Культура Просвещения

Hi

Продолжало возрастать значение образования и просвещения в обществе. Церковные школы существовали практически в каждом приходе, а в городах, монастырях, при епископских кафедрах открывались школы повышенного уровня и семинарии для подготовки духовенства. Особенно большое значение в системе образования, как уже говорилось выше, приобрели иезуитские коллегии. Наряду с ними существовали и протестантские школы аналогичного уровня. Краковский университет по-прежнему оставался главным центром высшего образования, хотя и стал очень консервативным и потерял былой авторитет. Рядом с ним возникли коллегии, а в Вильне, в Замостье, во Львове — сходные с университетами академии. Протестантским центром высшего образования, привлекавшим многих поляков, был Кенигсберг в Восточной Пруссии. Антитринитарии (Польские братья) создали свою академию в Ракове, которая приобрела славу «Сарматских Афин». Большое значение, как и прежде, имело продолжение образования за границей.

Разумеется, польская культура этого времени оставалась со-словно дифференцированной. Крестьянская жизнь текла в стороне от придворных празднеств в магнатских резиденциях. С другой стороны, философы-энциклопедисты были далеки от культуры «подлого сословия». Шляхта выработала свою особую субкультуру сарматизма. Кроме того, в течение XVII — первой половины XVIII в. польская культура не стояла на месте, а переживала периоды подъема и спада, не говоря уже о том, что Речь Посполи-тая включала представителей многих этносов и конфессий. Все это нужно иметь в виду, говоря о польской культуре эпохи Барокко в целом.

На смену Барокко в истории польской культуры пришло Просвещение. Это была эпоха, выраставшая не столько на собственно польской почве, сколько привнесенная извне, поскольку во второй половине XVII — первой половине XVIII в. в культурном развитии Польша существенно отстала от Запада.

Идеология и ценностные ориентиры Просвещения начинают проникать в Польшу при Августе III, но по-настоящему культура Просвещения укореняется здесь в годы правления Станислава Августа Понятовского. Новые веяния сталкиваются с традициями католического Барокко и сарматизма. Современники аллегорически говорили о конфликте «усов и парика». За сарматскими «усами» стояли старые добрые традиции, за «париком» — западные влияния, и прежде всего французские, породившие в

Польше своего рода галломанию, которой были недовольны ревнители старины.

Галломания выражалась в широком распространении французского языка, занимавшего место латинского; в переводе на польский французских книг; в волне французской моды; в частых путешествиях в Париж и переписке деятелей польской культуры с деятелями французского Просвещения, да и вообще в популярности всего французского. Конечно, это не значит, что менее интенсивными были связи Польши с Рерманией или Италией.

Под влиянием интенсивных связей с Западом в Польше стали распространяться идеи и настроения, характерные для культуры Просвещения. Вместе с тем деятели польского Просвещения старались синтезировать западную культуру с польскими национальными традициями. Характерен пример Яна Потоцкого, который был воспитан за границей, свободно говорил по-французски, но в 1780-е гг. демонстративно отказался от французского платья и стал носить польский шляхетский кунтуш. Новую идеологию и связанное с ней культурное движение называют «просвещенным сарматизмом». Как пишут польские историки, в споре «усов и парика» «польские идеологи выбирали не первое, и не второе, а голову».

Вместе с новой идеологией распространялись и новые вкусы, и новый уклад жизни. На место пышной величавости в обращении приходит элегантность и светский лоск, танцы и игра в карты заменяют обильные возлияния за долгими обедами и игру в кости, высоко стала цениться способность вести остроумный галантный разговор, отношение к религии приобретает все более критический и даже насмешливый характер, в моду входит вольтерьянство с его антиклерикализмом, чай, кофе и шоколад приходят на смену старым польским напиткам, адюльтер и едва ли не открытые внебрачные связи начинают восприниматься в высшем обществе как нормальное явление. Конечно, все эти перемены затронули лишь верхние слои общества, но именно они образовывали общий вектор культурной перестройки. Духовная же культура большинства населения, особенно крестьянства, еще долгое время оставалась во власти прежних традиций.