Н.М.Карамзин. Бедная Лиза

------------------------------------------------------------------------- 1792 год OCR: Евгений Дмитриев------------------------------------------------------------------------- Может быть, никто из живущих в Москве не знает так хорошо окрестностейгорода сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никтоболее моего не бродит пешком, без плана, без цели - куда глаза глядят - полугам и рощам, по холмам и равнинам. Всякое лето нахожу новые приятные местаили в старых новые красоты. Но всего приятнее для меня то место, на которомвозвышаются мрачные, готические башни Си...нова монастыря. Стоя на сей горе,видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов ицерквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра:великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерниелучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, кнебу возносящихся! Внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, аза ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими весламирыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут отплодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом. На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутсямногочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тению дерев, поютпростые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для нихединообразные. Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавыйДанилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевыгоры. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, триили четыре деревеньки и вдали село Коломенское с высоким дворцом своим. Часто прихожу на сие место и почти всегда встречаю там весну; туда жеприхожу и в мрачные дни осени горевать вместе с природою. Страшно воют ветрыв стенах опустевшего монастыря, между гробов, заросших высокою травою, и втемных переходах келий. Там, опершись на развалинах гробных камней, внимаюглухому стону времен, бездною минувшего поглощенных, - стону, от которого сердце мое содрогается и трепещет. Иногда вхожу вкелий и представляю себе тех, которые в них жили,- печальные картины! Здесьвижу седого старца, преклонившего колена перед распятием и молящегося оскором разрешении земных оков своих, ибо все удовольствия исчезли для него вжизни, все чувства его умерли, кроме чувства болезни и слабости. Там юныймонах - с бледным лицом, с томным взором - смотрит в поле сквозь решеткуокна, видит веселых птичек, свободно плавающих в море воздуха, видит - ипроливает горькие слезы из глаз своих. Он томится, вянет, сохнет - и унылыйзвон колокола возвещает мне безвременную смерть его. Иногда на вратах храмарассматриваю изображение чудес, в сем монастыре случившихся, там рыбы падаютс неба для насыщения жителей монастыря, осажденного многочисленными врагами;тут образ богоматери обращает неприятелей в бегство. Все сие обновляет вмоей памяти историю нашего отечества - печальную историю тех времен, когдасвирепые татары и литовцы огнем и мечом опустошали окрестности российскойстолицы и когда несчастная Москва, как беззащитная вдовица, от одного богаожидала помощи в лютых своих бедствиях. Но всего чаще привлекает меня к стенам Си...нова монастыря воспоминаниео плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы. Ах! Я люблю те предметы, которыйтрогают мое сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби! Саженях в семидесяти от монастырской стены, подле березовой рощицы,среди зеленого луга, стоит пустая хижина, без дверей, без окончин, без полу;кровля давно сгнила и обвалилась. В этой хижине лет за тридцать перед симжила прекрасная, любезная Лиза с старушкою, матерью своею. Отец Лизин был довольно зажиточный поселянин, потому что он любилработу, пахал хорошо землю и вел всегда трезвую жизнь. Но скоро по смертиего жена и дочь обедняли. Ленивая рука наемника худо обрабатывала поле, ихлеб перестал хорошо родиться. Они принуждены были отдать свою землю внаем,и за весьма небольшие деньги. К тому же бедная вдова, почти беспрестаннопроливая слезы о смерти мужа своего - ибо и крестьянки любить умеют! - деньото дня становилась слабее и совсем не могла работать. Одна Лиза, котораяосталась после отца пятнадцати лет,- одна Лиза, не щадя своей нежноймолодости, не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь - ткалахолсты, вязала чулки, весною рвала цветы, а летом брала ягоды - и продавалаих в Москве. Чувствительная, добрая старушка, видя неутомимость дочери,часто прижимала ее к слабо биющемуся сердцу, называла божескою милостию,кормилицею, отрадою старости своей и молила бога, чтобы он наградил ее завсе то, что она делает для матери. "Бог дал мне руки, чтобы работать,- говорила Лиза,- ты кормила менясвоею грудью и ходила за мною, когда я была ребенком; теперь пришла мояочередь ходить за тобою. Перестань только крушиться, перестань плакать;слезы наши не оживят батюшки". Но часто нежная Лиза не могла удержать собственных слез своих - ах! онапомнила, что у нее был отец и что его не стало, но для успокоения материстаралась таить печаль сердца своего и казаться покойною и веселою. "На томсвете, любезная Лиза,- отвечала горестная старушка,- на том свете перестануя плакать. Там, сказывают, будут все веселы; я, верно, весела буду, когдаувижу отца твоего, Только теперь не хочу умереть - что с тобою без менябудет? На кого тебя покинуть? Нет, дай бог прежде пристроить тебя к месту!Может быть, скоро сыщется добрый человек. Тогда, благословя вас, милых детеймоих, перекрещусь и спокойно лягу в сырую землю ". Прошло два года после смерти отца Лизина. Луга покрылись цветами, иЛиза пришла в Москву с ландышами. Молодой, хорошо одетый человек, приятноговида, встретился ей на улице. Она показала ему цветы - и закраснелась. "Тыпродаешь их, девушка?" - спросил он с улыбкою. "Продаю",- отвечала она. "Ачто тебе надобно?" - "Пять копеек? ".- "Это слишком дешево. Вот тебе рубль".Лиза удивилась, осмелилась взглянуть на молодого человека,- еще болеезаскраснелась и, потупив глаза в землю, сказала ему, что она не возьметрубля. "Для чего же?" - "Мне не надобно лишнего".- "Я думаю, что прекрасныеландыши, сорванные руками прекрасной девушки, стоят рубля. Когда же ты неберешь его, вот тебе пять копеек. Я хотел бы всегда покупать у тебя цветы;хотел бы, чтоб ты рвала их только для меня", Лиза отдала цветы, взяла пятькопеек, поклонилась и хотела идти, но незнакомец остановил ее за руку; "Кудаже ты пойдешь, девушка?" - "Домой",- "А где дом твой?" Лиза сказала, где онаживет, сказала и пошла. Молодой человек не хотел удерживать ее, может бытьдля того, что мимоходящие начали останавливаться и, смотря на них, коварноусмехались. Лиза, пришедши домой, рассказала матери, что с нею случилось, "Тыхорошо сделала, что не взяла рубля. Может быть, это был какой-нибудь дурнойчеловек..." -Ах нет, матушка! Я этого не думаю" У него такое доброе лицо;такой голос..." - "Однако ж, Лиза, лучше кормиться трудами своими и ничегоне брать даром. Ты еще не знаешь, друг мой, как злые люди могут обидетьбедную девушку! У меня всегда сердце бывает не на своем месте, когда тыходишь в город; я всегда ставлю свечу перед образ и молю господа бога, чтобыон сохранил тебя от всякой беды и напасти". У Лизы навернулись на глазахслезы; она поцеловала мать свою. На другой день нарвала Лиза самых лучших ландышей и опять пошла с нимив город. Глаза ее тихонько чего-то искали. Многие хотели у нее купить цветы, но она отвечала, что они непродажные,и смотрела то в ту, то в другую сторону. Наступил вечер, надлежаловозвратиться домой, и цветы были брошены в Москву-реку. "Никто не владейвами!" - сказала Лиза, чувствуя какую-то грусть в сердце своем. На другой день ввечеру сидела она под окном, пряла и тихим голосом пелажалобные песни, но вдруг вскочила и закричала: "Ах!.." Молодой незнакомецстоял под окном. "Что с тобой сделалось? " - спросила испугавшаяся мать, которая подленее сидела. "Ничего" матушка,- отвечала Лиза робким голосом,- я только егоувидела".- "Кого?" - "Того господина, который купил у меня цветы". Старухавыглянула в окно. Молодой человек поклонился ей так учтиво, с таким приятным видом, чтоона не могла подумать об нем ничего, кроме хорошего. "Здравствуй, добраястарушка! - сказал он.- Я очень устал; нет ли у тебя свежего молока?"Услужливая Лиза, не дождавшись ответа от матери своей - может быть, длятого, что она его знала наперед,- побежала на погреб - принесла чистуюкринку, покрытую чистым деревянным кружком,- схватила стакан, вымыла,вытерла его белым полотенцем, налила и подала в окно, но сама смотрела вземлю. Незнакомец выпил - и нектар из рук Гебы не мог бы показаться емувкуснее. Всякий догадается, что он после того благодарил Лизу, и благодарилне столько словами, сколько взорами. Между тем добродушная старушка успела рассказать ему о своем горе иутешении - о смерти мужа и о милых свойствах дочери своей, об ее трудолюбиии нежности, и проч. и проч. Он слушал ее со вниманием, но глаза его бы л и -нужно ли сказывать где? И Лиза, робкая Лиза посматривала изредка на молодогочеловека; но не так скоро молния блестит и в облаке исчезает, как быстроголубые глаза ее обращались к земле, встречаясь с его взором.- "Мне хотелосьбы,- сказал он матери,- чтобы дочь твоя никону, кроме меня, не продаваласвоей работы. Таким образом, ей незачем будет часто ходить в город, и ты непринуждена будешь с нею расставаться. Я сам по временам могу заходить квам". Тут в глазах Лизиных блеснула радость, которую она тщетно сокрытьхотела; щеки ее пылали, как заря в ясный летний вечер; она смотрела на левыйрукав свой и щипала его правою рукою. Старушка с охотою приняла сиепредложение, не подозревая в нем никакого худого намерения, и уверяланезнакомца, что полотно, вытканное Лизой, и чулки, вывязанные Лизой, бываютотменно хороши и носятся долее всяких других. Становилось темно, и молодой человек хотел уже идти "Да как же намназывать тебя, добрый, ласковый барин?" -спросилг, старуха. "Меня зовутЭрастом",-отвечал он. "Эрастом,- сказала тихонько Лиза,-Эpaстом!" Она разпять повторила сие имя, как будто бы стараясь затвердить его. Эрастпростился с ними до свидания и пошел. Лиза провожала его глазами, а матьсидела в задумчивости и, взяв за руку дочь свою, сказала ей: "Ах, Лиза! Какон хорош и добр! если бы жених твой был таков!" Все Лизино сердцезатрепетало. "Матушка! Матушка! Как этому статься? Он барин, а междукрестьянами..." - Лиза не договорила речи своей. Теперь читатель должен знать, что сей молодой человек, сей Эраст былдовольно богатый дворянин, с изрядным разумом и добрым сердцем, добрым отприроды, но слабым и ветреным. Он вел рассеянную жизнь, думал только о своемудовольствии, искал его в светских забавах, но часто не находил: скучал ижаловался на судьбу свою. Красота Лизы при первой встрече сделалавпечатление в его сердце. Он читывал романы, идиллии, имел довольно живоевоображение и часто переселялся мысленно в те времена (бывшие или небывшие), в которые, если верить стихотворцам, все люди беспечно гуляли полугам, купались в чистых источниках, целовались, как горлицы, отдыхали подрозами и миртами и в счастливой праздности все дни свои провождали. Емуказалось, что он нашел в Лизе то, чего сердце его давно искало. "Натуpaпризывает меня в свои объятия, к чистым своим радостям",- думал он и решился- по крайней мере на время - оставить большой свет. Обратимся к Лизе. Наступила ночь - мать благословила дочь свою ипожелала ей кроткого сна, но на сей раз желание ее не исполнилось; Лизаспала очень худо. Новый гость души ее, образ Эрастов, столь живо ейпредставлялся, что она почти всякую минуту просыпалась, просыпалась ивздыхала. Еще до восхождения солнечного Лиза встала, сошла на берегМосквы-реки, села на траве и подгорюнившись, смотрела на белые туманы,которые волновались в воздухе и, подымаясь вверх, оставляли блестящие каплина зеленом покрове натуры. Везде царствовала тишина. Но скоро восходящеесветило дня пробудило все творение; рощи, кусточки оживились, птичкивспорхнули и запели, цветы подняли свои головки, чтобы напиться животворнымилучами света. Но Лиза все еще сидела подгорюнившись. Ах, Лиза, Лиза! Что стобою сделалось? До сего времени, просыпаясь вместе с птичками, ты вместе сними веселилась утром, и чистая, радостная душа светилась в глазах твоих,подобно как солнце светится в каплях росы небесной; но теперь ты задумчива,и общая радость природы чужда твоему сердцу - Между тем молодой пастух поберегу реки гнал стадо играя на свирели. Лиза устремила на него взор свой идумала: "Если бы тот, кто занимает теперь мысли мои рожден был простымкрестьянином, пастухом,- и если бы он теперь мимо меня гнал стадо свое; ах!я поклонилась бы ему с улыбкою и сказала бы приветливо: "Здравствуй,любезный пастушок! Куда гонишь ты стадо свое?" И здесь растет зеленая травадля овец твоих, и здесь алеют цветы, из которых можно сплести венок дляшляпы твоей". Он взглянул бы на меня с видом ласковым -взял бы, может быть,руку мою,.. Мечта!" Пастух, играя на свирели, прошел мимо и с пестрым стадомсвоим скрылся за ближним холмом. Вдруг Лиза услышала шум весел - взглянула на реку и увидела лодку, а влодке - Эраста. Все жилки в ней забились, и, конечно, не от страха Она встала, хотелаидти, но не могла. Эраст выскочил на берег, подошел к Лизе и - мечта ееотчасти исполнилась: ибо он взглянул на нее с видом ласковым, взял ее заруку... А,Лиза, Лиза стояла с потупленным взором с огненными щеками, стрепещущим сердцем - не могла отнять у него руки, не могла отворотиться,когда он приближался к ней с розовыми губами своими... Ах! Он поцеловал ее,поцеловал с таким жаром, что вся вселенная показалась ей в огне горящею!"Милая Лиза! - сказал Эраст,- Милая Лиза! Я люблю тебя!", и сии словаотозвались во глубине души ее, как небесная, восхитительнная, музыка; онаедва смела верить ушам своим и... Нo я бросаю кисть. Скажу только, что в сию минуту восторга исчезлаЛизина робость - Эраст узнал, что он любим, любим страстно новым, чистым,открытым сердцем. Они сидели на траве, и так, что между ними оставалось не много места,-смотрели друг другу в глаза, говорили друг другу: " Люби меня! " и два часапоказались им мигом. Наконец Лиза вспомнила, что мать ее может об нейбеспокоиться. Надлежало расстаться. "Ах, Эраст! - сказала она.- Всегда ли тыбудешь любить меня? " - "Всегда, милая Лиза, всегда! " - отвечал он. "И тыможешь мне дать в этом клятву?" - "Могу, любезная Лиза, могу!" - "Нет! Мнене надобно клятвы. Я верю тебе, Эраст, верю. Ужели ты обманешь бедную Лизу?Ведь этому нельзя быть?" - "Нельзя, нельзя, милая Лиза!" - "Как я счастлива,и как обрадуется матушка, когда узнает, что ты меня любишь!" - "Ах нет,Лиза! Ей не надобно ничего сказывать",- "Для чего же?" - "Старые люди бываютподозрительны. Она вообразит себе что-нибудь худое",- "Нельзя статься".- "Однако ж прошу тебя не говорить ей об этом ни слова"- "Хорошо: надобно тебяпослушаться, хотя мне и не хотелось бы ничего таить от нее". Они простились, поцеловались в последний раз и обещались всякий деньввечеру видеться или на берегу реки, или в березовой роще, или где-нибудьблиз Лизиной хижины, только верно, непременно видеться. Лиза пошла, но глазаее сто раз обращались на Эраста, который все еще стоял на берегу и смотрелвслед за нею. Лиза возвратилась в хижину свою совсем не в таком расположении, в какомиз нее вышла. На лице и во всех ее движениях обнаруживалась сердечнаярадость. "Он меня любит!" - думала она и восхищалась сею мыслию. "Ах,матушка! - сказала Лиза матери своей, которая лишь только проснулась,- Ах,матушка! Какое прекрасное утро! Как все весело в поле! Никогда жаворонки такхорошо не певали, никогда солнце так светло не сияло, никогда цветы такприятно не пахли!" Старушка, подпираясь клюкою, вышла на луг, чтобынасладиться утром, которое Лиза такими прелестными красками описывала. Оно всамом деле показалось ей отменно приятным; любезная дочь весельем своимразвеселяла для нее всю натуру. "Ах, Лиза! - говорила она.- Как все хорошо угоспода бога! Шестой десяток доживаю на свете, а все еще не могу наглядетьсяна дела господни, не могу наглядеться на чистое небо, похожее на высокийшатер, и на землю, которая всякий год новою травою и новыми цветамипокрывается. Надобно, чтобы царь небесный очень любил человека, когда он такхорошо убрал для него здешний свет. Ах, Лиза! Кто бы захотел умереть, еслибы иногда не было нам горя?.. Видно, так надобно, Может быть, мы забыли быдушу свою, если бы из глаз наших никогда слезы не капали ". А Лиза думала-"Ах! Я скорое забуду душу свою, нежели милого моего друга! После сего Эраст и Лиза, боясь не сдержать слова своего, всякий вечервиделись (тогда, как Лизина мать ложилась спать) или на берегу реки, или вберезовой роще, но всего чаще под тению столетних дубов (саженях восьмидесяти от хижины) -дубов, осеняющих глубокий чистый пруд, еще в древниевремена ископанный. Там часто тихая луна, сквозь зеленые ветви, посребрялалучами своими светлые Лизины волосы, которыми играли зефиры и рука милогодруга; часто лучи сии освещали в глазах нежной Лизы блестящую слезу любви,осушаемую всегда Эрастовым поцелуем. Они обнимались - но-целомудренная,стыдливая Цинтия не скрывалась от них за облако: чисты и непорочны были ихобъятия "Когда ты,- говорила Лиза Эрасту,- когда ты скажешь мне: "Люблютебя, друг мой! ", когда прижмешь меня к своему сердцу и взглянешь на меняумильными своими глазами, ах! тогда бывает мне так хорошо, так хорошо, что ясебя забываю, забываю все, кроме Эраста. Чудно? Чудно, мой друг, что я, незнав тебя, могла жить спокойно и весело! Теперь мне это "непонятно, теперьдумаю что без тебя жизнь не жизнь, а грусть и скука. Без глаз твоих теменсветлый месяц; без твоего голоса скучен соловей поющий; без твоего дыханияветерок мне неприятен". Эраст восхищался своей пастушкой - так называл Лизу- и, видя сколь она любит его, казался сам себе любезнее. Все блестящиезабавы большого света npeдставлялись ему ничтожными в сравнении с темиудовольствиями, которыми страстная дружба невинной души питала сердце его. Сотвращением помышлял он о отрезвительном сладострастии, которым преждеупивались его чувства. "Я буду жить с Лизою,как брат с сестрою, -думал он,-не употреблю во зло любвиее и буду всегда счастлив!" Безрассудный молодойчеловек! Знаешь ли ты свое сердце? Всегда ли можешь отвечать за своидвижения? Всегда ли рассудок есть царь чувств твоих? Лиза требовала,чтобы Эраст часто посещал мать ее. "Я люблю ее,-говорилаона,-и хочу ей добра,а мне кажется,что видеть тебя есть великое благополучиедля всякого." Старушка в самом деле всегда радовалась,когда его видела. Оналюбила говорить с ним о покойном муже и рассказывать ему о днях своеймолодости,о том, как она в первый раз встретилась с милым своим Иваном, какон полюбил ее и в какой любви, в каком согласии жил с нею, "Ах! Мы никогдано могли друг на друга наглядеться - до самого того часа, как лютая смертьподкосила ноги его. Он умер иа руках моих!" Эраст слушал ее с непритворнымудовольствием. Он покупал у нее Лизину работу и хотел всегда платить вдесять раз дороже назначаемой ею цены, но старушка никогда не брала лишнего. Таким образом прошло несколько недель. Однажды ввечеру Эраст долго ждалсвоей Лизы. Наконец пришла она, но так невесела, что он испугался; глаза ееот слез покраснели. "Лиза, Лиза! Что с тобою сделалось?" - "Ах, Эраст! Яплакала!" - "О чем? Что такое?" - "Я должна сказать тебе все. За менясватается жених, сын богатого крестьянина из соседней деревни; матушкахочет, чтобы я за него вышла".-- "И ты соглашаешься?"- "Жестокий! Можешь лиоб этом спрашивать? Да, мне жаль матушки; она плачет и говорит" что я нехочу; ее спокойствия, что она будет мучиться при смерти, если не выдаст меняпри себе замуж, Ах! Матушка не знает. что у меня есть такой милый друг!"Эраст целовал Лизу, говорил, что ее счастие дороже ему всего на свете, чтопо смерти матери ее он возьмет ее к себе и будет жить с нею неразлучно, вдеревне и в дремучих лесах, как в раю. "Однако ж тебе нельзя быть моиммужем!" - сказала Лиза с тихим вздохом. "Почему же?" - "Я крестьянка- "Тыобижаешь меня. Для твоего друга важнее всего душа, чувствительная невиннаядуша,- и Лиза будет всегда ближайшая к моему сердцу", Она бросилась в его объятия - и в сей час надлежало погибнутьнепорочности! Эраст чувствовал необыкновенное волнение в крови своей -никогда Лиза не казалась ему столь прелестною - никогда ласки ее не трогалиего так сильно - никогда ее поцелуи не были столь пламенны - она ничего незнала, ничего не подозревала, ничего не боялась - мрак вечера питал желания- ни одной звездочки не сияло на небе - никакой луч не мог осветитьзаблуждения.- Эраст чувствует в себе трепет - Лиза также, не зная, отчего,но зная, что с нею делается... Ах, Лиза, Лиза! Где ангел-хранитель твой? Где-твоя невинность? Заблуждение прошло в одну минуту. Лиза не понимала чувств своих,удивлялась и спрашивала. Эраст молчал - искал слов и не находил их. "Ах, ябоюсь,- говорила Лиза.-- боюсь того, что случилось с нами! Мне казалось чтоя умираю, что душа моя... Нет, не умею сказать этого!.. Ты молчишь, Эраст?Вздыхаешь?., Боже мой! Что такое?" Между тем блеснула молния и грянул гром.Лиза вся задрожала. "Эраст, Эраст! - сказала она.- Мне страшно! Я боюсь,чтобы гром не убил меня, как преступницу! " Грозно шумела буря, дождь лилсяиз черных облаков - казалось, что натура сетовала о потерянной Лизинойневинности. Эраст старался успокоить Лизу и проводил ее до хижины. Слезыкатились из глаз ее, когда она прощалась с ним. "Ах, Эраст! Уверь меня, чтомы будем по-прежнему счастливы!" - "Будем, Лиза, будем!" - отвечал он.- "Дайбог! Мне нельзя не верить словам твоим: ведь я люблю тебя! Только в сердцемоем... Но полно! Прости! Завтра, завтра увидимся". Свидания их продолжались; но как все переменилось! Эраст не мог ужедоволен быть одними невинными ласками своей Лизы - одними ее любвиисполненными взорами - одним прикосновением руки, одним поцелуем, однимичистыми объятиями. Он желал больше, больше и, наконец, ничего желать немог,- а кто знает сердце свое, кто размышлял о свойстве нежнейших егоудовольствий, тот, конечно, согласится со мною, что исполнение всех желанийесть самое опасное искушение любви. Лиза не была уже для Эраста сим ангеломнепорочности, который прежде воспалял его воображение и восхищал душу.Платоническая -любовь уступила место таким чувствам, которыми он не моггордиться и которые были для него уже не новы. Что принадлежит до Лизы, тоона, совершенно ему отдавшись, им только жила и дышала, во всем, как агнец,повиновалась его воле и в удовольствии его полагала свое счастие, Она виделав нем перемену и часто говорила ему: "Прежде бывал ты веселее, прежде бывалимы покойнее и счастливее, и прежде я не так боялась потерять любовь твою!"Иногда, прощаясь с ней, он говорил ей: "Завтра, Лиза, не могу с тобоювидеться: мне встретилось важное дело",- и всякий раз при сих словах Лизавздыхала. Наконец пять дней сряду она не видела его и была в величайшембеспокойстве; в шестой пришел он с печальным лицом и сказал: "Любезная Лиза!Мне должно на несколько времени с тобою проститься. Ты знаешь, что у насвойна, я в службе, полк мой идет в поход", Лиза побледнела и едва не упала вобморок. Эраст ласкал ее, говорил, что он всегда будет любить милую Лизу инадеется по возвращении своем уже никогда с нею не расставаться. Долго онамолчала, потом залилась горькими слезами, схватила руку его и, взглянув нанего со всею нежностью любви, спросила: "Тебе нельзя остаться?" - "Могу,-отвечал он,- но только с величайшим бесславием, с величайшим пятном для моейчести. Все будут презирать меня; все будут гнушаться мною, как трусом, какнедостойным сыном отечества",- "Ах, когда так,- сказала Лиза,- то поезжай,поезжай, куда бог велит! Но тебя могут убить".- "Смерть за отечество нестрашна, любезная Лиза".- "Я умру, как скоро тебя не будет на свете".- "Нозачем это думать? Я надеюсь остаться жив, надеюсь возвратиться к тебе, моемудругу".- "Дай бог! Дай бог! Всякий день, всякий час буду о том молиться. Ах,для чего не умею ни читать, ни писать. Ты бы уведомлял меня обо всем, что стобою случится, а я писала бы к тебе - о слезах своих!" - "Нет, береги себя,Лиза, береги для друга твоего. Я не хочу, чтобы ты без меня плакала",-"Жестокий человек! Ты думаешь лишить меня, и этой отрады! Нет! расставшись стобою, разве тогда перестану плакать, когда высохнет сердце моей.- "Думай оприятной минуте, в которую опять мы увидимся".- "Буду, буду думать о ней!Ах, если бы она пришла скорее! Любезный, милый Эраст! Помни, помни своюбедную Лизу, которая любит тебя более, нежели самое себя!" Но я не могу описать всего, что они при сем случае говорили. На другойдень надлежало быть последнему свиданию. Эраст хотел проститься и с Лизиною матерью, которая не могла от слезудержаться, слыша, что ласковый, пригожий барин ее должен ехать на войну. Онпринудил ее взять у него несколько денег, сказав: "Я не хочу, чтобы Лиза вмое отсутствие продавала работу свою, которая, по уговору, принадлежит мне".Старушка осыпала его благословениями. "Дай господи,- говорила она,- чтобы тык нам благополучно возвратился и чтобы я тебя еще раз увидела в здешнейжизни! Авось-либо моя Лиза к тому времени найдет себе жениха по мыслям. Какбы я благодарила бога, если б ты приехал к нашей свадьбе! Когда же у Лизыбудут дети, знай, барин, что ты должен крестить их! Ах! Мне бы оченьхотелось дожить до этого!" Лиза стояла подле матери и не смела взглянуть нанее. Читатель легко может вообразить себе, что она чувствовала в сию минуту. Но что же чувствовала она тогда, когда Эраст, обняв ее в последний раз,в последний раз прижав к своему сердцу, сказал; "Прости, Лиза!.." Какаятрогательная картина! Утренняя заря, как алое море, разливалась повосточному небу. Эраст стоял под ветвями высокого дуба, держа в объятияхсвою бедную, томную, горестную подругу, которая, прощаясь с ним, прощалась сдушою cвоею. Вся натура пребывала в молчании. Лиза рыдала - Эраст плакал - оставил ее - она упала - стала на колени,подняла руки к небу и смотрела на Эраста, который удалялся - далее - далее -и, наконец, скрылся - воссияло солнце, и Лиза, оставленная, бедная, лишиласьчувств и памяти. Она пришла в себя - и свет показался ей уныл и печален. Все приятностинатуры сокрылись для нее вместе с любезным ее сердцу. "Ах! - думала она.-Для чего я осталась в этой пустыне? Что удерживает меня лететь вслед замилым Эрастом? Война не страшна для меня; страшно там, где нет моего друга.С ним жить, с ним умереть хочу или смертию своею спасти его драгоценнуюжизнь. Постой, постой, любезный! Я лечу к тебе! " Уже хотела она бежать заЭрастом, но мысль; "У меня есть мать!" - остановила ее. Лиза вздохнула и,преклонив голову, тихими шагами пошла к своей хижине. С сего часа дни еебыли днями тоски и горести, которую надлежало скрывать от нежной матери: темболее страдало сердце ее! Тогда только облегчалось оно, когда Лиза,уединяясь в густоту леса, могла свободно проливать слезы и стенать о разлукес милым. Часто печальная горлица соединяла жалобный голос свой с еестенанием. Но иногда - хотя весьма редко - златой луч надежды, луч утешенияосвещал мрак ее скорби. "Когда он возвратится ко мне, как я буду счастлива!Как все переменится!" От сей мысли прояснялся взор ее, розы на щекахосвежались, и Лиза улыбалась, как майское утро после бурной ночи. Такимобразом прошло около двух месяцев. В один день Лиза должна была идти в Москву, затем чтобы купить розовойводы, которою мать ее лечила глаза свои. На одной из больших улицвстретилась ей великолепная карета, и в сей карете увидела она Эраста. "Ах!"- закричала Лиза и бросилась к нему, но карета проехала мимо и поворотила надвор. Эраст вышел и хотел уже идти на крыльцо огромного дома, как вдругпочувствовал себя в Лизиных объятиях. Он побледнел - потом, не отвечая нислова на ее восклицания, взял ее за руку, привел в свой кабинет, запер дверьи сказал ей: "Лиза! Обстоятельства переменились; я помолвил жениться; тыдолжна оставить меня в покое и для собственного своего спокойствия забытьменя, Я любил тебя и теперь люблю, то есть желаю тебе всякого добра, Вот сторублей - возьми их,- он положил ей деньги в карман,- позволь мне поцеловатьтебя в последний раз - и поди домой". Прежде нежели Лиза могла опомниться,он вывел ее из кабинета и сказал слуге: "Проводи эту девушку со двора". Сердце мое обливается кровью в сию минуту, Я забываю человека в Эрасте- готов проклинать его - но язык мой не движется - смотрю на него, и слезакатится по лицу моему. Ах! Для чего пишу не роман, а печальную быль? Итак, Эраст обманул Лизу, сказав ей, что он едет в армию? Нет, он всамом деле был в армии, но, вместо того чтобы сражаться с неприятелем, игралв карты и проиграл почти все свое имение. Скоро заключили мир и Эраствозвратился в Москву, отягченный долгами. Ему оставался один способпоправить свои обстоятельства - жениться на пожилой богатой вдове, котораядавно была влюблена в него. Он решился на то и переехал жить к ней в дом,посвятив искренний вздох Лизе своей. Но все сие может ли оправдать его? Лиза очутилась па улице, и в таком положении, которого никакое пероописать не может. "Он, он выгнал меня? Он любит другую? Я погибла!" - вот еемысли, ее чувства! Жестокий обморок перервал их на время. Одна добраяженщина, которая шла по улице" остановилась над Лизою, лежавшею на земле, истаралась привести ее в память. Несчастная открыла глаза - встала с помощьюсей доброй женщины - благодарила ее и пошла, сама не зная куда. "Мне нельзяжить,- думала Лиза,- нельзя!.. О, если бы упало на меня небо! Если бы земляпоглотила бедную!.. Нет! Небо не падает; земля не колеблется! Горе мне!" Онавышла из города и вдруг увидела себя на берегу глубокого пруда, под тениюдревних дубов, которые за несколько недель перед тем были безмолвнымисвидетелями ее восторгов. Сие воспоминание потрясло ее душу; страшнейшеесердечное мучение изобразилось на лице ее. Но через несколько минутпогрузилась она в некоторую задумчивость - осмотрелась вокруг себя, увиделадочь своего соседа (пятнадцатилетнюю девушку), идущую по дороге - кликнулаее, вынула из кармана десять империалов и, подавая ей, сказала: "ЛюбезнаяАнюта, любезная подружка! Отнеси эти деньги к матушке - они не краденые -скажи ей, что Лиза против нее виновата, что я таила от нее любовь свою кодному жестокому человеку,-к Э... На что знать его имя? - Скажи, что онизменил мне,- попроси, чтобы она меня простила,- бог будет ее помощником,поцелуй у нее руку так, как я теперь твою целую, скажи, что бедная Лизавелела поцеловать ее,- скажи, что я..." Тут она бросилась в воду. Анютазакричала, заплакала, но не могла спасти ее, побежала в деревню - собралисьлюди и вытащили Лизу, но она была уже мертвая. Таким образом скончала жизнь свою прекрасная душою и телом. Когда мытам, в новой жизни увидимся, я узнаю тебя, нежная Лиза! Ее погребли близ пруда, под мрачным дубом, и поставили деревянный крестна ее могиле. Тут часто сижу в задумчивости, опершись на вместилище Лизинапраха;в глазах моих струится пруд; надо мною шумят листья. Лизина мать услышала о страшной смерти дочери своей, и кровь ее отужаса охладела - глаза навек закрылись. Хижина опустела. В ней воет ветер, исуеверные поселяне, слыша по ночам сей шум, говорят; "Там стонет мертвец;там стонет бедная Лиза!" Эраст был до конца жизни своей несчастлив. Узнав о судьбе Лизиной, онне мог утешиться и почитал себя убийцею. Я познакомился с ним за год до егосмерти. Он сам рассказал мне сию историю и привел меня к Лизиной могиле.Теперь, может быть, они уже примирились! 1792