Культурные исследования

Культурные исследования — направление в исследовании культуры, характеризующееся эклектичностью подходов, множеств енностью приоритетов анализа, среди которых выделяются идеология, репрезентация, идентичность. «Культурные исследования представляют собой своего рода культурную антропологию современных постиндустриальных обществ, но также и теорию, понимаемую как практику, активно вторгающуюся в социальные проц ессы»488. Эту плюралистичность подчеркивает и ведущий теоретик К. и. С. Холл: «Культурные исследования состоят из множествен- ных дискурсов. Это целый набор формаций: он имеет различные связи с моментами прошлого. В них вошли многие виды работы… Они всегда были набором неустойчивых формаций, у них было много траекторий, многие исследователи стояли и стоят на разных исследовательских позициях»489. К. и. как направление исследовательской деятельности возникло во второй по- ловине ХХ в. вначале в Британии, распространившись затем в США и в Австралию. За время своего существования «К. и.» приобрели легитимный статус и популярность в академических кругах, а также оказали влияние на современные направления социальной мысли. Начало ей было положено открытием в 1964 г. Центра исследований современной культуры в Бирмингемском университете. В 70-е гг. XX в. центр занял ведущее место в изучении современной культуры, собрав выдающихся исследователей, таких как руководитель центра С. Холл, А. МакРобби, Д. Хебдидж, которые за- нимались анализом самых острых проблем современной культуры, которую харак- теризовали студенческие волнения, женские движения, мультикультурализм. Теоретические положения Бирмингемского центра основаны на марксизме, но его представители попытались создать свою модель культуры, которая не была бы впрямую отражательной. Марксизм повлиял на К. и. в двух направлениях. Во-первых, для понимания смыс- ла культурного текста или практики мы должны анализировать их, принимая во внимание социальные и исторические условия их производства и потребления. Тем не менее, несмотря на то что культура конституируется определенной социальной структурой, имеющей свою историю, в рамках К. и. она не изучается как отражение этой структуры и истории. «История и культура не являются раздельными сущностями. Никогда не возникает вопрос чтения текста или практики на их историческом фоне, чтобы проиллюстрировать уже сформулированное описание какого-либо исто- рического момента, — история и текст/практика вписаны друг в друга, укоренены друг в друге как часть одного процесса. К. и. настаивают на том, что культура обязана своей значимос тью тому факту, что она помогает конституировать структуру и фор- мировать историю»490. С. Холл применил это положение к медиа как конструирующему фактору дей- ствительности. По его мнению, именно К. и. приводят к пониманию того, что медиа играют роль в конструкции того, что они отражают. Не существует некоего «внеш- него мира», который существует вне дискурса или репрезентации, — этот внешний мир отчасти создается способом его репрезентации. Таким образом, культурные тексты не просто отражают историю, они создают историю и являются частью ее процессов и практик. Отсюда необходимость изучения того, что они делают, а не того, что они отражают. Другим вкладом марксизма в К.и было признание того, что индустриальные капиталистические общества разделены по ряду признаков, таких как этничность, гендер, возраст, класс, причем это деление отражает неравенство данных групп. Культура, согласно К. и., является одним из основных пространств, где устанавливаются эти различия, где происходит постоянная борьба за значение, в которой под- чиненные группы стремятся противостоять значениям, выражающим интересы доминантных групп. Таким образом, культура является идеологической. Идеология является центральным концептом в К. и. Существуют различные, не- редко противоречащие друг другу понятия идеологии. С. Холл обращается к марксизму Грамши и Альтюссера, заимствуя у первого понятие гегемонии, а у последнего теорию доминации, которая является ключевым понятием воспроизводства. Для объ- яснения процесса идеологической борьбы Холл развивает теорию артикуляции, ко-

488 Усманова А. Гендерная проблематика в парадигме культурных исследований // Введение в ген- дерные исследования. Харьков-СПб, 2001. С. 433. 489 Hall S. Cultural Studies and its Theoretical Legacies // Cultural Studies. L., 1992. P. 278. 490 См.: Storey J. Cultural Studies and the Study of popular Culture. Edinburgh, 1998.

торая понимается в двух смыслах: как «выражение» и «соединение». По его мнению, значение — это всегда результат акта «артикуляции», активный процесс производства. Этот процесс можно назвать артикуляцией, так как значение должно быть выражено, но это выражение всегда происходит в специфическом контексте, в определенный исторический момент, внутри определенного дискурса. Таким образом, выражение всегда связано с контекстом и обусловлено им. Кро- ме того, культурные тексты имеют разные акценты в зависимости от читателя и контекста прочтения. Отсюда можно сделать вывод, что «значение является социальным производством; мир должен быть создан, чтобы иметь смысл. Текст, практика или событие не являются источником значения сами по себе, они представляют собой пространство, где происходит артикуляция значения»491. Поскольку различные значения могут быть приданы одному и тому же тексту или практике, значение всегда является потенциальной ареной конфликта. Область культуры для К. и. — это всегда важнейшее пространство идеологической борьбы, где может быть утрачена или завоевана гегемония. Теория гегемонии, заимствованная у Грамши, претерпела в «К. и. значительные изменения, по мере того как на смену дис- куссиям об идеологии и гегемонии пришли споры о модернизме и постмодернизме. А. Мак Робби отмечает, что это привело к «некритическому» отношению к консюмеризму, к пониманию потребления исключительно как удовольствие и производство значений. Теория гегемонии используется в К. и. скорее как «продуктивная метафо- ра» (определение С. Холла), указывающая на диалектическую связь между процес- сами производс тва и деятельностью потребления. По Альтюссеру, основные аппараты, поддерживающие правящую идеологию, — школа и семья. Холл перемещает акцент на масс медиа. В своей современной форме масс медиа появились в XVIII в. с развитием рынка книжной продукции. Художественный продукт стал товаром. Согласно Холлу, именно XVIII в. стал открытием царства рынка. К ХХ в. медиа колонизовали культурную и идеологическую сферу и получили лидерство, гегемонию, доминацию. Они вмешиваются в сложность современной жизни, классифицируя имиджи внутри определенных значений и интерпре- таций. Плюрализм ведет в конечном итоге к производству консенсуса, а медиа воспринимаются С. Холлом как сложное единство, которое возникает из связи медиа и общества в целом. Как утверждает С. Холл, медиа структурированы в доминантности. Вывод, который он делает относительно медиа: они постоянно репродуцируют идео- логическое поле общества таким образом, чтобы репродуцировать также его структуру доминации. Вслед за Бирмингемским центром появились новые центры К. и., разработаны учебные программы, возник ряд журналов, пользующихся весьма значительным спросом. К. и. процветали в противоречивых условиях существования социогумани- тарных дисциплин. Это означало, по мнению известного британского исследо вателя культуры К. Дженкса, что у них должна быть сильная и влиятельная основа, или же политическая окраска хамелеона492. По сути дела, по мнению ученого, ни одно из этих предположений не соответствует действительности. Многочисленные работы, стре- мящиеся найти источник К. и.493 показывают отсутствие опре деленного происхожде- ния и истоков этого направления с точки зрения исследований культуры. Это сказывается в «гибридности» К. и., в готовности принять многочисленные методы, подходы и направления, постоянно возникающие в современных исследованиях культуры. Имея промарксистскую или, во всяком случае, социал-демократическую ориентацию К. и. обращаются к таким проблемам, как конфликт и радикализм, реформы и демократизация. Тем не менее предположения К. Дженкса не являются и абсолютно неверными. Так, исследование происхождения К. и. их отцом-основателем С. Холлом говорит о

491 Ibid. Р. 4. 492 См.: Jenks Ch. Culture. L.; N.Y., 1997. Р. 152. 493 См.: Turner G. British Cultural Studies. L., 1990; Agger B. Cultural Studies as Critical Theory. L., 1992.

том, что их истоки представляют собой не столько непрерывную линию, сколько отдельные фрагменты: «В серьезной критической интеллектуальной работе нет “абсолютных начал” и мало целостных последовательностей… Вместо этого мы находим неупорядоченную, но характерную неровность развития. Важными в данном случае являются значительные разрывы — моменты, когда старые направления мысли сме- щаются, а старые и новые элементы перегруппируются вокруг нового ядра предпо- сылок и тем… Культурные исследования как дистинктивная проблемная область возникли в один из таких моментов, в середине 1950-х гг.»494. Три фигуры были ключевыми для становления К. и.: Р. Хоггарт с его работой «Пользование грамотностью»495, Р. Уильямс, автор многих значительных работ в области исследований культуры, среди которых ведущее место для становления «К. и.» принадлежит «Культуре и обществу»496 и Э. Томпсон с его работой «Возникновение английского рабочего класса»497. Необходимо отметить, что все эти выдающиеся авторы работают в рамках скорее гуманитарных, чем социальных дисциплин, в то же время обращая внимание на социальные проблемы. Все они были известными фигурами в академических кругах, и не только, так как давали публичные лекции, принимали участие в работе Художественного совета, в университетской администрации и в медиа. «Всем им удалось разработать теорию социальных и политических основ культуры без воинствующего оттенка социальных наук, который в то время идентифицировался с длинными волосами, кожаными куртками и студенческими выступлениями»498. Примером такого исследования социальной проблематики с дистанцированной точки зрения может служить Предисловие Хоггарта к «Пользованию грамотностью»: «Я склонен думать, что книги по массовой культуре часто теряют свою убедительность по причине того, что они недостаточно ясно определяют, что есть “масса”, а также потому, что они неадекватно связывают свои исследования частных аспектов жизни людей с более широким жизненным пространством, в котором они живут, и с отношением, которое они испытывают по отношению к своим развлечениям. Поэтому я попытался создать такое пространство и, насколько возможно, описать взаимоотношения и отношение к жизни рабочего класса. Что касается общего фона, эта книга основана в большой степени на личном опыте и не стремится обрести характер на- учно обоснованного социологического исследования. Существует явная опасность обобщения ограниченного опыта. Поэтому я включил, в особенности в примечаниях, некоторые результаты исследований социологов, там где они казались необходимыми, в качестве поддержки текста. Я также привел несколько примеров, где показывается, что другие люди, имеющие сходный со мной опыт, думают по-другому»499. Между этими тремя фигурами, чьи идеи легли в основу К. и., существуют зна- чительные различия в понимании культуры. В обращении Хоггарта к идеализируе- мому прошлому присутствует налет романтизма. Он создает модель культуры, которая, хотя и является ценной сама по себе, тем не менее пассивна и имеет тенденцию к самодовольству. Взгляд Уильямса на культуру гораздо более волюнтаристичен, он рассматривает ее как динамический процесс. Уильямс отказывается от идеи культуры как «суммы достижений человеческого разума и духа», эстетических и интеллектуальных шедевров. В понимании культуры как образа жизни, как суммы практик Уильямс и его последователи близки к позиции культурных антропологов. Но, несмотря на его взгляд на культуру рабочего класса как на реальность, а не остаточное явление общества с преобладанием высокой культуры, все же его взгляд на культуру как на тотальность включает последнюю, что уменьшает ее радикальный потенциал. Томпсон как убежденный марксист отрицает возможность общей культуры и

494 См.: Hall S. Cultural Studies: Two Paradigms // Culture, Ideology and Social Process. L., 1981. P. 19. 495 См.: Hoggart R. The Uses of Literacy. Harmondsworth, 1958. 496 См.: Williams R. Culture and Society. L., 1958. 497 См.: Thompson E.P. The Making of the English Working Class. Harmondsworth, 1968. 498 См.: Jenks Ch. Culture. L.-NY, 1997. Р. 153. 499 См.: Hoggart R. The Uses of Literacy. Harmondsworth, 1958. Р. 9.

строит свою концепцию на автономности, конфликте и, прежде всего, на классовой борьбе. С. Холл, представляя Хоггарта, Уильямса и Томпсона как предшественников К. и., разделяет современную парадигму этого направления на «культуралистскую» и «структуралистскую». В первой акцент делается на процессе производства культуры скорее, чем на ее определенном состоянии, во второй — акцент помещается «на специфиче- скую природу тех предположительно нередуцируемых формальных свойств, которые характеризуют структуру различных типов означивающей практики и отличают их друг от друга»500. Ученые, стоящие у истоков К. и., являются представителями как пер- вой, так и второй парадигмы, хотя постепенно это различие стирается, уступая место менее жесткой медиации между действием и всеохватывающей структурой, основанной на понятии гегемонии. Как мы уже отмечали, основание Бирмингемского центра послужило важной вехой в становлении К. и. Деятельность центра с самого начала была направлена на выработку общей проблематики, на разработку набора методов и направлений исследований, определенного круга значительных тем. Вокруг центра сконцентрировалась группа молодых теоретиков, работающих в междисцип линарном направлении, которые разработали программы по исс ледованиям кино, медиа, коммуникаций и ряда других областей современной культуры, которые актуальны и на сегодняшний день. К. Дженкс, исследуя происхождение К. и., связывает их возникновение еще с тремя фигурами, связь которых с этим направлением не является столь эксплицитной, но тем не менее является, по мнению Дженкса, важным фактором в формировании К. и.. Прежде всего он называет Дж. Оруелла. Его наблюдения по поводу популярной литера- туры с точки зрения «доминантной идеологии», его анализ отсутствия рабочего класса в художественной литературе ХIХ в. (кроме как в форме «толпы»), его ложно пророче- ские взгляды на массовую культуру и массовую аудиторию, выраженные в «1984», его мнение о все увеличивающейся власти и проникновении массмедиа и его романтизм в стиле Хоггарта в реконструкции сообщества рабочего класса и его повседневной жизни позволяют считать его работы в какой-то степени связанными с К. а. Другим «вторичным» источником, на который указывает Дженкс, является Вик- торианский центр современных (тому времени) К. и., расположенный в лондонском Ист-Энде. К работам, внесшим вклад в это направление, К. Дженкс относит «Лондонский труд и лондонские бедные» Х. Мэйхью, «Жизнь и труд людей в Лондоне» Ч. Бута, «Восточный Лондон» В. Бесанта, романы Ч. Диккенса и А. Моррисона и многие другие. Эти городские наблюдатели дали голос отверженной и несформулированной культуре рабочего класса, которая была вытеснена за пределы общества с моральной, политической, экономической и даже географической и культурной точки зрения. Их работы основаны не на четко разработанной теории, а на «горьком восклицании» от имени всего образа жизни народа, основанном на наблюдении и демографии. Необходимо отметить, что эти наблюдения велись с точки зрения вуайеризма, любопытного взгляда обеспеченного буржуа и носили характер практик, возникших в ХIХ в. — туризма, исследования новых территорий, социальных исследований и социальной политики. Во многом это относится и к современным К. и. Еще одним малоизвестным предшественником К. и. можно считать, по мнению Дженкса, американскую социологию, которая развивалась в двух направлениях. Первое связано с известнейшей работой У.Ф. Уайта «Общество угла улицы», которая считается классическим примером методологии, заимствованной из антропологии — включенного наблюдения. Уайт прожил несколько лет, подобно полевым антропологам, в итальянско-американской гангстерской группе, вначале принимая участие в их деятельности и постоянно заручаясь их поддержкой в изучении совместной жизни. Второе направление связано с неочикагской школой, с которой ассоциируются такие имена, как Беккер, Гир, Гоффман. Все они в свои студенческие годы, а затем во

500 См.: Hall S. Cultural Studies: Two Paradigms. In: Culture, Ideology and Social Process. L., 1981. Р. 10.

время написания диссертаций занимались включенным наблюдением, проживая и проигрывая социальные роли, чуждые для них в обычной жизни. Они писали работы в русле символического интеракционизма, включаясь в деятельность водителя такси, медсестры, парикмахера, джазового музыканта и даже наркомана. Несмотря на разнообразие теорий и подходов, используемых в К. и., можно вы- делить присущие им особенности, что и делает Б. Эггер в своей работе «Культурные исследования как критическая теория»501. К. и. работают с расширенным понятием культуры, отрицая бинаризм высокой/ низкой культуры, а также любые попытки установить культурную стратификацию. Они более склонны к антропологическому взгляду на культуру как на «весь образ жизни людей», хотя и не поддерживают определение культуры как тотальности. Из вышесказанного вытекает, что К. и. легитимизируют, оправдывают и восхва- ляют все аспекты популярной культуры. Они рассматривают последнюю как ценность саму по себе, а не как «теневой феномен» или средство идеологической мистификации. Приверженцы К. и., будучи представителями своего времени, признают социа- лизацию своих собственных идентичностей через деятельность массмедиа и коммуникации, которую они стремятся понять. Культура не рассматривается как статическая или закрытая система. Для К. и. она динамична и находится в процессе постоянного обновления. Культура — это не серия артефактов или застывших символов, но, скорее, процесс. К. и. проявляют интерес скорее к конфликту, чем к упорядоченности. Они ана- лизируют конфликт как на уровне межличностного взаимодействия, так и, что более важно, на уровне значения. Культуру нельзя рассматривать как объединяющий прин- цип, источник общего понимания или механизм легитимации социальных связей. К. и. всеохватывающи. Так как все аспекты социальной жизни относятся к культуре, ни один из них не исключен из их интересов, будь то опера, мода, уличное насилие, разговоры в кафе, шопинг, фильмы ужасов и так далее. Все они больше не канонизируются и не располагаются вокруг центральной области значений. Культурные репрезентации рассматриваются в К. и. на всех уровнях — начальной стадии, медиации и восприятия, или производства, распределения и потребления. Такие исследования: являются междисциплинарной областью, они поощряют работу в направлении пересечения различных дисциплин; отрицают абсолютные ценности, они занимаются тем, что представляется им интересным; придают большое значение исследованию популярной культуры (они, по сути дела, являются ведущим направлением в изучении на сегодня и наиболее далеко отстоят от критического пафоса первых серьезных исследований массовой культуры (культурный модернизм, Франк- фуртская школа). Согласно К. и., создание (производство) популярной культуры может давать власть тем, кто находится в подчиненном положении, и сопротивление доминантному пониманию мира. Это положение в корне отличается от мнения многочисленных критиков популярной культуры, которые упрекают ее в том, что она создает пассивного потребителя. Это не означает, что популярная культура всегда порождает силу и сопротивление. Отрицать пассивность потребления не значит отрицать то, что потребление иногда бывает пассивным. Отрицать, что потребители популярной культуры являются культурно инфантильными, не значит отрицать, что временами все мы бываем культурно инфантильными. К. и. направлены против того мнения, что популярная культура представляет собой деградированную форму культуры, успешно навязываемую сверху с целью получить прибыль и захватить идеологический контроль. В этом направлении утверждается, что решение проблем современной культуры требует внимания к деталям производства, распределения и потребления культуры. Эти проблемы не могут быть

501 Agger B. Cultural Studies as Critical Theory. L., 1992. Р. 2.

решены раз и навсегда с точки зрения «элитарной» культуры с оттенком снисходительности. Они также не могут быть решены в рамках культурного производства, помещения значения в область намерения производителя, способов производства или самого продукта. Все это лишь аспекты контекстов производства и использования его продуктов, и именно в этих контекстах использования можно говорить о решении проблем значения, удовольствия, идеологического воздействия и т. д. Кроме того, по мнению представителей К. и., необходимо различать силу культурной индустрии и силу ее воздействия. Опред еляя отношения между культурным текстом и аудиторией, американский теоретик К. и. Л. Гроссберг пишет: «Нам необходимо признать, что большей частью отношение между аудиторией и популярными текстами является активным и продуктивным. Значение текста не задано в каком-то независимом наборе кодов, к которому мы можем прибегнуть для консультации в любой момент по мере надобности. Текст не несет своего собственного значения внутри себя; никакой текст не может гарантировать, каковы будут его последствия. Люди постоянно борются не просто за то, чтобы понять, что означает текст, но за то, чтобы заставить его значить нечто связанное с их собственной жизнью, опытом, потребностями и желаниями. Один и тот же текст имеет разное значение для разных людей в зависимости от того, как он будет интерпретирован. Разные люди обладают различными интерпретативными ресурсами и различными потребностями. Текст может значить что-то в контексте опыта и ситуации определенной аудитории. Важным также является то, что не определяют заранее, как они должны быть использованы или какие функции они будут выполнять. Они могут использоваться по-разному разными людьми в раз- ных контекстах… Как используется специфический текст, как он интерпретируется, как он функционирует для своей аудитории — все это тесно связано постоянной борьбой аудитории за то, чтобы осмыслить себя и свой мир и, более того, создать для себя несколько лучшее место в мире»502. Различные области применения подходов К. и. являются связанными между собой и иллюстрируют междисциплинарность, необходимую для изучения сложно- структурированного пространства современной культуры. К. и. продолжают оста- ваться весьма продуктивным направлением в анализе многообразных феноменов современной культуры — кино и литературы (в особенности популярных жанров), популярной музыки и повседневного потребления. Несмотря на огромное количество литературы, периодических изданий, критических исследований и новых направле- ний, можно сказать, что К. и. далеко не исчерпали себя и являются одним из плодот- ворных подходов к изучению и пониманию современной культуры. См. также статьи: Культурная (социальная) антропология: состояние и динами- ка развития; Культурный релятивизм; Мультикультурализм; Постструктурализм.

Соч.: Hall S. Cultural Studies: Two Paradigms // Culture, Ideology and Social Process. L., 1981; Hall S. The Work of Representation // Representation: Cultural Representations and Sig- nifying Practices. Milton Keynes, 1997; Hall S. Encoding and Decoding // Culture, Media, Language. L., 1980; Hoggart R. The Uses of Literacy. Harmondsworth, 1958; Ang I. Watching Dallas. L., 1985; Williams R. Culture and Society. L., 1958; Thompson E.P. The Making of the English Working Class. Harmondsworth, 1968. Лит.: Усманова А. Гендерная проблематика в парадигме культурных исследований // Вве- дение в гендерные исследования. Харьков; СПб., 2001; Agger B. Cultural Studies as Criti- cal Theory. L., 1992; Grossberg L. Is there a Fan in the House // The Adoring Audience: Fan Culture and Popular Media. L., 1992; Jenks Ch. Culture. L.; N.Y., 1997; Morley D. The «Na- tionwide» Audience. L., 1980; Storey J. Cultural Studies and the Study of popular Culture. Edinburgh,1998; Turner G. British Cultural Studies. L., 1990; Е.Н. Шапинская

502 См.: Grossberg L. Is there a Fan in the House // The Adoring Audience: Fan Culture and Popular Media. L., 1992. Р. 52–53