Причины вздета и падения

Крах Оуэна-социалиста

Роберт Оуэн остался в истории социальной мысли и менеджмента выдающейся фигурой. Рано начав пред­принимательскую и менеджерскую деятельность и добившись на этом поприще впечатляющих успехов, Оуэн на склоне лет становится социальным мыслите­лем и просветителем. Казалось бы, деловой успех дол­жен вселить в него веру в непогрешимость частной собственности, в идеалы товарной экономики и коммер­ческого расчета. Но случилось обратное: он разуверил­ся в исходных принципах капитализма, считая более гуманным строем социализм.

И вот когда Оуэн решился претворить в жизнь теоретические замыслы, он впервые потерпел крах. В 1817 г. (т. е. ровно за 100 лет до русской револю­ции) он выдвигает программу радикальной пере­стройки общества путем создания самоуправляю­щихся «поселков общности и сотрудничества», где нет частной собственности, классового антагонизма, эксплуатации, противоречий между умственным и физическим трудом. Однако основанные им опыт­ные коммунистические колонии в США («Новая Гар­мония») в Великобритании потерпели неудачу.

Почему Оуэну-капиталисту сопутствовал успех, а Оуэна-социалиста ожидал полный провал? Анализ его социальных экспериментов поучителен для менедж­мента. Уже в своих первых экспериментах он исходил, как считают биографы, из социалистических идей. Человека делает среда, говорил великий утопист, и если ее улучшить, то улучшится и сам человек. Произ­несено это было еще в 1817 г., позже его идеи повторит К.Маркс, а в 1917 г. попытается реализовать, но в го­раздо больших масштабах, В.И.Ленин.

Переделать среду целиком, т. е. весь капитализм, Оуэну было не по силам. Он ограничился малым участ­ком земли, назвал его «Новой Гармонией» и пригласил сюда множество людей. Как всегда бывает в револю­циях и социальных экспериментах, пристроилось из­рядное число шарлатанов. Община, организованная в 1825 г., постепенно начинает расслаиваться, а затем и разваливаться. Люди чаще ходят на митинги, нежели работают; много говорят о том, как улучшить положе­ние дел, но ничего не хотят делать.

А улучшать было что. Оуэн перенес на коммуни­стическую общину порядок, отработанный им на ка­питалистической фабрике: жесткая регламентация и контроль, четкость операций, движений, поведения. «Калибровался» даже размер жилых квартир, одеж­да, утварь. И люди не выдержали. Первая причина — психологическая: ломались прежние стереотипы и мотивация. В коммуну шли добровольно в надежде на свободную жизнь, а получили жесточайшую регла­ментацию.

Вторая причина роста неудовлетворенности — сам труд. Эпоха классического капитализма не стеснялась эксплуатировать человека. Складывающийся пред­приниматель во всех странах — России, Англии, Аме­рике — одинаков: он безжалостный хищник. Люди бе­жали к Оуэну именно от предпринимателей и от чрезмерного труда, полагая, что работать в коллекти­ве легко и необременительно. Они так и работали. В ре­зультате упала производительность, а за ней и рента­бельность. Начались межличностные конфликты и поиски виноватых.

Сравнивая экономические и социальные экспери­менты Р.Оуэна, можно заключить, что в первом случае его реформы шли «снизу», а во втором — «сверху». Это две различные стратегии. В Нью-Ленаркском экспери­менте «маленький социализм» органично вырастал из «большого капитализма», а эксперимент в «Новой Гар­монии» представлял собой искусственное взращивание коммунизма на почве, лишенной не только язв, но и до­стижений капитализма. Можно провести такую парал­лель: эксперимент с НЭПом в Советской России есть, по существу, Нью-Ленаркский вариант управления, а «во­енный коммунизм» — построение «Новой Гармонии». Первая стратегия оказалась успешной, вторая — нет.

Сомнительна и тактика поведения Р.Оуэна. Будучи капиталистом, он всячески поддерживал и разжигал рабочее движение, митинговый демократизм. Превра­тившись в социалиста, он тут же его запретил. Иными словами, давление «снизу» ему было выгодно до опре­деленной поры — пока он не принялся за установле­ние социализма «сверху».

Раздвоенность ценностной системы историки обна­руживают не только у Р.Оуэна. Она характерна и для поведения советских руководителей: на словах они объявляли себя последовательными приверженцами гуманистической программы Оуэна, на практике же следовали «политическому реализму» Макиавелли. Популизм и декларирование общечеловеческих ценно­стей хороши, когда некто стремится завоевать власть, но удержать ее, как правильно считал Макиавелли, можно только при помощи страха, жестокости и поли­тических интриг.