Повестка дня, или Чего мы не знаем?

Едва ли целесообразно разбирать меру исследованности конкретных событий или этапов истории России. Социологу важен весь релевантный исторический материал для анализа современности, сравнения тенденций, специфических для России и характерных для других стран, проверки "больших" теорий. Между тем, в последние годы по отечественной истории относительно мало исследований второй половины XX в.; робко ставятся общие вопросы исторического процесса в России.

Социологическая актуальность нашего прошлого очевидна. Мало исследованными, полными парадоксов остаются институты - опоры советского строя, активные и теперь - в измененных видах. Это партия, не противодействовавшая собственному запрету. Силовые ведомства, вначале ключевые в реализации установки на мировую революцию, затем стали ключевыми по доле расходов и во все большей, но неясной мере, по влиянию в политике: не исследованы их "интеракции". Не выяснены эволюция института "союзная республика" (специально - РСФСР, ключевого звена Союза). Парадокс института "колхоз": насильно, казалось, навязанный, всеми проклятый, он устоял, даже в Украине, особенно пострадавшей во время голода 30-х гг. Коминтерн - орган мировой революции, вырождается в малозначимый инструмент советской внешней и военной политики, сохранившись как миф о мировом революционном процессе.

Среди социальных проблем слабо проанализирована урбанизация с ее ощутимыми сейчас последствиями. Рабочие, в массе вчерашние крестьяне, резерв и опора партии, не поддержали в августе 1991 г. КПСС: крестьянство стало основой "красного пояса". Дискутируемая проблема современной элиты требует уточнить исходный материал советского времени: "новый класс", "номенклатура", "бюрократия". Истоки гендерных пли этносоциологических проблем, характер и особенности (типология) этноконфликтов частью уходят в советский период. Динамика девиантного поведения, криминальности и коррупции частично коренится в повседневном бесправии, низком правосознании, грубых нарушениях законности и смыкании частника ("прото-бизнесмена") с криминалом в "тюремных университетах". Попутно подчеркнем, что проблемы преступности и коррупции в современной России понять без историко-социологического знания трудно. Ситуацию здесь часто сравнивают со средневековьем. И в этом сравнении истины больше, чем подозревают говорящие об этом. Как показывает анализ феномена силового предпринимательства, (см. статью В.В. Волкова в № 1 за 1999 г. нашего журнала), круг задач создания рыночной экономики, который стоит сейчас перед Россией, должен был решаться в средние века. Поскольку они не были решены, их решать приходится - с сопровождающими начальный период становления рынка явлениями.

Среди историко-социологических проблем экономической сферы важен вопрос вознаграждения за труд. Функция зарплаты в России и СССР была деформирована: работник не получал регламентированной и понятной части созданной стоимости. "Жалованное" сверху в сознании и поведении работника не связывалось с количеством и качеством труда, подрывая трудовую мотивацию, отношение к труду, трудовую мораль, обратной стороной стала популярная ныне "халява". Вероятно, в массовом сознании предприимчивость, интенсивный труд наталкиваются на укоренившийся ментальный барьер отсутствия связи качественного личного труда с вознаграждением и уровнем жизни. В духовной сфере (наряду с последствиями войн и лишений) не изучены метаморфозы патриотизма, его взаимодействие с национальным, этническим, интернациональным. Даже не поставлены как предмет исследования человеческие последствия и аспекты Великой Отечественной войны, потерь и лишений, — массовое одиночество женщин, сиротство, безрадостное существование пожилых, переживших утрату детей.

Это некоторые вопросы из сферы "что?". Что касается "как?" и "почему?", предстоит посмотреть на историю СССР в компаративном плане (применимы они или нет) ряда социологических, обществоведческих теорий. Структурно-функциональный анализ советской системы властвования вероятно, подтвердит малую применимость формул Парсонса к процессам перемен. Взгляды Дюркгейма на интеграцию и солидарность в индустриальном обществе в определенных пределах плодотворны и в применении к судьбе советской системы. Коммуникационная теория общества и власти (Н. Луман и др.) может обнаружить отсутствие в СССР ключевого элемента современной жизнеспособной политической системы. Разрывы "коммуникации" между властью и народом, обществом, интеллигенцией, случавшиеся в уходящем столетии, несут и более общий урок. Тип взаимоотношений общества и государства в России пора менять, он не может сохраняться прежним. Власть, в соответствии с Конституцией РФ и по природе - публичный институт, институт общества. Может быть, это главный социологический урок социальной, политической, военной, экономической, духовной и иной истории страны в XX в. Наконец, на это указывают некоторые публикации социологов о грядущих глобальных переменах, возможно, актуальными в обновленном виде будут идеи социализма, интернационализма.

В несколько ином ракурсе проблемы ИС возвращают современника к тем классикам социологии, кто ратовал за сближение истории и социологии. Между социологией н историей существует некая диалектическая взаимосвязь: многообразие подходов к ИC, возможностей ее использования связано с конкретным пониманием социологии как науки. "Разным социологиям" соответствует разная ИС. Возможно, специализация. дифференциация научных дисциплин уходит в прошлое: информационная революция делает сбор эмпирических данных на порядок доступнее, чем сейчас; взаимоотношения некоторых общественных дисциплин могут перейти в плоскость формирования "социальной науки" о прошлом, настоящем, будущем общества.

Заключение

Историческая социология России прошлого позволяет выйти на более глубокие пласты современных проблем. Так. Октябрь 1917 года (казалось бы, какой период нашей истории исследован лучше?) можно считать попыткой большевистских лидеров "забежать" вперед (см. статью А.П. Бутенко в № 6 за 1999 г. нашего журнала) при отсутствии предпосылок социализма. Но "забегание" могло стать и результатом просчета в отношении мировой (европейской) революции, или уже начинавшуюся европейскую революцию (Германия) остановил эффект (среди других факторов опыта социалистической революции в России, оттолкнув пролетариат Европы от по пытки взятия власти.

Революции 1917 г. могли быть также проявлением глубинного фактора российской истории XX века: стремление низов (подавляющего большинства) к выживанию В статье А.В. Посадского "Диалектика общинного и индивидуального на пределе экстенсивного развития" (Социолог. исслед. 2000, № 4) этот мотив показан как доминанта сознания и поведения крестьян Саратовщины (представительной для крестьян Европейской России) после реформы 1861 г. Не был решен продовольственный вопрос [20]. Инстинкт выживания был усилен опытом окопников мировой войны (решающий фактор революций 1917 г.). Война поражала масштабами миллионных жертв. Низы крупных городов также встали перед проблемой выживания - голода (очереди за хлебом - "локус" движения за свержение царизма).

Но 1917 годом этот вопрос не ограничивается. Установку россиян на выживание укрепили: гражданская война (с интервенцией), последствия насильственной коллективизации, репрессии. Великая Отечественная война, послевоенный голод. Сколько написано историками о Великой Отечественной войне? Лишь сейчас складывается консенсус о числе людских потерь в эту войну: 26- 29 млн. (См. статью Л.Л. Рыбаковского в данном номере журнала). Но кто исследовал психологическое воздействие войны, ее последствий, воздействия на социальные слои и группы населения СССР - женщин, детей, фронтовиков, стариков и т.д.? Даже социально-демографический состав этих миллионов погибших пока неизвестен. "Холодная война", угроза ядерной катастрофы, Карибский кризис, противостояние с НАТО, "Афган" и Чечня способствовали поддержанию инстинкта выживания (знаменитое: "лишь бы не было войны"). Выживание как доминанта истории России в XX веке. запечатленная в менталитете, и сейчас удивляет аналитиков. Способность россиян не роптать в годы "реформ", их социальный оптимизм, традиция веры в "лучшее завтра" подчеркнуты в статье С.Ф. Гребениченко "Куда и почему идет Россия?" (Социол. исслед. 1999, № 7. С. 35).

Как фактор перехода на путь "устойчивого развития" такой менталитет, можно утверждать, содержит элементы будущего и России, и регионов, где выживание или давнее прошлое (Европа, Северная Америка, Япония, Австралия, Новая Зеландия) или обычная повседневность. Стремление к выживанию, можно утверждать, сродни солидарности. Оно уходит в первобытное (примордиалистское) сознание (даже подсознание) людей. Это обстоятельство, заметим, указывает на близость социологии к "метафизике" бытия, в том смысле, о котором писал в нашем журнале украинский исследователь творчества Ф.М. Достоевского (№ 4 за 2000 год). Социологам многое можно обсуждать в предмете своей дисциплины - "человек живой", его жизнь. Социологическая наука, не раз писал главный редактор журнала "Социологические исследования" Ж.Т. Тощенко (напр., Социол. исслед. 2000, № 2) - это социология жизни. Выделенный мной аспект ИС говорит в пользу такого взгляда на социологическое знание.

 

 

Список используемой литературы:

1) История социологии: http://cityref.ru/prosmotr/13211-740.htm

2) Социология: наука об обществе. Под общ. ред. проф. В.П.Андрущенко, проф. Н.И.Горлача.- Х.: 1997.- 687с.

3) Социология: Под ред. проф. В.Н. Лавриненко — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000. - 407 с.

4)Кравченко А.И. Социология: Учебник. - М.: Логос, 2000. - 382с.

5)Фролов С.С. Социология: Учеб. пособие. - М.: Гардарики, 2000. - 344с.

6) Некрасов А.И. Социология. – Х.: Одиссей, 2007. – 304с.

7) Радугин А.А., Радугин К.А. Социология. – М.: Центр, 2008. – 224с.

8) Афоризмы, изречения / Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В.И. – М.: Политиздат, 1987. – 541 с.

9) Марксистско-ленинская теория исторического процесса. Исторический процесс: целостность, единство и многообразие, формационные ступени / Ю.К. Плетников, В.А. Кутырев, Е.Н. Лысманкин и др. – М.: Наука, 1983.

10) История социологии: Учеб. пособие / Под ред. А.Н. Елсукова. – Минск: Высшая школа, 1997. – С. 188.

11) Тощенко Ж.Т. Социология. Общий курс. – М.: Юрайт-М, 2001. – С. 15., с.17, с.19

12) История социологии: Учеб. пособие / Под ред. А.Н. Елсукова. – Минск: Высшая школа, 1997. – С. 246 – 247.

13) Зборовский Т.Е., Орлов Г.П. Введение в социологию. - Екатеринбург, 1992. - С. 44 - 45.

14) Ключевский В.О. Русская история. Полный курс в трех книгах. Кн. 1. М., 1993. С. 5, 9. 15.

15) Афанасьев В.В. Историческая социология. Барнаул. 1995.

16) Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. М., РГГУ. В двух томах 1997. Т. 1; Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти (1945-1991). М., 1999. 736 с.; Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII-XX в.). В двух томах. СПб., 1999.