Мировая война Z 1 страница

Макс Брукс

(Мировая война Z - 1)

Нападение жи­вых мерт­ве­цов - не шут­ка и не сказ­ка. Зом­би в од­но­часье ста­ли ре­альностью - и ре­альность эта гро­зит ги­белью все­му че­ло­ве­чест­ву. Гни­ющие, по­лу­раз­ло­жив­ши­еся, они прак­ти­чес­ки не­у­яз­ви­мы - за­то мельчай­шее ра­не­ние, на­не­сен­ное ими жи­во­му че­ло­ве­ку, гро­зит прев­ра­тить его в зом­би. Ар­мия жи­вых мерт­ве­цов зах­ва­ты­ва­ет стра­ну за стра­ной, кон­ти­нент за кон­ти­нен­том. Гиб­нут, пы­та­ясь пре­дотв­ра­тить гря­ду­щий Апо­ка­лип­сис, ты­ся­чи во­ен­ных Рос­сии, де­сят­ки и сот­ни пар­ти­зан Ев­ро­пы, Азии и США. Зем­ля - на краю ка­таст­ро­фы. И со­вер­шен­но не­из­вест­но, как бо­роться с про­тив­ни­ком, ко­то­рый уже мертв…

ВВЕДЕНИЕ

Это на­зы­ва­ют по-раз­но­му: «Кри­зис», «Тем­ные го­ды», «Бро­дя­чая чу­ма»… ес­ли из но­во­го и бо­лее стильно­го, то - «Ми­ро­вая вой­на Z» или «Пер­вая вой­на Z». Мне лич­но пос­лед­нее оп­ре­де­ле­ние сов­сем не нра­вит­ся, оно не­из­беж­но пред­по­ла­га­ет «Вто­рую вой­ну Z». Для ме­ня она всег­да бу­дет «Вой­ной с зом­би». Хо­тя мно­гие ос­па­ри­ва­ют на­уч­ную пра­вильность тер­ми­на «зом­би», им при­дет­ся по­по­теть, что­бы най­ти бо­лее из­вест­ное во всем ми­ре сло­во, обоз­на­ча­ющее су­ществ, ко­то­рые ед­ва не до­ве­ли нас до вы­ми­ра­ния. «Зом­би» ос­та­ет­ся все­объемлю­щим по­ня­ти­ем, неп­рев­зой­ден­ным по сво­ей си­ле и воз­мож­нос­ти вме­щать столько вос­по­ми­на­ний и эмо­ций, ко­то­рые и ста­ли пред­ме­том об­суж­де­ния в этой кни­ге.

Эта ле­то­пись ве­ли­чай­ше­го конф­лик­та в ис­то­рии че­ло­ве­чест­ва обя­за­на сво­им по­яв­ле­ни­ем го­раз­до бо­лее мел­ко­му лич­но­му конф­лик­ту меж­ду мной и пред­се­да­те­лем Ко­мис­сии ООН по сос­тав­ле­нию пос­ле­во­ен­но­го док­ла­да. Из­на­чально я тру­дил­ся в Ко­мис­сии не за страх, а за со­весть. Рас­хо­ды на до­ро­гу, ба­та­рея пе­ре­вод­чи­ков, жи­вых и элект­рон­ных, а еще ма­ленький, но поч­ти бес­цен­ный дик­то­фон, уп­рав­ля­емый го­ло­сом (ве­ли­чай­ший из да­ров, о ко­то­ром мог меч­тать худ­ший из на­бор­щи­ков в мире) - все го­во­ри­ло о важ­нос­ти и пользе мо­ей ра­бо­ты в этом про­ек­те. Ка­ко­во же бы­ло мое пот­ря­се­ние, ког­да я об­на­ру­жил, что ед­ва не по­ло­ви­на из мо­их ма­те­ри­алов не вош­ла в окон­ча­тельный текст док­ла­да.

- Это слиш­ком личное, - за­яви­ла пред­се­да­тель во вре­мя од­но­го из мно­гих «ожив­лен­ных» споров. - Слиш­ком мно­го мне­ний, слиш­ком мно­го чувств. Док­лад о дру­гом. Нам нуж­ны точ­ные фак­ты и циф­ры, не­за­мут­нен­ные че­ло­ве­чес­ким фак­то­ром.

Конечно, она пра­ва. Офи­ци­альный док­лад - это соб­ра­ние хо­лод­ных, черст­вых дан­ных, объектив­ный «пос­ле­во­ен­ный от­чет», ко­то­рый поз­во­лит бу­ду­щим по­ко­ле­ни­ям изу­чать со­бы­тия апо­ка­лип­си­чес­ко­го де­ся­ти­ле­тия, не отв­ле­ка­ясь на «че­ло­ве­чес­кий фак­тор». Но раз­ве не че­ло­ве­чес­кий фак­тор так проч­но свя­зы­ва­ет нас с прош­лым? Раз­ве для бу­ду­щих по­ко­ле­ний хро­но­ло­гия и ста­тис­ти­ка по­терь важ­нее вос­по­ми­на­ний от­дельных лю­дей, не так сильно от­ли­ча­ющих­ся от них са­мих? Раз­ве, иск­лю­чив че­ло­ве­чес­кий фак­тор, мы не рис­ку­ем от­да­литься от ис­то­рии, ко­то­рая мо­жет, упа­си бо­же, од­наж­ды пов­то­риться? И, в кон­це кон­цов, раз­ве не че­ло­ве­чес­кий фак­тор - единст­вен­ное раз­ли­чие меж­ду на­ми и про­тив­ни­ком, ко­то­ро­го мы те­перь на­зы­ва­ем «жи­вы­ми мерт­ве­ца­ми»? Я за­дал эти воп­ро­сы - на­вер­ное, не слиш­ком про­фес­си­ональные - сво­ему «бос­су», ко­то­рый пос­ле мо­его зак­лю­чи­тельно­го воск­ли­ца­ния: «Нельзя так прос­то вы­ки­нуть это на свал­ку» тут же па­ри­ро­вал:

- И не вы­ки­нем! На­пи­ши кни­гу. У те­бя ведь сох­ра­ни­лись все за­пи­си, ты впра­ве их ис­пользо­вать. Кто зап­ре­тит из­ло­жить соб­ран­ные ис­то­рии на стра­ни­цах собст­вен­ной (вы­ре­за­но не­цен­зур­ное вы­ра­же­ние) кни­ги?

Некоторых кри­ти­ков, без сом­не­ния, воз­му­тит мысль на­пи­сать ис­то­ри­чес­кую кни­гу так ско­ро пос­ле окон­ча­ния ми­ро­во­го конф­лик­та. В кон­це кон­цов прош­ло только две­над­цать лет пос­ле объявле­ния Дня аме­ри­канс­кой по­бе­ды в кон­ти­нен­тальных Со­еди­нен­ных Шта­тах и все­го де­сять с мо­мен­та ос­во­бож­де­ния пос­лед­ней ми­ро­вой дер­жа­вы - Ки­тая. Учи­ты­вая, что большинст­во лю­дей счи­та­ют День ки­тайс­кий по­бе­ды офи­ци­альной да­той окон­ча­ния вой­ны, как мож­но рас­суж­дать о ре­альной рет­рос­пек­ти­ве, ког­да, го­во­ря сло­ва­ми мо­его кол­ле­ги из ООН, «мир длит­ся не дольше, чем дли­лась вой­на»? Дос­той­ный ар­гу­мент, на ко­то­рый нельзя не от­ве­тить. Для по­ко­ле­ния, ко­то­рое бо­ро­лось и стра­да­ло, что­бы по­да­рить нам это де­ся­ти­ле­тие ми­ра, вре­мя - и со­юз­ник, и враг.

Да гря­ду­щие го­ды да­дут шанс ог­ля­нуться, до­ба­вят вос­по­ми­на­ни­ям муд­рос­ти в све­те повз­рос­лев­ше­го пос­ле­во­ен­но­го ми­ра. Но мно­гие из этих вос­по­ми­на­ний уже раст­во­рят­ся, за­то­чен­ные в те­лах и ду­шах, слиш­ком по­ка­ле­чен­ных и не­мощ­ных, что­бы вку­сить пло­ды по­бе­ды. Не сек­рет, что се­год­ня сред­няя про­дол­жи­тельность жиз­ни в ми­ре нам­но­го меньше пред­во­ен­ной. Пло­хое пи­та­ние, заг­ряз­не­ние ок­ру­жа­ющей сре­ды, вспыш­ки ра­нее ист­реб­лен­ных за­бо­ле­ва­ний… Да­же в США, где воз­рож­де­ние эко­но­ми­ки и об­щест­вен­ное здра­во­ох­ра­не­ние - ре­альность, нам прос­то не хва­та­ет ре­сур­сов, что­бы пол­ностью лик­ви­ди­ро­вать пос­ледст­вия всех фи­зи­чес­ких и пси­хо­ло­ги­чес­ких по­терь. Имен­но из-за это­го вра­га - вре­ме­ни - я при­нес в жерт­ву рос­кошь рет­рос­пек­ти­вы и опуб­ли­ко­вал рас­ска­зы вы­жив­ших. Воз­мож­но, че­рез нес­колько де­сят­ков лет кто-то возьмет­ся за­пи­сать вос­по­ми­на­ния го­раз­до бо­лее ста­рых и муд­рых оче­вид­цев. Ве­ро­ят­но, я да­же бу­ду од­ним из них.

В ос­нов­ном, это - кни­га вос­по­ми­на­ний, но в ней есть мно­го тех­ни­чес­ких, со­ци­альных, эко­но­ми­чес­ких и дру­гих под­роб­нос­тей, ко­то­рые мож­но най­ти в док­ла­де Ко­мис­сии, пос­кольку они име­ют от­но­ше­ние к ис­то­ри­ям лю­дей, чьи го­ло­са зву­чат с этих стра­ниц. Это их кни­га, не моя, и я по­пы­тал­ся быть как мож­но не­за­мет­нее. Я вклю­чил свои воп­ро­сы только по­то­му, что они мо­гут воз­ник­нуть и у чи­та­те­лей. Я пы­тал­ся да­вать сдер­жан­ные оцен­ки или ком­мен­та­рии лю­бо­го ро­да, и ес­ли здесь есть че­ло­ве­чес­кий фак­тор, ко­то­рый сто­ит уда­лить, пусть им бу­ду я.

УГРОЗА

Большой Чунцин, Объединенная Китайская Федерация

В до­во­ен­ные вре­ме­на этот ре­ги­он мог пох­вас­таться на­се­ле­ни­ем бо­лее чем в трид­цать пять мил­ли­онов че­ло­век. Те­перь их ед­ва ли пятьде­сят ты­сяч. Средст­ва, вы­де­ля­емые на ре­конст­рук­цию, ред­ко до­хо­дят в эту часть стра­ны, пра­ви­тельство пред­по­чи­та­ет за­ни­маться бо­лее гус­то­на­се­лен­ным по­бе­режьем. Тут нет цент­ральной энер­го­сис­те­мы, нет во­ды, кро­ме как в ре­ке Янц­зы. Но ули­цы очи­ще­ны от бу­лыж­ни­ков, и мест­ный со­вет бе­зо­пас­нос­ти пре­дотв­ра­ща­ет лю­бую воз­мож­ность бун­та. Го­во­рит пред­се­да­тель со­ве­та - Кван Цзиньшу, врач, ко­то­рый, нес­мот­ря на прек­лон­ный воз­раст и бо­евые ра­не­ния, до сих пор при­ез­жа­ет на вы­зо­вы ко всем сво­им па­ци­ен­там.

- Первая вспыш­ка бо­лез­ни, сви­де­те­лем ко­то­рой я стал, слу­чи­лась в от­да­лен­ной де­рев­не, не име­ющей офи­ци­ально­го наз­ва­ния. Жи­те­ли на­зы­ва­ют ее Но­вый Да­чан, но это ско­рее из нос­тальгии. Их пре­ды­ду­щий дом, Ста­рый Да­чан, сто­ял еще со вре­мен Трех царств - да­же де­ревья бы­ли ве­ко­вые. Ког­да пост­ро­или дам­бу «Три ущелья» и во­да в во­дох­ра­ни­ли­ще на­ча­ла под­ни­маться, большую часть Да­ма­на ра­зоб­ра­ли по кир­пи­чи­ку и пе­ре­нес­ли на бо­лее вы­со­кий учас­ток. Этот Но­вый Да­чан, од­на­ко, был уже не го­ро­дом, а «на­ци­ональным ис­то­ри­чес­ким му­зе­ем». Ка­кая злая иро­ния для нес­част­ных крестьян: их го­род спас­ли, но те­перь они мог­ли по­се­щатьвсе­го лишь как ту­рис­ты. На­вер­ное, по­это­му не­ко­то­рые из них пред­по­чи­та­ли на­зы­вать свою де­ре­вуш­ку Но­вым Да­ма­ном, что­бы сох­ра­нить связь с прош­лым, пусть хо­тя бы та­ким об­ра­зом. Лич­но я не знал о су­щест­во­ва­нии вто­ро­го Но­во­го Да­ма­на, и вы до­га­ды­ва­етесь, в ка­кое за­ме­ша­тельство ме­ня при­вел зво­нок от­ту­да.

В больни­це бы­ло ти­хо, ночь вы­да­лась спо­кой­ная, да­же нес­мот­ря на рост чис­ла ава­рий по ви­не пьяных во­ди­те­лей. Мо­то­цик­лы за­во­евы­ва­ли все большую по­пу­ляр­ность. По­го­ва­ри­ва­ли, что «хар­леи» уби­ли больше мо­ло­дых ки­тай­цев, чем аме­ри­кан­цы во вре­мя вой­ны в Ко­рее. Вот по­че­му я так ра­до­вал­ся ти­хой сме­не. Я ус­тал, бо­ле­ла спи­на, ны­ли но­ги. Я шел вы­ку­рить си­га­рет­ку, гля­дя на рас­свет, ког­да ме­ня выз­ва­ли. Той ночью ра­бо­та­ла но­венькая ре­гист­ра­тор­ша, она пло­хо ра­зоб­ра­ла ди­алект. Нес­част­ный слу­чай или бо­лезнь. Но яв­но тре­бу­ет­ся ско­рая по­мощь, не мог­ли бы мы сроч­но при­ехать?

Что я мог ска­зать? Мо­ло­дые вра­чи, де­ти, ко­то­рые ду­ма­ли, что ме­ди­ци­на - все­го лишь спо­соб по­пол­нить бан­ковс­кий счет, оп­ре­де­лен­но не ки­нут­ся по­мо­гать ка­ким-то иун-минь[1] прос­то так. На­вер­ное, в ду­ше я все тот же ста­рый ре­во­лю­ци­онер. «Наш долг - нес­ти от­ветст­вен­ность пе­ред на­ро­дом[2]». Эти сло­ва для ме­ня до сих пор не пус­той звук… и я пы­тал­ся пом­нить об этом, ког­да мой «дир»[3] подп­ры­ги­вал и тряс­ся на грун­то­вой до­ро­ге, ко­то­рую пра­ви­тельство обе­ща­ло, но так и не соб­ра­лось за­ас­фальти­ро­вать.

Я по­ряд­ком на­му­чил­ся, ра­зыс­ки­вая де­рев­ню. Офи­ци­ально ведь она не су­щест­во­ва­ла, со­от­ветст­вен­но и не зна­чи­лась ни на од­ной кар­те. Я нес­колько раз заб­лу­дил­ся, при­хо­ди­лось спра­ши­вать до­ро­гу у мест­ных, ко­то­рые каж­дый раз от­сы­ла­ли ме­ня в го­род-му­зей. В край­не разд­ра­жен­ном сос­то­янии я на­ко­нец доб­рал­ся до куч­ки до­ми­шек на вер­ши­не! хол­ма. Пом­ню, мне по­ду­ма­лось: «Хо­ро­шо что у них был чер­товс­ки серьезный по­вод для вы­зо­ва». Уви­дев ли­ца больных! я по­жа­лел о сво­ем же­ла­нии.

Их бы­ло се­ме­ро, все в кро­ва­тях и все ед­ва в соз­на­нии. Жи­те­ли де­рев­ни пе­ре­нес­ли за­бо­лев­ших в свой но­вый за­ла соб­ра­ний. Сте­ны и пол бы­ли из го­ло­го це­мен­та. Воз­дух - хо­лод­ный и влаж­ный. Еще бы они не за­бо­ле­ли, по­ду­мал я, а по­том спро­сил у жи­те­лей де­рев­ни, кто уха­жи­вал за больны­ми. Они ска­за­ли, что ник­то, пос­кольку это «не­бе­зо­пас­но». Я за­ме­тил, что дверь за­пер­та сна­ру­жи. Жи­те­ли де­рев­ни яв­но че­го-то бо­ялись. Они мя­лись и пе­ре­шеп­ты­ва­лись, не­ко­то­рые дер­жа­лись на рас­сто­янии и бор­мо­та­ли под нос мо­лит­вы. Крестьяне ра­зоз­ли­ли ме­ня сво­им по­ве­де­ни­ем, не как лич­нос­ти, вы по­ни­ма­ете, а как предс­та­ви­те­ли на­шей стра­ны. Пос­ле сто­ле­тий ино­зем­но­го гне­та, эксп­лу­ата­ции и уни­же­ний мы на­ко­нец-то вер­ну­ли се­бе мес­то, при­над­ле­жа­щее нам по пра­ву. Да, Сре­дин­ная Им­пе­рия - центр че­ло­ве­чес­кой ци­ви­ли­за­ции. Мы ста­ли бо­га­тей­шей и са­мой ди­на­мич­ной су­пер­дер­жа­вой, хо­зя­ева­ми все­го - от кос­мо­са до ки­берп­рост­ранст­ва. Это был рас­свет «Ки­тайс­кой эпо­хи», ко­то­рую на­ко­нец-то приз­нал весь мир, но мно­гие из нас до сих пор жи­ли так же, как эти не­ве­жест­вен­ные крестьяне, за­кос­нев­шие в су­еве­ри­ях, слов­но вар­ва­ры ран­не­го Янг­шао.

Я все еще пре­да­вал­ся про се­бя на­пы­щен­ной кри­ти­ке, опус­ка­ясь на ко­ле­ни ря­дом с пер­вой па­ци­ент­кой. У нее бы­ла вы­со­кая тем­пе­ра­ту­ра, со­рок гра­ду­сов, больная сильно тряс­лась. Ког­да я по­пы­тал­ся ос­мот­реть ее, жен­щи­на ед­ва слыш­но зас­то­на­ла. На пра­вой ру­ке об­на­ру­жи­лась ра­на, укус. Приг­ля­дев­шись, я по­нял, что на больную на­па­ло не жи­вот­ное. Су­дя по ра­ди­усу уку­са и сле­дам от зу­бов - че­ло­век, воз­мож­но, ре­бе­нок. Я по­ду­мал, что укус и есть ис­точ­ник за­ра­же­ния, но са­ма ра­на бы­ла уди­ви­тельно чис­той. Я опять спро­сил у жи­те­лей де­рев­ни, кто уха­жи­вал за больны­ми. И они опять ска­за­ли, что ник­то. Я не по­ве­рил. Че­ло­ве­чес­кий рот ки­шит бак­те­ри­ями, их там больше, чем у по­мой­ной со­ба­ки. Ес­ли ник­то не про­мы­вал ра­ну, по­че­му она не вос­па­ли­лась?

Я ос­мот­рел ос­тальных па­ци­ен­тов. У всех по­хо­жие симп­то­мы - ра­ны оди­на­ко­во­го ти­па на раз­ных час­тях те­ла. Я спро­сил од­но­го муж­чи­ну, ко­то­рый по­ка­зал­ся на­ибо­лее тол­ко­вым, кто ра­нил лю­дей. Он от­ве­тил, что это слу­чи­лось, ког­да они пы­та­лись «его» ути­хо­ми­рить.

«Кого имен­но?» - спро­сил я.

«Нулевого па­ци­ен­та» я на­шел в дру­гом кон­це го­ро­да за­пер­тым в пус­том до­ме. Две­над­ца­ти­лет­ний мальчик. Ему свя­за­ли плас­ти­ко­вым шпа­га­том за­пястья и но­ги. Он сод­рал се­бе ко­жу, пы­та­ясь из­ба­виться от пут, но кро­ви не бы­ло, как не тек­ла она и из отк­ры­тых ран, язв на ру­ках и но­гах и большой су­хой ды­ры на мес­те большо­го пальца. Пар­ниш­ка кор­чил­ся как жи­вот­ное, кляп заг­лу­шал ры­ча­ние.

Вначале жи­те­ли де­рев­ни не хо­те­ли ме­ня к не­му под­пус­кать. Про­си­ли не дот­ра­ги­ваться до не­го, по­то­му что он «прок­лят». Я от­мах­нул­ся от них и дос­тал пер­чат­ки и мас­ку. Ко­жа мальчи­ка бы­ла хо­лод­ной и се­рой, как це­мент, на ко­то­ром он ле­жал. Я не об­на­ру­жил ни пульса, ни серд­це­би­ения. Его бе­зум­ные гла­за бы­ли страш­но вы­пу­че­ны. Он прис­тально сле­дил за мной, слов­но хищ­ник. По­ка я его ос­мат­ри­вал, мальчик вел се­бя с не­объясни­мой враж­деб­ностью, тя­нул­ся ко мне свя­зан­ны­ми ру­ка­ми и пы­тал­ся уку­сить сквозь кляп.

Он так дер­гал­ся, что приш­лось поз­вать на по­мощь дво­их креп­ких де­ре­венс­ких пар­ней. Сна­ча­ла они не дви­ну­лись с мес­та, только жа­лись у две­рей как на­пу­ган­ные зай­ча­та. Я объяснил, что нельзя за­ра­зиться, ес­ли на­деть пер­чат­ки и мас­ки. Ког­да они сно­ва по­ка­ча­ли го­ло­ва­ми, я сме­нил тон и при­ка­зал им под­чи­ниться, хо­тя и не имел на то за­кон­но­го пра­ва.

Это по­дейст­во­ва­ло. Один из пар­ней схва­тил мальчи­ка за но­ги, вто­рой при­жал ру­ки. Я ре­шил взять кровь на ана­лиз, но наб­рал лишь ко­рич­не­вую вяз­кую жид­кость. Ког­да я вы­тас­ки­вал иг­лу, мальчик опять за­бил­ся.

Один из мо­их са­ни­та­ров, тот, что дер­жал ру­ки па­ци­ен­та, Ре­шил при­да­вить их к по­лу ко­ле­ня­ми. Но мальчик не­ожи­дан­но сильно дер­нул­ся, и я ус­лы­шал, как зах­рус­те­ла его ле­вая ру­ка. За­зуб­рен­ные края лу­че­вой и лок­те­вой кос­тей протк­ну­ли се­рую плоть. Мальчик не вскрик­нул и, по­хо­же, да­же ни­че­го не за­ме­тил, но у обо­их мо­их по­мощ­ни­ков не вы­дер­жа­ли нер­вы. Они вско­чи­ли и вы­бе­жа­ли из ком­на­ты.

Я и сам не­вольно отс­ко­чил на нес­колько ша­гов. Мне стыд­но это приз­нать. Я ра­бо­тал вра­чом поч­ти всю соз­на­тельную жизнь. Ме­ня обу­чи­ла - мож­но да­же ска­зать, вскор­ми­ла - На­род­но-Осво­бо­ди­тельная ар­мия Ки­тая. Я ис­це­лил больше ра­не­ных бой­цов, чем вы­па­да­ло на чью-ли­бо до­лю, столько раз смот­рел смер­ти в ли­цо, а те­перь ис­пу­гай­ся, по-нас­то­яще­му ис­пу­гал­ся хруп­ко­го ре­бен­ка.

Мальчик на­чал дер­гаться в мо­ем нап­рав­ле­нии, он сов­сем ос­во­бо­дил ру­ку. Плоть и мыш­цы рва­лись до тех пор, по­ка не ос­та­лась од­на культя. Те­перь, по­мо­гая се­бе пра­вой ру­кой с при­вя­зан­ным к ней об­руб­ком ле­вой, он та­щил се­бя по по­лу.

Я выс­ко­чил на­ру­жу, за­пе­рев за со­бой дверь. По­пы­тал­ся ус­по­ко­иться, по­да­вить страх и стыд. У ме­ня еще дро­жал го­лос, ког­да я спра­ши­вал у жи­те­лей, как за­ра­зил­ся ре­бе­нок. Ник­то не от­ве­тил. Пос­лы­ша­лись уда­ры в дверь: мальчик: сла­бо сту­чал ку­ла­ком по тон­ко­му де­ре­ву. Мне хва­ти­ло вы­держ­ки не подс­ко­чить при этих жут­ких зву­ках. Я мо­лил­ся, что­бы де­ре­венс­кие не за­ме­ти­ли, как я поб­лед­нел. Сор­вав­шись на крик от стра­ха и от­ча­яния, я пов­то­рил, что дол­жен знать, как ре­бе­нок за­ра­зил­ся.

Вперед выш­ла мо­ло­дая жен­щи­на - воз­мож­но, мать ре­бен­ка. По ее ли­цу бы­ло вид­но, что она мно­го дней пла­ка­ла: гла­за су­хие и крас­ные. Жен­щи­на рас­ска­за­ла, что это про­изош­ло, ког­да мальчик с от­цом «ло­ви­ли лу­ну», то есть ны­ря­ли за сок­ро­ви­ща­ми в за­топ­лен­ные ру­ины на дне во­дох­ра­ни­ли­ща «Три ущелья». Там на­хо­ди­лось поч­ти один­над­цать со­тен заб­ро­шен­ных де­ре­вень, по­сел­ков и да­же го­ро­дов: всег­да мож­но отыс­кать что-ни­будь сто­ящее. Тог­да по­доб­ное бы­ло в по­ряд­ке ве­щей, хоть и не счи­та­лось за­кон­ным. Она объясни­ла, что это не во­ровст­во, ведь там бы­ла их собст­вен­ная де­рев­ня, Ста­рый Да­чан, и они пы­та­лись дос­тать фа­мильные цен­нос­ти из ос­тав­ших­ся до­мов, ко­то­рые не пе­ре­нес­ли на но­вое мес­то. Жен­щи­на на­ча­ла пов­то­ряться, и мне приш­лось прер­вать ее, по­обе­щав, что я не ста­ну ни­ко­го вы­да­вать по­ли­ции. Она нем­но­го ус­по­ко­илась и рас­ска­за­ла, что мальчик вер­нул­ся со сле­за­ми и сле­дом уку­са на но­ге. Он не знал, что слу­чи­лось, во­да бы­ла слиш­ком тем­ная и мут­ная. Его от­ца больше не ви­де­ли.

Я взял мо­бильный те­ле­фон и наб­рал но­мер док­то­ра Гу Вэн­куя, сво­его ста­ро­го ар­мейс­ко­го дру­га, ко­то­рый те­перь ра­бо­тал в Инс­ти­ту­те ин­фек­ци­он­ных за­бо­ле­ва­ний при Чун­цинс­ком уни­вер­си­те­те.[4] Мы об­ме­ня­лись лю­без­нос­тя­ми, об­су­ди­ли собст­вен­ное здо­ровье и здо­ровье вну­ков, как это при­ня­то. По­том я рас­ска­зал о вспыш­ке стран­но­го за­бо­ле­ва­ния и выс­лу­шал его шут­ли­вые за­ме­ча­ния по по­во­ду то­го, как де­ре­вен­щи­на за­бо­тит­ся о ги­ги­ене. Я на­тя­ну­то рас­сме­ял­ся, но ска­зал, что, по мо­ему мне­нию, слу­чай серьезный. Поч­ти не­охот­но он спро­сил ме­ня о симп­то­мах. Я опи­сал все: уку­сы, ли­хо­рад­ку, мальчи­ка, ру­ку… вне­зап­но его ли­цо ста­ло ка­мен­ным. Улыб­ка про­па­ла.

Гу Вэн­куй поп­ро­сил по­ка­зать ему за­ра­жен­ных. Я вер­нул­ся к па­ци­ен­там и по­во­дил ка­ме­рой те­ле­фо­на над каж­дым из них. Он ве­лел приб­ли­зить ка­ме­ру к са­мим ра­нам. Я вы­пол­нил просьбу, а ког­да сно­ва пог­ля­дел на эк­ран, ви­де­осиг­нал уже прер­вал­ся, но ауди­ока­нал был отк­рыт.

«Оставайся там, - до­нес­ся до ме­ня да­ле­кий голос. - За­пи­ши име­на всех, кто кон­так­ти­ро­вал с больны­ми. Свя­жи тех, кто за­ра­жен. Ес­ли кто-то из них впал в ко­му, ос­во­бо­ди по­ме­ще­ние и на­деж­но зап­ри вы­хо­ды».

Гу Вэн­куй го­во­рил раз­ме­рен­но, как ро­бот, слов­но за­ра­нее от­ре­пе­ти­ро­вал речь или чи­тал с лис­та. Он спро­сил: «Ты во­ору­жен?». «С ка­кой ста­ти?» - уди­вил­ся я.

Вернувшись к де­ло­во­му то­ну, Гу Вэн­куй обе­щал пе­рез­во­нить. Ска­зал, что ему на­до кое с кем свя­заться, а че­рез нес­колько ча­сов ко мне при­бу­дет «по­мощь».

Они яви­лись меньше чем че­рез час, пятьде­сят муж­чин на больших ар­мейс­ких вер­то­ле­тах, все в ком­би­не­зо­нах би­оло­ги­чес­кой за­щи­ты. При­быв­шие предс­та­ви­лись ра­бот­ни­ка­ми Ми­нис­терст­ва здра­во­ох­ра­не­ния. Не знаю, ко­го они пы­та­лись об­ма­нуть. По их уг­ро­жа­юще­му чванст­ву и през­ри­тельно­му вы­со­ко­ме­рию лю­бая де­ре­вен­щи­на приз­на­ла бы Гу­о­ан­бу.[5]

Их пер­вой целью бы­ли па­ци­ен­ты, ко­то­рых вы­нес­ли на но­сил­ках, в на­руч­ни­ках и с кля­па­ми во ртах. По­том они пош­ли за мальчи­ком. Его по­мес­ти­ли в ме­шок для пе­ре­воз­ки тру­пов. Мать ре­бен­ка вы­ла, ког­да ее и ос­тальных жи­те­лей де­рев­ни соб­ра­ли для «обсле­до­ва­ния». У всех уз­на­ли име­на и взя­ли кровь на ана­лиз. Од­но­го за дру­гим лю­дей раз­де­ва­ли и фо­тог­ра­фи­ро­ва­ли. Пос­лед­ней бы­ла вы­сох­шая ста­ру­ха. Тще­душ­ное, сгорб­лен­ное те­ло, ли­цо с ты­сячью мор­щин и кро­шеч­ные но­ги, ко­то­рые, долж­но быть, за­бин­то­вы­ва­ли в детст­ве. Она гро­зи­ла «вра­чам» кост­ля­вым ку­ла­ком.

«Это ва­ше возмездие! - кри­ча­ла старуха. - Месть за Фэн­ду!».

Она име­ла в ви­ду Го­род приз­ра­ков, где пок­ло­ня­лись ду­хам в хра­мах и гроб­ни­цах. Как и Ста­ро­му Да­ча­ну, ему не по­вез­ло: он ока­зал­ся пре­пятст­ви­ем на пу­ти к оче­ред­но­му Ве­ли­ко­му Ша­гу Впе­ред. Го­род эва­ку­иро­ва­ли, по­том раз­ру­ши­ли и прак­ти­чес­ки пол­ностью за­то­пи­ли. Я ни­ког­да не стра­дал су­еве­ри­ями и не поз­во­лял се­бе под­са­жи­ваться на опи­ум для на­ро­да. Я врач, уче­ный, ве­рю только в то, что мог уви­деть и по­щу­пать. Я ни­ког­да не ви­дел в Фэн­ду ни­че­го кро­ме де­ше­вой, вульгар­ной ло­вуш­ки для ту­рис­тов. Ко­неч­но, сло­ва этой ста­рой кар­ги на ме­ня не по­дейст­во­ва­ли, но ее тон, ее гнев… Она по­ви­да­ла мно­го нес­час­тий на сво­ем ве­ку: во­ен­ные дик­та­то­ры, япон­цы, бе­зум­ный кош­мар «культур­но" ре­во­лю­ции»… Она чувст­во­ва­ла, что приб­ли­жа­ет­ся оче­ре­ди ка­таст­ро­фа, хоть и не об­ла­да­ла дос­та­точ­ны­ми зна­ни­ями, что­бы по­нять ее суть.

А мой кол­ле­га, док­тор Гу Вэн­куй, по­ни­мал все слиш­ком хо­ро­шо. Он да­же риск­нул собст­вен­ной го­ло­вой, что­бы пре­дуп­ре­дить ме­ня, дать вре­мя поз­во­нить и пе­ре­дать сиг­нал тре­во­ги сво­им, преж­де чем явит­ся «ми­нис­терст­во здра­во­ох­ра­не­ния». Гу Вэн­куй кое-что ска­зал… фра­зу, ко­то­рую мы не ис­пользо­ва­ли дол­гие го­ды, со вре­мен тех «мел­ких» пог­ра­нич­ных конф­лик­тов с Со­ветс­ким Со­юзом. Это бы­ло в да­ле­ком 1969-м. Мы си­де­ли в блин­да­же на на­шей сто­ро­не Ус­су­ри меньше чем в ки­ло­мет­ре вниз по те­че­нию от Чен-Бао. Рус­ские го­то­ви­лись от­бить зах­ва­чен­ный на­ми свой ост­ров, их тя­же­лая ар­тил­ле­рия гро­ми­ла на­ши ско­пив­ши­еся для пе­реп­ра­вы войс­ка.

Мы с Гу Вэн­ку­ем пы­та­лись уда­лить ос­ко­лок из жи­во­та сол­да­та, ко­то­рый по воз­рас­ту ка­зал­ся нем­но­гим млад­ше нас. У пар­ня вы­ва­ли­лись киш­ки, на­ши ха­ла­ты бы­ли сплошь в его кро­ви и исп­раж­не­ни­ях. Каж­дые семь се­кунд ря­дом раз­ры­вал­ся сна­ряд, нам при­хо­ди­лось зак­ры­вать ра­ну от па­да­ющей зем­ли сво­ими те­ла­ми, и мы все вре­мя слы­ша­ли, как бед­ня­га ти­хо сто­нет, зо­вя мать. Бы­ли и дру­гие го­ло­са, до­но­ся­щи­еся из неп­рог­ляд­ной тьмы у вхо­да в блин­даж, от­ча­ян­ные, злые го­ло­са, ко­то­рым не по­ла­га­лось раз­да­ваться на на­шей сто­ро­не ре­ки. Сна­ру­жи сто­яли двое пе­хо­тин­цев. Один крик­нул: «Спец­наз!», и тут же на­чал стре­лять во тьму. Тут мы ус­лы­ша­ли и дру­гие выст­ре­лы: свои ли, чу­жие, не раз­бе­решь.

Бабахнул но­вый сна­ряд: мы наг­ну­лись над уми­ра­ющим мальчи­ком. Ли­цо Гу Вэн­куя ока­за­лось все­го в па­ре сан­ти­мет­ров от мо­его. По его лбу тек пот. Да­же в не­яс­ном све­те единст­вен­но­го па­ра­фи­но­во­го фо­на­ря я ви­дел, как он поб­лед­нел и зат­ряс­ся. Гу пос­мот­рел на па­ци­ен­та, на дверь, на ме­ня и вдруг ска­зал: «Не вол­нуй­ся, все бу­дет хо­ро­шо».

И это го­во­рил че­ло­век, ко­то­ро­го ни­ког­да в жиз­ни ник­то не наз­вал бы оп­ти­мис­том. Гу Вэн­куй был бес­по­кой­ным пар­нем, нев­ро­тич­ным вор­чу­ном. Ес­ли у не­го бо­ле­ла го­ло­ва, он тут же по­доз­ре­вал опу­холь го­лов­но­го моз­га. Ес­ли со­би­рал­ся дождь, зна­чит, уро­жая в этом го­ду не ви­дать. Та­кой вот спо­соб конт­ро­ли­ро­вать си­ту­ацию, все вре­мя на шаг впе­ре­ди. Те­перь, ког­да ре­альность ка­за­лась ужас­нее лю­бо­го из его фа­та­лис­ти­чес­ких про­ро­честв, ему ни­че­го не ос­та­ва­лось, как зай­ти с дру­го­го кон­ца.

«Не вол­нуй­ся, все бу­дет в по­ряд­ке».

В пер­вый раз его про­ро­чест­во сбы­лось. От­бив ост­ров, Рус­ские не ста­ли пе­ре­хо­дить ре­ку, а мы да­же су­ме­ли спас­ти па­ци­ен­та.

Много лет спус­тя я драз­нил его, по­ра­жа­ясь, в ка­кую же пе­ред­ря­гу нам нуж­но по­пасть, что­бы он вы­ис­кал кро­шеч­ный лу­чик све­та. А Гу всег­да от­ве­чал: мол, в сле­ду­ющий раз по­на­до­бит­ся неч­то по­ху­же. Мы уже сос­та­ри­лись, и вот оно приш­ло, «неч­то по­ху­же». Это слу­чи­лось сра­зу пос­ле то­го, как он спро­сил, во­ору­жен ли я.

«Нет, - от­ве­тил я. - С че­го бы?»

Гу Вэн­куй нем­но­го по­мол­чал: нас яв­но подс­лу­ши­ва­ли.

«Не волнуйся, - про­го­во­рил он. - Все бу­дет хо­ро­шо».

Тут-то я и по­нял, что это не еди­нич­ная вспыш­ка за­бо­ле­ва­ния. Я отк­лю­чил­ся и сра­зу же поз­во­нил сво­ей до­че­ри в Гу­анч­жоу.

Ее муж ра­бо­тал в «Чай­на Те­ле­ком» и каж­дый ме­сяц про­во­дил за гра­ни­цей не меньше не­де­ли. Я на­мек­нул ей, что на сей раз неп­ло­хо бы им уехать вмес­те, взяв с со­бой мою внуч­ку, и не возв­ра­щаться сколько по­лу­чит­ся. У ме­ня не бы­ло вре­ме­ни что-ли­бо объяснять, сиг­нал прер­вал­ся, ког­да по­явил­ся пер­вый вер­то­лет. Пос­лед­нее, что я смог ей ска­зать:

«Не вол­нуй­ся, все бу­дет в по­ряд­ке».

Кван Цзиньшу арес­то­ва­ли по при­ка­зу Ми­нис­терст­ва го­су­дарст­вен­ной бе­зо­пас­нос­ти и зак­лю­чи­ли в тюрьму, не предъявив офи­ци­альных об­ви­не­ний. Ког­да ему уда­лось сбе­жать, эпи­де­мия уже выш­ла за гра­ни­цы Ки­тая.

Лхаса, Тибетская Народная Республика

Самый гус­то­на­се­лен­ный го­род ми­ра все еще от­хо­дит от все­об­щих вы­бо­ров, сос­то­яв­ших­ся на прош­лой не­де­ле. Со­ци­альные де­мок­ра­ты на­го­ло­ву раз­би­ли пар­тию лам, одер­жав бес­спор­ную по­бе­ду, и на ули­цах до сих пор бу­шу­ет празд­ник. Я встре­ча­юсь с Ну­ри Те­ле­вальди в пе­ре­пол­нен­ном ка­фе. Нам при­хо­дит­ся кри­чать, что­бы ус­лы­шать друг дру­га в не­во­об­ра­зи­мом га­ме.

- Перед эпи­де­ми­ей пе­реп­рав­лять бе­жен­цев по су­ше ник­то осо­бо не рвал­ся. Слиш­ком мно­го де­нег ухо­дит на из­го­тов­ле­ние пас­пор­тов, фальши­вые ту­рис­ти­чес­кие ав­то­бу­сы, кон­так­ты и за­щи­ту на той сто­ро­не. Тог­да прив­ле­ка­тельны­ми марш­ру­та­ми счи­та­лись только Та­иланд и Мьянма. Из Ка­ши, где я жил, мож­но бы­ло еще по­пасть в быв­шие со­ветс­кие рес­пуб­ли­ки, но ту­да ник­то не хо­тел, вот по­че­му из­на­чально я не был ше­тоу.[6] Я за­ни­мал­ся конт­ра­бан­дой: опи­ум-сы­рец, не­об­ра­бо­тан­ные ал­ма­зы, де­воч­ки, мальчи­ки, все са­мое цен­ное из при­ми­тив­ных стран, ко­то­рые и го­су­дарст­ва­ми-то не на­зо­вешь. Эпи­де­мия из­ме­ни­ла все. Нас вдруг за­ва­ли­ли пред­ло­же­ни­ями, не только ли­удон рен­коу,[7] но и, как вы го­во­ри­те, лю­ди дос­той­ные. Ко мне об­ра­ща­лись го­родс­кие спе­ци­алис­ты, част­ные зем­лев­ла­дельцы, да­же пра­ви­тельствен­ные чи­нов­ни­ки низ­ше­го зве­на. Им бы­ло что те­рять. Их не ин­те­ре­со­ва­ло, ку­да ехать, они прос­то хо­те­ли уб­раться от­сю­да.

- Вы зна­ли, от че­го они бе­гут?

- Ходили вся­кие слу­хи. У нас да­же бы­ла вспыш­ка за­бо­ле­ва­ния где-то в Ка­ши. Пра­ви­тельство быст­ро затк­ну­ло рты болт­ли­вым. Но мы до­га­ды­ва­лись, что что-то не так.

- Правительство пы­та­лось вас ос­та­но­вить?

- Официально - да. Ужес­то­чи­ли на­ка­за­ние за не­ле­гальные пе­ре­воз­ки, уси­ли­ли конт­роль на гра­ни­це. Да­же каз­ни­ли па­ру ше­тоу, при­люд­но, в на­зи­да­ние. Не ви­дя на­шей, так ска­зать, сто­ро­ны ме­да­ли, мож­но бы­ло счесть это эф­фек­тив­ны­ми ме­ра­ми.

- Вы ду­ма­ете ина­че?

- Я ду­маю, что обо­га­тил мно­гих лю­дей: пог­ра­нич­ни­ков, бю­рок­ра­тов, по­ли­цию, да­же мэ­ра. Ска­зоч­ные вре­ме­на: луч­шим спо­со­бом поч­тить па­мять Мао ста­ла воз­мож­ность уви­деть его ли­цо на как мож­но большем ко­ли­чест­ве банк­нот в сот­ню юаней.

- Вы так пре­ус­пе­ли?

- В Ка­ши был нас­то­ящий бум. Че­рез го­род про­хо­ди­ло, на­вер­ное про­цен­тов де­вя­нос­то, а мо­жет, и больше, все­го людс­ко­го по­то­ка на За­пад, за иск­лю­че­ни­ем ма­лой до­ли, при­хо­див­шей­ся на воз­душ­ные пе­ре­ле­ты.

- Воздушные пе­ре­ле­ты?

- Самая ма­лость. Пе­ре­воз­ки рен­ше по воз­ду­ху пе­ре­па­да­ли мне ред­ко, нес­колько гру­зо­вых рей­сов в Ка­захс­тан и Рос­сию. Не­большая под­ра­бот­ка. Не то, что на вос­то­ке, где в Гу­ан­дун или Цзян­су каж­дую не­де­лю отп­рав­ля­ли ты­ся­чи че­ло­век.

- Нельзя ли по точ­нее?

- В вос­точ­ных про­вин­ци­ях не­за­кон­ные пе­ре­воз­ки лю­дей по воз­ду­ху при­но­си­ли ог­ром­ные деньги. Кли­ен­ты бы­ли бо­га­тые, из тех, что мог­ли поз­во­лить се­бе бронь комп­лек­са ту­рис­ти­чес­ких ус­луг и ту­рис­ти­чес­кие ви­зы пер­во­го клас­са. Они схо­ди­ли с тра­па са­мо­ле­та в Лон­до­не или Ри­ме, а мо­жет, и вов­се в Сан-Фран­цис­ко, по­се­ля­лись в оте­лях, ухо­ди­ли смот­реть дос­топ­ри­ме­ча­тельнос­ти и прос­то раст­во­ря­лись в тол­пе. При­бы­ли гран­ди­оз­ные. Я всег­да хо­тел прор­ваться в воз­душ­ный биз­нес.

- Но как же ин­фи­ци­ро­ван­ные? Раз­ве не бы­ло рис­ка, что их об­на­ру­жат?

- Это уже позд­нее, пос­ле рей­са 575. Вна­ча­ле на са­мо­лет по­па­да­ло не так мно­го за­ра­жен­ных. Только те, кто на­хо­дил­ся на ран­них ста­ди­ях бо­лез­ни. Ше­тоу, за­ни­мав­ши­еся воз­душ­ным транс­пор­том, соб­лю­да­ли пре­дельную ос­то­рож­ность. За­ме­тив симп­то­мы, они и близ­ко не под­хо­ди­ли к воз­мож­но­му кли­ен­ту. Ох­ра­ня­ли свой биз­нес. Зо­ло­тое пра­ви­ло: не оду­ра­чил ше­тоу - не оду­ра­чишь и им­миг­ра­ци­он­но­го чи­нов­ни­ка. На­до выг­ля­деть и вес­ти се­бя как со­вер­шен­но здо­ро­вый че­ло­век, но это все рав­но бег на­пе­ре­гон­ки со вре­ме­нем. До рей­са 575 я слы­шал об од­ной па­роч­ке - пре­ус­пе­ва­ющий биз­нес­мен с же­ной. Его уку­си­ли. Не­сильно: вы по­ни­ма­ете, эта­кая бом­ба за­мед­лен­но­го дейст­вия, ни один круп­ный со­суд не зат­ро­нут. Уве­рен, они ду­ма­ли най­ти ле­карст­во на За­па­де, как и мно­гие за­ра­жен­ные, од­на­ко не ус­пе­ли доб­раться до ком­на­ты в па­рижс­ком оте­ле, как муж на­чал сла­беть. Же­на хо­те­ла выз­вать вра­ча, но он зап­ре­тил. Бо­ял­ся, что их выш­лют об­рат­но. Муж ве­лел ей бро­сить его, ухо­дить пря­мо сей­час, по­ка он не впал в ко­му. Го­во­рят, она пос­лу­ша­лась. Два дня пер­со­нал не ре­аги­ро­вал на сто­ны и шум из ком­на­ты с таб­лич­кой «Не бес­по­ко­ить», по­том дверь все-та­ки взло­ма­ли. Не ска­жу точ­но, с это­го ли на­ча­лась эпи­де­мия в Па­ри­же, но по­доз­ре­ваю, что да.

- Вы ска­за­ли, что они не выз­ва­ли вра­ча, бо­ясь, что их выш­лют об­рат­но. Как же эти лю­ди со­би­ра­лись най­ти ле­карст­во на За­па­де?