Соціальна орієнтація економічної політики

«Экономическая наука должна сверх того изучать всю совокупность социальных явлений под углом зрения их обусловленности также и экономическими причинами, то есть с точки зрения влияния экономики на историю и общество. С другой стороны, ее задача — установить обусловленность экономи­ческих процессов и хозяйственных форм социальными явлениями в зависимости от различных их видов и стадий развития. Это — задача истории и социологии хозяйства. К таким социальным явлениям относятся, конечно, прежде всего политические действия и образования, то есть в первую очередь государство и гарантированное государством право. Но столь же само собой разумеется, что не только политические акции, но и совокупность всех тех образований, которые в достаточно для научного интереса релевантной степени влияют на экономику. Такое наименование, как наука об «экономической политике», конечно, весьма мало подходит к определению всей совокупности указанных проблем.»

Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем./ Сост., общ. Ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова. — М.: Прогресс, 1990. — С. 598.

«Экономическая наука объясняет следующие основные категории: производство, методы организации ресурсов и распределения богатства. Социологи в области экономики тоже иногда интересуются этими вопросами, но они сосредоточивают свое внимание главным образом на других сторонах экономического поведения. Они подходят к нему как к конкретному случаю общего социального поведения. Следовательно, они интересуются изучением экономического поведения как комплексом ролей и социальных организаций. Характеризуя эти роли и организации, они заостряют внимание на шаблонах власти, системах статусов, сетях коммуникаций и неформальных социальных группировках. Короче говоря, социологи интересуются объяснением вариаций в социальной структуре экономической деятельности и вариаций в поведении, связанном с этой социальной структурой.»

Смелзер Н. Экономическая наука и социология экономики // Американская социология. — М.: Прогресс, 1972. — С. 188–189.

«Экономист изучает душевные порывы не сами по себе, а через их проявления, и если он обнаруживает, что эти мотивы порождают равные стимулы к действию, то он принимает их prima facie за равные для целей своего исследования. На деле экономист, разумеется. Прослеживает более терпеливо и вдумчиво, с большими предосторожностями все поступки людей в их обычной повседневной жизни. Он отнюдь не пытается сопоставлять реальную ценность благородных и низменных склонностей нашей натуры, он не соизмеряет страсть к добродетели и вожделение к вкусной пище. Он оценивает побудительные мотивы поступков точно так же, как это делают все люди в своей обычной жизни. Он придерживается общепринятого хода рассуждений, отступая от него лишь затем, чтобы соблюдать больше осторожности с целью четко установить границы своих познаний. Он формулирует свои заключения на основе наблюдений за людьми вообще при определенных условиях, не пытаясь измерять умственные и духовные качества отдельных лиц. Однако он отнюдь не игнорирует умственные и духовные аспекты жизни. Напротив. Даже для самых узких задач экономических исследований важно знать, содействуют ли преобладающие в обществе желания созданию сильной и справедливой личности. Но и для более общих целей своих исследований, когда они находят практическое приложение, экономист, как и все прочие, должен интересоваться конечными целями человека и принимать в расчет разницу реальной ценности различных вознаграждений, порождающих одинаковой силы стимулы к действию и составляющих, следовательно, одинаковые экономические величины. Исследование указанных величин образует лишь отправной пункт экономической науки, но именно с этого она и начинается.»

Маршалл А. Принципы экономической науки, Т. 1. Пер. с англ. — М., Издательская группа «Прогресс»,1993. — С. 71–72.

«Но что такое справедливая заработная плата, и что такое справедливый рабочий день? Как определяются они теми законами, при которых живет и развивается современное общество? Для ответа на этот вопрос мы должны обратиться не к науке о морали или о праве и не к сентиментальным чувствам гуманности, справедливости или хотя бы милосердия. То, что справедливо с точки зрения морали или даже права, может оказаться далеко не справедливым в социальном плане. Социальная справедливость или несправедливость определяются лишь одной наукой, а именно наукой, которая имеет дело с материальными фактами производства и обмена – наукой политической экономии.»

Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., т. 19.: 2-е изд. — М.: Политиздат, 19… — С. 255.

«Нас мало интересует оценка ценностей капитализма, положительная она или отрицательная. Ибо человечество не имеет выбора. И не только потому, что массы не в состоянии рационально сравнивать альтернативы и всегда соглашаются с тем, что им говорят. Существует значительно более глубокая причина. Экономические и социальные реальности развиваются в соответствии с собственной инерцией, созданные ими обстоятельства вынуждают индивидов и социальные группы вести себя определенным образом независимо от их желания — совсем не потому, что лишают их выбора, а потому, что формируют ментальность тех, кто выбирает, и сужают перечисление возможностей, из которых можно выбирать.»

Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. — К.: Основы, 1995. — С. 169.

«Существительное «общество» («социум») относительно безобидно по сравнению с прилагательным «социальное» («общественное»), которое, вероятно, стало самым бестолковым выражением во всей нашей моральной и политической лексике. Вышло так, что всего за сто последних лет его современное употребление, его сила и влияние (сложившиеся в Германии во времена Бисмарка) с большой скоростью распространились по всему миру. Путаницу, вносимую им в ту область, в которой его чаще всего употребляют, отчасти можно отнести на счет того, что это слово используют для описания не только явлений, порождаемых разнообразными способами сотрудничества людей в «обществе», но также и различных видов деятельности, насаждающей примитивные порядки и служащей им. Из-за теперешнего употребления оно стало постепенно превращаться в призыв, в нечто вроде пароля, и сейчас все чаще выступает в виде слова «благое» при обозначении всего высоконравственного.

Словом «социальный» злоупотребляют во всем мире, однако до крайних форм это дошло в Западной Германии, где конституция 1949 года содержала выражение sozialer Rechtsstaat — «социальное правовое государство» — и откуда начало распространяться понятие «социальная рыночная экономика», причем в таком смысле, которого его популяризатор Людвиг Эрхард вовсе не имел в виду. (Помнится, он уверял меня в личной беседе, что, по его разумению, незачем превращать в социальную, поскольку она уже и так социальна по своей природе.) При том, что господство права и рынок изначально были довольно ясными понятиями, прилагательное «социальный», увы, лишает их сколько-нибудь определенного содержания.

Наиболее разрушительным употреблением прилагательного «социальный», когда смысл определяемого им слова уничтожается полностью, является используемый практически всеми оборот «социальная справедливость». Я замечал, что определение «социальный» представляется приложимым ко всему, что связано с уменьшением или устранением различий в доходах. Но с какой стати приписывать всем подобным акциям «социальный» характер? Не потому ли, что это — еще один способ обеспечить себе большинство на выборах? Похоже дело обстоит именно так, но, сверх того, это, конечно, означает, что всякий призыв быть «социальными» («общественными») есть подталкивание нас к еще одному шагу в сторону «социальной справедливости» социализма. В итоге употребление термина «социальный» практически становится тем же самым, что и призыв к «распределительной справедливости». А между тем это несовместимо с конкурентным рыночным порядком, а также с ростом и поддержанием существующей численности населения и достигнутого уровня богатства. В общем, из-за подобного рода ошибок люди стали называть «социальным» («общественным») то, что является главной помехой для самого поддержания жизни «общества». В сущности «социальное» следовало бы именовать «антисоциальным».»

Ф.А. Хайек. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. — Пер. с англ. — М.: Изд-во «Новости» при участии изд-ва «Catallaxy», 1992. — С. 25–26.