Христианские источники

Возможно христианские источники дадут нам более подробные и богатые сведенья о жизни и существовании помазанника Божьего.Ведь в евангелии содержаться вполне подробное описание его жизни и тех дел которые он совершил. Хотя мы же можем сделать вывод что  авторы книг не заботились об истине написанного.Они заботились о том эффекте который произведут на читателя.

                                                                            4      

Следует требует признать, что христианская историография для своего времени не представляет исключения. Иудейская религиозная литература поступала не лучше, и «языческие» мистические течения последних, столетий до Рождества Христова и первого столетия после него грешили тем же пороком. Легковерие публики, страсть к сенсации и  потребность опереться на что-то могущественное, сверхчеловечное,заражали всю литературу. И все  больше она покидала почву предания. Многочисленные доказательства этого мы находим в христианской и еврейской литературах. Что родственная христианству мистическая философия также склонялась к этому, показывает пример неопифагорейцев.

 «Неопифагорейцы хотели,— пишет Пфлейдерер,— чтобы их считали верными учениками старого самосского философа; чтобы выставить их учение как старопифагорейское, были произведены бесчисленные фальсификации сочинений, без всякого зазрения вкладывавших в уста Пифагора или Архита учения, на которых лежал несомненный отпечаток платоновского или аристотелевского происхождения».

То же сомое происходило и с древней христианской литературой. Поэтому эта литература представляет собой хаос.Распутывание которого до сих пор не дает нам конкретных результатов.До какой степени перекрещиваются и запутываются в настоящее время различные мнения о происхождении ранних христианских сочинений, показывает пример Апокалипсиса св. Иоанна.

Вот что пишет о нем Пфлейдерер:«Книга пророка Даниила принадлежит к самым старым откровениям и является образцом для всей этой литературы. А так как ключ к видениям Даниила был найден в событиях Иудейской войны при Антиохе Епифане, то вполне основательно сделан был вывод, что и Иоанновский Апокалипсис может быть объяснен из условий его времени. Так как мистическое число 666 в 13-й главе, 18-м стихе, было почти одновременно отнесено несколькими учеными (Бенари, Гитциг, Рейс) — на основании численного значения еврейских букв — к императору Нерону, то путем сравнения 13-й и 17-й глав пришли к заключению, что Апокалипсис составлен вскоре после смерти Нерона, в 68 г. после Р. X.»

Новый толчок к исследованию этой проблемы дан был в 1882 г. одним из учеников Вайцзекера, Даниэлем Фельтером, который пришел к заключению, что Апокалипсис представляет многократную переработку одного основного сочинения различными авторами в промежуток

времени от 66 до 110 г. (позже до 140 г.). По мнению Фишера, Апокалипсис являлся переработкой одного еврейского сочинения христианским редактором. Сабатье и Шен, наоборот, думают, что в христианское сочинение были вплетены иудейские элементы.

Вейланд отличает два еврейских первоисточника времен Нерона и Тита и христианскую редакцию при Траяне; Спитта нашел одно основное христианское сочинение, составленное в 60 г. после Р. X., два еврейских источника 63 и 40 гг. после Р. X. и христианского редактора при Траяне; Шмидт — три еврейских источника и двух христианских редакторов, а сам Фельтер в своем новом труде (1893 г.) нашел уже первичный Апокалипсис 62 г. и четыре редакции его при Тите, Домициане, Трояне и Адриане.

В результате этих противоречий люди не изучавшие эту проблему думали что нельзя прийти к какому-то конкретному выводу.

Даже сам Пфлейдерер в своих записях говорит нам что «ревностные исследования последних двух десятилетий» все-таки дали «определенный результат», но он не берет на себя смелость сказать это с уверенностью и употребляет слово «по-видимому».

 Если мы встречаем какие-то определенные заключение о христианской литературе тех времен,то почти все они несут отрицательный характер. Во многой литературе были обнаружены вставки и подделки.

                                                                          5

Многие произведения не принадлежали одному конкретному автору и даже могли не относиться в одному столетию. Установлено, наконец также и то, что ни одно из евангелий или других ранних христианских сочинений не принадлежит современникам Христа.

Самым старым евангелием считается теперь так называемое Евангелие от Марка, которое ни в коем случае не было составлено до разрушения Иерусалима, предсказание которого автор приписывает Иисусу. Это означает только, что автор писал свою книгу после разрушения.

Поэтому оно вряд ли было написано раньше, чем через пятьдесят лет после смерти Иисуса. Все, что Марк рассказывает, представляет собой полувековое легендное творчество. За Марком следует Лука, затем так называемый Матфей и последний из них, Иоанн. Чем дальше мы удаляемся от начала, тем больше чудес содержат евангелия. Уже Марк повествует о чудесах, но они еще очень несложны в сравнении с позднейшими. Так, например, воскрешение мертвых. У Марка Иисуса призывают к постели дочери Иаира, лежащей в последних конвульсиях. Все думали, что она уже мертва, но Иисус говорит: «Девица не умерла, но спит», и взял девицу за руки, и «девица тотчас встала…» (Мк. гл. 5).

У Луки мы находим юношу из Наина, который также воскрес. Он уже был мертв, и его несли хоронить, когда его встретил Христос и заставил встать с носилок (Лк. гл. 7).

Иоанн идет еще дальше. В 11-й главе он рассказывает о воскрешении Лазаря, который уже четыре дня лежал в гробу и уже начал разлагаться.

Так же евангелисты часто были малообразованные люди, имевшие очень часто совершенно неверные представления о многих предметах, о которых они писали. Процесс Иисуса перед Понтием Пилатом не соответствует ни римскому, ни иудейскому праву. Следовательно, даже там, где евангелисты,не сообщают ни о каких чудесах, они часто приводят неточные сведения.

Даже то что было составлено такие образом было еще много раз переделано и переписанно. Так, например, лучшие списки Евангелия от Марка заканчиваются восьмым стихом 16-й главы, где женщины ищут в гробу мертвого Иисуса, но вместо него находят юношу в длинном белом одеянии. Тогда они покинули пещеру «и ужаснулись». Все, что за этим следует в обычных изданиях, представляет позднейшую вставку. Однако сочинение это не могло закончиться восьмым стихом. Поэтому уже Ренан принимает, что продолжение было выброшено, так как оно содержало факты, казавшиеся позднейшему пониманию предосудительными.

В связи с этим неудивительно, что многие ставят под сомнения существование такой личности как Ииисус из Назарета. Так же признавали полную непригодность евангелий, как исторического документа.

Вполне понятно также, что теологи не могут отказаться от евангелий и что даже самые либеральные среди них употребляют все старания, чтобы поддержать их авторитет. Что остается от христианства, если мы отказываемся от личности Христа?

Что бы сохранить личность Христа сторонники христианства прибегают к разным толкованиям. Гарнак в своей «Сущности христианства» (1900 г.) заявил, что Давид Фридрих Штраус думал, что он совершенно уничтожил значение евангелий как исторического документа. Но историко-критической работе двух поколений удалось восстановить это значение в высокой степени. Конечно, евангелия не представляют исторического сочинения, они написаны с целью дать назидательную книгу, а не повесть о том, что случилось. Вся аргументация Гарнака в пользу достоверности евангелий как источников для жизнеописания Иисуса показывает только, как невозможно выдвинуть в этом отношении что-нибудь определенное и положительное.

В дальнейшем в ходе своего исследования Гарнак сам вынужден отказаться от всего, что евангелия рассказывают о первых тридцати годах жизни Иисуса, а также и от всего того, что и после является невозможным или несомненной выдумкой. Но «остаток» он желал бы сохранить как исторический факт. По его мнению, у нас все же остается «наглядная картина проповеди

                                                                     6

Христа конца его жизни и впечатления, которое он произвел на своих учеников».

Но откуда  мог, знает Гарнак, что именно проповедь Иисуса так верно передана в евангелиях? Почему речи Иисуса в евангелиях должны быть непременно истинными? Действительно, мы находим в сохранившихся речах многочисленные противоречия, например, бунтарские и покорные речи, которые могут быть объяснены тем, что среди христиан существовали различные направления, и каждое течение старалось изменить эти речи в свою пользу. Как мало стеснялись евангелисты в подобных случаях, показывает следующий пример. Если сравнить Нагорную проповедь евангелия от Луки и от Матвея(более позднего).То в первом евангелии происходит осуждение богатых, а в более позднем евангелии от Матвея этого уже непросходит,в его версии обездоленные это низкие духом люди.

После этого сложно поверить в истинность написанных слов этого учения.Нет никакой возможности сохранить содержание речи, которая не была сейчас же записана и передавалась путем устного предания в течение пятидесяти лет. И кто, несмотря на все это, записывает после такого промежутка времени буквально речь, переданную по слухам, тот доказывает, что он считает себя вправе записывать все пригодное для его цели или что он достаточно наивен, чтобы принимать все на веру.

С другой стороны, относительно многих изречений Иисуса можно доказать, что они принадлежат не ему, а известны были еще до него. Например, «Отче наш» считается специфическим произведением Иисуса, но Пфлейдерер указывает, что арамейская, очень старая молитва «Каддиш» кончалась словами:

«Да святится и славится великое имя твое на земле, которую ты сотворил. Да приидет царствие твое при жизни нашей и жизни всего дома Израиля».

Таким образом мы видим что начало христианского «Отче наш» представляет заимствование. По мнению Гарнака, остается картина впечатления, которое Иисус произвел на своих учеников, и история его мученичества. Но евангелия составлены не учениками Христа, они отражают не впечатление личности, а впечатление, которое производил рассказ о личности Христа на членов христианской общины. Историческую истину этого рассказа не может доказать даже самое сильное впечатление. Ведь и рассказ о выдуманной личности может произвести в данном обществе самое глубокое впечатление, если имеются налицо необходимые для этого исторические условия

Мессианистские чаяния, вера в грядущего Спасителя черпали из нее самую обильную пищу, и она стала образцом для всех будущих пророчеств о пришествии Мессии. Но Книга Даниила показывает так же, как смело тогда в набожных кругах производились такие подделки, если нужно было добиться известного эффекта. Следовательно, впечатление, произведенное образом Христа, не доказывает еще его исторического существования.

 Итак, из всего, что Гарнак пытается спасти из евангелий как историческое зерно, не остается ничего, кроме истории мученичества Христа.

Не лучше обстоит дело и с другими произведениями ранней христианской литературы. Все, что ведет свое происхождение от современников Христа, от апостолов, представляет собою творчество более позднего времени. Точно так же среди посланий, приписываемых апостолу Павлу, нет ни одного, подлинность которого не оспаривалась бы. Некоторые  его посланий не выдержали исторической критики.

Яснее всего такая подделка заметна во Втором послании Павла к фессалоникийцам. В этом послании его автор, скрывающийся под именем Павла, дает следующее предостережение:

«Не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного» (2:2). И в заключение прибавляет:

                                                                            7       

 «Приветствие моею рукою, Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так…».                                          Именно эти слова и выдали нашего автора. Ряд  других посланий апостола Павла представляет, быть может, самые древние литературные произведения христианства. Но об Иисусе они не сообщают почти ничего кроме того факта что он был распят и вновь воскрес.