Амазонская легенда в античной традиции и амазонки южнорусских степей

 

Образ «скифских» амазонок широко известен античным авторам с глубокой древности. Но те мифы, которые касаются южнорусских территорий, были порождены прежде всего греческой традицией в целом, впитали в себя ее концепции, представления, заблуждения, имена и факты: как мифические, так и исторические. Поэтому рассмотрение сказаний о «скифских» воительницах невозможно вести в отрыве от анализа собственно греческой легенды об амазонках. В античной мифологии амазонками называлось племя женщин-воительниц, и, пожалуй, это то единственное, что не находит разногласий ни в одном из источников. Что же касается всех остальных характеристик, то буквально по каждому пункту можно найти несколько версий, причем часто даже у одного и того же автора. Некоторые из них являются очень распространенными, и следы их мы находим у многих античных писателей; другие же дошли до нас в единственном экземпляре. Некоторые сюжетные линии и характеристики органично стыкуются друг с другом, некоторые - с большой натяжкой, а некоторые - не вписываются в рамки традиции, даже противоречат ей. Невозможно все имеющиеся у нас разноречивые данные свести в единую мифологическую картину «существования» амазонок. Но при всем разнообразии и отсутствии полной цельности определенные тенденции и направления в ее развитии мы можем проследить довольно четко, сравнивая по возможности общее и специфически «скифское» в легенде.

Локализация. Наиболее древний из дошедших до нас источников, содержащих сведения об амазонках, «Илиада», а также ряд других, более поздних, помещают племя женщин-воительниц на полуострове Малая Азия, в западной его части: в Ликии, Карии, Лидии, Фригии и другие [Гом., Ил., III,188; VI,186; Об.Гом., 80; Фем., фр.3; Геродиан, 1,28,6-20; Страб., ХII,III,21-22]. Именно этим амазонкам предание приписывает основание многих городов на западном побережье Малой Азии: Ким, Смирны, Мирины, Эфеса и других [Страб., XI,V,4; Тацит, Ан., IV,56]. Главным городом амазонок в этой части полуострова считался Эфес - центр культа Артемиды.

Греки VI-V вв. до н.э. уже хорошо знают амазонок Каппадокии в северо-восточной части Малой Азии [Пинд., фр.173; Ап., II,5,9; Лис., II,4; Диод., II,45,1сл.; Трог, II,4; Страб., II,V,24; ХII,III,14][14]. При этом часть авторов говорит об основанном ими городе Фемискире на реке Термодонт [Ап., II,5,9; Диод., II,45,4][15], в то время как другие называют так только равнину амазонок [Страб., II,V,24]. Основание Синопы, расположенной примерно в том же районе, также связывали с амазонками [Гекатей, фр.352]. Данная локализация стала настолько распространенной, что амазонки уже, как правило, прочно ассоциировались с Термодонтом. В результате этого мы имеем наличие Термодонта - «амазонской» реки, а иногда и Фемискиры - долины или города амазонок - в различных частях Малой Азии, на Кавказе, в Скифии и даже во Фракии.

Традиция, повествующая об амазонках в Скифии, является тоже довольно древней и дошла до нас во множестве свидетельств. Одним наименованием «Скифия» мы объединяем многочисленные и разнообразные локализации амазонок античными авторами в Северном и северо-восточном Причерноморье, понимая всю его неопределенность и условность. Эта условность происходит прежде всего от самой античной традиции, нечетко осознававшей границы и положение Скифии: «скифские» амазонки мыслились в различных регионах Северного Причерноморья. Самыми западными «скифскими» территориями, на которых «поселяли» амазонок, были берега Истра [Ликофр., 1333-1338; Сх.Пинд., Ол., III,24]. Эти сведения относительно поздние (так, Ликофрон жил в III в. до н.э.)[16].

В Скифии, но не уточняя конкретных границ их поселения, помещают амазонок Диодор [II,44,1], псевдо-Августин [СХV], Схолии к Эсхилу [723], Схолии к Пиндару [Ол., ΧIII,124]. В последнем источнике амазонки не только считаются жительницами Скифии, но и продвигаются даже в «самые холодные местности гипербореев», то есть на самый край известной грекам земли, что очень показательно, хотя это и поздний источник. Еврипид (V в. до н.э.) и Николай Дамасский (I в. до н.э.) говорят об амазонках у берегов Меотиды [Евр., Гер., 501сл.; Ник.Дам., 3]. Располагают воительниц и на берегах Термодонта в Скифии [Сх.Ил., III,189; Сх.Арист., III,107; Стеф.; Овид., IV,50], а некоторые амазонской рекой называют Танаис [Пс.-Плут., ХIV,1; Салл., III,73; Об.Верг., ХI,659].

Следующая зона расположения «скифских» амазонок - северо-восточное и восточное Причерноморье. Впервые в известных нам источниках «Кавказ» и амазонок связал в своей трагедии «Прометей Прикованный» Эсхил. У него амазонки - обитательницы Колхидской[17] земли [427-440] и соседи скифов - живут вблизи Кавказа. Но у Эсхила «Кавказ» и «Скифия» выступают как равнозначные понятия. Такое же представление о Кавказе как о горе в Скифии мы видим и у более поздних, латинских, авторов I в.н.э. - Сенеки [Герк., 533-546; Герк.Эт., 1184-5; Федра, 399-403; Мед., 209-216] и Папиния Стация [Леса, I,6,53-56; Теб., IV,394; V,144-146; ХII,182,519-539; Ахилл., I,758-760]. Помещение амазонок на Кавказе затем становится довольно распространенным явлением [Клавд., 31-39; Арр., Ал., IV,15,4; Курций Руф, VI,4,16; Нонн, XX,199сл.; XXVI,329сл.; XXXVI,266сл.; XL,26сл.; XL,292; Прокопий, VIII,3; Сх.к Стац., к кн.III,352; к кн.IV,304; и т.д.]. При этом более конкретные «кавказские» локализации тоже многообразны. Так, некоторые авторы говорят о том, что амазонки властвовали над территорией между Термодонтом и Фасисом [Диод., ХVII,77; Фил., ХIХ; Курций Руф, VI,5,24]. У ряда довольно поздних авторов прослеживается мотив соседства амазонок с колхами[18] [Арр., Ал., IV,15; Виб.Секв.; Сх.Клим., 4,53; Сх.Эсх.Позд., 411]. При этом их может разделять Термодонт [Виб.Секв.]; амазонки могут называться скифским племенем [Сх.Клим., 4,53], быть вообще, вслед за Эсхилом, «обитательницами Колхиды» [Сх.Эсх.Позд., 411]. Другие авторы помимо самих амазонок помещают на Кавказе и «амазонскую» топонимику. Так, у Дионисия Периэгета (I-II в.н.э.) встречается следующая картина: за халибами[19] «расстилается простор Ассирийской земли, где воинственный Термодонт посылает амазонкам с Арменийской горы свою белую воду» [761-774]. Почти в неизменном виде это же видим у Руфия Феста Авиена [942-952], Присциана [731-749], Евстафия [772]. Локализация Дионисием Термодонта на Кавказе перекликается с локализацией Гекатеем Милетским халибов на Термодонте [Ельницкий Л.А., 1948, № 1, с.241, прим.5]. Название земли «Ассирийской», видимо, ошибочно, имеется в виду левкосирийская земля, то есть место жительства «классических» амазонок. Это - типичная поздняя компиляция разноречивых сообщений об амазонках. Во этих источниках смешались различные локализации, гидронимы, топонимы, что свидетельствует о разложении традиции.

Лишь со времен Страбона мы имеем данные, связывающие амазонок с «настоящим», то есть примерно в современном понимании, Кавказом. Страбон помещает амазонок в возвышающихся над Албанией горами, на северных предгорьях Кавказских гор, на берегах реки Мермод или Мермадаль, впадающую в Меотиду. По Страбону, эти амазонки вместе с гаргареями некогда пришли в эти места из малоазийской Фемискиры [ХI,5,1-2].

У авторов латинского времени, то есть в довольно поздней традиции, встречаются указания на проживание амазонок в районе Каспийского моря, в частности, рядом с каспианами. Страбон передает слова Клитарха о том, что амазонская царица прибыла к Александру Македонскому от Каспийских ворот[20] и Термодонта, но считает это абсурдным, так как от Каспийского моря до Термодонта более 6 тысяч стадиев [Страб., ХI,5,4]. В последующих же трудах скепсис отсутствует, а есть лишь констатация факта; причем, как правило, при этом наблюдается явная связь со «скифскими» (савроматскими) амазонками [Мела, I,2,123; III,5,39; Ам.Марц., XXII,8,26; Капелла, 665; Орос., 1,50; Плиний, VI,35-39; Флакк, V,120-126,425]. Каспий и Кавказ часто связывались друг с другом в географических представлениях древних греков (особенно после походов Александра) и римлян, поэтому помещение амазонок на территории от Кавказа до Каспия вполне объяснимо. С другой стороны, включение Каспия в сферу амазонской легенды вполне могло произойти в связи с распространением мифов о подробностях пребывания Александра Македонского в Гиркании и встрече его с амазонской царицей (так называемый«роман Александра»). В любом случае это сведения поздние.

Часть источников, не вдаваясь в подробности, просто помещает среди местных, варварских, племен еще одно - амазонское; вслед за ним появляется и соответствующая топонимика - Термодонт, Фемискира, Амазонские горы. При этом среди соседей амазонок называются самые разные племена: левкосиры, халибы, скифы, млекоеды, гипербореи, абии, гаргареи, скимниты, савроматы, сарматы, албаны, гелы и леги, колхи, аланы, каспианы.

В античной традиции существовал также и мотив «смены места жительства» амазонками. Он связывает легенды об амазонках в Малой Азии и об амазонках в «Скифии». Ряд авторов называет амазонок в Скифии пришлым населением. Именно такой взгляд отражен в «Истории» Геродота [Герод., IV,110-117] и у более поздних авторов [Авиен, 852-891; Диод., IV,28,1-4; Страб., XI,V,2]. Другая линия предания, считающая амазонок коренным населением той территории, которая расположена «вокруг Меотиды», говорит о последующем переселении их оттуда в Малую Азию [Эсх., Прик.Пром., 729-761; Салл., III,73]. Причину такого переселения объясняет псевдо-Плутарх: сын амазонской царицы Лисиппы, наказанный Афродитой, влюбился в собственную мать и покончил с собой, бросившись в реку, называемую с тех пор по его имени - Танаис[21] [Пс.-Плут., XIV]. Согласно Сервию, чтобы избавиться от упреков его духа, Лисиппа повела своих дочерей вдоль побережья Понта Эвксинского в долину реки Термодонт в Амазонских горах; именно Лисиппа установила те правила, по которым и живут амазонки [Грейвс Р., 1992, с.364]. Подробные рассказы о переселении части скифов - родоначальников амазонок - в Малую Азию приведены у Стефана Византийского, Помпея Трога [II,4,1-32] и Павла Оросия [15,1сл.].

Достаточно поздно в античной литературе появляются немногочисленные упоминания о фракийских амазонках и Термодонте [Верг., Эн., XI,659-663; Тиб., II,73-76; и другие]. Объясняя появление амазонок во Фракии, один из источников даже говорит, что амазонки, жившие на реке Танаис, «впоследствии … переселились оттуда к фракийской реке Термодонту» [Об.Верг., XI,659].

И, наконец, Диодор со слов Дионисия Скитобрахиона рассказывает о «древнейших» амазонках, которые жили в западной части Ливии (Северная Африка), на границе обитаемого мира (отметим, что опять речь идет о пределах мира), и подробно описывает их обычаи и военные походы [Диод., III].

Таким образом, представления греков (а тем более авторов римского времени) о местожительстве амазонок были чрезвычайно размытыми. И хотя можно выделить несколько основных регионов их «поселения», но даже внутри одного такого района выявляется довольно большое количество вариантов локализации. Причем разные версии сосуществовали и «перекрывали» одна другую. Вся эта неопределенность и изменчивость наводит на мысль о том, что вряд ли в развитии легенды при первоначальной локализации воинственных женщин в Северном Причерноморье определяющую роль играла этнографическая привязка, ведь с именем амазонок ассоциировались самые разные народы. По мнению ряда авторов [Ростовцев М.И., 1925, с.1; Ельницкий Л.А., 1961, с.5; Шауб И.Ю., 1999], такая география расселения амазонок объясняется психологией древних греков, для которых миф был формой осмысления естественных явлений. Осваивая в процессе колонизации (начиная с VIII в. до н.э.) новые земли, греки переносили на вновь познаваемые местности уже известные мифические имена. В античной литературе был широко распространен прием перенесения и отдельных образов, и целых событий из одного места в другое. Если «перенесение» не грозило вызвать явного недоумения у читателя и могло быть им принято, то такие приемы считались вполне правомерными [Каллистов Д.П., 1945, с.196]. Именно с помощью такого «перенесения» оказались включенными в систему античной мифологии территории Северного, Северо-восточного и Восточного Причерноморья. Мы в определенной степени согласны с В.Я.Петрухиным, который считает сюжет об амазонках в Скифии порождением «традиционного мифологизированного описания народов-монстров на краю ойкумены», отголоском традиции, свойственной еще мифологической картине мира, противопоставляющей освоенную территорию, «свой мир», космос окружающему, потенциально враждебному, хаотическому, населенному чудовищами» [Петрухин В.Я., 1995, с.43], среди которых были и амазонки. Изображение варварского мира как мира наоборот было одной из тенденций, существовавших в античной традиции [Иванчик А.И., 2002, с.53]. В фольклоре многих народов чудесные события мифов и сказок обычно происходят в отдаленных землях, граничащих с потусторонним царством [Скржинская М.В., 1998, с.36]. То же наблюдаем, судя по локализации, и в распространении легенды об амазонках. Скифия же, особенно на первых порах знакомства с ее землями, представлялась грекам пограничьем между реальным и потусторонним мирами. Поэтому народная фантазия отнесла сюда, помимо прочего, вход в Аид, встречу Геракла с амазонками и т.д. [Скржинская М.В., 1998, с.56]. Это - «чужая территория», и не столь важно дать точную географическую ее привязку. Кавказ, Скифия, Каспий, Фракия - далекие таинственные земли, где может происходить все, что угодно. Распространение легенды, видимо, опиралось прежде всего на мифологические особенности мышления, помещавшего все «диковинки» на краю известного мира, и этнографические факты играли отнюдь не первые роли, а может быть, и подгонялись под миф.

Толкование названия «амазонки». Античная традиция, значительную часть которой составляют труды филологов, естественно, не могла обойти вопроса о происхождении самого названия воинственного племени. При этом, как правило, каждый автор не ограничивается одним вариантом толкования, а приводит их столько, на сколько хватает ему фантазии либо источников. «Классическая» этимология слова «амазонки» - это «безгрудые». Причем различаются несколько вариантов: отсечение груди [Об.Гом., 32-33; Сх.Ил., III,189][22], выжигание груди [Диод., II,45,3; Геродиан, 1,28,6-20; Об.к Верг., 1,490; Трог, II,4,11; Орос., 1,15,3; и другие], и отсутствие кормления грудью [Об.Гом., 32-33; Сх.Эсх.Позд., 723; Фил., XIX].

Популярным было толкование имени амазонок как «жавших (ήμων) в поясах» [Об.Гом., 32-33; Фем., фр.3; и другие]. Еще одна версия объясняет название тем, что амазонки не употребляли в пищу лепешек (μάςαις) и хлеба (μάςα) [Сх.Ил., III,172; Сх.Эсх.Позд., 723]. У Сервия дано малораспространенное толкование «амазонок» как живущих вместе без мужей, άμαςωσαι [вместе живущие] [Об.Верг., 1,490]. У двух авторов мы встречаем пример производства «амазонок» от «матери Амазои (Άμαςοΰς)» [Об.Гом., 80; Геродиан, 1,28,6-20]. И, наконец, наиболее скептично настроенный автор считает, что название происходит от племени амазонов, ошибочно принятых за женщин [Сх.Ил., VI,186].

Практически все эти толкования приводятся в работах поздних античных авторов. Поэтому есть основания полагать, что появились они уже тогда, когда легенда имела самое широкое распространение и перестала быть сакральной историей, а нуждалась в рациональных объяснениях. Толкования названия «амазонки» не соотносятся с их локализацией в мифах; то есть не выделяются специфически «малоазийские» или «скифские» толкования. Это же относится к таким их эпитетам, как «безмужние», «девственные»: здесь, видимо, можно говорить о хронологическом их приурочивании. Так, «девственными» амазонок стали называть лишь латинские авторы; в греческой традиции им, наоборот, приписывали любовь к мужчинам. Хотя они и назывались иногда «безмужние» [Эсх., Прос., 287-288], это означало их проживание отдельно от мужчин, а не отказ от сношений с мужчинами. «Антианейра», что значит «равные или противные мужам», называют их схолии к «Илиаде» [Сх.Ил., III,172.]. И это противостояние мужчинам также считалось их характерной чертой. Но некоторые эпитеты имеют прямое отношение к Скифии. Так, Эсхил называет их «охочими до мяса» [Прос., 287-288], что непосредственно связано с представлениями греков о скифах как о поедателях мяса [Скржинская М.В., 1991, с.115]. Другие, поздние, авторы пишут, что «назывались они также савропатидами, потому что растаптывали ящериц и ели их, или савроматидами потому, что жили в савроматской Скифии» [Стеф.; а так же Сх.Ювен., II,1] - явная дань распространенной в то время традиции, связывавшей амазонок с савроматами.

Мифическая генеалогия. Все авторы считали, что амазонки ведут свой род от бога войны - Ареса (Марса), независимо от того, в какой части известного грекам мира они живут. Матерью амазонок называется Отрера [Ап., Эп., V,1; Гигин, 30; 225; 223], Афродита [Сх.Ил., III,189], Гармония [Ап..Род., II,990сл.], Афина [Диод., III,70]; а также, вне зависимости, видимо, от Ареса, некая «мать Амазоя», о которой больше ничего не известно. Некоторые авторы римского времени предполагали, что амазонки называли своим отцом бога, чтобы придать больше значительности своим успехам [Трог, II,4,13; Диод., II,45,2]. Но это, несомненно, уже позднейшая, рациональная интерпретация мифа.

Боги-покровители, культы. Прежде всего источники отмечают особую приверженность воительниц Аресу. Он считался не только их отцом, но и богом-покровителем племени. Ему же была посвящена, по некоторым данным, и река Термодонт, «которой дарит коней и обетные секиры дева, когда с великим триумфом возвращается [с войны]» [Флакк, V,120-126]. С именем амазонок связывался и ряд культовых сооружений, посвященных богу, в частности, каменный храм на «острове Ареса» в Черном море [Ап.Род., II,373-387; 1170сл.][23]. Афинский Ареопаг также связывали с амазонками, которые, по одним данным, при осаде Афин выбрали этот холм для своего лагеря именно из-за его имени [Ап., Эп., 1,16]; по другим же сведениям, этот холм обязан своим названием («Аресов холм») амазонкам, построившим в честь Ареса крепость на этом месте [Эсх., Эвм., 690сл.]. С именем Ареса, видимо, соотносилось и право цариц на правление: подаренный Аресом Ипполите пояс был знаком того, что она являлась главной среди всех амазонок [Ап., II,5,9.].

По мнению античных авторов, не меньшим почтением пользовалась и Артемида. О поклонении ей амазонок и строительстве в ее честь храмов нам сообщают многие источники. Главное святилище Артемиды находилось в Эфесе, по преданию, оно было основано амазонками перед походом на Афины [Павс., IV,316; VII,2,4; Каллимах, III,237-250]. О храме Артемиды Ликейской (Волчьей) в Трезене пишет Павсаний [Павс., II,316]. С амазонками было связано, по Павсанию, и святилище в Лаконике, в городе Пиррихе, где стояла деревянная статуя Артемиды, именуемой Астратеей «потому что амазонки прекратили здесь свой дальнейший поход (стратею)» и поставили здесь эту статую [Павс., III,25,2]. Возможно, что у амазонок была какая-то связь и с культом Аполлона, брата Артемиды. На это есть слабое указание у Пиндара: «Устремился бог [Феб] к Истру, Ксанфу и ристающим амазонкам» [Пинд., Ол., VIII,46-47], а, как известно, Ксанф и Истр были посвящены Аполлону [Пиндар…, 1980, с.408]. Кроме этого, у Павсания есть сведения, что в Лаконике амазонки поставили деревянную статую Аполлона Амазонского рядом со статуей Артемиды [Павс., III,25,2]. У Еврипида Геракл жертвует захваченные им у амазонок богатые плащи храму Аполлона в Дельфах, где они стали завесой храма [Евр., Ион, 1140-1160][24].

Хотя представления о «культовой» жизни амазонок сосредоточены вокруг территорий, как правило, далеко не «скифских», они переносились на весь комплекс представлений об амазонках, независимо от их локализации. Связь представлений об амазонках с определенными культами (прежде всего с Артемидой) - явно ощутима и сильна везде.

Имена амазонок. Нам известно очень много имен, приписываемых амазонкам. Источники наших знаний о них - письменная традиция и изображения амазонок, сопровождавшиеся надписями. Причем оба этих вида не перекрывают друг друга полностью. Так, в изобразительной традиции зафиксировано более 60 имен амазонок [Bothmer von D., 1957, р. 234], многие из которых неизвестны в письменной традиции. Такую ситуацию часто объясняют тем, что в отличие от изобразительной, античная письменная традиция не сохранила до наших дней многое из того, что, видимо, имело широкое хождение в среде греков. В частности, по мнению М.В.Скржинской, на вазах VI в. до н.э. сохранились имена «скифских» амазонок Токсарис и Скилейи, о которых в письменных источниках ничего нет, но которые, видимо, были героинями мифов с участием «скифских» амазонок [Скржинская М.В., 1991, с.44]. Против такой интерпретации выступает А.И.Иванчик. Он отмечает, что в большинстве случаев, когда на аттических вазах изображены лучники в «скифских» костюмах, сопровождающие их надписи являются «говорящими» именами с вполне прозрачным значением - они часто связаны с вооружением и способом ведения боя [Иванчик А.И., 2002, с.42-46]. Именно таким «говорящим» и является имя Токсарис (τοχσαρι[σ]), которым обозначена амазонка на краснофигурной вазе Евфрония [Bothmer von D., 1957, р. 132, 137]. Это имя образовано от греческого слова τόξον, «лук»; амазонки на аттических вазах вообще нередко носят имена, образованные от названия лука: Токсида, Токсофила и т.п., «которые, разумеется, не имеют никакого отношения к скифам» [Иванчик А.И., 2002, с.46-47]. По мнению исследователя, все известные имена амазонок, в том числе и сохранившиеся на вазах, греческие [Иванчик А.И., 2002, с.47]. Некоторые сомнения вызывает, правда, имя Скилейя (σκυλειει), известное по чернофигурному скифосу Клития [Bothmer von D., 1957, р. 9, 23-24]. М.В.Скржинская сблизила его с именем скифского царя Скила (Герод., IV,78-80) [Скржинская М.В., 1991, с.44]. А.И.Иванчик предлагает иное решение, а именно связывает это имя с греческим σκύλαξ / σκύλλον - «щенок, молодое животное». Подтверждением греческого происхождения имени Скилейя служит то, что имена спутниц ее на скифосе Клития носят чисто греческий характер (Ифито и Телепилея), к тому же все амазонки изображены в греческой одежде [Иванчик А.И., 2002, с.47].

По данным письменной традиции мы можем назвать несколько десятков имен амазонок, к тому же, в отличие от надписей на вазах, снабженных более-менее пространными историями. Чаще всего встречается - в связи с распространенностью сказаний о деяниях Геракла и Тезея - имя амазонки Ипполиты, а вместе с ней или даже вместо нее упоминаются имена Антиопа, Меланиппа, Главка. Не менее известно, благодаря эпическим поэмам, было и имя павшей от руки Ахилла Пентесилеи. К числу самых известных принадлежит имя амазонской царицы, которая, по преданию, пришла к Александру Македонскому. Правда, авторы дают несколько вариантов ее имени: Талестрия (Фалестрия, Галестрия) или Минития (Минотея). Менее известно имя царицы Мирины [Гом., Ил., II,814; Страб., XII,VIII,6; Диод., III,51-54]. Множество имен амазонок в виде единичных упоминаний встречается в поздней письменной традиции: Оритии [Трог, II,4,26; Орос., 1,15,8], Молпадии [Плут., Тес., 26], Отреры [Ап.Род., II,373-387; Гигин, 112, 163, 225], Лисиппы [Пс.-Плут., XIV,1], Стримониды [Проп., V,4,71]; Марпесии и Лампето [Трог, II,4,1-33; Орос., 1,15,4], Антианиры [Евстафий, с.403,5сл.], Эи [Флакк V,425]. Некоторые из них повторяются в надписях на вазах и в торевтике. Например, имя Лампето засвидетельствовано в качестве имени царицы амазонок на древнем бронзовом зеркале, хранящемся в Парижской национальной библиотеке [Ельницкий Л.А., 1949, № 4, с.267, прим.10]. Это, по-видимому, говорит о некотором распространении в греческой среде мифов, связанных с этим именем. Другие же имеют явно производный от эпитетов амазонок характер (например, Антианира). Имя амазонки Марпесии перекликается с именем Марпессы, дочери этолийского речного божества Эвена, и с наименованием города Марпессы в Троаде [Ельницкий Л.А., 1949, №4, с.267, прим.9]. И здесь мы касаемся весьма интересной для уяснения происхождения целого ряда амазонских имен темы - связи их с названиями городов Малой Азии. Эта связь отмечена еще античными авторами; они считали, что города эти названы в честь амазонок [Страб., XI,V,4; XII,III,21; XIV,1,4; Орос., 1,15,6; Апп., Рим., 784]. Современные исследователи считают, что, наоборот, личные амазонские имена происходят от названий малоазийских городов, возникших на местах культа женских божеств плодородия [Ельницкий Л.А., 1949, №4, с.267, прим.9]. Признавая справедливость такой точки зрения, заметим, что, видимо, связь здесь еще более сложная и разнообразная. Так, античная традиция не знает имени амазонки Фемискиры, и производство от ее имени соответствующего названия города - явная ошибка Аппиана [Рим., 78]. Но это, конечно, самый простой случай. Интересно исследование связи имен амазонки и города Синопы, произведенное А.И.Иванчиком. Он убедительно показывает, что упоминание об амазонке-пьянице Синопе-Санапе, в честь которой назван город в Малой Азии [Гекатей, фр.352; Сх.к Ап.Род., II,946-954; и другие] восходит к Андрону Теосскому (IV в. до н.э.), все сообщение которого производит впечатление созданной ad hoc этимологии, основанной на созвучии названия города Синопы и ставшего известным автору скифского/фракийского слова «санапа», обозначающего женщину-пьяницу. У скифов была прочная репутация пьяниц, в том числе и у скифских и фракийских женщин. Андрон, по мнению А.И.Иванчика, видоизменил книжную легенду об основании города нимфой по имени Синопа (нимфа Синопа известна по крайней мере с I половины V в. до н.э.), заменив нимфу амазонкой, основываясь при этом также и на традиции, по которой страна амазонок находилась неподалеку от Синопы [Иванчик А.И., 2001]. История с превращением нимфы в амазонку очень показательна для понимания того, какими путями шло расширение амазонской легенды, ее наполнение деталями, новыми персонажами и именами. В частности, необходимо отметить то, как сильно и своеобразно преломляются и видоизменяются этнографические черты «варварских» народов (скифов, фракийцев) в греческом мифологическом сознании. Этот пример показывает всю сложность интерпретаций мифических сюжетов при попытке выявить их основы - исторические, этнографические и т.п.

В поздней античной традиции получили распространение целые списки имен амазонок: либо вообще всех известных автору [Гигин, 163], либо павших от руки Геракла [Диод., IV]; либо погибших под Троей [Квинт, I,18сл.]. Эти списки также очень показательны для понимания тех путей и способов, с помощью которых обрастала подробностями легенда об амазонках. Помимо известных, несомненно амазонских имен (Ипполита, Антиопа, Пентесилея, Отрера), в этих списках есть имена либо вообще больше нигде не встречающиеся, либо связанные с другими мифологическими циклами[25]. В поздней античной традиции вообще были популярны различные «тематические» списки имен (нереиды, данаиды, собаки Актеона, амазонки и другие). При этом имена, видимо, могли легко переходить из одного списка в другой. И таким образом расширялся «фонд» амазонских имен. В подобных списках нет иных сведений, кроме собственно имени. И не стоит, очевидно, считать, что эти имена скрывают за собой пласт неких утраченных к нашему времени амазонских сюжетов.

В целом надо отметить, что в письменной традиции специфически «скифских» имен амазонок, связываемых исключительно с территориями северного и северо-восточного Причерноморья, мы почти не имеем. Наиболее распространенные их имена, несомненно, первоначально не связывались со Скифией. Это подтверждает и анализ иконографии амазонок. Единично же известные нам «скифские» амазонки (Лисиппа, Эя), скорее всего, были более поздней литературной фантазией конкретных авторов. Пополнение числа амазонских имен и персонажей происходило различными путями, далеко не всегда связанными с соответствующими мифами, исторической или этнографической действительностью.

Быт, обычаи. Наиболее подробные сведения мы имеем о быте и обычаях амазонок, так как именно это, по всей видимости, особенно впечатляло античных авторов. К «классическим» чертам характеристик амазонок относятся:

1. «Мужской» образ жизни, то есть любовь к войне, охоте, физическим упражнениям. Еще Гомер называет их «мужам подобные» [Гом., Ил., III,189]. О том, что амазонки «исполняли все мужские дела», «упражнялись в военных делах», «с раннего возраста обучались гимнастике и владению оружием», пишут почти все античные авторы. Так, амазонки Геродота говорят скифам: «Мы стреляем из лука, метаем дротики и скачем верхом на конях; напротив, к женской работе мы не привыкли» [Герод., IV,114]. И это - не этнографическая деталь, а черта мифического облика мифических персонажей. Воинственность - самая древняя и самая главная, определяющая, черта амазонок античной традиции. И она применяется к амазонкам независимо от места их локализации.

2. Отсутствие одной, чаще всего правой, груди как мешающей стрельбе из лука и метанию копья. Однако в этом пункте письменная и изобразительная традиция не совпадают. Древние греческие мастера всегда изображали амазонок не увечными: идет ли речь о вазописи, торевтике, о барельефах или о скульптуре, мы не встречаем одногрудых амазонок [Урушадзе А.В., Рогава Г.В., 1975, с.342]. С одной стороны, это несовпадение может быть отражением победы канона красоты в изобразительной традиции, в соответствии с которым изображать можно было лишь физически совершенные тела, и, таким образом, отсутствие «безгрудых» амазонок в их иконографии отнюдь не означает, что в одновременной письменной традиции не было такого мотива. Но более вероятно, что это - проявление в изобразительном искусстве твердости древней традиции, не знавшей более позднего мотива отсутствия груди и считавшей амазонок самыми прекрасными женщинами на свете (а следовательно, они не могли быть физически неполноценными). Впервые мы встречаем мотив выжигания (и шире - отсутствия) груди как обычая племени савроматов у псевдо-Гиппократа [24]. Позже этот же мотив (а также о калечении ног и рук у мальчиков) мы встречаем лишь у Диодора [II,45,3], то есть в I в. до н.э. Амазонки у него - выходцы из Скифии, то есть мотив этот опять связан со Скифией. Так что, возможно, широко распространенный рассказ о выжигании груди и о калечении мальчиков непосредственно связан с бытованием мифа об амазонках в среде греческого населения колоний в Северном Причерноморье.

3. Выкармливание и воспитание только девочек; мальчиков либо убивали, либо калечили, либо отдавали отцам - явно более поздняя и специфическая трактовка. Первоначально, видимо, речь шла именно об убийстве мальчиков [ср.: Гелланик, фр.167с], что вполне выводимо из «амазонского» мифа. Самое раннее из дошедших до нас свидетельств о калечениии мальчиков принадлежит псевдо-Гиппократу (IV в. до н.э.)[26].

Таким образом, существовал «канонический» набор характеристик амазонок, переходивший от автора к автору. Иногда к нему добавлялись некоторые подробности, исходя из особенностей той местности, в которой помещались воительницы. Но такая «региональная» специфика встречается все же довольно редко и выглядит весьма расплывчато[27]. Источники, повествующие о характерных чертах амазонок, не дают нам, как правило, указаний на конкретную местность или конкретный народ. И если в тексте нет ссылки на расположение местности амазонок, то по набору их характеристик мы эту местность или народ не определим (мы порой не сможем этого сделать даже и тогда, когда в тексте есть конкретные «географические» названия: Термодонт, Фемискира и т.п.). Поэтому сравнение характеристик амазонок из мифа и характеристик отдельных народов «по пунктам соответствий» (например, как это делает Т.В.Мирошина, сравнивая обычаи амазонок и савроматов [Мирошина Т.В., 1990; 1995]), на наш взгляд, неубедительно.

Отношения с мужчинами. Вопрос взаимоотношений амазонок с мужчинами вызывал у античных авторов живейший интерес и породил самые различные версии. Одни авторы отмечали враждебное отношение амазонок к мужчинам [Эсх., Пр.Пром., 729-761; Поздн.сх.к Пром., 722]. Некоторые поздние писатели называли амазонок «девственным», «безбрачным» войском [Сен., Герк., 245-248; 533-546 и другие]. Другие, наоборот, считали их «мужелюбивым», «жадным до мужей» племенем [Гелланик, фр.167; Евсевий, II,37; Плут., Тес., 26]. В вопросе о том, состоит ли амазонский народ из одних только женщин, источники также не единодушны. Часть их считает, что он состоит из женщин-воительниц и искалеченных еще в детстве мужчин [Стеф.; Плут., Посл., 1,10; Сх.Феокр., IV,62; Пс.-Авг., СXV], которым предоставлена «пряжа шерсти и домашние женские работы», «смирение и рабство» [Диод., II,45,2]. Другие уверены, что амазонки «живут вместе без мужей», а для продолжения рода сходятся, как правило, в определенное время года и в определенном месте с мужчинами из соседних племен [Плут., Помп., XXXV; Об.Верг., 1,490; Страб., XI,5,1; и другие] или просто с чужеземцами [Орос., 1,15,3].

Внешний вид. В целом данные античной традиции о внешнем виде амазонок можно свести к двум основным типам - «греческому» и «варварскому». «Греческий» тип в письменных источниках представлен в основном в латинской литературе: «одежда амазонок не полностью покрывает тело; левая половина груди обнажена; все остальное закрыто; но одежда, подол которой они связывают узлом, не опускается ниже колен» [Курций Руф, VI,5,24; Сен., Федра, 399-403; Проп., XIII,13; и другие]. В изобразительном искусстве начиная с VI в. до н.э. этот тип встречается в вазописи, скульптуре, рельефах, торевтике [Виппер Б.Р., 1972, с.254, 263-266; Соколов Г., 1973, с.88; Горбунова К.С., 1983, с.96, 100, 146, 152, 197, 210; Тахо-Годи А.А., 1989, с.54, 57; Скржинская М.В., 1998, с.211]. Представление о том, что амазонки одеты в «варварскую» одежду, то есть в штаны и т.п., появляется примерно в кон.VI-нач.V вв. до н.э., или, во всяком случае, не намного раньше этого времени. В «варварский», мужской, костюм одеты были, видимо, амазонки Геродота, так как воевавшие с ними скифы не признали в них женщин до тех пор, пока не захватили несколько их трупов [Герод., IV,110-111]. Тот же тип амазонок встречаем мы и в вазовой живописи кон.VI-V вв. до н.э. [Кобылина М.М., 1951, с.141, 142; Горбунова К.С., Передольская А.А., 1961, с.81; Соколов Г., 1973, с.25; Скржинская М.В., 1991, с.46]. На некоторых изображениях амазонки скачут не верхом, а на колеснице [Кобылина М.М., 1951, с.144]. При этом традиционно принятое в историографии наименование подобного типа одежды амазонок «скифским» совсем не обязательно должно приводить нас к выводу о скифской «принадлежности» этих амазонок. Так, А.И.Иванчик на основе анализа изображений «скифских» лучников на аттических вазах эпохи архаики убедительно показывает, что так называемый«скифский» костюм для аттических вазописцев и их клиентов не был указанием на этнос персонажей. Он служил лишь признаком статуса: основные эпические герои изображались в виде гоплитов, а герои второго ранга – в костюме «скифского» лучника [Иванчик А.И., 2002, с.54]. Ассоциации костюма с типом вооружения были гораздо существеннее, чем ассоциации с определенным этносом [Иванчик А.И., 2002б, с.32]. Более того, наиболее вероятным А.И.Иванчик считает предположение, что в основе образа «скифоидного» лучника лежат впечатления от контактов не с реальными скифами, а с мидийской, а позже ахеменидской армией [Иванчик А.И., 2002б, с.31]. Что касается нашей темы, то исследователь отмечает, что «скифские» элементы в костюме амазонок появляются примерно одновременно с появлением образа «скифского» лучника. И ситуация здесь та же: амазонки изображаются в виде гоплитов, сопровождаемых лучниками, которые принимают и соответствующий костюм. В ряде случаев гоплитские и негоплитские элементы в их одежде смешиваются, что отражает двусмысленный статус самих амазонок как воинов-женщин [Иванчик А.И., 2002б, с.23, прим.98]. Но это относится к архаическому периоду. С IV в. до н.э. в большом количестве появляются так называемые боспорские изображения амазонок, отличающиеся своим каноном (одежда, персонажи, сюжеты) [Блаватский В.Д., 1947, с.65; Кобылина М.М., 1951, с.136-170; Античные государства..., 1984, с.216]. Росписи этих ваз (делавшихся специально на экспорт в Северное Причерноморье, а затем - и на самом Боспоре в подражание аттическим) изображали сюжеты, связанные именно с легендами о Северном Причерноморье. Поэтому, видимо, для IV-III вв. до н.э. мы уже можем говорить о восприятии амазонок в «варварской» одежде как жительниц Северного Причерноморья, «скифянок».

Вооружение. В изобразительной традиции амазонки часто предстают с копьями (особенно в ранний период), луками (если изображение амазонки относилось к «варварскому» типу, то лук был «скифским», то есть небольшим и изогнутым), в высоких шлемах (у амазонок «греческого» типа) или в башлыках («варварский» тип), иногда с мечом или топором (как правило, двулезвийным[28]) [Кобылина М.М., 1951, с.82, 168; Скржинская М.В., 1998, с.211-214, 222; Bielefeld E., 1951; Bothmer von D., 1957]. По данным письменной традиции отличительной особенностью амазонского вооружения считались щиты особой лунообразной формы - пельты. О них ничего не упоминают греческие источники, но много пишут римские авторы. Изображения же щитов амазонок отражали разные каноны. Так, если подразумевался сюжет из эпического прошлого, то есть времен Троянской войны, то амазонки изображались со старинными беотийскими щитами с характерными выемками по бокам [Скржинская М.В., 1998, с.209, 213, 215]. Встречаются изображения амазонок и с обычными, круглыми щитами [Горбунова К.С., 1983, с.197]. Л.А.Ельницкий отмечает, что пельта - предмет вооружения фракийских и македонских племен; это, по его мнению, этнографический штрих, существенный для понимания возникновения в греческой мифологии образа и облика воинственного народа амазонок [Ельницкий Л.А., 1949, №1, с.198, прим.6]. Однако изображение пельт было присуще и для греческих вазописцев раннего времени: этот тип щита был характерен для легковооруженных воинов и в вазописи служил одним из признаков негоплитского и негероического персонажа [Иванчик А.И., 2002, с.50]. Вероятно, именно под влиянием этого в латинских текстах и появляются пельты у амазонок.

Постоянные спутники амазонок - кони; Лисий даже пишет, что они первые в мире стали ездить на конях [Лис., II,4]. Некоторые источники сообщают об амазонских колесницах [Верг., Эн., XI,659-663; Стац., Теб., XII,519-539]. В изобразительной традиции мы встречаем амазонок и верхом, и на колесницах, и пешими. Часто - прежде всего на боспорской керамике - рядом изображались протомы коня и амазонки [Кобылина М.М., 1951].

Амазонки, как правило, считались бесстрашными воинами. Образ амазонки в бою (использующей тактику, очень похожую на тактику воинственных женщин саков в описании Климента Александрийского [Ковры, 4,8,62]) создал Вергилий в «Энеиде»: «когда отступить заставляет Камиллу противник, стрелы она посылает назад, на бегу обернувшись» [Верг., Эн., XI,648сл]. Именно такой способ боя иногда изображали греческие мастера ваз, наделяя амазонок «скифской» внешностью [Скржинская М.В., 1998, с.212-213].

Таким образом, амазонки представлялись как вполне обычные легковооруженные воины, чаще всего - конные, и особенности их «воинственности» имеют не историко-этнографический, а мифологический смысл.

История, походы. Сведения античных источников об истории и военных мероприятиях амазонского племени очень разнообразны, в основной своей массе отрывочны и противоречивы. Имеющиеся у нас рассказы, которые представляют попытку дать цельную картину истории амазонок от их возникновения до гибели [Диод., II,45-46; Трог, II,4,1-33; Орос., 1,15,1-9], очень похожи друг на друга[29], и, видимо, имеют один и тот же источник. Но и они не вбирают в себя всю массу известных в античном мире легенд об амазонках.

Амазонки произошли либо от бога Ареса; либо от племени, переселившегося с берегов реки Амазон [Пс.-Плут., XIV]; либо от скифов, изгнанных со своей родины во 2 пол. V века до основания Рима и поселившихся около реки Термодонт по побережью Понтийской Каппадокии. Здесь их мужчины были убиты соседями, а вдовы основали царство амазонок [Орос., 1,15,1-9; Трог, II,4,1-33; Прокопий, VIII,3]. Они покорили земли вплоть до Танаиса и Фракии, приобрели большую часть Азии и распространили свое владычество до Сирии [Диод., II,45-46; и другие]. Ряд источников описывает столкновения амазонок с конкретными племенами. Так, еще Геродот говорил о стычках их со скифами [IV,111]. Латинские авторы, возможно, развили эту тему. Во всяком случае, лишь у поздних авторов мы встречаем свидетельства о том, что амазонки грабят скифские жилища и захватывают крепости гелонов [Стац., Ахилл., I,758-760][30]; воюют и захватывают в плен массагетов и мидян [Флакк, V,120-126]; опустошают Север и громят «светловласых гетов» [Клавд., Прос., II,62-66]. Последующие события мифической истории связаны с борьбой амазонок со старшим поколением греческих героев - Беллерофонтом, Гераклом, Тезеем. Сюжет о борьбе Беллерофонта с амазонками мало разработан в греческой литературе [Гом., Ил., VI,186; Пинд., Ол., VIII,124; XIII,89; Ап., II,3,2; Страб., XII,VIII,6]. Зато повсеместно мы встречаем разнообразные описания истории, связанной с походом Геракла и Тезея на амазонок и ответного вояжа последних. По традиции, Геракл должен был добыть у амазонской царицы Ипполиты для царя Эврисфея пояс бога войны Ареса. Конкретные подробности об этом походе (количество кораблей, имена спутников героя и имена амазонок, и проч.) разнятся. Так, события, связанные с пребыванием Геракла у амазонок, разворачиваются у разных авторов на разных территориях - в зависимости от того, где помещались амазонский Термодонт и Фемискира: и в Каппадокии в Малой Азии, и в Скифии. Наиболее ранним автором, «отправившим» Геракла за поясом амазонки к «берегам Меотиды», является Еврипид [Гер., 501сл.]; а затем этот «скифский вариант» становится вполне обычным, хотя под «Скифией» амазонок понимали разные земли [Сен., Федра, 399-403; Стац., Теб., ХII,519-539; Демосфен, LX; Ликофр., 1333-1338; Евстаф., Комм., 653; и другие]. В результате похода было захвачено несколько амазонок (Ипполита, Антиопа или другие) и их реликвий: пояс [Евр., Гер., 509сл]; богатые плащи [Евр., Ион, 1140-1160] и боевой топор [Плут., Греч., 45]. По некоторым данным, в поход на амазонок отправлялся и Тезей (либо с Гераклом, либо самостоятельно) и привез с собой домой одну из них, родившую ему сына Ипполита [Ап., Эп., 116; Плут., Тес., 26; Павс., 1,2,1; Стац., Теб., XII,519-539; Гигин, 30].

Амазонки решили наказать греков за нанесенное им оскорбление и обратились за помощью к скифскому царю Сагиллу, который послал царице своего сына Панасогора с огромным конным войском. Но в результате возникшей ссоры между союзниками амазонки, лишенные помощи, потерпели поражение от афинян [Трог, II,4,27-30; Ис., XII,193; IV,68; Гелланик, фр.92; 167; и другие]. Сюжет похода амазонок на Афины и поражения их там был очень популярен в греческой и римской литературе и представлен множеством свидетельств. Эта легенда получила даже свое школьное отражение на знаменитом паросском мраморе - учебной хронологической таблице 264-263 гг. до н.э., по которой этот поход состоялся в 1254/1255 гг. до н.э. [Граков Б.Н., 1977, с.103; Торшилов Д., 1997, с.273, прим. к №241].

Среди персонажей уже Троянского цикла мы находим амазонскую царицу Пентесилею. В самой «Илиаде» нет сведений об участии в войне амазонок; но зато в последующей литературе их достаточно много [Квинт, 1,18сл.; Ап., Эп., V,1; и другие], при этом Пентесилея в поздней традиции часто включалась в число «скифских» амазонок. Она изображается как непобедимый воин, от ее копья ахейцы падают один за другим [Квинт, 1,18сл.]. Однако в конце концов Ахилл пронзил своим копьем Пентесилею вместе с конем. Когда же он снял с нее шлем, то, поразившись ее красоте, влюбился в мертвую амазонку [Квинт, 1,18сл.; Ап., Эп., V,1] и предался некрофилии [Евстаф., Об., с.1696; Грейвс Р., 1992, с.501]. Не все авторы верили в возможность участия амазонок в Троянской войне [Страб., XII,III,24]. По рассказу Филострата, Ахилл истребил амазонок позже, на острове Ахилла, где стоял храм героя и его статуя [XIX, 19-20][31]. После всех поражений амазонки, с трудом отбиваясь от соседей, просуществовали до времен Александра Македонского. О встрече амазонской царицы с Александром в Гиркании рассказывают многие источники. Вскоре после того, как она провела с Александром 13 дней и вернулась в свое царство, амазонка погибла, и вместе с ней погиб весь ее народ [Трог, II,4,33]. По другим данным, народ амазонок исчез уже задолго до этого, и следовательно, не было никакой встречи их царицы с Александром [Плут., Алекс., ХLVI; Арриан, VII,13,2].

У греков существовала и версия пребывания амазонок в Северной Африке. Их история дошла до нас в изложении Диодора Сицилийского, который говорит, что эти амазонки во главе с царицей Мириной покорили огромные территории (подчинили жителей Атлантиды, с войском прошли большую часть Ливии, вторглись в Египет, приступили к завоеванию Аравии, захватили Малую Азию) и основали большое количество городов. Но на территории Фракии царь Мопс и его союзник скифский царь Сипил нанесли им поражение [Диод., III,51-54]. Амазонки эти, по словам Диодора, древнейшие, и исчезли за много поколений до Троянской войны. Как мы видим, и в этой легенде амазонки сталкиваются со скифами, но на наш взгляд, это - поздняя компиляция с элементами новотворчества. В частности, имя древней амазонки Мирины, вероятно, появилось под воздействием «Илиады» Гомера [II,811].

Известны также сюжеты о совместных походах и столкновениях (то ли «у Кавказского берега амазонской реки», то ли у Термодонта в Малой Азии) амазонок с богом Дионисом [Нонн, XXVI,329сл.; XI,292сл.; Сен., Эдип, 469-470; 478-482; Павс., VII,2,4; Тацит, Ан., III,61; Плут., Греч., 56]. В этих мифах тесно переплетены предания, объясняющие рельеф конкретной местности, с мифической историей возвращения Диониса из Индии. Как говорят источники, в самых разнообразных местах Греции и Малой Азии можно видеть могилы амазонок различных времен [Гом., Ил., II,811-814; Диод., III,55; Павс., 1,2,1; 1,41,7; Плут., Тес., 27; Греч., 56].

Некоторые исследователи считают, что в повествованиях о походах амазонок отразились воспоминания о реальных исторических событиях, связанных с нашествиями и войнами различных племен. Например, А.В.Урушадзе и Г.В.Рогава предположили, что античные предания о войнах амазонок с греками, об их вторжении в Аттику, о битвах с Гераклом и Тесеем, предание о том, что амазонки, как и их соседи ализоны (халибы) и другие восточные племена приходили на помощь троянцам, отражают враждебные столкновения греческого населения с догреческим - пеласгическим [Урушадзе А.В., Рогава Г.В., 1975, с.341]. Р.Грейвс полагал, что поражение, нанесенное Мопсом амазонкам, свидетельствует о том, что примерно в XII в. до н.э. хетты были разбиты мосхами [Грейвс Р., 1992, с.369]. Широкий резонанс в отечественной науке получила интерпретация рассказа, переданного Диодором, о военных передвижениях амазонок. Некоторые авторы считают, что он обнаруживает в качестве исходного зерна предания о походах киммерийцев и скифов в Европу и Малую Азию в VII в. до н.э., и сложился еще до становления текста «Илиады» [Ельницкий Л.А., 1948, №3, с.313, прим.3; Граков Б.Н., 1977, с.103], с чем мы не можем согласиться, но об этом речь пойдет ниже.

Таким образом, данные античной традиции об амазонках разнообразны и многослойны. В первоначальные мифы о них, по-видимому, вплетались самые разные самостоятельные сюжеты: этиологические мифы, мифы об основании городов и храмов, и т.д.; происходило перекрестное взаимовлияние различных мифов, приобретавших ранее не свойственные им черты и совершенно не соотносящиеся в таком виде ни с историческими, ни с этнографическими реалиями. Большую роль на поздних этапах играла литературная обработка и новотворчество античных авторов. Поэтому при анализе мифов постоянно возникает необходимость определять эти слои и «посторонние» элементы, время и причины их присоединения к «амазонской» легенде. Для этого необходимо рассмотреть миф также с иной стороны, иным образом - не по блокам однотипной информации, а по путям формирования его в целом в процессе исторической эволюции общества и мифологических воззрений.