и глобальными последствиями осуществляется объединение людей на этнической почве. Механизмы сохранения этнической единицы. Они становятся особенно заметными в контексте концепции плюрализма, предполагающей сосуществование в рамках одной социокультурной единицы сразу нескольких идентичностей: региональной, этнической, классовой, религиозной, лингвистической и т. п. Более того, в любой культуре обнаруживаются не только различные основания для идентификации, но и реальные объединения людей, использующих такие основания для группового самоопределения. Это сопровождается плюрализмом нормативных, ценностных систем, различиями в образе и стиле жизни. Соответственно, следует с большей осторожностью относиться к употреблению выражений «общество в целом», «культура в целом». Утверждается, что в условиях культурного плюрализма сущес твуют механизмы специфичной эволюции, выполняющие для каждой единицы селективные, стабили- зирующие, направляющие фунции, способствующие сохранению ее самотождественности. Важнейшим механизмом такого рода принято считать традицию. Культурная традиция обеспечивает воспроизведение норм, ценностей, паттернов этнической культуры. Этим термином обознач ается непосредственная трансляция специфичных культурных форм от поколения к поколению и контроль над их сохранением. Благодаря действию механизма традиции структурируется опыт социокультурной идентификации, упорядочиваются взаимодейств ия с представителями других групп, осваивается стандартный этнос пецифичный опыт. Традиция выполняет также функцию селективного механизма по отношению к инновациям. Благодаря ее действию из них отбираются только те, что не оказывают разрушительного воздействия на этноспецифичные черты, и отвергаются те, что грозят им серьезными структурными изменениями. В самом общем виде в контексте изучения культурной эволюции действие механизма традиции в этнической единице нередко считается аналогичным биологическому естественному отбору.

Культурная черта в изучении общей эволюции. Эволюционные универсалии В рамках современного Э. принято разграничивать макро- и микроэволюционные процессы, что позволяет выявлять закономерные связи между устойчивыми и изменчивыми культурными феноменами. Начиная с М. Мид, термин «микроэволюция» относится к процессам непосредственного взаимодействия индивидов и социокультурных групп и связывается с концепцией специфичной эволюции. Макроэволюция определяется как интегральный результат активности больших человеческих популяций. На этом уровне динамические особенности отдельных единиц обычно не принимаются во внимание, т. е. речь идет об общей эволюции. Этнос как культурная единица хорошо иллюстрирует уровень специфичной эволюции и микроэволюционных процессов. Макропроцессы общей эволюции в настоящее время принято рассматривать с помощью черты, аналитической единицы культурной антропологии, обозначающей устойчивую совокупность представлений, отношений, действий, вещественных объектов, традиционно существующую в куль- туре. Концепция эволюционных универсалий. Концептуальный образец неэволюционистского подхода к изучению механизмов общей социокультурной эволюции представляет собой работа Т. Парсонса «Эволюционные универсалии в обществе». Ими он называет «структурные инновации», обеспечивающие обладающие ими социальные системы преимуществами перед другими с точки зрения дальнейшего развития.

Такая социокультурная черта составляет узловой центр, вокруг которого образуется область адаптационных видов активности, механизмов, институтов, т. е. специфичных эволюционных черт, стимулирующих процесс общей эволюции. Правда, Парсонс не объясняет, каким образом и при каких конкретных условиях формируются универсалии такого рода. Скорее всего, это примерный аналог случайных мутаций в биологической эволюции. Соответственно, они закрепляются в социальной системе за счет того, что увеличивают ее адаптационные возможности, и сохраняются в форме черт или институтов независимо от причин возникновения. Исходя из представлений о «доисторической» и «исторической» формах развития человечества, Парсонс полагает, что переход от одного типа социальной организации к другому начинается с момента формирования эволюционных универсалий. Согласно Парсонсу, две из них положили начало разрушению структуры соци- альных связей, характерных для «примитивной» стадии социокультурной эволюции. Во-первых, это институцион ализация дифференциации социально значимых функций (по Э. Дюркгейму — «разделение общественного труда»), независимая от структур родства. Она становится предпосылкой для социального расслоения. Во-вторых, сама система социальной стратификации, т. е. культурно маркированного закрепления устойчивых границ между иерархически упорядоченными социокультурными груп- пами, составляющими общество. Парсонс полагает, что стратификация служит условием легитимизации политических функций. Появление остальных эволюционных универсалий относится уже ко второй стадии социокультурного развития человечества. Это институты рынка и денег, бюрократия, универсалистская правовая система, демократическая ассоциация. Формирование такого рода черт осуществляется на определенной базе, которую Парсонс называет предпосылками социокультурного развития. К ним он относит родство, технологию, язык, религию. Они считаются необходимыми для совместного существования людей, поскольку предопределяют: непосредственные социальные связи в структурах родства; жизнеобеспечение с использованием технологий; ком- муникацию с помощью языка; символическую интеграцию через систему религиоз- ных верований. Эволюционные универсалии и технология. Т. Парсонс проводит концептуальное различие между эволюционными универсалиями и технологией на основе их функ- циональной специфики. Эволюционная универсалия определяется как инновация, обеспечивающая возрастание адаптационного потенциала социокультурной системы, а технология в самом общем виде понимается как средство его актуализации. При этом подчеркивается ее относительная функциональная автономия по отношению к другим измерениям общественной жизни, которая обусловливает ее высокую мобильность как внутри систем, так и между ними. Именно в силу этого диффузия технологий достаточно свободно осуществляется в контексте социокультурных систем с различными типами экон омической, политической, социальной, символической организ ации. Технологии обеспечивают обществу повышение адаптационного потенциала двумя способами. Во-первых, по отношению к природным ресурсам технологии используются, чтобы увеличить объем используемых людьми благ. С их помощью для каждого облегчается возможность получить большее вознаграждение без сокращения его величины для других. Во-вторых, такое развитие является основным источником власти над окружением. Социокультурные системы с более высоким уровнем техно- логического развития могут эффективно конкурировать с системами, менее развитыми в этом отношении, и навязывать им свои условия взаимодействия. Поскольку технологическое развитие способствует расширению сферы адаптационных возможностей социальной системы, оно повышает ее шансы на специфичную, а возможно, и общую эволюцию. С развитием технологии тесно связывается качество используемой людьми энергии, которое, начиная с Л. Уайта, считается одним из важнейших показателей культурной эволюции. В рамках неоэволюционизма демонстрируется последовательное возрастание и качественная модификация используемой человечеством энергии, изменение ее источника: мускульная сила человека, домашних животных, энергия воды и ветра, ископаемое топливо, электрическая, а сегодня и атомная энергия. Разработан индекс оценки адаптации, связывающий характеристики энергетической системы общества и его социальной организации. Развитие технологий в этом отношении обеспечивает устойчивые связи общества с окружением через интегральное использование его членами энергетических ресурсов. С точки зрения неоэволюционистов, человеческая культура характеризуется уникальной и сложной системой извлечения из окружения, хранения и использования энергии, необходимой для снижения энтропии в процессах социальной жизни людей, т. е. для ее эволюции.

Пределы роста. В рамках неоэволюционизма, как отмечает Р. Нэролл, различия культур оцениваются по совокупности следующих параметров: подчиненность окружения (от слабой до сильной); организационная структура (от простой до сложной); формы расселения популяции (от сельской до городской); специализация общественного раз- деления труда (от нерасчлененной до узкоспецифичной); режимы управления (от консенсуса до единовластия); распределение благ (от уравнительного до жестко дифференциального); поведение элит (от ответственного до эксплуататорского); функции войны (от мести к политическим интересам). Считается, что современное модернизированное общество («модернити») об- ладает культурными чертами, которые обеспечивают ему оптимум адаптированности к природному и культурному окружению. Оно в наименьшей степени зависит от окружения; обладает сложной и подвижной организационной структурой; имеет широко разветвленную систему общественного разделения (специализации) труда; в нем преобладает демократическая система управления; ему свойственно дифференциальное распределение благ; поведение его элит ответственно, оно ориентиро- вано на предотвращение войн. Такое общество считается эволюционно наиболее «продвинутым» и в этом смысле служит эталоном для сравнительной оценки совре- менных обществ в контексте глобализации. Кризис роста. Изучение социокультурных процессов, происходящих в постин- дустриальных обществах, свидетельствует о том, что их рост и экспансия не безгра- ничны. Этой теме посвящена научная, экспертная и просветительская деятельность Римского клуба. С одной стороны, динамика общества и культуры ограничена социобиологическими предпосылками, антропологическими инвариантами, устанавливающими внутренние для человека пределы его физическим, психическим, познавательным возможностям. С другой стороны, конечность размеров планеты, ограниченность жизнеобеспечивающих средств, невосполнимость некоторых существенных для человека природных ресурсов делают очевидными внешние пределы сегодняшней стадии социокультурной эволюции. Современный цивилизационный кризис обусловлен, согласно изысканиям участников Римского клуба, нерациональным использованием ресурсов и технологий, приверженностью к росту и экспансии искусственного мира, отсрочкой в принятии и реализации социально значимых решений, краткосрочными и плохо обоснованными политическими стратегиями. Как подчеркивает А. Печчеи, проблема пределов роста и развития человечества носит прежде всего культурный характер. Сегодня ясно, что необходимо ограничить человеческую активность по отношению к окружению, поскольку она уже приносит заметный вред людям, животным, растениям, планете как таковой. Однако пока неизвестно, как установить эти пределы. Наряду с эволюционными процессами в каждом обществе, равно как и в глобальном масштабе, происходят и иные социокультурные события, которые не имеют отношения к повышению адаптационного потенциала человечества в классическом смысле. Простое наблюдение свидетельствует о том, что люди тратят значительную часть времени и энергии на бессмысленную, неэффективную работу, на необязательные напряжения и конфликты; бездумно расходуют невосполнимые природные ресурсы. Многие продолжают, не задумываясь, воспроизводить потомство, не имея возможности обеспечить ему благоприятные условия существования, а сегодня возрастает степень риска появления на свет высокого процента физически и психически неполноценных детей. Даже использование научного знания и технологий люди способны лишить рациональности. Так, наука сначала фетишизируется и рассматривается как панацея от всех человеческих проблем, что ведет к массовому распространению научной идеологии. Затем оказывается, что научное познание имеет строгие ограничения, требует серьезной работы и не ведет к непосредственному изменению реальности. Это вызывает мощную волну антисциентизма, оправдывающую массовое невежество и обскурантизм. Что касается технологий, то их разработка и использование во вред самим же людям — войны, разрушение природной среды, средства массового воздействия — сегодня стало обычным явлением. Рационализация адаптационных процессов как черта общей эволюции. Сторон- ники идеологии «пределов роста» полагают, что истоки современного глобального социокультурного кризиса следует искать в неадекватной организации человеческой активности при условии, что искусственный мир человека начал выходить из-под контроля. Такое положение дел порождает проблемы, обусловленные его особен- ностями. Во-первых, созданное людьми окружение в отличие от природного не обладает свойством самовоспроизводства, но для его поддержания в пригодном для жизни людей состоянии необходима постоянная затрата усилий. И чем оно объемнее и сложнее, тем больше усилий и времени нужно для его обслуживания и поддержания. Во-вторых, культурная среда является результатом не спонтанного возникновения, но конструктивной активности людей. Соответственно, использование и поддержание искусственных объектов (артефактов) предполагает понимание того, что они собой представляют, и умение обращаться с ними. Следовательно, эволюция культуры предполагает увеличение меры рациональ- ности в отношении человека не только к окружению, но и к самому себе. Об этом, в частности, свидетельствует рационализация в XX в. тех областей человеческого су- ществования, которые прежде не находились под постоянным и жестким преднамеренным контролем: бессознательные процессы, пограничные психические состояния и отклонения, мистические переживания и т. п. По отношению к окружению нерациональность человеческого поведения сегод- ня стала очевидной. В хозяйственной сфере она проявляется в случайных размещениях и структуре производства, в несвязанности их ни с распределением населения, ни с необходимостью обеспечения занятости людей, ни с программами социально- экономического развития конкретных регионов. В отношении к ресурсам преобладает расточительность; идеология потребительства; нерациональные способы производства и потребления в глобальном масштабе; затраты на военные программы, ко- торые не только не способствуют улучшению жизненных условий людей, но связаны с постоянной угрозой массового разрушения и уничтожения. В отношении людей к самим себе доминирует попустительство безотлагательному удовлетворению соб- ственных желаний, невежеству, вульгарному гедонизму, социальной безответственности и т. п. Из-за этого люди все больше мешают друг другу проявлениями своей индивидуальной свободы. Однако, по мнению сторонников концепции пределов роста, сегодняшние не- гативные явления не означают движения человечества к закату, заложенного в самой человеческой природе. Это кризис цивилизации или культуры, причина которых кроется в несоответствии массовых стереотипов социального поведения изменив- шимся условиям существования человечества. А поскольку модификации этих условий антропогенны, сами же люди в принципе могут исправить ситуацию, поскольку знают не только об истоках многих негативных культурных тенденций, но и о возможных путях и средствах их смягчения. Соответственно, современные эволюцио- нисты говорят о необходимости вырабатывать новые схемы использования людьми собственного социокультурного потенциала, позволяющие найти новые модальности в их отношениях с природным и искусственным окружением, т. е. о формировании новых эволюционно-культурных универсалий.