Каковы были основные направления внешней политики России в XIX в.?

Каковы причины активизации политического терроризма в России?

История терроризма в России относится к числу доста­точно изученных тем, хотя имеет обширную историографию. Так, в традиционных подходах марксистской литературы терроризм рассматривался как результат неверия в возмож­ности революции. Поэтому некоторые историки считали, что заговору интеллигентских групп, не связанных с настроени­ем масс, в России существовала «альтернатива организо­ванных действий» (С. Волк). Однако другие историки подчеркивают умозрительность подобной альтернативности (Н. Троицкий).

В либеральных концепциях (от В. Богучарского до Ф. Вентури) отрицается социальная обусловленность тер­роризма в России. Истоки его выводятся из политических условий деспотизма власти. Подчеркивается «вина» прави­тельства в усилении террористической борьбы.

В современной историографии выделяют революционный и правительственный терроризм как проявление духа наси­лия, царящего в российском обществе.

Терроризм — крайняя форма экстремизма — «дитя» пе­реломной эпохи, времени ломки нормативных ценностей пос­ле отмены крепостного права. Переход от тираноборчества к терроризму произошел в 60—70-е гг. XIX в. Террор от­ражал прогрессирующий ультрарадикализм части револю­ционного лагеря в России. Идея цареубийства, выстрел Д. Каракозова, с одной стороны, вдохновил экстремистски настроенных радикалов, а с другой — спровоцировал пра­вительственную реакцию.

Как общественное явление терроризм сложился в Рос­сии в 70-е гг. и прошел в своем развитии ряд этапов: от деятельности «Народной Воли» как удела избранных до мас­сового явления «эпидемии боевизма» в начале XX столетия.

Активизация терроризма в России была неразрывно свя­зана с социально-политическими процессами. Государствен­ная власть во второй половине XIX в. утратила творческие начала осуществления политики реформ. Нежелание вести диалог с обществом, укрепление режима исключительно ре­прессивными методами подталкивало революционеров к на­силию. Терроризм был связан с активностью интеллиген­ции, которая не имела права на личное мнение, свободу слова и действия.

В самом революционном движении стали складываться авторитарные традиции. Это было обусловлено втягивани­ем в революционное движение широкого полуобразованного маргинального слоя, с характерным для него идейным уп­рощенчеством, антиинтеллектуализмом, «вождизмом». Ши­рокий зазор между воспринятыми с Запада теориями и уз­ким полем для их воплощения порождал апелляции к «героям», «критически мыслящим личностям», которые воз­буждали и вдохновляли маргинальную интеллигенцию на радикализм.

Психологическими факторами, расчищающими дорогу по­литическому терроризму, было разочарование революцио­неров в готовности масс к восстанию, желание отомстить за унижения, преследования со стороны правительства, пере­оценка собственных возможностей.

Революционеры рассматривали терроризм как единственно доступную форму диалога с правительством, как реальный способ давления на него. Внешние эффекты политического тер­роризма по-своему «переплавлялись» в эффективность его как средства борьбы при ограниченности сил революционеров (заставлял власть становиться на «конституционный» путь; повлиял на проекты М. Лорис-Меликова, "весну» П. Свя­тополк-Мирского и др.). Терроризм, героизация террорис­тов по-своему идейно воспитывали российское общество. С одной стороны, терроризм сеял иллюзии простоты и дей­ственности насильственных способов борьбы, с другой, за­ставлял власть задуматься о необходимости перехода на кон­ституционный путь политического развития.

Задачи и характер внешней политики России в XIX в. вытекали из внутренних социально-экономических и поли­тических условий развития страны и определялись прежде всего защитой ее национальных интересов. Большое влия­ние на выработку основных направлений внешней политики оказывали интересы дворянско-помещичьих кругов и торго­во-промышленной буржуазии. Методы и средства, с помощью которых достигались поставленные задачи, были военными и мирными. Если для первой половины XIX в. характерны преимущественно военные средства, то для второй — веду­щая роль в решении внешнеполитических вопросов в Евро­пе принадлежала дипломатии.

Во внешней политике России первой половины XIX в. оте­чественная историография выделяет два главных этапа. Пер­вый хронологически охватывает время с конца XVIII в. до заключительного акта Венского конгресса и создания Свя­щенного союза, а второй — до Крымской войны включи­тельно.

Главной линией внешней политики России в первые пят­надцать лет XIX в. было решение западноевропейских про­блем, в основе которых лежала борьба с наполеоновской агрессией.

Большинство историков считает, что победа в Отечес­твенной войне 1812 г. и разгром наполеоновской империи в результате заграничных походов русской армии и действий союзников по антифранцузской коалиции привели к росту международного влияния России, что нередко использова­лось самодержавием для подавления революционного и на­ционально-освободительного движения в Европе.

Одновременно с западноевропейским направлением важ­ное место занимал Восточный вопрос. Отечественные исто­рики не были свободны от влияния общественного мнения, борьбы идейных течений XIX в. Теория славянофилов и западников; споры о путях развития России, о ее месте в мировом историческом процессе и ее исторической миссии непосредственно преломлялись во внешнеполитических кон­цепциях. Ученые, исследовавшие историю ближневосточной политики России, испытали, в частности, воздействие взгля­дов славянофилов, видевших в действиях царизма на Бал­канах прежде всего «общий долг» по отношению к братьям-славянам. Религиозная распря между христианством и ' мусульманством, по мнению ряда историков (С. С. Тати­щев), являлась основным источником конфликтов между Россией и Турцией. С. М. Соловьев включал Восточный вопрос в общую схему борьбы между «степью и морем», отождествляя его для России со стремлением к Черномор­скому побережью и проливам. Современные ученые тракту­ют Восточный вопрос как международную проблему конца XVIII-начала XX в.

Составными элементами ее были внутренний кризис Ос­манской империи, грозящий ее распадом, вопрос об осво­бождении нетурецких народов от османского владычества и противоречия великих держав, борющихся за преобладаю­щее влияние на Ближнем Востоке. В связи с этим взаимоот­ношения России с балканскими народами, помощь их наци­онально-освободительному движению стали важным элементом ее политики в Восточном вопросе. До 40-х гг. XIX в. российское правительство считало, что сохранение Османской империи для России выгоднее, чем ее распад. Однако в 40 —50-х гг. Россия, терявшая по ряду причин свои политические позиции на Ближнем Востоке, все более склонялась к политическому курсу на раздел Османской империи. Этот курс в условиях экономической и военно-технической отсталости и внешнеполитической изоляции России привел к поражению в Крымской войне.

Во внешней политике России второй половины XIX в. в исторической литературе выделяется период от заключения Парижского мира до Лондонского протокола 1871 г. Но име­ет место объединение этапа 1856 — 1878 гг. (до Берлинско­го трактата 1878 г.) и 1878-1894 гг.

На первом этапе, несмотря на поражение в Крымской войне, Россия сохранила положение великой державы в сис­теме европейских отношений, хотя и была изолирована и ослаблена. Воспользовавшись благоприятной для страны международной конъюнктурой, российская дипломатия до­билась в 1871 г. по Лондонскому протоколу отмены огра­ничительных статей Парижского договора 1856 г. В резуль­тате русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг. от османского господства были освобождены народы Балканского полуос­трова. Отечественными историками доказано, что русское правительство в 1875 — 1877 гг. (до объявления им войны Турции) предпочитало решать кризисные вопросы путем дип­ломатических переговоров с державами, что опровергает точ­ку зрения ряда зарубежных авторов об изначальной агрес­сивности России, стремящейся к захвату Константинополя и проливов.

На втором этапе внешней политики России происходит постепенное сближение с Францией, которое завершилось в начале 90-х гг. образованием русско-французского союза. В историографию вошло представление о том, что главной причиной союза было военно-политическое сближение обе­их держав перед угрозой войны с Тройственным союзом во главе с Германией. Помимо политических мотивов в этом сближении значительную роль играли и экономические фак­торы. Однако французские займы России имели хотя и не­маловажное, но все же второстепенное значение (А. 3. Ман­фред). Тем самым отечественными историками доказывается необоснованность тезиса о выгодности союза только для од­ной России, выдвигавшегося некоторыми французскими ис­ториками.