Гильом Рубрук о столице монголов

Песнь неизвестного автора времени Седьмого Крестового похода

Вопросы

Посольство

Легенда о пресвитере Иоанне

Надежды Людовика Святого на обращение монголов подогревались издавна ходившими по Европе слухами о том, что где-то далеко на Востоке, в глубине Азии, существует христианское государство. Во главе его якобы стоит священник (пресвитер) по имени Иоанн. Кого только из известных азиатских государей ни принимали порой в Европе за пресвитера Иоанна! Из-за скудости сведений с Востока даже Чингисхана на первых порах считали легендарным пресвитером Иоанном. Во всех этих рассказах была доля истины: христиан в XIII в. действительно было немало среди самых разных народов Азии от Средиземноморья до Китая. Христианами были некоторые из ближайших советников монгольских ханов, христиане встречались и среди родственников ханов. Все они были последователями несторианства, осужденного Вселенским собором как учение еретическое еще в V в. Из-за преследований как католиков, так и православных несториане ушли далеко на восток и рассеялись по всей Азии. Христианские церкви несториан строились даже в городах Китая...

Людовик Святой нашел очень подходящего человека для выполнения столь сложного поручения — монаха Гильбма Рубрука. Рубрук выехал из Акры в 1253 г., через Константинополь достиг Крыма, в степях которого и встретил монголов. «Когда я вступил в их среду, — вспоминал позже Рубрук, — мне показалось, что я попал в какой-то другой мир». Через несколько месяцев Рубрук предстал перед Батыем в его ставке на Нижней Волге, а тот отправил посла Людовика Святого к великому хану в Каракорум. Хан Мункэ принял Рубрука милостиво и отправил с ним к Людовику довольно вежливое послание. Конечно, ни обращения монголов в христианство, ни совместного похода для освобождения Святой Земли не состоялось, но европейцы со времени посольства Рубрука стали намного лучше представлять себе Азию. Именно по следам Рубрука вскоре отправился в путь Марко Поло.

Рубрук передал Людовику Святому письмо и подарки хана. Мункэ предлагал вести переговоры дальше... Тем самым государи с противоположных концов Евразии впервые вступили в общение друг с другом...

1. Сравните отношение римской церкви к германскому императору и французскому королю. В чем причина различий?

2. Какую роль в средние века играла религия во взаимоотношениях между народами?

3. Почему европейцев так напугало нашествие монголов? Каким образом христианские государи намеревались с ним бороться?

Пусть мир заходится в веселье, Разносит радость благовест: Король французский принял крест, Чтоб в путь идти к священной цели. Туда нейдет, в чьем мерзость теле, Кому нечистый душу ест. Спасен, кто был в морской купели. Меня укоры одолели — Спешу к святыням Божьих мест. Нет безучастных в этом деле. Но вам история известна. Как принял крест благой король? Он чист прошел страстей юдоль. Преблагородный, сердцем честный. И в королевстве повсеместно Людьми прославлен рьяно столь! И все о нем рассказы лестны, И жизнь святой назвать уместно. В нем низость вмиг рождает боль И ум пытает мукой крестной. Уж долго в хвори он метался. И ум его был как в дыму. Вот принял крест он почему: Он час недвижным оставался, Решили: с жизнью он расстался, Сказали: он ушел во тьму. У Бланки разум разрывался, От боли голос пресекался — Пеняла в горе мать ему: «Зачем со мной навек расстался?» Казалось ей со всей родней, Что умер славный властелин. Все зарыдали, как один, Накрыли тело простыней. Пришла и челядь в тот покой, Навзрыд оплакан господин. Граф д'Артуа, склонясь главой, Шептал сквозь этот плач и вой: «В горчайшую из всех годин, Мой брат, подай мне голос свой!» Тут прошептал наш Людовик: «Любимый брат, склонись поближе! Зови епископа Парижа! Пусть даст мне крест мой духовник. Я духом долго пил родник Святой Земли и ныне вижу: Настал для тела славный миг Идти очистить край велик От гадов, коих ненавижу. За мной, кто Божью скорбь постиг!» Вернулись к радости опять, Услышав этот тихий толк. И плач и говор сразу смолк, Лишь с тонким, хрупким станом мать, Обняв его, могла сказать: «О, сын, я в этом вижу долг: Тотчас же вам готова дать Я сорок лошадей, чья кладь — Не вина, не меха, не шелк, А деньги, чтоб поход собрать!» Проникнись этою мольбою — Восславит мир твоя душа. Ведь весть светла и хороша И в путь зовет нас за собою. Причастен горнему покою Тот станет, подвиг свой сверша, Кто раздробленной головою, Кишками, кровью пролитою Заплатит, недругов круша, Где Бог рожден Своей рабою.

Так как в этот большой (ханский) дворец непристойно было вносить бурдюки с молоком и другими напитками, то при входе в него мастер Вильгельм Парижский сделал для хана большое серебряное дерево, у корней которого находились четыре серебряных льва, имевших внутри трубы, причем все они изрыгали белое кобылье молоко. И внутри дерева проведены были четыре трубы вплоть до его верхушки; отверстия этих труб были обращены вниз, и каждое из них сделано было в виде пасти позолоченной змеи, хвосты которых обвивали ствол дерева. Из одной из этих труб лилось вино, из другой — каракосмос, то есть очищенное кобылье молоко, из третьей — бал, то есть напиток из меда, из четвертой — рисовое пиво, именуемое террацино. Для принятия всякого напитка устроен был у подножия дерева между четырьмя трубами особый серебряный сосуд... А на дереве ветки, листья и груши серебряные...

И дворец этот напоминает церковь, имея в середине неф, а две боковые стороны его отделены двумя рядами колонн; во дворце три двери, обращенные к югу. Перед средней дверью внутри стоит описанное дерево, а сам хан сидит на возвышенном месте с северной стороны; так что все могут его видеть. К его престолу ведут две лестницы: по одной подающий ему чашу поднимается, а по другой спускается. Пространство, находящееся в середине между деревом и лестницами, по которым поднимаются к хану, остается пустым; именно там становится подающий ему чашу, а также послы, подносящие дары; сам же хан сидит там вверху, как бы некий бог. С правого от него боку, то есть с западного, помещаются мужчины, с левого — женщины... Рядом с колоннами, у правого бока, находятся возвышенные сиденья, наподобие балкона, на которых сидят сын и братья хана. На левой стороне сделано так же; там сидят его жены и дочери. Одна только жена садится там, наверху, рядом с ним, но все же не так высоко, как он...

О городе Каракоруме да будет вашему величеству известно... Там имеются два квартала: один — сарацин, в котором бывает базар и многие купцы стекаются туда из-за двора, который постоянно находися вблизи него, и из-за обилия послов. Другой квартал китайцев, которые все ремесленники. Вне этих кварталов находятся большие дворцы, принадлежащие придворным секретарям. Там находятся 12 храмов различных народов, 2 мечети, в которых провозглашают закон Мухаммада, и 1 христианская церковь на краю города. Город окружен глиняной стеной и имеет четверо ворот: у восточных продается пшено и другое зерно, которое, однако, редко ввозится; у западных продают баранов и коз; у южных — быков и повозки; у северных — коней.