Эмпирические методы в социальной культурологии I

••(

С 20-х гг. нашего века одним из ведущих направ­лений развития социологии стал эмпиризм. Под эмпи­рической социологией принято понимать исследования, связанные со сбором и анализом конкретных социаль­ных фактов, использованием специальных методов оп­роса, социологического наблюдения, эксперимента, ста­тистической обработки данных и т.д. Развитие эмпи­ризма происходило под влиянием успеха экономической науки и социальной статистики и диктовалось разочрованием в отвлеченном теоретизировании, характерном для социальной философии, и идеологических постро­ениях, ущербность которых усматривалась в том, что они отягощены моралью, подвержены приблизительным, политизированным оценкам и поэтому лишены объек­тивности. Переходя в партийную пропаганду и “кри­тический журнализма, эта идеология создает впечатле­ние понимания, основанного на упорядоченном знании и широком охвате различных сторон социальной дей­ствительности. Идеологическая предвзятость или гума­нитарная размытость таких построений приводит к тому, что часто используемые в общественной мысли понятия (“прогресс”, “цивилизация”, “культурные ценности”, “подлинная культура”, “права человека”, “право наций на самоопределение” и т.д.) оказываются связанными с идейно-политическими ориентациями и не способст­вуют объективному пониманию социальных или куль­турных процессов.

Однако уже на ранних этапах стал обнаруживаться присущий эмпиризму недостаток, заключавшийся в не­избежной разрозненности эмпирических данных. Кон­кретность точных исследований могла обеспечить впол­не надежную информацию о каком-то аспекте соци­ального поведения, например, об общении в рамках ло­кальной группы или производственной бригады, о вос­приятии моды или направления в искусстве, о посе­щаемости кинотеатров, музеев, дискотек и т.д. Выве­дение общей картины отношений или художественной жизни на основе эмпиризма оказалось невозможным.

Сужение горизонтов исследования и сосредоточение на конкретных обозреваемых данных лишало эти дан­ные аналитического значения при оценке более общих процессов. К тому же оказалось, что эти данные могут подвергаться разным истолкованиям в соответствии с программой, сформированной за рамками эмпиризма и отвечающей другим принципам.

В эмпирической социологии научность отождествля­ется с ценностной нейтральностью и с соответствием знаний объективным фактам, собранным с помощью спе­циальных методов — опросов, статистики, анкетирования, интервьюирования и т.д. Успехи таких дисциплин, как 76

моральная статистика (данные о моральном состоянии населения), контент-анализ, социолингвистика и т.п., также способствовали внедрению эмпирических методов в культурологические исследования.

Суровую критику эмпиризма в применении к мо­ральным и нормативным факторам дал Р.Миллс. По его мнению, сам объект конкретного исследования не­редко конструируется искусственно, оказывается специ­ально подобранным, чтобы дать соответствующие ре­зультаты. Нередко тщательно разрабатываемые мето­дики дают скудные результаты. Так, нравственный или политический выбор (при голосовании) может оказать­ся немотивированным в силу того, что субъект дейст­вовал по привычке, без особого смысла, не придавая особенного значения своему поступку или голосованию. Изучение морального облика солдата разочарует вся­кого, кто захочет понять, почему было возможно вы­игрывать битвы с людьми такой “низкой морали”. Вся­кие более или менее серьезные вопросы оказываются за пределами эмпиризма, так как уводят мысль в не­прочную область “спекуляций”. Поэтому отвлеченный эмпиризм, не состыкованный с детально разработанной общей теорией, не может разрешать значимых проблем и служит лишь подспорьем в процедурах, поддающихся статистической обработке.

По мнению Р. Миллса, абстрактный эмпиризм ис­ключает исследование основных социальных человечес­ких проблем. Человек, который захотел бы понять эти проблемы, обратился бы к другим теоретическим под­ходам.

В ответ на эту критику сторонники эмпирической социологии склонны усиливать призывы к “всеобъем­лющим исследованиям”, которые следует “собрать вме­сте” и получить, наконец, “репрезентативные результа­ты”. Однако такого рода исследования обходятся слишком дорого, и попытка их расширения доступна только крупным корпорациям или правительственным органам.

Благодаря работам таких крупнейших социологов XX в., как П. Сорокин, Т. Парсонс, Р. Мертон, удалось в ряде отношений сблизить теорию и эмпирические достижения. Теория стала более дифференцированной, в ее составе возникло деление на общую социологию и специальные теории среднего уровня, такие, как си стемы знаний и методика изучения отдельных областей и явлений общественной жизни: социология города, де­ревни, труда, семьи, молодежи, массовых коммуникаций и т.д.

В свою очередь, эмпирическая социология значитель­но продвинулась в своей способности создавать ис­следовательские программы, способствующие концептуа

лизации изучаемых явлений на основе отработанных фактических данных.

Итак, как мы видели, потребовалась огромная работа мыслителей различных направлений и школ, чтобы рас­крыть разные стороны функционирования культуры в системе социальной регуляции. Всякие попытки претен­довать на монополию или даже выход за допустимые рамки, оправданные для определенной концепции, чре­ваты утратой реального объекта исследований и пре­вращаются в идеологические построения. Соперничество разных типов социологического знания, не допускающее исключающего подхода, а предполагающее их взаимо­дополнение, оказалось полезным как для социологии, так и для культурологии. Выросли дифференцирован-ность, углубленность и точность общей теории, разде­лившейся на различные теории среднего уровня и спе­циальные подходы. Вместе с тем возросла теоретиче­ская обоснованность исторических описаний, герменев­тического понимания и эмпиризма, усилилась степень теоретичности гуманитарных исследований культуры.

ЧАСТЬ II