Исследования И. П. Павлова позволяют теоретически правильно 1 решить эти вопросы. 1

И. П. Павлов писал: «...животные и примитивные люди, до тех! пор пока эти последние не развились в настоящих людей и не! приблизились к нашему состоянию, сносятся и сносились с окру­жающим миром только при помощи тех впечатлений, которые они 1 получали от каждого отдельного раздражения в виде всевозможных ощущений — зрительных, звуковых, температурных и т. д. Затем, когда, наконец, появился человек, то эти первые сигналы действительности, которыми мы постоянно ориентируемся, заменились в значительной степени словесными... Понятное дело, что > на основе впечатлений от действительности, на основе этих пер-1 вых сигналов ее у нас развились вторые сигналы в виде слов» [5]

Отсюда вытекает теория И. П. Павлова о первой и? второй сигнальных системах.

Впечатления, ощущения и представления от окружающей внеш­ней среды как общеприродной, так и социальной (исключая сло­во, слышимое и видимое) - «это первая сигнальная система дей­ствительности, общая у нас с животными» [6]. '

Вторая сигнальная система связана с абстрактным мышлени­ем, образованием общих понятий и словом: «Огромное преиму­щество человека над животными заключается в возможности иметь общие понятия, которые образовались при помощи слова...» [7].

«...Слово составило вторую, специально нашу, сигнальную сис­тему действительности, будучи сигналом первых сигналов» [8].

На первый взгляд кажется, что все это не касается домашних животных, которые «понимают» человека и его речь. Конечно, домашние животные, живя из поколения в поколение среди лю­дей, тем самым вовлекаются в социальный круг людского обще­жития, легко поддаются дрессировке и приучаются «слушать»

человека (но/, тпру!— для лошадей; лечь!, даун!, куш!— для собак; брысь! — для кошек и т. п.), могут предупреждать человека (соба­ки — лаем, а когда «просятся», то повизгиванием), могут выра­жать свои эмоции (ржаньем, скуленьем, мяуканьем и т. п.), но все •jto не выходит за пределы первой сигнальной системы, так как речевая деятельность недоступна даже самым «интеллигентным» животным.

Е. Дюринг, пытавшийся освободить отвлеченное и подлинное мышление от «посредства речи», получил отповедь от Ф. Энгельса: «Если так, то животные оказываются самыми отвлеченными и подлинными мыслителями, так как их мышление никогда не за­темняется назойливым вмешательством языка»1.

На вопросе о «естественности» или «условности» отношения звука и смысла в слове мы остановимся несколько ниже, в связи с выявлением вопроса о структуре языка.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что:

1) язык не природное, не биологическое явление;

2) существование и развитие языка не подчинено законам при­роды;

3) физические признаки человека (например, расовые) не име­ют отношения к языку;

4) языком обладают только люди — это вторая сигнальная сис­тема, которой нет у животных.

§ 2. ЯЗЫК КАК ОБЩЕСТВЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ

Если язык не природное явление, то, следовательно, его место среди явлений общественных. Это решение правильное, но, для того чтобы была полная ясность, необходимо выяснить место язы­ка среди других общественных явлений. Это место особое благо­даря особой роли языка для общества.

Что же общего у языка с другими общественными явлениями и Чем же язык от них отличается?

Общее у языка с другими общественными явлениями состо­ит в том, что язык — необходимое условие существования и разви-

'Энгельс Ф. Анти-Дюринг //Маркс К.и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 85.