2020-01-14
1156
Генитивные метафоры, структура которых в обязательном порядке включает в себя основной и вспомогательный субъекты, по формальным показателям сближаются с метафорическими приложениями и метафорической предикацией с существительным в именительном падеже в позиции предиката, однако, с точки зрения семантических значений, обладают существенными отличиями. С помощью метафорических приложений и предикатов говорящий, как правило, дает общую характеристику предмета сообщения, тогда как в генитивных метафорических конструкциях он характеризуется по одному или нескольким из свойственных ему предикативных признаков: по размеру – песчинки звезд, океан мрака; по форме – гроздья гнева, клочки туч; по температуре – лёд руки, жар сердца; по цвету – золото волос, медь листвы; по структуре – бархат кожи, хвост поезда; по длине – грабли рук; по ширине – река времени, ручеёк сострадания; по характеру движения – водопад событий, маятник судьбы; по способности к преломлению лучей света – бриллианты росы и т.д. Генитивные метафоры ориентированы на описание объективных показателей с точки зрения субъективного их восприятия, поэтому они в меньшей степени, чем остальные структуры, выражают отношение к описываемым фактам с аксиологических оценочных позиций по шкале «хорошо/плохо» [37].
Объективный характер признаковых метафорических значений предопределяет тот факт, что генитивные конструкции относятся к сфере предметной метафоризации. В составе их структуры в качестве коннотата практически не употребляются одушевленные предметы. Исключение составляют мифологические или библейские образы, предназначенные для передачи аксиологических оценочных значений, которые иным образом не могут быть переданы. Например, в предложении «Черный змей ужаленного самолюбия всю ночь сосал его сердце» (Ф.Достоевский) образ змея обусловливает отрицательную окраску лексемы 'самолюбие', которая в сознании носителей языка не относится к качествам, обладающим однозначным оценочным значением. С помощью вспомогательного субъекта автор устанавливает аксиологические ориентиры, которые усиливаются с помощью присутствующей в составе метафорической конструкции дополнительной характеристики по цвету: черный.
Генитивные метафоры употребляются в том случае, если в сознании субъекта речи происходит отождествление основного и вспомогательного субъектов по одному из предикативных признаков, описывающих параметры или строение предмета. Например, метафорическое сравнение в предложении «Сонина комната походила как будто на сарай» (Ф.Достоевский) нельзя трансформировать в генитивную структуру * сарай комнаты, так как сарай и Сонина комната соотносятся на основе комплекса характеризующих их деталей: отсутствие света, уюта, нежилой вид и т.д. На том же основании ненормативными являются словосочетания * статуэтка фигуры или * огонь взгляда. Вспомогательные субъекты, участвующие в их создании выражают, прежде всего, эмоционально-качественные значения и не обладают в сознании носителей языка статусом эталона для характеристики одной из деталей внешнего вида субъекта референции.
Нейтральный, с аксиологической точки зрения, статус генитивных конструкций способствует тому, что в художественных текстах они часто сопровождаются определениями с субъективно-оценочными значениями: «нежный лёд руки твоей»; «печальный веер прошлых лет»; «тяжёлым панцирем презренья Я окован с головы до ног» (О.Мандельштам).
Родительный падеж существительных в составе генитивных метафорических конструкций типа лёд руки имеет значение квалифицирующего признака и в функциональном отношении сопоставим с прилагательными, а субстантивная форма выражения предопределяет возможность их употребления в позиции номинативных синтаксических односоставных структур: «Четыре огня в столовой люстре. Знамёна синего дыма» (М.Булгаков).
Генитивные конструкции сочетают в себе компактность формы с полнотой выражения содержания и поэтому являются излюбленным поэтическим способом презентации метафорических значений. В отличие от метафорической номинации и предикации, генитивные структуры характеризуют предмет чаще всего по одному из предикативных признаков. Их функциональная роль в предложении заключается не в создании новых семантических значений, а в привлечении внимания адресата речи к структурам, обладающим в сознании носителей языка ярко выраженным контрастивным значением: песчинки звёзд – бесконечность мироздания; океан мрака – пятно света; река времени – мгновение человеческой жизни; бархат кожи – грубость окружающей действительности; кандалы цепочек дверных – дом, убежище человека от невзгод внешнего мира и т.д., что придает философскую направленность и соответствует заложенному в человеческой природе стремлению к гиперболизации.
Адвербиальные метафорические конструкции с наречиями,
мотивированными формами творительного падежа существительных
В отличие от генитивных структур, метафорические конструкции с наречиями, мотивированными именами существительными в форме творительного падежа, направлены не на характеристику основного субъекта, а его действия или состояния: летит стрелой, слезы ручьём, свернулся калачиком. Предикативный признак в таких адвербиальных конструкциях может уточняться не только с объективной точки зрения (скорости, интенсивности, формы и т.д.), но и по качественным параметрам: смотрит бараном (соколом). Надо отметить, что в русском языке существует довольно распространенная группа устойчивых глагольных словосочетаний с наречиями, совпадающими с субстантив­ными формами творительного падежа (например, заливаться соловьём, реветь белугой, выть волком, жить отшельником, свернуться клубком, выглядеть дураком, пронестись бурей и др.), которые, даже в случае отсутствия глагола, не утрачивают в предложении смыслового предикативного значения: «Елена бурей через кухню, через темную книжную, в столовую» (М.Булгаков).
Метафорические конструкции с наречиями, мотивированными существительными в творительном падеже, в зависимости от значения глагола можно разделить на несколько групп. Первую группу составляют словосочетания с предикатами, употребляющимися в метафорическом значении: выть (волком), хлынуть (волной). Лексемы в творительном падеже раскрывает и усиливает значение метафорического глагола. Во вторую группу входят конструкции с глагольными лексемами, употребляющимися в прямом значении: жить (отшельником), реветь (белугой) и др. Метафорический статус конструкций в этом случае обусловливается формой наречия: отшельником, белугой.
Кроме того, в разговорном языке можно выделить группу устойчивых субстантивных метафорических конструкций с наречиями, мотивированными существительными в форме творительного падежа: нос картошкой (пуговкой), хвост крючком (кренделем), губы бантиком, борода лопатой, грудь колесом, ноги циркулем. Эти словосочетания образовались в результате утраты первой части именного глагольного сказуемого: нос вырос картошкой, хвост свернулся крючком, борода спускается лопатой и т. д.: «Широкая густая борода, спускавшаяся лопатой, была еще светлее головных волос» (Ф.Достоевский). Функциональное значение метафор, входящих в их состав, менее разнообразно, чем в случае эксплицитно представленных глагольных словосочетаний, и ограничивается характеристикой по форме.
Большинство адвербиальных метафорических словосочетаний обладают усилительной коннотацией, то есть указывают на повышенную степень проявления выраженного глаголом предикативного признака. Сравните: пошёл ко дну быстро – очень быстро – камнем; бродил грустный – мрачный – туча тучей. Данные конструкции по функциональному статусу примыкают к выделенным В.В.Виноградовым наречиям из «творительного усилительного: ходуном ходить, бегом бежать, есть поедом и т.п.» [Виноградов: 1986, 302]. Высшая степень интенсификации признака находит выражение в конструкциях с повторяющимися лексемами: дурак дураком (болван болваном); стоит пень пнём (дуб дубом); лежит колода колодой и т.д. Характеризующее значение, выраженное лексемой в творительном падеже, усиливается номинативным значением существительного в именительном падеже: «Иван Великий – Великовозрастная колокольня – Стоит себе еще болван болваном Который век. Его бы за границу, Чтоб доучился... Да куда там! Стыдно!» (О.Мандельштам). В приведенных выше примерах в одном словосочетании соединяются постоянный (он болван) и временный (выглядит болваном) признаки и, следовательно, дублирование лексем является логически обоснованным. Словосочетания же типа *глупый глупец, ориентирован­ные на выражение двух постоянных признаков, представляют собой тавтологию и не могут рассматриваться как нормативные.
На основании временного значения «творительного сказуемостного» В.В.Виноградов исключил эту категорию из состава метафор, так как, по его мнению, эта категория представляет собой «принцип необычайного словоупотребления, называния "предмета" "смысла", имеющего уже "имя", новым словом, которое может утвердиться за ним навсегда» [Виноградов: 1976, 410] [38].
Различия в семантическом значении глаголов совершенного и несовершенного вида и в значении префиксов обусловливает то, что с глаголами противоположных видовых значений употребляются разные метафорические сравнения: ползёшь черепахой – прополз ужом; летит стрелой – пролетел пулей – вылетел пробкой из бутылки; падает хлопьями – упал камнем.
Различные образные ассоциации обусловлены значением описываемых предикативных признаков, а также валентными характеристиками глагола. Словосочетания летит стрелой (пулей) указывают на скорость движения, а летит пёрышком (пухом) – на характер его протекания. Вспомогательный субъект в глагольном словосочетании должен потенциально обладать качествами, соответствующими семантике глагола. С глаголом вылететь сочетаются существительные пробкой, пулей и не сочетаются существительные перышко, пух, так как характеристики их движения не попадают в поле действия семантических характеристик глагола.
В словосочетаниях, метафорический образ которых обладает расчлененным значением, то есть не ориентирован на выражение определенного предикативного признака, употребляются преимущественно конструкции с союзом как: бегаешь, как угорелая кошка; пыхтишь, как паровоз; кудахчешь, как курица. Такие словосочетания могут выражать целый спектр предикативных значений: 'как угорелая кошка' – бесцельно, быстро, суетливо; 'как паровоз' – громко, с трудом; 'как курица' – взволнованно, бестолково. В ряде случаев употребление той или иной конструкции: с творительным падежом или с союзом как – определяется дополнительным значением, которое может приписываться предикативному признаку. Сравните: вылететь пробкой из бутылки (быстро) – вылететь, как пробка из бутылки (не только быстро, но и с громким хлопком); летит стрелой (быстро) – летит, как стрела (быстро и точно в цель).
Некоторые адвербиальные конструкции не имеют аналогов с союзом как. Например, в устойчивом словосочетании (слёзы) льются ручьём, образы ручья и слёз отождествляются исключительно по одному параметру – по интенсивности признака. Замена его сравнительным оборотом не соответствует норме, так как в этом случае сравнение происходит по целому комплексу признаков, что не соответствует семантике описываемой ситуации. Не имеют синонимичных вариантов с союзом как словосочетания хлынуть градом, свернуться калачиком, смотреть соколом и др.
Существование в языке устойчивых, близких к фразеологическим оборотам, словосочетаний с наречиями, мотивированными существительными в форме творительного падежа, предопределило использование этих конструкций в художественных текстах. Адвербиальные метафорические конструкции преобладают в лирике А.Ахматовой: «И неоплаканною тенью Я буду здесь блуждать в ночи»; «Серой белкой прыгну на ольху, Ласочкой пугливой пробегу, Лебедью тебя я стану звать»; «То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует»; «Птицей прилечу Через мрак и смерть к его покою».
Адвербиальные метафоры не содержат прямого сравнения. Метафорический перенос в этом случае обладает дополнительной функцией уточнения характера протекания предикативного действия. При употреблении адвербиальных метафорических конструкций внимание концентрируется на предикативном признаке (упал камнем – упал быстро), в то время как основу сравнительных оборотов речи составляет сходство между основным и вспомогательным субъектами (упал, как камень – упал так же, как падает камень).
Метафорические конструкции с наречиями, мотивированными существительными в творительном падеже, в текстах ориентированы на характеристику одушевленных и неодушевленных предметов – в отличие от генитивных структур, которые используются преимущественно для описания объектов предметного мира. В функциональном отношении адвербиальные конструкции предназначены для описания признака действия в динамике развития этого действия, в то время как генитивные структуры указывают на статичный характер признака. Сравните: серп луны и «Луна холодеет полтиной» (Б.Пастернак). В генитивном словосочетании процесс наименования включает в себя признаковый аспект, в предложении с адвербиальными конструкциями метафорический перенос используется не для прямой характеристики предмета, а для уточнения присущего ему предикативного признака. Обратная трансформация: * Луна холодеет серпом или * полтина Луны – затруднительна. Не предназначена для трансформации в генитивную структуру адвербиальная конструкция в предложении «В черную пасть подвального хода гимназии змеёй втянулся строй» (М.Булгаков). Метафорическое употребление лексемы змея в сопоставлении с порядком построения и характером движения группы военных служит для характеристики предикативного динамического признака.
Не образуют разновидностей с существительным-метафорой в родительном падеже субстантивные метафорические конструкции типа нос картошкой, ноги циркулем, так как в них выражается постоянный, не изменяющийся во времени признак.
Если метафорический образ способен к выражению и динамического, и статического проявления признака (например, в случае, когда движение характеризуется по внешней форме его проявления), возможно параллельное существование генитивных структур и конструкций с наречиями, мотивированными существительными в творительном падеже: «Снег падает хлопьями» – Хлопья снега лежат на деревьях; «Фонари горят бусинами» (М.Булгаков) – Бусины фонарей выстроились в ряд, освещая нам дорогу; «Давно уже незнакомое чувство волной хлынуло в его душу» (Ф.Достоевский) – Волна чувств переполняла его сердце.
Метафорические конструкции с наречиями, мотивированными существительными в творительном падеже, не имеют прямого соотношения с основным субъектом метафорического переноса, но они являются важным характеризующим элементом его действий или отдельных структурных составляющих, так как способствуют формированию у адресата речи позитивных или негативных представлений о предмете сообщения. Удаленность метафорического образа от основного предмета сообщения предопределило определенную ограниченность употребления этой разновидности метафорического переноса. В разговорном языке сложилась устойчивая группа адвербиальных метафорических конструкций, которая в отличие от других синтаксических вариантов реализации метафорических значений практически не пополняется за счет вновь создаваемых структур.
