Основные характеристики некоммерческих организаций Калужской области: от описания к пониманию

Время создания. Калужские НКО весьма разнообразны по своим характеристикам. Среди опрошенных организаций 29% были созданы ещё в советское время, но подавляющее большинство – 71% - появились на свет в постсоветскую эпоху, в основном в период между 1993 и 2006 гг. Причём пик создания НКО в области пришёлся на вторую половину 90-х годов. Это можно объяснить ещё не опавшей волной «горбачёвско-ельцинской» демократизации и довольно щедрой зарубежной финансовой подпиткой, оказанной в то время зарождающемуся российскому третьему сектору.

Локализация. Из отмеченной выше пропорции (29% «советских» - 71% «постсоветских» НКО) вытекает ещё одна характерная черта калужского третьего сектора: большая часть НКО стали изначально создаваться как локальные - городские, районные, областные. В СССР же общественные организации, как правило, действовали во всесоюзном масштабе, имея центральные органы в Москве и региональные в республиках и областях. Хотя ряд всероссийских организаций, основанных большей частью в советское время, имеют свои отделения в нашей области, однако современная гражданская активность калужан порождена, как правило, местными проблемами и желаниями и не выходит за пределы местных сообществ.

Членство. Тенденция к л окализации пространства существования калужских НКО не могла не отразится на их величине, численности членов. С этой точки зрения различие между советскими и постсоветскими организациями статистически значимо. В организациях, появившихся в советское время (профсоюзы, советы ветеранов войны и труда и т.п.) и формально и реально больше членов, чем в новых НКО. Организации-«ветераны» обладают унаследованной от СССР разветвлённой организационной структурой, более мощной материальной базой (хотя она значительно пострадала в ходе приватизации). Постсоветские «новобранцы» локальны по месту действия и небольшие по численности. В аномичном обществе, когда люди замкнуты в скорлупу собственного эгоизма, каковым сегодня является Россия, вновь создаваемые НКО не могут привлечь в свои ряды большое количество членов. Впрочем, зачастую они и не ставят перед собой такую цель, руководствуясь известным ленинским лозунгом «Лучше меньше да лучше», тогда как в советские времена у общественных организаций существовал план по увеличению численности.

Институционализация «третьего сектора». Рекрутирование членов. Выше отмечено, что подавляющее большинство калужских НКО – 71% - появились на свет в постсоветскую эпоху. Прежде всего, в ходе «НКО-низации» разрозненных общественных движений и неформальных «тусовок» перестроечных времён: они превратились в более организованные и специализированные социальные образования в 90-е гг. А поскольку в это время пошла на спад массовая волна демократической активности, то членство во вновь появляющихся общественных структурах сократилось. Институционализации «третьего сектора» Калужской области благоприятствовало формирование общероссийской законодательной базы, регулирующей гражданскую активность. Были приняты законы «Об общественных объединениях», «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях», «О некоммерческих организациях». В 2006 г. приняты поправки к закону об общетвенных объединениях, серьёзно повлиявших на жизнь НКО, прежде всего на условия зарубежного финансирования.

Анализ государственной статистики и правовой базы даёт первичное представление об институционализации «третьего сектора» Калужской области, но её специфика улавливается более тонкими методами социологического исследования, позволяющими выявить связи между НКО и неформальными социальными сетями. Как известно, в отличие от Запада, в России досоветской, советской (а теперь и постсоветской) очень сильны и социально значимы личные связи. На языке социологии это означает доминирование частных социальных сетей по сравнению с публичными (см. Диаграмму 7 на стр.25). Нарекрутирование членов калужских НКО в последние десять лет определяющее влияние оказывают частные социальные сети. К частным каналам рекрутирования относят личные и служебные контакты, к публичным – СМИ, публичные мероприятия, Интернет. Основной стратегией рекрутирования новых членов в обследованным нами калужских НКО было лично-доверительное общение: друзья, знакомые, родственники, знакомые первых, вторых и третьих (38%). Вторичная стратегия – служебные контакты (33%) и проведение публичных мероприятий (16%). В 25 % организаций утверждали, что специально они не ищут новых членов, но не отказываются от услуг добровольцев. В целом картина рекрутирования выглядит так.

Личные контакты оказались самой распространённой стратегией рекрутирования новых членов. Чаще всего это означало общение с друзьями, знакомыми и родственниками – на них полагались 38% новобранцев НКО. Публичные каналы менее значимы, хотя руководители НКО отмечали, что новые люди довольно часто приходят к ним в ходе и сразу после различных мероприятий. Экологические организации Калуги и Обнинска почти полностью выстраиваются людьми, знающими друг друга лично или профессионально.

Итак, малочисленность постсоветских общественных организаций и рекрутирование новых членов преимущественно через частные каналы указывают на то, что они часто создаются вокруг личных связей и неформальных сетей общения. Поэтому важнейшей характеристикой большинства калужских НКО является то, что они становятся институционализацией социальных сетей непосредственного общения, его продолжением, формой. Существуют определённые стимулы для превращения социальной сети в юридически зарегистрированную организацию. Во-первых, это возможность конвертировать социальный капитал в экономический, поскольку официальный статус открывает потенциальный доступ к государственному и зарубежному финансированию. Во-вторых, государственная регистрация может даже способствовать накоплению культурного капитала через доступ к различным тренинговым программам.

Неформальные связи были неотъемлемой частью социальных практик советских людей. Они продолжают функционировать как один из механизмов рекрутирования новых членов НКО среди граждан современной России.

Диаграмма 7

Гендерный аспект: «женское лицо» калужского третьего сектора. На гендерную особенность НКО нас заставили обратить внимание личные наблюдения: беседуя с руководителями общественных организаций – в основном мужчинами, мы заметили, что персонал – в основном женщины. Точной статистики половой структуры калужских НКО не существует. Поэтому руководителям НКО было предложено оценить доли мужчин и женщин в своих организациях по троичной схеме: «мужчин больше», «женщин больше», «мужчин и женщин поровну». Анализ ответов показал, что слово «калужанки» не случайно рифмуется с понятием «гражданки»: женщины чаще мужчин работают в НКО. Они численно преобладают в 58% организаций, попавших в наше гендерное обследование. Мужчины доминировали в 31% НКО. Соответственно, только в 11% организаций, по мнению руководителей, наблюдался половой баланс.

Гендерный подход по-новому структурирует калужские НКО, так как мужчины и женщины доминируют в разных типах общественный организаций. Женщины составляют подавляющее большинство в НКО в сферах социальной защиты, здравоохранения, образования, культуры, экологии. Более того, не только в целом, но фактически ни в одной НКО данной специализации не было отмечено численного преобладания мужчин. Но они преобладали в руководстве, т.е. общая для калужских НКО тенденция проявлялась и в данном сегменте третьего сектора. Здесь мы сталкиваемся с зеркальным отражением гендерного разделения труда, сложившегося на калужском рынке труда. А вот в военно-патриотических, спортивных, охотничье-рыболовных организациях царит настоящий патриархат. Организации, в которых доли мужчин и женщин примерно равны, действуют в основном в сферах досуга, образования и культуры.

Профессионализация. Уточним понятия, ибо словосочетание «профессионал-общественник» отдаёт бюрократическим абсурдом и вызывает иронию. Под профессионализмом НКО нами понимается такое их состояние, которое замеряется двумя чёткими индикаторами: собственный офис и оплата труда своих сотрудников. Из нашей выборки 28% НКО отвечали этим условиям, т.е. были профессиональными; 36% организаций не имели офиса и не оплачивали труд своих сотрудников, образуя непрофессиональный сегмент третьего сектора. 26% организаций имели «место встречи», но не оплачивали труд своих членов, а 10% НКО оплачивали работу своих сотрудников (хотя бы эпизодически), но не имели своего офиса.

Приведённые выше цифры достаточно интересны, ибо вводят нас внутрь, в «кухню» НКО, однако они не отменяют общеизвестного факта: калужские общественные организации, как и по всей России, опираются на труд добровольцев, которых всё чаще называют на западный манер волонтёрами. Почти в двух третях (59%) обследованных организаций утверждали, что не в состоянии платить никому из своих сотрудников, а в 72% организаций сказали, что могут платить зарплату 3-8 человекам (руководитель, бухгалтер, ведущие специалисты), но небольшую и нерегулярно. Экономическое обоснование преобладания женщин в НКО сами их члены часто объясняли тем, что «здесь не заработаешь». Наиболее внятно и репрезентативно эту позицию объяснила одна женщина-руководитель НКО, функционирующей в области соцзащиты и заботы о матери и ребёнке: «Больших денег здесь не заработаешь, мужчины к нам не идут, а те, кто приходят, часто уходят, говоря, что им надо семью кормить».

Несмотря на то, что общественная работа не является важным источником повышения благосостояния в виде зарплаты, она может дать экономический капитал в другой форме. Например, через доступ к таким вполне материальным благам как персональный компьютер, Интернет, поездки за границу (в НКО, имеющих гранты западных благотворительных фондов). Кроме того, деятельность в НКО может увеличить культурный капитал – через участие в обучающих программах по компьютерной грамотности, иностранному языку и т.п. Подобный культурный капитал, приобретённый в НКО, позднее может быть конвертирован в полноценный экономический капитал на рынке труда.

Однако сделаем важное уточнение в связи с тенденцией к профессионализации калужских НКО. Она не просматривается равномерно по территории области. Выделяются два пика профессионализации: Обнинск, а за ним Калуга; районы – аутсайдеры данного процесса. Просматривается связь финансирования и профессионализации НКО: чем надёжнее и обильнее источник финансирования, тем отчётливей профессионализация деятельности. А если речь идёт о зарубежном финансировании, то данная связь становится обязательной, ибо иностранные доноры предпочитают иметь дело с профессионализированными структурами, а не «общественниками по случаю».

Эскиз социального портрета руководителей. Наше исследование не было «заточено» на изучение руководителей калужских НКО, однако полученная информация позволяет дать их эскизный социальный портрет, включающий пол и возраст.

Мужчины составляют 56 % руководителей, а женщины – 44 % (эти данные легко получить из официального перечня зарегистрированных НКО). Таким образом, хотя женщины составляют костяк членов НКО, больше и чаще мужчин реально участвуют в работе НКО, но именно мужчины составляют большинство руководителей НКО. Калужская область в этом отношении не оригинальна. Гендерные практики России раньше и сейчас базируются на стереотипе, связывающем лидерство с маскулинностью. Поэтому социально-политические организации у нас, как правило, возглавляют мужчины, а женское участие доминирует, главным образом, на уровне рядовых членов.

Интернет-сегмент калужского третьего сектора. В Калужской области внедрена программа «Электронное правительство». Функционирует система электронного документооборота. Но для развития в области третьего сектора «электронной открытости» власти мало. В России расцвет неформальных сетевых СМИ, негосударственного, внемедийного горизонтального общения – различных форумов, ЖЖ и т.п. Так создаётся среда, устойчивая к влиянию централизованных СМИ.

Многие калужские НКО имеют свои Интернет-сайты, есть несколько форумов и иных электронных площадок для сетевого общения. Вот, например, тематика достаточно посещаемого «Калужского форума»: Помощь детям из неблагополучных семей; Воронтёры-детям; Развод на деньги по-Калужски; Забастовка в Калуге; Опять проблемы с водой; Тема ТаКси; Электронное правительство в Калуге; Загран. Паспорт; Калужский водоканал; Прописка для переселенцев; Чёрный и белый списки Калужского МЧС. Насколько правомерно?; Забота властей Калуги; Калужское ЖКХ; МУП Калужский троллейбус – какая прибыль? (сохранена грамматическая стилистика оригинала).

Анализ тематики, стилистики и позиционирования «афтаров» интернет-высказываний приводит к следующей констатации. Калужские посетители Интернет-сайтов не ассоциируют себя с какими-то конкретными НКО либо с третьим сектором в целом. Соответственно, и к такому понятию как гражданская ответственность отношение весьма легкомысленное: размашистая критика, безапелляционность, нелогичность обобщений. Выше отмечалось, что восприятие массовым сознанием третьего сектора бессистемно-противоречиво. То же самое можно сказать и о продвинутых обитателях сети. Их сетевое позиционирование определяется не чётко осознанной принадлежностью к третьему сектору, а стремлением к самопрезентации. Очень часто - в форме эпатажа.

Впрочем, при явных недостатках у сетевых СМИ есть и достоинства. В непривычных для большинства общества формах они проводят коллективную деконструкцию информационного пространства, создаваемого местной властью и подконтрольными ей СМИ. Внешне какая-то несерьёзная игра. Но, по сути, это отказ от потребительского отношения к культуре. В данном виде общения культура – не товар, навязанный властью для пассивного потребления («пипл хавает»), а культура самого микросообщества, которую оно творит для себя, обустраивая свою среду существования. Может быть, сетевое общение – это социокультурный процесс, который по-новому формирует способности граждан к самоорганизации и самоуправлению. Поэтому, может быть, калужский Интернет–сегмент стратегически готовитформирование третьего сектора.

Финансирование. Нехватка финансовых средств – сложный и любопытный феномен. Безусловно, это реальная и если не главная, то одна из основных проблем, препятствующих развитию калужских НКО, которая обострилась в связи с мировым финансовым кризисом. Но одновременно это постоянный информационный фон, сопровождающий деятельность НКО с 90-х гг. Это море жалоб на бедность и просьб о помощи зачастую позволяет ленивым и неумелым продолжить существование в статусе НКО, а хитроумным и корыстным пополнять собственный доход.

Наиболее достоверной информацией об источниках финансирования НКО располагают государственные налоговые органы. Но и они не могут отследить все каналы материальной поддержки третьего сектора. Речь идёт не о криминале, а о столь распространённых в России неформальных связях, не учитываемых официальной отчётностью, например, когда предприниматели, среди которых есть весьма достойные люди, оплачивают телефонные счета общественников, выделяют в своём офисе компьютер, комнатку для работы и т.п.

Финансы – традиционно закрытая тема в современной России, в том числе и для НКО. Рядовые члены чаще всего об этом мало что знают, а руководители на соответствующие вопросы отвечают неохотно, уклончиво, общо. Поэтому приводимая ниже информация вряд ли является окончательной истиной, т. к. получена социологическими методами, а не взята у налоговиков и правоохранителей. Однако, учитывая сказанное выше, можно считать, что у данного источника есть и плюсы и минусы.

Для калужских НКО, как и для всего российского третьего сектора, основным источником доходов являются разнообразные безвозмездные взносы и пожертвования. По нашей оценке данные поступления составляют 75-80% бюджета НКО. Более детально картина выглядит следующим образом.

В прессе много разговоров о финансовой помощи российским НКО со стороны западных фондов, особенно правозащитникам и экологам. Но лишь 8% калужских НКО сказали, что получают средства от зарубежных доноров, причём 92% получателей находятся в Обнинске и Калуге. Здесь можно усмотреть некую закономерность: зарубежная финансовая поддержка российским НКО в последние годы пошла на убыль, оседает в Москве у «профессиональных» получателей иностранных грантов, а до калужской провинции практически не доходит. Разговоры на тему «местные НКО – агенты иностранного влияния» - следствие незнания или желания половить рыбку в мутной воде.

Вольно или невольно, но калужские НКО вынуждены осваивать российские источники финансирования. Приведённые в диаграмме данные интересно сравнить с зарубежной информацией. Так, в США бюджет НКО складывается следующим образом (данные за 90-е гг.): плата за услуги и консультации – 38%, частные пожертвования – 27%, правительственное финансирование – 26%, доходы от вкладов и инвестиций – 5%.[3].

Диаграмма 8

НКО, действующие по принципу «не носить все яйца в одной корзине», получают хорошую экономическую устойчивость. Но важнее для областных НКО, пожалуй, другое. Разнообразие источников – бюджетные средства, деньги спонсоров, своя коммерческая деятельность, гранты различных фондов – дают возможность маневрирования, чтобы избежать давления со стороны какого-то одного донора. Это повышает статус НКО как основы именно гражданского общества, отстаивающего интересы всех граждан сразу и каждого в отдельности.

Но из диаграммы видно, что до этого состояния далеко. В действительности ситуация довольно драматична. На вопрос «Есть ли у Вашей организации стабильный источник дохода?» 73% респондентов ответили «Нет». Причём, чем дальне от городов и северных районов области, тем сложнее с постоянным источником дохода. Именно из глубинки пришёл самый любопытный ответ, суть которого: «Постоянный источник дохода есть, но он столь мал, что на деятельность организации не оказывает никакого влияния».

В том, что большинство областных НКО стабильного и постоянного источника доходов не имеют, можно увидеть не только драму, но и возможности развития. Финансовая нестабильность – при высоком качестве персонала – заставляет организации быть более предприимчивыми, организационно мобильными и тактически гибкими.

Диаграмма 9

Нам удалось установить некоторые особенности географии областных НКО в зависимости от источников финансирования. Как сказано выше, получатели иностранных грантов находятся в основном в Обнинске и Калуге. А вот организаций, живущих за счёт членских взносов больше всего в Думиническом, Жиздринском, Хвастовическом и Ульяновском районах. Города отличаются от сельской местности большим количеством НКО, получающих средства за счёт коммерческой деятельности. Везде много получателей бюджетных средств.

Просматриваются некоторые связи между источником финансирования и видом деятельности. Бюджетные средства могут предоставляться для многих видов деятельности НКО, но больше всего их получают те, кто работает с молодёжью и в области организации досуга. Деньги предпринимателей в основном расходуются на социальную защиту самых уязвимых слоёв: детей-сирот, инвалидов, ветеранов, многодетных семей. Довольно охотно калужский бизнес спонсирует спорт. Членские взносы являются основной статьёй дохода профсоюзов, а также в сфере содействия развитию предпринимательства. Зарубежные средства практически целиком идут на поддержание и развитие инфраструктуры самого третьего сектора: обучение персонала, информационная поддержка, правовая защита и т.п.

Интересная тема – благотворительность населения глазами НКО. Её объём растёт, но не секрет, что граждане готовы жертвовать свои средства прежде всего на социальную помощь самым уязвимым слоям и стремятся передавать вещи, продукты, деньги напрямую в больницы, детские дома, дома престарелых, а не в специализирующиеся на подобной работе НКО. Рост доверия населения к третьему сектору - потенциальный источник увеличения доходов НКО.

Поскольку данный Доклад в работе областной Общественной палаты первый, а объять необъятное нельзя, то вопросы динамики, изменения во времени деятельности НКО не рассматривается нами специально, а только попутно. Практически все наши респонденты - руководители и/или активисты НКО – заявили, что за последние 2-3 года финансово-экономическая основа работы НКО претерпела существенные изменения. Причинно-следственная цепочка, по их мнению, такова. С 2006 г., когда вступили в силу поправки к Закону об общественных объединениях, деятельность иностранных НКО на территории России оказалась осложнена: увеличена отчётность, усилен контроль и т.д. Российский бизнес интерпретировал это как выдавливание государством зарубежных НКО и решил подождать и посмотреть, свернув или заморозив поддержку НКО. Но государство в это же время увеличило финансирование НКО. По неискоренимой российской традиции значительная часть бюджетных средств досталась «своим» НКО. Но в целом власти действовали вполне цивилизовано: деньги не раздавались уравнительно или тем, кто громче просит; они распределялись в виде муниципального заказа, областного гранта, работ на возмездной основе через конкурс. Среди НКО оказалось много обиженных. Как им кажется, несправедливо.

Итак, на сегодняшний день основной финансовый источник калужских НКО – государство, власть (сюда мы включаем поддержку федеральных, областных и муниципальных органов). При этом руководители НКО (90%) желают немедленного увеличения финансирования или иной материальной помощи (помещение, транспорт и т.п.) со стороны государства. Только 10% сомневается или колеблется. Что касается представителей власти, то соответствующий опрос мы не проводили, но косвенная информация свидетельствует, что более 50% из них, по разным мотивам, тоже не против финансовой поддержки НКО. Опрос населения показал, что калужане, не так дружно как руководители НКО, но довольно массово (69% опрошенных) также считают, что власть должна материально помогать областным НКО. Есть важный нюанс: ещё больше – 78% калужан - желают увеличения финансирования НКО со стороны бизнеса, в то время как руководители НКО более скептически оценивают перспективы этого канала финансирования. Однако закон «Кто плати, тот и заказывает музыку» никто не отменял. Здесь мы вступаем в проблемное ядро функционирования и развития калужского третьего сектора.

Сотрудничество с другими организациями. Если тяготение НКО к государству по финансовым соображениям понятно и неизбежно, то чтобы уточнить его роль в жизни НКО мы задали руководителям вопрос о трёх партнёрах их организаций, с которыми у них самые интенсивные и/или важные контакты.

Из Диаграммы 10 (см. стр. 32) следует, что контактное поле калужских НКО почти не выходит за пределы области, соответственно масштаб деятельности ограничивается городом, районом или ещё более мелкой территориальной единицей. Формальные коллеги по третьему сектору вовсе не являются реальными партнёрами НКО, занимая незначительное место по важности контактов.

По данному критерию несомненны лидирующие позиции органов власти. Причём органы исполнительной власти городов (районов) и области оказались самыми значительными партнёрами НКО. Следующий по значимости партнёр - бизнес и церковь. Контакты с политическими партиями не являются приоритетом для НКО. Практически отсутствуют контакты с профсоюзами – те сами не стремятся устанавливать горизонтальные отношения с НКО, предпочитая, ещё с советских времён, налаживать вертикальные связи с государством. Лишь 11% НКО указали на сотрудничество с иностранными благотворительными фондами.

Выводы, к которым мы приходим в процессе анализа различных аспектов деятельности НКО, складываясь, вводят нас в проблемное ядро функционирования и развития калужского третьего сектора.

Диаграмма 10