Польские земли в средние века и раннее новое время

История Польши — это не совсем то же самое, что история польского государства. Когда мы говорим об истории Польши, мы имеем в виду историю польских этнических земель: Великой Польши, Малой Польши, Силезии, Восточного и Западного Поморья, Мазовии, Куявии. От польского же государства, с одной стороны, уже в XIII-XIV вв. оказались оторваны Силезия и Западное Поморье, с другой — в XIV-XVI вв. благодаря присоединению ряда украинских земель и унии с Великим княжеством Литовским в его состав вошли огромные новые и этнически непольские территории. Сложилась Речь Посполитая, объединявшая собственно польские, украинские, белорусские, литовские земли и даже часть русских. Этот, так сказать, «дрейф» от запада к востоку оказался чрезвычайно весомым геополитическим фактором польской истории, породил массу сложнейших проблем, которые дают о себе знать вплоть до сегодняшнего дня.

Что же касается периодизации польской истории, то ее можно выстраивать различным образом. Если мы возьмем социально-экономический критерий, то весь период IX—XVIII вв. будет покрыт понятием «феодализм», «феодальная общественно-экономическая формация», прошедшая стадию становления до XI—XII вв., стадию зрелости и расцвета в XIII—XV вв., стадию трансформации в фольварочно-крепостническую систему и упадка в XVI—XVIII вв. С этой точки зрения XVIII век есть век генезиса капитализма в польских землях.

Применяя социокультурный критерий, мы станем говорить об эпохах Средних веков (IX—XV вв.), Возрождения и Реформации в XVI в., Барокко и Контрреформации (XVII — начало XVIII в.) и Просвещения (с середины XVIII в.).

Вооружившись социально-политическими критериями, мы получим самую дробную и, пожалуй, самую ясную периодизацию истории Польши: догосударственный период (вплоть до IX—X вв.), период централизованной монархии (X — начало XII в.), два века политической раздробленности (XII—XIII), за

которыми следуют два века единой сословно-представительной монархии, отмеченных прогрессирующим сближением с Литвой (XIV—XV), эпоха так называемой «шляхетской демократии» (XVI — середина XVII в.), которую сменяет режим магнатской олигархии (середина XVII — середина XVIII в.). Вторая половина XVIII в. имеет все права быть выделенной как отдельный период социально-политического развития Польши, прошедший под знаком кардинальных политических реформ, первого национально-освободительного восстания и разделов Речи Посполитой.

ПОЛЬСКИЕ ЗЕМЛИ В ДРЕВНОСТИ

Если под «древностью» понимать первобытно-общинный строй, то эта эпоха для Польши будет тянуться приблизительно до 500 г., т.е. до конца европейской античности. С VI в. начинается складывание государственности и дифференцированных социальных структур, от IX—X вв. отсчитывается история средневекового польского государства и феодализма. Но где начинается древность? Какое время можно принять за стартовую точку истории польских земель? Одно из возможных решений — признать в качестве такого рубежа появление следов пребывания человека в виде каменных орудий около 200 тыс. лет назад. Антропологически первые обитатели польских территорий были близки неандертальцам.

Большая часть из этих двухсот тысячелетий приходится на палеолит и мезолит, черты которых одинаковы в любой части Европы и мира. «Неолитическая революция», т.е. переход от присваивающего хозяйства к производящему, от собирательства к земледелию и от охоты к животноводству, докатывается до польских земель в V тысячелетии до н.э. и длится приблизительно до 1700 г. до н.э. Эпоха бронзы (1700 г. до н.э. — VII в. до н.э.) приносит не только новые фундаментальные перемены в орудиях труда (переход к металлу, бронзе), но и важные социальные и культурные изменения: накопление богатств сопровождается формированием племенной аристократии, которая постепенно концентрирует власть в своих руках. Соответственно в языческом пантеоне Перун становится как бы старшим богом, подчинив себе других и оттеснив на второй план богиню-мать. Социальные перемены отражаются и в появлении полубогов — героев того или иного племени, погребенных в громадных курганах. К той же эпохе бронзы относится и формирование двух археологических культур и двух предположительно соответствующих им этнических групп — западнолужицкой культуры венетов и восточнолужицкой культуры невров. Этническая атрибуция

лужицкой культуры — предмет давних и незавершенных споров историков. Одна из существующих историографических традиций относит ее носителей к праславянам, с которых начинается отделение славян от других индоевропейских народов. Некоторые ученые считают отождествление лужицкой культуры с культурой праславян необоснованной.

Но даже безотносительно к этим спорам судьба лужицкой культуры загадочна. Дело в том, что в 650—500 гг. до н.э. она переживает расцвет, связанный с переходом от бронзовых орудий к железным, ростом обмена с соседними племенами, разложением племенного эгалитаризма и отчетливым выделением военно-племенной верхушки, чьим местом пребывания становятся укрепленные поселения — гроды, некоторые из которых достигают весьма внушительных размеров. В качестве примера хорошо известен реконструированный археологами грод в Бискупине, площадью в 2 га, окруженный земляным валом, насчитывавший 12 вымощенных бревнами улиц, сходившихся к центральной площади. Население Бискупина составляло около 1000 человек, что было очень много для той эпохи. В целом все говорит в пользу того, что в середине I тыс. до н.э. прапольские племена стояли на пороге образования собственного государства и социальных структур феодально-средневекового типа. Однако этого не произошло. После 500 г. до н.э. на несколько веков лужицкая культура погружается в глубокий упадок, вызванный, скорее всего, климатическими причинами, резким похолоданием: сокращается производство металлов и керамики, качество изделий становится много более грубым, чем прежде, голод заставляет население уходить с насиженных мест и обработанных земель, на этой почве умножаются и ожесточаются межплеменные столкновения. Лишь к концу I тыс. до н.э. (ок. 125-25 гг. н.э.) наблюдается некоторая стабилизация на более низком уровне, положившая начало двум новым археологическим культурам, пришедшим на место лужицкой, — оксывской и пшеворской.

Первые пять веков нашей эры характеризуются польскими историками как период римских влияний. Для этого времени характерно восстановление железоделательного производства, подъем домашнего ремесла, постепенный, хотя и чрезвычайно медленный прогресс земледелия и животноводства. Население снова сосредоточивается не в гродах, а в деревнях, по шесть-семь семей. Эти поселения нестабильны: после истощения почв жители покидали их, чтобы вернуться на старое место через 20—30 лет. Социальная дифференциация снова достигает известной глубины, выделившаяся племенная аристократия опирается на типичный для всех народов на этой стадии развития режим

«военной демократии». Этнически население польских земель на 90% состоит из славянских племен, которые принято называть прапольскими. Общеславянские языческие представления питают духовную культуру населения будущей Польши. Приблизительно с VI в. начинается новая эпоха в истории страны, приведшая к складыванию государства и средневекового общества в IX-X вв.

ПОЛЬСКИЕ ПЛЕМЕНА В VI-IX вв.

Практически невозможно подсчитать, какова была численность населения польских земель в VI-IX вв. Согласно одним оценкам к концу VIII в. на территории Польши проживало около 500 тыс., так что средняя плотность населения составляла два человека на 1 кв. км. Если верить другим гипотетическим подсчетам, населения было больше — 750 тыс. человек и плотность его соответственно выше — три человека на 1 кв. км, а в плодородных районах — до четырех человек.

Базовую демографическую, производственную, социальную ячейку общества составляла большая патриархальная семья, объединявшая под одной крышей или на одном дворе несколько поколений родственников. Главной ее потребностью, продиктованной стремлением к элементарному выживанию и стабильности, было приобретение рабочей силы, а не материального богатства как такового. Отсюда — институт патриархального рабства, ранние женитьбы сыновей, сопровождавшиеся традицией снохачества, терпимое отношение к детям, рожденным вне брака, и вместе с тем жестокое отношение к старикам, которые превращались в обузу для семьи, балансировавшей на грани голода.

Двумя основными типами поселений были деревни и гроды. Деревня была совсем не похожа на знакомое современному человеку под тем же названием селение. Она объединяла в лучшем случае несколько дворов (а часто состояла и вовсе из единственного двора) по 12—20 жителей в каждом. Дворы эти, возникавшие вокруг избы или полуземлянки, редко образовывали улицу, размещаясь чаще всего весьма хаотично. Десяток соседствующих деревень такого типа составляли ополе — социальную и хозяйственно-политическую структуру общинного типа.

Гроды выступали главным образом как оборонные и административные центры, самый размер и местоположение которых (от четверти до трех четвертей гектара, на холмах, в излучинах рек или на мысах) говорит, что они служили резиденцией дружины и убежищем для окрестного населения в случае внешней Угрозы. Грод, конечно, был защищен частоколом, валом, рвом. В

центре его обыкновенно находилась маленькая мощенная деревом площадь для собраний, церемоний, встреч и торговли, дома же довольно беспорядочно группировались вокруг этой площади, а единственной улицей была та, которая вела к ней от ворот грода.