2018-03-09
223
Право удержания как способ обеспечения обязательств имеет ряд существенных особенностей, серьезно отличающих его от иных способов обеспечения исполнения обязательств и сильно сближающих его с односторонним отказом от исполнения договора.
Первым сходством этих двух правовых средств, которое уже упоминалось, является то, что в отличие от иных способов обеспечения обязательств право на удержание установлено нормами закона. Так же как и односторонний отказ от исполнения договора, удержание может использоваться управомоченной на его применение стороной договора без согласования с контрагентом договора и без обращения в компетентные государственные органы. При этом право на удержание представляет собой особое субъективное право, которое может быть использовано только в случае реально нарушенного права, что отличает его от одностороннего отказа от исполнения договора, применение которого возможно и без нарушения права или при реальной угрозе его нарушения, но также возможно и в случаях, когда право уже нарушено. Таким образом, необходимо констатировать, что удержание представляет собой разновидность одностороннего отказа от исполнения договора, который по своему объему гораздо шире права удержания.
С.В. Сарбаш указывает на особенность права удержания, отличающую его от иных способов обеспечения обязательств, а именно: возможность его применения не только в договорных, но и во внедоговорных отношениях*(671). Это существенно отличает удержание от одностороннего отказа от исполнения договора, однако отнюдь не означает, что в договорных отношениях удержание не является одной из разновидностей одностороннего отказа от исполнения договора. Представляется, что имеет место обратное влияние: правила об удержании в деликтных обязательствах строятся на аналогии с договорными обязательствами, поэтому применение удержания во внедоговорных отношениях можно расценивать как распространение конструкции правового регулирования одностороннего отказа на внедоговорные отношения.
Другим сходством одностороннего отказа от исполнения договора и удержания является то, что их обеспечительная функция в отличие от других способов обеспечения исполнения обязательств реализуется не только на информационно-психологическом уровне, но и на стадии действий по реализации права, которые носят целенаправленный, волевой характер, что дает возможность квалифицировать удержание, также как и односторонний отказ от исполнения договора, в качестве односторонней сделки*(672).
Попытки отнесения права удержания, так же как и одностороннего отказа от исполнения договора, к секундарным правам*(673), представляются неубедительными, поскольку и в том, и в другом случае мы имеем дело с обособленным субъективным правом, в котором доминантой выступает правомочие на активные действия и правомочие требования от пассивной стороны этого правоотношения воздержания от действий, которые могли бы препятствовать реализации первого правомочия.
Особенностью этого субъективного права является его выраженный защитный характер, что позволяет расценить удержание как меру защиты, поскольку на этой стадии договорного обязательства удержание представляет собой одну из разновидностей одностороннего отказа от исполнения договора в виде временного приостановления исполнения своей части обязательств по договору. Поскольку, как было продемонстрировано выше, приостановление исполнения обязательств представляет собой частный случай одностороннего отказа от исполнения договора, необходимо соотнести его с правом удержания, тем более что юридическая доктрина, как правило, отождествляет эти два института*(674).
С.В. Сарбаш, проводя сравнительный анализ приостановления обязательств по договору и права удержания, отмечает, что единственным сходством этих двух правовых конструкций является то, что и тот и другой случай представляют собой отказ от исполнения обязательства*(675).
Он указывает, что право удержания направлено на обеспечение интересов ретентора, который уже понес убытки или имеет неисполненное требование по отношению к должнику, а отказ от исполнения в рамках ст. 328 ГК РФ имеет другую цель - дать кредитору возможность не потерпеть убытки, исполняя свою обязанность. При этом у него может и не быть таких убытков в наличии, так как ему предоставлено право приостановить исполнение или отказаться от договора даже и в том случае, если наличествуют такие обстоятельства, которые свидетельствуют о том, что следуемое ему исполнение не будет произведено в установленный срок. Полностью соглашаясь с приведенными доводами ученого, можно сделать вывод, что удержание представляет собой частный случай приостановления исполнения встречных обязательств по договору только в тех случаях, когда право уже нарушено.
Другое отличие заключается в том, что согласно ст. 328 ГК РФ кредитор вправе приостановить любое исполнение обязательства, в том числе по оплате денежных средств, выполнению работ и т.д., тогда как по правилам ст. 359 ГК РФ ретентору дозволяется удерживать лишь находящуюся у него вещь, а не всякое исполнение обязательства, лишний раз подтверждает, что удержание представляет собой один из случаев применения ст. 328 ГК РФ; при этом существенного значения не имеет, что является объектом исполнения: оплата денежных средств, выполнение работ, оказание услуг или передача индивидуально-определенной вещи (как в случае удержания).
Еще одно отличие, на которое указывает С.В. Сарбаш, состоит в том, что институт встречного исполнения обязательств в отличие от удержания не позволяет получить удовлетворения из стоимости чужой вещи. В том случае, если у кредитора оказывается вещь должника, он может воспользоваться нормами о праве удержания для удовлетворения своих притязаний и реализовать вещь по правилам о реализации залога. В то же время, если речь идет лишь о приостановлении обязательства по передаче этой вещи, то можно говорить о применении ст. 328 ГК РФ.
Здесь следует отметить, что реализация предмета удержания может рассматриваться как частный случай правила абз. 1 п. 2 ст. 328 ГК РФ, в соответствии с которым сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства либо отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков. При этом требование о возмещении убытков в соответствии со ст. 328 ГК РФ эквивалентно реализации предмета удержания, поскольку и в том, и в другом случае речь идет о применении мер ответственности. Реализация предмета удержания является одним из видов частичного отказа от исполнения договора (если присутствуют иные обязательства, по которым у ретентора нет претензий) либо может быть следствием полного отказа (расторжения) договора в ситуациях, когда в договоре предусмотрено лишь одно обязательство или прекращаются все обязательства одновременно.
Реализация предмета удержания представляет собой один из возможных вариантов возмещения убытков и в соответствии со ст. 360 ГК РФ и ст. 349 ГК РФ производится по решению суда, так же как и возмещение убытков при расторжении или изменении договора, хотя в случаях, прямо предусмотренных законом (ст. 514, п. 2 ст. 899, ст. 1003 ГК РФ), допускается самореализация удерживаемого имущества, что, однако, следует признать исключением из общего правила судебного возмещения убытков, так же как и некоторые виды одностороннего отказа от исполнения договора, предусматривающие обязанность по возмещению убытков пассивной стороной отказа (как в договоре поставки для государственных нужд (п. 3 ст. 533 ГК РФ)). Важно, что и реализация предмета удержания, и возмещение убытков представляют собой меры гражданско-правовой ответственности, которые реализуются в отдельном охранительном правоотношении.
Если давать оценку удержанию как мере оперативного воздействия, то следует отметить несостоятельность доводов С.В. Сарбаша, пытающегося доказать, что этот правовой институт не должен быть отнесен к мерам оперативного воздействия*(676). Указание на то, что удержание имеет скорее обеспечительное значение, вызывает критику прежде всего потому, что некоторые виды одностороннего отказа от исполнения договора также выполняют обеспечительную функцию вплоть до прекращения правонарушения, что никак не мешает относить их к мерам оперативного воздействия. Например, прекращение или ограничение подачи энергии без согласования с абонентом - юридическим лицом в случае нарушения обязательств по оплате энергии (п. 2 ст. 546 ГК РФ), представляя собой один из видов одностороннего отказа от исполнения договора как частный случай применения ст. 523 ГК РФ (договор поставки), можно расценить в качестве применения права удержания, где предметом удержания является энергия, подлежащая передаче по договору энергоснабжения.
Односторонний характер удержания, гарантированность его применения и создание невыгодных для контрагента последствий применения хотя и не являются, по указанию С.В. Сарбаша, отличительными признаками мер оперативного воздействия от других институтов гражданского прав, однако представляют собой его сущностные критерии, которые в совокупности определяют его правовую природу.
И наконец самое существенное. Так же как и меры оперативного воздействия на стадии защиты нарушенного права, до применения реализации удерживаемой вещи удержание не связано с восстановлением имущественной сферы потерпевшего, его основной функцией все же является обеспечение надлежащего исполнения нарушенного обязательства (что позволяет скорее отнести его к мерам защиты, а не к мерам ответственности), а не возмещение убытков, что самым тесным образом связывает удержание с мерами оперативного воздействия.
Все вышесказанное позволяет заключить, что удержание следует признать одной из разновидностей одностороннего отказа от исполнения договора в виде временного (вплоть до получения надлежащего встречного удовлетворения) приостановления исполнения своей обязанности передать индивидуально-определенную вещь. Использование права удержания резко отличает его от иных способов обеспечения исполнения обязательств тем, что действия по собственно удержанию не представляют собой меры ответственности, как, например, при применении неустойки, а выступают в роли мер защиты. При неэффективности таких мер право удержания прекращается реализацией предмета удержания, которая, с одной стороны, прекращает или изменяет основное договорное правоотношение, а с другой стороны, является основанием для возникновения нового охранительного правоотношения по возмещению убытков, которое, так же как и остальные способы обеспечения обязательств, представляет собой меру ответственности.
Подводя итоги сравнительной характеристики одностороннего отказа от исполнения договора и права удержания, необходимо систематизировать сходства и отличия этих правовых средств. Как меры оперативного воздействия их объединяет односторонний характер, гарантированность законом и правоохранительная направленность.
Между тем удержание возможно только в случае уже состоявшегося нарушения договора, тогда как односторонний отказ от исполнения договора может быть применен и при наличии предположения возможного нарушения права, в отсутствие самого нарушения. Кроме того, односторонний отказ может применяться и в случаях, когда нарушения не было вовсе, как в ситуациях, когда основанием для его реализации является охраняемый законом интерес управомоченной на отказ стороны договора.
Удержание возможно только в случаях, когда предметом обязательства является имущество, в то время как объектом одностороннего отказа от исполнения договора может быть не только имущество, но также и работы, и услуги.
Как способ защиты удержание всегда выполняет только обеспечительную функцию, тогда как односторонний отказ от исполнения договора может выполнять как обеспечительную, так и пресекательную функции.
Для того, чтобы признать удержание односторонним отказом от исполнения договора, необходимо соблюдение следующих условий:
1) наличие договорных отношений между сторонами правоотношения;
2) наличие юридического факта нарушения обязательства;
3) предмет удержания должен находиться во владении управомоченной на отказ стороны договора;
4) обязательство должно носить встречный характер.
Таким образом, удержание в договорных отношениях следует рассматривать как разновидность временного отказа от исполнения договора в виде его приостановления.
