Больше раздвоенного голосования: означает ли это упадок партийной системы?

“Раздвоенное голосование” - это, применительно к амери­канскому контексту, поддержка одним и тем же избирателем кан­дидатов от разных партий на разные выборные должности в один и тот же год выборов. (Назовем совокупность разных выборов та­кого года “разновыборной кампанией”)...

На первый взгляд, усиление проявляющейся у граждан нерас­положенности проголосовать за кандидатов одной лишь своей партии представляется явственным признаком упадка партийной системы. Безусловно, только что охарактеризованные тенденции, связанные с раздвоенным голосованием, идут в одном русле с те­ми, что раскрываются и в нескольких... таблицах, показывающих сокращение численности относящих себя к демократической пар­тии, пополнение рядов независимых, массовую смену позиций среди белых избирателей, выражающуюся в переходе к республи­канцам, и убывание партийности в более поздних пополнениях электората. Ко всему этому, исследователи электорального пове­дения сходятся на том, что партийная самоидентификация, неко­гда считавшаяся доминирующим фактором при выработке избира­телем своего решения, более не “структурирует” голосование в такой мере. как это было во времена монографии Дюверже. В той же степени, что и “долгосрочным” фактором - партийной привер­женностью, или даже в большей, решение о том, как голосовать, определяется ныне специфическими для каждых выборов пере-

пленными, какими являются личность кандидата и (общественная) проблема... Наконец, как справедливо отмечает М.Фиорина, с те­чением времени психологические барьеры, препятствовавшие раздвоенному голосованию, постепенно разрушались по мере то­го, как представление о партийной лояльности в качестве почи­таемой добродетели в политической культуре уступало место представлению о разумных и непредубежденных гражданах, голо­сующих “за (конкретное) лицо, а не за партию”.

Если, однако, взглянуть под другим углом зрения, раздвоенное голосование в не меньшей мере свидетельствует в пользу сохра­нения двухпартийной системы, чем служит симптомом ее угаса­ния. Ибо, как указывает Фиорина, раздвоение при голосовании, когда избиратель голосует за кандидата от одной партии на выбо­рах в конгресс и за другую партию на президентских выборах, - это способ не проголосовать ни в том, ни в другом случае за кандида­та от третьей партии...

Даже когда избиратели намеренно стремятся разделить кон­троль над государственным управлением между двумя партиями, считает Фиорина, они могут прибегать к раздвоенному голосова­нию ради сбалансирования, когда партии либерального толка про­тивопоставлена партия консервативного толка. В системе государ­ственного управления, осуществляемого выборными органами с раздельными полномочиями, для избирателей, по крайней мере теоретически, такая стратегия возможна. Склонность голосовать в этой “мэдисоновской” манере, утверждает он, должна возникать у избирателей, тяготеющих скорее к тому, чтобы держаться сере­дины, чем к любой из двух крайностей, представленных “великой старой партией” на правом и демократами - на левом фланге...

Заключение

Попробуем представить, что в американской партийной систе­ме конца нынешнего века, если бы Дюверже наблюдал ее в этот момент, привлекло бы его внимание своей узнаваемостью или, напротив, новизной. Во-первых, он, конечно, нисколько не удивил­ся бы, видя прежнюю поглощенность обеих основных партий вы­движением кандидатов и достижением победы на выборах. Ныне в не меньшей степени, чем во времена написания им своей моно­графии, электоральная функция держит под своим преобладаю­щим влиянием всю остальную деятельность и служит определени­ем самого существа партии в Соединенных Штатах. Во-вторых,

для Дюверже, как мы можем предположить, не явилось бы неожи­данностью то, что обе партии организованы все еще на основе ко-кусно-кадровых структур. И демократы, и республиканцы войдут в следующий век, не имея чего-либо похожего на массовую базу формального членства, характерную для некоторых западноевро­пейских партий. И. в-третьих, он с готовностью ожидал бы обнару­жить систему, в которой - ввиду стойко сохраняющихся значи­тельных препятствий для малых партий - по-прежнему доминиру­ют две основные партии.

В пределах этих параметров, однако. Дюверже натолкнулся бы на значительные, если не поразительные, перемены- То со­пряжение по вертикали между общенациональными структурами партий и структурами их организаций в штатах и на местах, кото­рое он некогда характеризовал как минимальное, почти наверняка произвело бы на него впечатление, будучи теперь сочтено им и необычайным, и объяснимым. Он сразу оценил бы суть и значение этой трансформации, ибо она развилась из исторической погло­щенности обеих основных партий достижением победы на выбо­рах. Доставление для выборных кампаний ресурсов, необходимых, чтобы обеспечить победу кандидатов своей партии, - вот подопле­ка этой беспрецедентной степени сопряжения организации обще­национального уровня со субнациональными организационными единицами.

С другой стороны. Дюверже, возможно, было бы гораздо труд­нее понять подчинение партийных организаций штатов общена­циональным комитетам в вопросах отбора делегатов на партий­ные съезды, посвященные выдвижению кандидатов к президент­ским выборам. Ведь в те времена, когда Дюверже писал свою мо­нографию, делегаты на съезды в большинстве своем еще отбира­лись центральными комитетами партийных организаций в штатах, часто без учета массовых предпочтений, выражаемых на первич­ных президентских выборах. На эти “тонущие в табачном дыму” закулисные совещания, однако, с тех пор ворвались шквальные ветры реформ и преобразовали весь процесс в длительную борь­бу, в проводимый по отдельности плебисцит: в нем миллионы из­бирателей определяют кандидатов, которых выдвинет партия.

Вполне мог бы предполагаемый Дюверже задаться вопросом, способна ли партия, лишь номинально контролирующая свой соб­ственный процесс выдвижения кандидатов, в полной мере осуще­ствлять электоральную функцию. Правда, он в свое время призна-

вал полезность закрытых первичных выборов по выдвижению кандидатов и даже высказывал мысль о том, что избиратели, (чье­го одобрения добиваются участники такого соперничества), могли бы в некотором минимальном смысле сойти за “членов” партии. Все же трудно представить, чтобы он счел открытые “прайме-риз” источником значимого членства, особенно когда играть на них значительную роль в определении выдвигаемых партией кандида­тов позволяется тем, кто отказался от партийной эмблемы, зареги­стрировавшись в качестве независимых...

Обратившись к рассмотрению американского электората 90-х, предполагаемый Дюверже, несомненно, поразился бы возникно­вению громадного блока независимых, равного или даже превос­ходящего по численности контингент приверженцев любой из двух

партий...

Ему, надо полагать, не составило бы труда объяснить, почему прибегающие к двойному голосованию большей частью делят ока­зываемую ими поддержку между двумя основными партиями. Они, как и значительное большинство всех американских избирателей. по-прежнему смотрят на кандидатов от третьих партий и на неза­висимых кандидатов как на не имеющих шансов выиграть серьез­ные выборы. Дюверже сразу узнал бы знакомые помехи, препятст­вующие успеху малых партий. Формальные правила избиратель­ной системы, которые он столь настойчиво подчеркивал, по-прежнему действуют, к подавляющему преимуществу двух основ­ных партий, как и более частные законы, ограничивающие доступ в избирательные списки и регулирующие финансирование выбор­ных кампаний.

В общем, при всех переменах, происшедших с той поры, когда он писал свою монографию, Дюверже указал бы ныне, что основ­ные партии Соединенных Штатов пришли к своему расцвету в од­них отношениях, хотя в то же время переживают упадок в других отношениях. Критикуя упрощенную структуру кокусно-кадровой партии, Дюверже в то же время признавал, что незамысловатость функции, поглощенность электоральными заботами позволяют ей быстрее, чем партии любого другого типа, адаптироваться к ме­няющимся условиям окружающей обстановки. Глядя на основные партии Соединенных Штатов в конце века, он, несомненно, указал бы, что эта адаптация теснейшим образом связана как с гибко­стью, так и с прочностью.

Политические исследования. 1996. № 1. С. 138-150; № 3 С. 94-107.

К. Поппер*