Столп и утверждение Истины» о твари и о Софии

Девятое письмо «Тварь» посвящено аскетическому пути христианина, пути восстановления в нас «богозданной твари», достижения чистоты сердца в общении с Богом, достижения обожения. Без аскетической работы над собой не может быть подлинной любви к твари и того познания твари, которое выходит на ее софийный корень. Этим дается переход к десятому письму «София», которое, наверное, цитировали чаще всего.

Путь мысли автора восходит от дольнего к горнему. Тварный мир предстает у Флоренского целостным единством многообразных существ, имеющих личностное, квазиличностное и предличностное достоинство. И всякой личности (или квазиличности) в нашем тварном бытии соответствует «идеальная личность» в божественном бытии. Соответствие явно платоническое, но с поправкой, что идеальный первообраз каждой твари в высшем мире — это «любовь-идея-монада». Этот высший мир объединяет все обширное собрание таких личностных идей-монад в высшее многоединое существо, которое само становится личностью — идеальной личностью мира. Это и есть София — средоточие божественного идеального мира:

«София есть Великий Корень цело-купной твари.., которым тварь уходить во внутри-Троичную жизнь и через который она получает Жизнь Вечную от Единого Источника жизни; София есть первозданное естество твари, творческая любовь Божия, “которая излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам” (Рим. 5:5)» (5, кн. 1, с. 326). (Ссылка на Рим. 5:5 не убедительна). София едина в двух аспектах — тварном и нетварном. «В отношении к твари София есть Ангел-Хранитель твари, Идеальная личность мира. Образующий разум отношении к твари она — образуемое содержание Бога-Разума» (с. 326). В отношении же к Богу София — «сторона тварного мира, обращенная к вечности» (с. 344).

София «предсуществует» нашему миру в высшем замысле еще до его сотворения, предсуществует как целое и как замысел всех конкретных существ. Чтобы размежеваться с Оригеном, Флоренский говорит об «онтологическом предсуществовании», а не о предсуществовании во времени. Человек — личность, когда он связан с Софией, если же он отрывается от нее, то начинается всякого рода беснование. Без Софии все мироздание рассыпается в хаос.

В конце концов Флоренский предлагает в конце главы трактовку Софии как «истинной Твари или твари в истине», которая возвращает нас к тому, с чего Флоренский начал и что переводит в русло более специальной богословской проблемы соотношения твари и Божьего замысла о ней: «София — это Память Божия, в священных недрах которой есть все, что есть, и вне которой — Смерть и Безумие».

SIN и символизм П.А. Флоренского

Христианское миропонимание охватывает три основных сферы человеческой деятельности, которые Флоренский для краткости обозначает как SIN — Sacra, Instrumenta, Notiones.

Sacra  — это литургическое служение, совокупность святынь, освященных вещей, действий, слов, включая таинства, обряды, реликвии; все это служит установлению связи с мирами иными, духовными. Культ здесь — предельная духовная глубина всецелой реальности, средоточие истины. Он имеет, согласно Флоренскому, священную подлинность и непреложную убедительность.

Instrumenta  — это практическая сфера, т.е. хозяйство, совокупность орудий производства, внешней материально-утилитарной культуры; здесь орудия созидания материальных ценностей и оружие их защиты.

Notiones  — теоретическая сфера, «совокупность понятий о мире, нравственности, Боге — вообще обо всем, de omni re scibili; оно есть мифология, догматика, наука» (9, с. 108).

Художественное творчество Флоренский не считал самостоятельной деятельностью, а относил его к указанным трем основным видам. Возможны три варианта сочетания последних в зависимости от того, какой из видов деятельности превалирует.

1) «Конкретный идеализм» имеет место, когда на первом месте — святыни: S®(N, I).

2) «Идеологизм», когда превалируют всякого рода идеи в ущерб святыням и практике: N®(S,I).

3) «Экономизм», когда практическим средствам отдается важнейшее место: I®(N,S).

Символ несет в себе, во-первых, сопричастность вещи, относящейся к земному бытию, к какой-то реальности высшего бытия (а это было еще у Платона), и, во-вторых, двуэнергийность вещи — в ней действует ее собственная энергия и через нее действует энергия свыше (чего у Платона не было).

Философия имени Флоренского

Представления о сопричастности и двуэнергийности символа привлекать необязательно, что и позволяет избежать платонизирующей интерпретации. То, что платонизация отнюдь не безобидна, видно из следующего: Флоренский почти полностью принял имяславческую формулу «Имя Божие есть Бог», несмотря на то, что Церковь ее отклонила. Имя Божие у Флоренского символ высшего порядка, всем символам символ. Имя Божие, согласно Флоренскому, есть Сам Бог, т.к. Его энергия действует в Его Имени, действует непреложно и всегда. Но имена Божии — феномены нашего мира, и мы не вправе говорить об идеальной сопричастности и об автоматически гарантированной нетварной энергийности Имени Божия. Есть дистанция между тварью и Творцом и нет оснований считать, что в Имени Божием всегда, без исключений и непреложно действует Его энергия. Если мы говорим, что спасаемся Именем Христовым, это означает, разумеется, что спасает Он Сам, но наше призывание спасающего Господа означает прежде всего наше личное к Нему обращение — с верой, надеждой и любовью, и Его личный ответ на наше обращение