Уголовно-правовая наука 6 страница

Надежность информации представляет собой ее свойство, не сводимое к понятиям истинности, достоверности, полноты, актуальности и ряду других, каждое из которых имеет собственный, специфический смысл. Надежность информации есть ее соответствие набору значений, которые автор передает или стремится передать адресату. Информация тогда надежна, когда автор представил свои суждения в декларированной полноте, отвечающей раскрываемой теме, использовал в достаточном объеме информацию, относящуюся к ней, либо оговорил объем использования, изложил информацию в соответствии с тем, как она дана в предшествующем источнике, т.е. источнике, из которого она почерпнута для дальнейшего использования, наконец, что имеет первостепенную важность, представил - пусть даже в снятом виде - обоснования (аргументы) сформулированных им положений, позволяющих проверить возможность их теоретического или практического использования. Если, в частности, автор обозначил свою информацию как истинную, например как соответствующую некоторым фактам или по меньшей мере согласующуюся с некоторыми суждениями, которые он признает истинными, то надежность информации включает в себя и ее истинность. Если же выдвигаются гипотезы, то должны быть соблюдены требования, относящиеся к гипотезам.

Эмпирическая характеристика надежности. Нами была сделана попытка путем опроса выявить, что понимают адресаты под надежностью информации. Ответы хотя совпадали в главном, но различались у студентов и практических работников. Всеми респондентами информация считалась надежной, если она обеспечивала при ее надлежащем усвоении (у студентов) или использовании (у практиков) ожидаемый успех. У студентов это была возможность отвечать в соответствии с требованиями экзаменатора; для практических работников - принимать решение, которое вышестоящими звеньями рассматривается как правильное или, во всяком случае, создает возможность убедительно обосновать решение как правильное. И в том и в другом случае вопрос об истинности информации остается на втором плане. На первый план выходит практическое значение уголовно-правовой информации, возможность ее целевого использования.

Надежность и истинность информации. Истинность же информации респондентами понималась либо релятивистски - как составная часть надежности, либо, реже, как средство дальнейшего осознания уголовно-правовых явлений или выработки самостоятельной позиции.

Правовое обеспечение надежности уголовно-правовой информации постоянно находится в напряжении между свободой научного исследования и, соответственно, свободой выражения собственного мнения и интересами потребителя информации, который в большинстве случаев оплачивает полученную либо получаемую информацию и тем самым оплачивает труд автора и (или) распространителя данной информации.

Здесь, разумеется, возникает ряд известных проблем, касающихся истинности уголовного закона, квалификации деяния как преступления и проч. К сожалению, они решаются на основе некоторых догматических философских суждений, сомнительность которых не устраняется с современных позиций. Строго говоря, все рассуждения об истинности представляют собой пример ненадежной информации, поскольку аргументация выдвигаемых положений не осуществляется, и они рассматриваются как очевидные только потому, что авторы понятия не имеют об отношении в литературе к их исходным понятиям - в данном случае к понятию материалистической теории познания. Но это весьма сложный вопрос, и он требует особого обсуждения.

Такое отношение к надежности уголовно-правовой информации подтверждается оценкой последствий ненадежности. При выборе между такими последствиями, как искажение уголовной политики, причинение вреда гражданам, неправильное развитие правосознания, и такими, как неудача на экзамене, служебные неприятности, предпочтение отдавалось второй группе последствий.

Надежность уголовно-правовой информации и ответственность субъектов ее передачи. Проблема надежности уголовно-правовой информации может быть связана с совершенно очевидными правовыми последствиями иного плана. Позволим себе пример для иллюстрации предлагаемого подхода к данной проблеме. Существуют этические, процедурные и иные правила ведения переговоров, нарушение которых может привести к неудаче, подрыву авторитета, даже последующему игнорированию. Но эти нарушения для права безразличны. Возможны, как известно, и иные нарушения правил ведения межличностной коммуникации, которые влекут уголовную ответственность. Таково, например, оскорбление (ст. 130 УК РФ). В последнем случае этическая или гносеологическая проблема приобретает правовой характер и должна рассматриваться с соответствующих позиций, хотя, разумеется, в ее основе лежат все-таки некоторые глубинные требования к соблюдению социального правопорядка, социального мира. Это же происходит и с проблемой надежности уголовно-правовой информации.

Надежность информации всегда является необходимым условием профессиональной коммуникации. Но во многих случаях ее утрата влечет лишь потерю имиджа субъекта информационного сигнала. К сожалению, общество нередко относится снисходительно к ненадежной информации (что не должны делать руководители злоупотребляющих доверием должностных лиц). Но в определенных ситуациях отсутствие надежности становится правонарушением - деликтом либо нарушением договорных обязательств.

Признаки надежности текстуальной уголовно-правовой информации. Их можно классифицировать по правовой природе и характеру. С правовой точки зрения выделяются правовые, т.е. так или иначе определенные нормативно-правовыми актами, и неправовые признаки. По характеру выделим формальные и содержательные признаки.

Рассмотрим их на примере учебников уголовного права. На наш взгляд, формальные правовые признаки (условия) надежности уголовно-правовой информации - это:

- авторитет субъекта передачи информации, т.е. издательства и автора информации, что само по себе означает наличие авторских прав и необходимость их соблюдения;

- форма выражения и платность информации, что порождает правовые проблемы определения ее цены, возможностей ее получения, использования и пр.;

- цели использования информации, круг ее адресатов, что порождает правовые проблемы качества информации, в частности, если она содержится в диссертационных работах, справочниках, учебниках, комментариях и т.п.;

- возможность проверки, верификации информации.

Естественно, перечисленные признаки не исчерпывают возможность проверки надежности уголовно-правовой информации. Думается, однако, что они достаточно убедительно показывают, что такая проверка возможна, и проблема проверки надежности должна подвергнуться дальнейшему исследованию.

 

Уголовное право как сфера профессиональной

юридической деятельности

 

Характеристика проблемы. Постановка данной проблемы определяется необходимостью повышения профессионального уровня работы юристов с уголовным правом <1>. Соответственно, это требует разработки и внедрения в подготовку и практику юристов необходимой для них юридической техники, в частности знаний и навыков, в рамках и на основе профессиональных уголовно-правовых компетенций, необходимых для: а) применения уголовного права; б) его реализации, включая прогностическую уголовно-правовую оценку предполагаемого поведения в сфере экономики. Как показывает опыт, это входит в обязанности корпоративных юристов, адвокатов, работников налоговых и иных служб, правоохранительных органов, участвующих в подготовке уголовно-правовых решений, и ряда иных субъектов реализации уголовного закона.

--------------------------------

<1> См.: Жалинский А.Э. Введение в специальность "Юриспруденция". Профессиональная деятельность юриста: Учебник. 2-е изд. М.: Проспект, 2007.

 

На этой основе рассматриваются две группы вопросов. Первая относится к целевой и инструментальной характеристике уголовного права как объекта профессионального обучения и как будущей сферы труда. Вторая группа относится к собственно уголовно-правовым компетенциям юриста, освоение которых является целью профессиональной подготовки вообще и проводимой на кафедре в частности.

Выдвигаемые при этом соображения основываются на двух подходах. Первый связан с ориентацией на решение проблемных ситуаций и оптимизацию соотношения системного и проблемного направлений уголовно-правового мышления. Разработка таких вопросов активно велась еще в прошлом веке на кафедре уголовного права и уголовной политики Академии МДВ СССР, возглавляемой в тот период Г.М. Миньковским. Этот подход в современном, представляемом ниже понимании включает в себя идею перехода от повествовательного способа представления уголовного права к проблемному способу, необходимость которого, вероятно, не вызывает возражений в литературе, занимающейся методологией права. Второй подход, собственно, тесно связан с первым и основывается на осуществляемом сейчас в ГУ-ВШЭ переходе к проектному подходу, стимулирующему компетенции, связанные с самостоятельной аналитической и организационной работой, т.е. мотивированные способности, опирающиеся на профессиональные знания и навыки, порождающие и обеспечивающие возможности успешно решать комплексные задачи в конкретном контексте.

Реализация этих весьма близких друг к другу подходов связана с определенными трудностями. Эти трудности будут рассмотрены особо.

Здесь необходимо лишь для примера указать на, пожалуй, важнейшие из них. Это, с одной стороны, традиционное предпочтение теоретического, даже метафизического рассмотрения тех или иных процессов анализу технологическому, сориентированному на качество результата, а с другой - и это, вероятно, главное, - невостребованность качественного продукта, под которым понимаются проекты уголовного закона и сами уголовные законы, проект позиции и позиция, проект решения и решение. Характер и глубина этих трудностей эмпирически отражаются как в традиционной системе контроля учебного процесса, содержании систематизирующих и иных публикаций, так и, что наиболее важно, в состоянии и качестве принимаемых решений, в разрабатываемой юристами документации, содержащей уголовно-правовые позиции, что, впрочем, все же требует отдельного исследования.

Эти подходы должны быть слитно, как предполагающие друг друга, комплиментарные, по выражению экономистов, реализованы и в теоретической разработке проблем уголовного права, и в его преподавании. Разумеется, это ни в коем случае не рассматривается как достаточное условие оптимизации уголовного права, но лишь как необходимое. Таким образом, подчеркнем еще раз, проблема состоит в том, чтобы специалист, и в наших условиях прежде всего получивший профессиональное образование юрист, мог работать с уголовным правом, а не только излагать содержание учебника. В условиях профессионального образования это означает необходимость изменения парадигмы преподавания, переход от запоминания к осмыслению, повышение роли аналитического дискурса, а соответственно, проблемного подхода, и к усилению технологического начала.

Эти вопросы актуальны для юридического образования в разных странах и решаются различным образом. Лишь один пример. Немецкий студент, обучавшийся в Вашингтонском университете по обмену, особо отметил полезность обязательного начального курса "research and writing", в котором объясняют, как искать источники, работать над решением казусов, правильно цитировать и пр. <1>.

--------------------------------

<1> Muenzenrieder G. Jurastudium in der USA - Erfahrungen und ein Uberblick // JuS-Magazin. Sept. - Okt. 2005. S. 92.

 

Целевая природа уголовного права. Она, выходя за пределы целей наказания, определяет состояние статики и динамики уголовного права и в то же время программирует требования к профессиональной работе юриста с уголовным правом. Так или иначе профессионал должен быть подготовлен к пониманию целей, поскольку бездумное, деформированно формальное применение уголовного права без осознания соответствующих последствий несомненно вредит стране.

Целевая заданность уголовного права по природе вещей распространяется на все его компоненты, в частности на описание запрещенного деяния, основания возникновения уголовной ответственности, меры уголовно-правового характера, требования к уголовному закону, сроки и пр.

Цели уголовного права должны быть поняты профессионалом в мере, необходимой для их реализации в рамках предоставленного статуса и на основе связанных с ним его компетенций, как юридических, так и фактических. Это исходный этап профессиональной деятельности, причем весьма сложный. Он требует обращения к статике и динамике уголовного права.

В статике уголовное право предстает адресатам как целостное законодательство, т.е. система текстов, содержащая в себе связанные друг с другом определенные правовые предписания о необходимости или запрете совершать определенные действия либо воздерживаться от них. Уголовное право как целостная система и каждый ее элемент в идеале предназначены для обеспечения определенных условий социального мира, для ограничения свободы одних в целях осуществления прав других на основе взвешивания баланса интересов. Поэтому характеристика уголовного права всегда начинается с определения его задач, что в УК РФ закреплено в ст. 2, а также функций. Отсюда статика уголовного права является внутренне целевой и может характеризоваться по состоянию пригодности, большему или меньшему, к достижению заданных целей. Это выражается в языке описания уголовно-правовых велений, программирующих, но и всегда ограничивающих поведение адресата уголовного права, в выборе этих целей, в средствах конкретизации и индивидуализации целей в процессе работы с уголовным правом.

Динамика уголовного права охватывает собой все процессы развития и функционирования уголовного права, т.е. процессы криминализации и декриминализации, разработку уголовно-правовых позиций, связанных и непосредственно не связанных с применением уголовного закона, собственно профессиональную деятельность по применению уголовного закона, обеспечение исполнения уголовно-правовых решений и пр. Здесь целевая природа уголовного права выделяется более наглядно. Любой проект решения, любая профессиональная позиция, любое решение более или менее осознанно преследуют определенные цели, хотя далеко не всегда реализуемые адресатом уголовного закона, а нередко являющиеся системно более высокими.

Но подчиненные общим задачам уголовного права и уголовного закона цели всегда наличествуют, даже если они являются символическими. Поэтому и при обращении к статике, и при осуществлении динамики уголовного права его цели преобразуются в технологии (методики, процедуры) и включаются в компетенции профессионала.

Понимание места уголовного права в структуре социальных процессов также является элементом юридической профессиональной деятельности, поскольку позволяет понимать значение и природу решаемой проблемы. А на социальном уровне такое понимание конкретизирует цели уголовного права, программирует по различным каналам самые различные стороны уголовно-правового регулирования, включая уровень его интеллектуального осознания и профессионального применения уголовно-правовых норм. Но наиболее важно, что понимание реального места уголовного права в современной России определяет значение и содержание компетенции юриста-профессионала. Это нуждается в дальнейшем обсуждении, и здесь мы затронем лишь некоторые вопросы.

Прежде всего, место уголовного права определяет значимость соответствующей профессиональной деятельности, т.е. связанных с этим компетенций. По своей природе уголовное право субсидиарно. Оно зависит в определенной степени от отраслей права, которые именуются регулятивными, и в своем бытии порождает разные чувства. Но реально объем профессиональной деятельности в этой сфере чрезвычайно велик. Количественно это около миллиона приговоров ежегодно, несколько миллионов разрешаемых материалов, около миллиона лиц, находящихся в местах лишения свободы, миллионы судимых. Велика и внепроцессуальная потребность в уголовном праве, поскольку реальны уголовно-правовые риски и действия участников самых различных социальных групп, направленные на их устранение, и порождающие не только позитивное поведение, но и коррупцию, отказ от инноваций и пр.

Этим определяются и позиции специалистов уголовного права, отношение к ним общества, что следует учитывать в процессе профессиональной подготовки. Современное российское уголовное право занимает в общественном сознании и социальной практике противоречивые позиции. В целом признается, что это необходимый инструмент обеспечения социального мира как важнейшего условия жизни общества. Существует, возможно, не вполне четко артикулированное понимание того, что уголовное право, охраняя социальные блага, действительно и разумно определяет своими предписаниями границы правомерного поведения, содержание которого установлено так называемыми регулятивными отраслями права - гражданским, финансовым, налоговым, трудовым и другими. В то же время как в России, так и в странах с иными правовыми системами, например в странах континентального права, нередко уголовное право оценивается как правовая отрасль, находящаяся в кризисе, как право, опасное по своим последствиям, недостаточно эффективное, но весьма затратное. Во всяком случае, из этого вытекает необходимость включения в компетенции юриста способов обоснования законности и целесообразности принимаемых уголовно-правовых решений.

Пока же на практике положение уголовного права как социального инструмента, как общественного, публично-правового ресурса представляется сложным. В сфере реализации уголовного права, а она заранее принципиально ограничена быть не может, возник ряд противоречий и проблем.

Прежде всего в условиях институциональных перемен, происходящих в России, внимание заинтересованных социальных групп и публичной власти сосредоточивается по понятным причинам на институтах позитивного содержания, хотя в целом институты определяются как правила поведения, т.е. как регулятивные принципы, которые предписывают или, наоборот, запрещают те или иные способы действия <1>. Естественным образом на первый план выходит развитие экономически обусловленного законодательства, будь оно частным или публичным. Уголовное правотворчество при этом, хотя и неявно, оценивается как менее интеллектуально емкое, многие изменения или их проекты основываются на моральных представлениях, укорененных в иной социально-экономической системе, а иногда отражают стремление к расширению ведомственных, властных функций. Такого рода позиции приводят к негативным социальным последствиям, которые известны специалистам и многократно фиксировались в литературе, и, в частности, к недооценке необходимого профессионализма.

--------------------------------

<1> См. об этом: Кузьминов Я.И., Бендукидзе К.А., Юдкевич М.М. Курс институциональной экономики. М.: ГУ-ВШЭ, 2006. С. 89.

 

В результате происходит всплеск популистского правотворчества, размывающего достаточно хорошо в принципе развитое российское уголовное право. Это сказывается и на науке, и на преподавании, явно нуждаясь в определенном противодействии.

Ровно то же можно сказать и о применении уголовного закона. По многим сложным и устойчиво действующим причинам (организация, оплата и пр.) в этой сфере происходят негативные процессы, которые выражаются в снижении профессионализма и усилении коррумпированности субъектов правоприменения, что, впрочем, необходимо оценивать реалистически, на основе верифицируемых эмпирических данных. В частности, учитывая неравномерное развитие российских регионов и платежеспособность граждан, трудно сказать, что опаснее. Соответственно, и в этой области настоятельной является необходимость оптимизации профессиональной деятельности, что предполагает выравнивающую оптимизацию профессиональной подготовки и, как нам кажется, принципиальное изменение направленности и качества научных исследований.

Исходя из этого и полагая, что уголовное право ныне и в обозримом будущем, быть может, и к сожалению, остается необходимым, сложным, противоречивым, полезным и опасным социальным инструментом, следует использовать на современном этапе все возможности повышения профессионализма, предварительно оценивая их потенциал, для того чтобы оптимизировать в рамках и на основе Конституции РФ соотношение между издержками и выгодами его функционирования, т.е. реализации и особенно применения.

Личностные особенности профессиональной реализации уголовного права. Уголовное право применяется личностно и только личностно. Проблема состоит в уяснении того, предъявляются ли в этой сфере к юристам какие-либо и какие именно особые требования, зависит ли от соответствия юристов этим требованиям применение уголовного закона и, наконец, обладает ли страна сообществом юристов, соответствующих этим требованиям, которые могут носить общий и специальный характер. Собственно, это еще один шаг в рассмотрении проблемы необходимости специальных, профессиональных компетенций в сфере уголовного права.

Обычно эта проблема регулируется уголовно-процессуальным законодательством и анализируется в уголовно-процессуальной науке. Здесь рассматривается иной подход и предполагается, что можно выделить по ролевым функциям три основные группы: адресаты уголовного закона, т.е. лица, которые должны воздерживаться от совершения запрещенных действий либо обеспечивать такое поведение; выгодополучатели, т.е. лица, чьи интересы, включая право на безопасность и нравственный покой, защищаются уголовным законом; правоприменители, т.е. лица, которые принимают уголовно-правовые решения либо профессионально участвуют в их применении. Именно последняя группа является предметом рассмотрения.

В сложившейся российской и иностранной, особенно континентальной, правовых системах по умолчанию принимается тезис о том, что субъект правоприменения не должен влиять на его результаты, т.е. что по данному факту, на основании данного закона каждый субъект примет одно и то же решение, окончательное или предварительное. Даже право на так называемое усмотрение суда, в сущности, не меняет этого подхода. Подобно допущению в экономической теории тезиса о рациональном поведении участников рынка, это предположение фиктивно, но полезно лишь в определенных границах. Так или иначе задачи и содержание уголовного права поэтому традиционно анализируются путем толкования текста уголовного закона, объектно противопоставленного субъекту уголовно-правовой деятельности как нечто данное, а также путем анализа уже принятых, готовых проектов решений и решений адвокатуры, правоприменительных органов и в особенности суда.

В итоге функционирование уголовного права представляется наблюдателю как некая его самореализация, в лучшем случае как принятие решений абстрактным субъектом, не затрачивающим никаких усилий, что, впрочем, причудливо сочетается с представлениями бытового правосознания о всесилии и коррумпированности власть имеющих юристов. В системе научного и методического отражения уголовное право оказывается бессубъектным. По существу, ни одна уголовно-правовая проблема не включает в себя какие-либо отсылки к субъекту реализации уголовного права. Разумеется, это корректируется соображениями здравого смысла, но, повторяем, системные выводы в уголовно-правовой науке отсутствуют.

Между тем существование в условно выделенной статике и функционирование в динамике уголовного права всегда и объективно опосредуется человеческой деятельностью, и прежде всего профессиональной юридической деятельностью субъектов, занимающих различные позиции и обладающих различными компетенциями. Это определяет структурирование компетенций на общие и специальные составляющие. Практически субъекты работы с уголовным правом должны иметь некоторую общую компетенцию, которая фактически различается лишь по уровню овладения, и специальные компетенции, связанные, например, с ювенальной юстицией, рассмотрением экономических преступлений, статусом следователя, адвоката, судьи, корпоративного юриста, нотариуса, что в каждом случае может требовать различной подготовки, прежде всего в сфере экономики, менеджмента. Специальные компетенции также должны различаться и фактически различаются в зависимости от личности юриста, ее свойств и качеств.

Уголовное право - и это не замечается в уголовно-правовой литературе - в сущности не менее состязательно, чем уголовный процесс, состязательность которого никаких сомнений не вызывает. Юридически это проявляется в том, что действующий УК РФ устанавливает часто именно право, а не обязанность суда принимать различного рода решения, например, об условном осуждении, когда суд, в сущности, взвешивает позиции различных участников уголовного судопроизводства <1>.

--------------------------------

<1> Эта проблема связана со многими другими, в частности с пониманием истины в уголовном праве. Истина, как она традиционно рассматривается в нашей литературе, бессубъектна, но в уголовном праве оперируют некоторыми позициями, которые в принципе возникают в результате дискурса, хотя бы потому, что и уголовный закон, и практика есть результат дискурса.

 

Констатируемые в уголовно-правовой литературе трудности толкования уголовного закона, ошибки его применения возникают, говоря общим образом, на стыке текста и субъектного его понимания и применения. Уголовное право применяется, выступая как объект человеческого труда. Этот труд, в свою очередь, специфичен. Его осуществление определяется самим объектом, т.е. реалиями уголовного права как социально-правового явления, как текста, как системы правореализационных обязанностей, затем внутренними, профессиональными и непрофессиональными чертами личности и, наконец, многообразием внешних факторов.

Это и позволяет утверждать, что личность субъекта профессиональной деятельности в сфере уголовного правоприменения в значительной, возможно решающей, степени определяет как действительное состояние уголовного права в рамках сложившейся правовой системы, так и принципиальную необходимость разработки уголовно-правовых компетенций и их классификации для адаптации к статусам и кругу задач.

В связи с этим перед уголовно-правовой мыслью стоит задача предметного описания уголовно-правовых компетенций юриста, ориентированного на признаки его личности с целью обеспечения его подготовленности к решению различных уголовно-правовых проблем. При этом как раз и оказывается необходимым осуществить методический переход от повествовательного, нарративного способа рассмотрения уголовного права к проблемному пониманию, рассчитанному на приобретение совокупности компетенций, содержанием которых является умение искать и находить эффективные решения.

Проблемный подход к уголовному праву в структуре профессиональной деятельности. Кажется, повторим, что это важнейшая проблема профессиональной подготовки юриста в ее деловом, рациональном понимании. Она связана и с освоением уголовного права, и с его применением.

Как уже отмечалось, проблемный подход к уголовному праву сочетается с подходом описательным, систематизирующим. Он предполагает, с одной стороны, достижение определенной целостности этой отрасли, возможность логического объяснения существующих связей, наличие некоторой иерархии норм, в частности норм Общей и Особенной частей уголовного законодательства, соответствие предписаний природе уголовного права, принятому языку, применяемым конструкциям и иным средствам, возможность обоснования принципами и пр., а с другой - необходимую пригодность уголовного права для решения возникающих задач.

Так, дискуссия о природе вины разворачивается преимущественно в рамках системного понимания, поскольку ограничивается спорами о дефинициях. Переход к проблемному пониманию уголовного права требует выявления причин полемики, а главное - целей и результатов, которые связаны с тем или иным пониманием.

Выбор позиции при этом влияет на последствия применения уголовного закона, определяя собой более содержательное или формальное обоснование решения, более точный учет общественной опасности деяния и пр.

Таким образом, как вытекает из предусмотренной законом ориентации уголовного права на осуществление крупномасштабных социальных задач, создание условий социального мира, развитие целевого подхода к объяснению наказания, системное и проблемное понимание уголовного права, как это следует из опыта и сказанного выше, необходимы для квалифицированного осуществления работы с уголовным правом.

Сущность проблемной характеристики уголовного права. Она состоит в том, что институты уголовного права, его предписания рассматриваются как набор инструментов, предназначенных для решения стоящих перед ним задач и пригодных по замыслу для этого. Проблемное понимание - это, повторим, нацеленность на результат, на выполнение данной задачи. В этом значении проблемная характеристика уголовного права отражает технологическую природу профессионального труда, порождаемую его нацеленностью на результат.

В процессе проектирования и осознания уголовного права его проблемное понимание выходит за пределы его системного или систематизированного описания. Тем не менее системное описание предшествует проблемной характеристике и предстает как некоторая последовательность определений и указаний на связи между ними, при этом первостепенное значение придается углублению связей между ними. Описательный и проблемный подходы должны быть достаточно развиты в структуре профессиональной юридической деятельности.

Сложившаяся традиционная система преподавания уголовного права частично облегчает решение такой задачи, ибо уже анализ отдельных казусов в рамках учебного процесса представляет собой проявление проблемного подхода.

Проблемное понимание уголовного права поэтому без ломки традиций может быть включено как особое направление в структуру уголовно-правовой мысли, науки, методик. Это позволит лучше и предметнее представить реалии уголовного права, которые субъект его применения должен познавать и учитывать для осуществления круга стоящих перед ним задач, предусмотренных Конституцией РФ, ч. 1 ст. 2 УК РФ и вытекающих из сложившейся правоприменительной практики. Однако необходимым и в то же время крайне сложным являются приучение к состязательности уголовно-правовых мнений, овладение техникой уголовно-правовой аргументации и тренинг использования алгоритмов, как правило, мягких, для обоснования решений и их последствий. Здесь, вероятно, необходимо проделать очень большую работу.